Похороны состоялись на следующей же день, а через несколько дней в Интернете появились заявления Ивана Ризака в Администрацию президента, Генпрокуратуру, МВД и областные силовые структуры, что смерть сына — это заказное убийство, организованное мощной политико-бизнесовой группой. Отец погибшего потребовал от правоохранительных органов переквалифицировать открытое криминальное производство с «доведения до самоубийства» на «убийство», тщательно проверить все обстоятельства преступления, а также установить возможную причастность к нему нескольких известных в области лиц.
Смерть А.Ризака — одно из самых резонансных событий в Закарпатье минувшего года, об обстоятельствах которого до сих пор поступают очень противоречивые сведения. ZN.UA решило провести собственное журналистское расследование, по возможности опросив как можно большее количество фигурантов этого дела и сведя до минимума текст «от редакции».
Выводы пусть сделают читатели.
«В тот день у сына было приподнятое настроение, утром даже напевал...»
Первым об Алексее и последнем периоде его жизни рассказал отец. — Мой сын был ответственным человеком, серьезно относившийся ко всему — обучению, работе, спорту, — рассказывает Иван Ризак. — С самого детства он проводил по 2—3 профессиональных тренировки по футболу, в свое время его включали в сборную Украины, был на контракте в ФК «Закарпатье». Закончил с золотой медалью школу-лицей, экономический факультет Харьковского университета им. Каразина с отличием, стал магистром финансов и юриспруденции, получил военное звание офицера запаса.
Везде отличался лидерскими чертами характера. С профессиональным футболом сыну пришлось распрощаться в 2005 году, когда у меня начались проблемы. Но он и дальше активно занимался им как любитель — стал многоразовым чемпионом университета, обладателем кубка ректора. Я всегда удивлялся его силе воли: каждое утро 500 отжиманий и 2000 прыжков на скакалке, выполнял другие упражнения, а потом шел в университет... Алексей не пропустил ни одного занятия, активно интересовался экономическими процессами в Украине. Мы часто дискутировали по этому поводу...
После переезда в Закарпатье в июне 2012-го сын не мог найти работу (до этого работал экономистом в «Харьковоблэнерго»). Отправлял анкеты в разные учреждения, но откликнулись только в областной Государственной налоговой администрации. После проверки, которую проходит каждый кандидат на госслужбу, начал работать. Занимался аналитикой, а не исполнял контролирующие функции... Работой сын был очень доволен. Его сразу включили в сборную ГНА по футболу. Я заметил, что у него хорошее настроение, новый взгляд на жизнь, новые планы. Алексей очень хотел вернуться в Закарпатье, как и все мы. За два дня до переезда упаковал вещи и отправил службой доставки в Ужгород, навел блеск в арендованной нами квартире.
Уже здесь он встретил десятки старых друзей, с которыми восстановил школьную футбольную команду. Перед ним открывались большие перспективы, которые изверги в одну из черных пятниц просто перечеркнули.
— Каким было поведение Алексея в последнее время — как обычно?
— Однозначно. Я много раз прокручивал в голове — на что можно было обратить внимание. Ни на что. Сын постоянно общался со мной и женой. Был жизнерадостным. После переезда в Ужгород ввел новый семейный обычай — ежедневное чаепитие с обсуждением текущих дел. Он был в хорошем настроении (это генетически).
А в тот день оно вообще было приподнятое — утром даже напевал. В течение дня я несколько раз передавал через сына приветы его девушке Ане, хотя лично мы не знакомы. Говорил, если будут прогуливаться где-то недалеко от нас, чтобы обязательно зашли на чай. В 17:30 они планировали пойти в кино... Тот день был радостным для сына еще и потому, что мы с женой подарили ему новый мобильный телефон — iPhone (старый прослужил 8 лет и уже плохо работал). Алексей хотел перерегистрировать свой контрактный номер и взять другую сим-карту, поэтому у него был с собой паспорт...
Вечером я смотрел футбол «Милан»—«Фиорентина». Когда бразильский форвард Пато не сумел забить пенальти, написал сыну СМС (она до сих пор хранится в телефоне): «Пато пробил пенальти на 3 м выше ворот. Ане привет». Алексей тут же перезвонил (это было в 17:42), был в хорошем настроении. Мы обсудили футбол, я сказал, что жену вызывают в Киев на утверждение темы диссертации и почему-то пришли сообщения, что вызывают и на 19, и на 26-е число. Сын ответил: «Поздравляю, что тему утверждают. Я тоже поеду и неделю побуду с вами». Это были последние слова, которые я услышал. Мы закончили разговор в 18:00, а в 19:21, по нашим данным, на пр. Свободы к 16-этажке вызвали «скорую», где сына нашли мертвым. И что произошло за эти полтора часа — нам неизвестно.
— Алексей мог скрывать что-то от родных?
— Я убежден, что такого не могло быть. Сын был для меня еще и другом, мы могли говорить обо всем, что нас беспокоило. Потом, надо же додуматься (и это — одна из составляющих лживой версии о самоубийстве), — в 18:00 человек, смеясь, разговаривает со мной, а через короткий промежуток времени эмоционально взрывается, бежит на 15-й этаж и прыгает. Это парень, которому почти 24 года, — высокообразованный, капитан налоговой службы, полностью сформировавшийся человек.
— Вы общались с девушкой Алексея? Что говорит она?
— Не общались. Я не знаком с ней, хотя знал ее отца — бывшего главного хирурга области, умершего в 2005 году. Его родной брат работает в кардиодиспансере. —
- Вы не пытались поговорить с ней об Алексее? Это очень важно, ведь они были вместе после телефонного разговора с вами?
— Нет. Ведь я не провожу собственного расследования, не высказываю никому претензий, никому не предъявляю обвинение. Только обращаю внимание на несоответствия, о которых через несколько часов заявил Центр общественных связей УМВД в ночном эфире ТСН, и которые навязывал мне здесь бывший заместитель начальника УСБУ Владимир Лизанец.
Благодаря начальнику областного УМВД Виктору Русину мне удалось осмотреть тело сына. Нас с женой забрали в кардиодиспансер, но мы нашли в себе силы посмотреть на Алексея. Мы обратили внимание на искусственность крови на лице, его одежду «с иголочки». И ни единой травмы на лице — это видели все, кто был на похоронах. Поэтому я сразу отверг версию, буквально через несколько часов обнародованную около 300 интернет-сайтами. Это же какой должен быть заказчик, чтобы так мощно разместить эту информацию!..
Тело Алексея обнаружили возле входа в эту 16-этажку (Фото автора)
Мой старший брат первым из родственников был возле 16-этажки (сначала обо всем сообщили ему — меня пожалели). Он слышал, как двое сотрудников милиции докладывали заместителю начальника УМВД Сергею Вучкану, что отрицают падение. Они обошли все этажи дома и не нашли никаких следов. Я также отрицаю версию самоубийства, т.к. знаю настроение сына, его дух, силу воли. Как и отрицаю, что он падал с 15-го этажа. Мне говорили опытные специалисты-криминалисты, что человека, упавшего даже не с такой высоты, приходится собирать по кускам.
«Я поклялся сыну над гробом — они за тебя должны ответить...»
— Что говорят врачи и судмедэксперты по поводу травм Алексея?
— Вопрос относительно врачей вообще не выяснен. Когда брат пришел к 16-этажке, там уже находились представители милиции и по неизвестным причинам В.Лизанец, а также начальник управления здравоохранения ОГА Роман Шницер. Тела Алексея уже не было, как и следов его пребывания там. Брату объяснили, что тело Алексея отвезли в морг, а место, где оно лежало, замыли. Там же начальник управления здравоохранения сказал моему брату, что он убежден — Алексей не прыгал. На следующий день он формулировал уже как-то иначе. А когда брат спросил, не изменилось ли у него мнение, ответил: «У меня ничего не изменилось. Я на 50% и сейчас убежден, что Алексея убили».
По нашей информации, вызов на «103» был зафиксирован в 19:21. Но когда врачи прибыли, их не допустили к телу какие-то милиционеры, хотя вызов в милицию был только в 20:30. Что это за неустановленная милиция, препятствующая врачам подойти к телу, — неизвестно. У нас не установлено время смерти, нет документов, кто ее зафиксировал. Есть только вывод судмедэкспертизы, где речь идет о том, что внутри все органы порваны и сломан шейный позвонок. Внешних переломов нет. Эксперт говорит также о травмах головы, их никто не видел, хотя жена перебрала каждый волос на голове Алексея. Как мне объяснили, для вскрытия вызвали одного из самых молодых судмедэкспертов, который единолично сделал этот вывод.
Фактически у нас нет медицинских документов о констатации смерти, и выходит, будто смерть наступила в результате вскрытия. Я задавал все эти вопросы Р.Шницеру, он пообещал, что выяснит их. Но на связь почему-то больше не выходил.
— Как вы узнали о смерти Алексея?
— Где-то в 21:30 к нам домой пришел мой старший брат, а вместе с ним заместитель начальника УМВД Вучкан и бывший заместитель начальника УСБУ Лизанец. Приехала также «скорая». Весть о смерти Алексея стала для нас шоком (жене сразу понадобились врачи), но я смог справиться (совладать) с собой. И тут же стал свидетелем странных вещей. После сообщения Вучкана о гибели сына, Лизанец добавил, что это самоубийство. Он первый озвучил эту версию. Я не слишком обратил на это внимание, а спросил Вучкана: «Скажите, пожалуйста, а что говорит девушка, с которой был Алексей?».
Он ответил: «Я ничего не могу сказать, мы ее еще не допрашивали». После этого Лизанец, по очень странным для меня причинам, сорвался, перешел на истерически-угрожающий тон и закричал: «Я сказал тебе, что это самоубийство, так запомни — это самоубийство! Он оставил цветы, подарки девушке!..». Откуда он мог знать обо всем, если даже милиция еще не успела опросить девушку? Вы спрашивали, общался ли я с самой Аней.
Через несколько дней ко мне в реанимацию зашел ее дядя, профессор-медик, и сказал, что к ним приезжала милиция, и именно от нее они узнали, что возле их дома нашли цветы, предсмертные письма, записки, деньги и т.п.». Милиционеров спрашивали, где именно все это нашли, но они не ответили. То есть у них (по крайней мере, у некоторых из них) уже была сформирована эта версия. Поэтому и дело возбудили за доведение до самоубийства.
Они отрабатывали только эту версию. Если заместитель начальника УМВД Вучкан в первый же день сказал, что ему ничего не ясно, то через три дня, когда я позвонил и по-человечески спросил, выяснилось ли что-нибудь такое, о чем можно сообщить мне, он ответил: «Ничего особенного, версия остается прежней». Я спросил, установили ли хотя бы этаж, и услышал в ответ, что, скорее всего, 13-й. «Это уже оформлено протокольно?». После паузы он саркастическим тоном ответил отцу, пережившему горе: «Ну, если не с 13-го, то, может, с 11-го. А вообще, я не помню, с какого». И положил трубку...
У меня были представители прокуратуры, которым я заявил, что не пойду на сотрудничество со следствием до тех пор, пока оно не будет трактовать это преступление правильно. Именно поэтому я дал отвод следователю и отказался от статуса потерпевшего лица.
— Владимир Лизанец, пришедший сообщить о смерти сына к вам домой, ваш давний знакомый?
— Когда-то служил в Ривно с мужем моей сестры. А в период, когда я был главой ОГА, работал заместителем начальника областного УСБУ. Мы периодически встречались. В день смерти Алексея В.Лизанец приблизительно в 13:00 позвонил по телефону и пригласил меня с семьей на следующий день в гости. Я у него дома никогда не был, и друзьями мы по разным причинам также не были...
С самого начала Лизанец настаивал, что Алексей покончил жизнь самоубийством. Моей сестре он заявил буквально следующее: «Какой хрен тебе, Маша, и разница, с какого этажа и откуда он упал? Нет его и все — забудь!». На таком же уровне он общался и с моим братом. Кстати, жена Лизанца в кардиодиспансере отрицала вероятность самоубийства, но он никого не слушал. Такое навязывание только одной версии было как минимум странным. Лично я заявляю, что это было заказное убийство, организованное и осуществленное мощной политико-бизнесовой группой.
Пробел в этой спецоперации в том, что мой сын не падал с 16-этажки — ни живой, ни мертвый. Чтобы снять эти спекуляции, я подал заявление в Генпрокуратуру об эксгумации и повторной экспертизе тела.
— Почему Алексея похоронили на следующий день после смерти?
— Это было мое решение. Лизанец настаивал, что Алексея нужно хоронить через день, в воскресенье, чтобы пришло как можно больше людей. Но, как объяснили мне серьезные люди, если в Закарпатье точно нет судмедэкспертов, в состоянии профессионально подготовить тело под любую версию смерти, то за двое суток сюда могут прийти специалисты, которые выполнят это на высоком уровне. Я прислушался к советам и решил похоронить сына на следующий день, допуская при этом возможность дальнейшей эксгумации.
— На ваши обращения в Администрацию президента, Генпрокуратуру и МВД была какая-то реакция?
— Да. Приезжали представители ГПУ, следователи департамента МВД. У меня была личная беседа с министром В.Захарченко, начальником следственного департамента В.Фаринником (кстати, он вручал диплом о юридическом образовании моему сыну), генпрокурором В.Пшонкой, премьер-министром Н.Азаровым. Мне кажется, что сценаристы этого преступления не очень рассчитывали, что у меня будет поддержка руководства государства. Думаю, что сейчас все сдвинется с места.
— Кому могло быть выгодным убийство вашего сына, какой в этом смысл? Какую политико-бизнесовую группу вы имеете в виду?
— Я могу сказать одно, что никогда в жизни не занимался бизнесом, никаких отношений (ни экономических, ни личных) с криминальным миром не имел, несмотря на все мифы. Поэтому, когда говорю о политико-бизнесовой группе, у меня нет конкретных фамилий. Делаю заключения из того, что, во-первых, осуществить такую спецоперацию, обеспечить ее мощной информационной поддержкой и вынудить не последних людей в Закарпатье выполнять несвойственные им функции могут только серьезные люди с большими финансами.
Во-вторых, это — неудачники, которые не могут найти себя и реализуются через дестабилизацию ситуации и запугивание. И в-третьих, главное — я убежден, что какого-то коллективного решения об убийстве моего сына не было (в нем нет логики). Это решение мог вынести человек в состоянии, которое должны квалифицировать психиатры. Могло ли это быть местью мне за прошлое или намерение воспрепятствовать чему-то в будущем? Не знаю.
Я пока что безработный и ищу не административную, а хозяйственную работу. Так в чем мне препятствовать? Что же касается мести за прошлое, то многие говорили, что мне мстят еще с 2005 года. А потом все названные лица вышли на связь и сказали: «О какой мести может идти речь? У нас к тебе претензий никогда не было, могла не нравиться только публичная политика». Если говорить о мести, то как минимум следует сказать, что я конкретно сделал — забрал у кого-то бизнес, перешел дорогу? То есть за что? Тем более, лишать жизни молодого человека... Убийство сына — это удар по мне, по моей семье, чтобы мы с этой болью жили или же не выжили. Хочу сказать, что в этом смысле цель отчасти достигнута. Но они нас не убили. И я сыну над гробом поклялся — хотя они сильные и влиятельные, но за тебя они должны ответить...
«Он заказал у нас сто красных роз и надписал конверт...»
13 декабря на Доманинском кладбище в Ужгороде была проведена эксгумация тела Алексея, детали которой освещали СМИ. Незадолго до начала следственного действия И.Ризак обратился в милицию о возможном минировании могилы с целью повреждения тела сына. Проверка взрывчатки не обнаружила.
После окончания эксгумации и повторной экспертизы И.Ризак написал заявление генпрокурору, в котором утверждает, что работники коммунальной службы ногами проломили крышку гроба, после чего пытались истерзать тело, топчась по крышке уже сломанного гроба. Кроме этого, прокурор и следователь не допустили родственников в морг на исследование тела, а во время перезахоронения не показали, что в гробу лежит именно Алексей. И.Ризак потребовал снять следователя, процессуального прокурора и начальника управления здравоохранения ОГА с должностей.
Прокуратура, в свою очередь, уверяет, что эксгумация и повторная экспертиза были проведены в полном соответствии с действующим законодательством. Криминальное производство в деле о смерти А.Ризака (по требованию отца переквалифицировано с «доведения до самоубийства» на «убийство») осуществляет УМВД в Закарпатской области, которое дать какие-либо комментарии ZN.UA отказалось.
Очевидно, милиция не хочет давать родным погибшего повод для новых обвинений. С другой стороны, «игра в молчанку» может быть расценена и как попытка утаить необъективность следствия. От комментариев отказался и бывший заместитель начальника областного управления СБУ В.Лизанец. В телефонном разговоре с журналистом ZN.UA он сообщил, что, возможно, в будущем расскажет, как все было, а сейчас хочет удержаться от каких-либо комментариев (через несколько недель после смерти А.Ризака умерла мама В.Лизанца, и он занимался ее похоронами).
Впрочем, газете удалось разыскать людей, видевших Алексея 16 ноября или имеющих другое отношение к делу о его смерти. В частности, работников цветочного магазина «Астра», где парень покупал цветы менее чем за час до того, как его нашли возле 16-этажки.
Наталья, работница магазина, на фото, показанном журналистом ZN.UA, сразу узнала А.Ризака — парня, заходившего в магазин 16-го ноября вечером.
— Он был у нас минут 20, — говорит девушка.
— Взял 100 красных роз, которые нужно было почистить. Разговаривал с девушкой по телефону. Говорил: «Увидишь — поймешь». Я так поняла, что он хочет сделать девушке сюрприз. Вел себя адекватно. Голос снижен, спокойный. Единственное, что все время ходил. А еще подписал здесь конверт — обычный, белый. Когда он заказал 100 роз, я предложила: «Может, 101-ну?». А он: «Нет, все-таки 100»...
16-этажка на пр. Свободы — самое высокое жилое здание Ужгорода, неоднократно становившееся местом для самоубийств. Буквально накануне гибели А.Ризака с нее спрыгнул 16-летний студент колледжа. Входная дверь в дом открыта, свободный доступ есть к каждому из общих балконов на 16-ти этажах (очевидно, из соображений противопожарной безопасности), все они открыты, с невысокими перилами.
Забегая вперед, заметим, что установить точно, с какого этажа упал человек, экспертным путем невозможно. На 1-м этаже здания расположены офисы, в частности и служба курьерской доставки «Новая почта», работники и посетители которой первыми обнаружили тело Алексея.
— Уже темно было, приблизительно 19:30, но при входе всегда горит свет, — рассказал ZN.UA работник «Новой почты» Александр.
— У нас было много посетителей, и когда послышался звук удара — очень зычно бухнуло — выбежали почти все. На ступеньках лежал молодой парень без признаков жизни. Я вызвал «скорую» и милицию...
Начальник управления здравоохранения ОГА Р.Шницер (возглавлявший это управление и с сентября 2002-го по январь 2005 г., когда И.Ризак был главой ОГА) также согласился встретиться с журналистом и ответить на несколько вопросов.
— Скажите, пожалуйста, как вы оказались в тот вечер возле 16-этажки?
— Мне позвонил по телефону коллега Юрий Переста (декан стоматологического факультета УжНУ. — Прим. Авт . ), чтобы узнать телефон брата И.Ризака — Василия. А его об этом попросил заместитель начальника УМВД С.Вучкан. Именно Ю.Переста сообщил мне трагическую весть об Алексее. Поскольку у меня в телефоне несколько Ризаков, я позвонил В.Лизанцу, который периодически упоминал И.Ризака в наших разговорах и мог иметь телефон его брата. Сказал ему, что произошло.
В.Лизанец перезвонил через две минуты и дал номер В.Ризака, который я и передал Ю.Пересте. А он уже передал его заместителю начальника УМВД. Я был тогда в квартире сына, и когда В.Лизанец сказал, что идет к 16-этажке, чтобы в случае необходимости в чем-то помочь, из человеческих побуждений тоже пошел туда. Когда подошел, тело парня все еще лежало перед домом.
— Вы анализировали работу «скорой», выезжавшей к 16-этажке? В ее работе были какие-то несоответствия, нарушения?
— Никаких нарушений, все по должностным инструкциям и нормативным документам.
— И.Ризак утверждает, что возле 16-этажки вы говорили его брату, что однозначно уверены — никакого падения с высоты не было. А через несколько дней сказали, что до сих пор уверены на 50% — парня убили...
— Нет, такого не было. Я вообще не давал квалификации самого факта. Просто сказал — вероятно, падение с высоты. Я не могу утверждать, что это самоубийство, убийство или несчастный случай — это не моя компетенция. Единственное — после того, как жена И.Ризака Галина Викторовна начала рассказывать в кардиодиспансере, что сын утром встал, оделся, а когда брился — пел, я заметил: «Удивительно, у него же не было депрессивного поведения утром». Это все... В целом, хочу сказать, что моя совесть чиста перед Богом, прежде всего потому, что все мы христиане. И перед законом. Абсолютно. И честно говоря, это психологическое давление с обвинениями — я их не заслужил...
Как рассказал ZN.UA главный врач Станции «Скорой медпомощи» Ужгорода Степан Чулак, сообщение о парне около 16-этажки поступило в 19:26. Через две минуты туда выехала бригада, прибывшая на место в 19:35. Выезжал на пр. Свободы врач скорой помощи Василий Сембер, рассказавший ZN.UA о своих действиях:
— Когда мы приехали, милиции еще не было. Я сразу подошел к телу, лежавшему на 3-й ступеньке возле входа без признаков жизни. Это был парень лет 24—25, аккуратно одетый (я уже потом узнал, кто он). Возле входа в дом стояли 7—8 человек, большинство женщин. А из офиса службы доставки вышел парень и сказал: «Я уже смотрел — труп». Спрашиваю, что случилось. Он и женщины объяснили, что выбежали на сильный шум. Удар был такой, словно обвалился балкон.
Я проверил — пульса нет, на сонной артерии — тоже нет. Мне была доступна для обзора правая половина лица и глаз, поэтому я не переворачивал тело, а посмотрел так. Зрачок широкий и уже ни на что не реагировал. Крови на парне не было, только две кровавые полоски возле головы, которые могли вытечь при ударе из носа или рта. Никаких признаков жизни — остановка дыхания, сердца, отсутствие пульса. Поэтому я официально констатировал смерть. Водитель развернул «скорую», чтобы забрать тело, но я остановил его. Поскольку смерть наступила не естественным путем, по инструкции мы должны вызвать следственно-оперативную группу милиции. Я позвонил на «102» — один раз сорвало, второй. Тогда связался с нашим диспетчером и попросил его вызвать милицию.
Через минуты три подошли два милиционера, которым я объяснил, что здесь труп, и тоже попросил вызвать следственную бригаду. Один из них начал набирать номер, а другой поднялся в дом осмотреть этажи. Минут через 10—15 подъехала следственно-оперативная группа. После этого мы уехали, а тело забрала 6-я бригада.
— Кто-то препятствовал вам подойти и осмотреть тело парня?
— Нет, мы приехали первыми, я осмотрел тело и констатировал смерть. Никто этому не препятствовал.
«Телесные повреждения — характерные для падения с высоты»
Один из самых принципиальных вопросов в деле о смерти А.Ризака — какие телесные повреждения выявлены экспертами и насколько они характерны для падения с большой высоты.
Вот что рассказал ZN.UA заведующий Ужгородским межрайонным отделением судмедэкспертизы Ярослав Товтин:
— Результатов повторной экспертизы, которую после эксгумации проводили пять экспертов, еще нет. Нужно исследовать все механизмы переломов, сделать токсикологическое исследование органов на наличие сильнодействующих веществ (в крови наркотических веществ, а также алкоголя не выявлено). Это кропотливая работа. Но, судя по имеющимся результатам... Телесные повреждения — характерны для падения с высоты, в т.ч. прижизненные гематомы, образовавшиеся в момент падения. Есть переломы черепа, позвоночника, руки, ребер, таза.
— По словам И.Ризака, его жена ощупывала каждый волос на голове сына и не увидела никаких травм.
— Там есть многоскольчатые фрагменты черепа — их четко видно. Это падение на преимущественно плоскую поверхность — такой механизм перелома черепа.
— Скажите, родные погибшего могли присутствовать на экспертизе?
— Согласно нашим нормативным документам родственников на экспертизу не допускают. За мою карьеру (40 лет стажа), сколько ни было эксгумаций и судмедэкспертиз, родственники ни разу не присутствовали. У И.Ризака были еще претензии, почему мы не проводим исследования на кладбище. Но Инструкция о проведении судебно-медицинской экспертизы трупов, утвержденныя приказом Министерства здравоохранения Украины от 17.01.1995 запрещает проводить экспертизу в таких климатических условиях (было –6 °С)...
Во время сбора информации для газетного материала журналист ZN.UA услышал от врачей Ужгородской городской детской клинической больницы интересный факт, рассказанный на условиях анонимности и без диктофонной записи, поэтому требует проверки на достоверность (чем сейчас занимается следствие), но, по мнению редакции, он должен быть обнародован, учитывая его важность.
По словам врачей, у А.Ризака раньше была попытка самоубийства — 4 ноября 2005 г. ночью его привезли в реанимацию детской больницы со вскрытыми венами, а под утро отправили самолетом в киевскую клинику «Борис». В медицинской документации причина доставки в детскую больницу значится как «острый гастрит». Главным врачом Ужгородской детской больницы тогда была кума И.Ризака, крестная мать его сына Алексея.
ZN.UA не мог не задать соответствующие вопросы судмэдексперту Я.Товтину.
— Скажите, обнаружили ли на теле Алексея устаревшие рубцы и шрамы, в частности такие, которые могли образоваться в результате вскрытия вен?
— Был один рубец в локтевом сгибе правой руки — от острорежущего предмета. Точное время его образования установить невозможно. Как минимум это год, а может быть и больше.
— Этот рубец характерный для попыток самоубийства?
— Самоубийцы режут вены и в локтевом сгибе и на запястьях. На запястьях никаких следов не выявлено...
К сожалению, редакции не удалось узнать мнение И.Ризака о приведенном выше факте, т.к. в четверг и пятницу он не отвечал на звонки и СМС. Но ZN.UA готово опубликовать комментарий отца Алексея в одном из следующих номеров.
Единственный правоохранительный орган, согласившийся прокомментировать дело о смерти А.Ризака, — это прокуратура Закарпатской области. Впрочем, процессуальный прокурор в криминальном производстве Илья Ильчук отказался назвать немало важных деталей, сославшись на тайну следствия.
— Скажите, пожалуйста, установлено ли, что делал Алексей в течение 16 ноября?
— Да, составлена хронология его дневного поведения. Установлены все лица, с которыми парень контактировал, а также где находился и что делал. Эти люди допрошены, их слова во многих случаях подтверждают кадры видеокамер внешнего наблюдения, но сообщать все детали я не уполномочен.
— Что говорит девушка Алексея — по поведению было видно, что он может наложить на себя руки?
— Она сказала, что никаких конфликтных ситуаций между ними не было. Вот и все показания по этому поводу.
— Какова роль В.Лизанца в этой истории?
— Мы допрашивали В.Лизанца, но никаких данных о причастности его к смерти А.Ризака не установили...
По заявлению И.Ризака сделали эксгумацию и провели повторную экспертизу тела. Родные Алексея хотели присутствовать при исследовании тела, но это не предусмотрено законодательством. Эксперты предложили такой выход — после окончания экспертизы родственники могут осмотреть тело, но они отказались. Мы идем навстречу родным погибшего — переквалифицировали дело с доведения до самоубийства на убийство, провели эксгумацию, повторную экспертизу.
Я не раз предлагал И.Ризаку подписать постановление о признании его пострадавшим. Объяснял, что он получит более широкие процессуальные права, сможет подавать ходатайства, которые мы будем рассматривать. Но он и родственники отказываются. Мы пытались допросить И.Ризака, говорили: «Хотим установить, как все было — так помогите нам, расскажите, что знаете». Он отказался, со славшись на ст. 63 Конституции Украины.
Хочу сказать, что, зная о резонансе смерти А.Ризака, мы взялись за расследование с максимальной ответственностью и установили много вещей, о которых я пока что не могу говорить. Сейчас исследуем прижизненное поведение Алексея...
***
Когда материал уже готовился в печать, журналисту ZN.UA удалось пообщаться по телефону с Аней — девушкой, с которой Алексей провел 16 ноября. Аня предупредила, что находится не в том состоянии, чтобы давать комментарии прессе, но согласилась ответить на несколько вопросов.
— Скажите, пожалуйста, в тот день у вас с Алексеем не было каких-либо конфликтов или недоразумений?
— Ничего такого не было, день был, как и обычно.
— Вы обсуждали какие-либо планы на будущее — ближайшие дни, недели?
— Да, конечно.
— В течение дня был разговор о самоубийце, прыгнувшем накануне с 16-этажки?
— Мы упоминали этот случай, поскольку о нем говорил весь город, а я знала, что Алексей следит за новостями. Говорили об этом нейтрально, уже не помню, кто первый завел речь.
— Как вы узнали о смерти Алексея?
— Мне позвонили по телефону приблизительно в 20:30, сказали, что милиция, а в 20:40 милиционеры были уже у нас дома. Я еще удивилась, что они так быстро узнали, где я живу.
— А как узнали о цветах и других вещах возле вашего дома — сами их увидели?
— Из наших никто этого не видел. Когда пришли милиционеры, то сказали и показали, что там цветы и другое.
— Насколько мне известно, возле цветов были письма от Алексея к вам и вашей сестре. Они написаны как прощание?
— Там такие слова... Я очень хорошо знала этого человека, и я бы не сказала, что он может такое написать. Я не знаю...
— У вас есть свое мнение, что случилось с Алексеем?
— Не знаю. Мы провели день, и у меня даже близко не было мысли, что что-то может произойти. Для меня это было таким шоком, что в тот день я вообще не могла ни с кем общаться или что-то делать...