Казалось бы, такая ученая компания должна знать, что нужно для развития и процветания украинской науки. Но, увы и ах, с 1991 года численность ученых-исследователей в Украине сократилась в три (!) раза. Сейчас в научных организациях страны работает 0,7% занятого населения. Можно конечно списать все на тяжелые последствия развала СССР, кризис и прочие неурядицы. Однако нашим соседям это почему-то помешало не так сильно, как украинцам. К примеру, в России и Беларуси наукой занимаются 1,1% и 1,3% от занятого населения. Иными словами, при равных изначальных условиях Украина обогнала соседей по скорости регресса.
Государственное финансирование научной сферы в России и Беларуси также выше - 0,57% и 0,76 от ВВП соответственно, что в 2-3 раза больше, чем в Украине (0,29% ВВП). Более того, наши «ученые» власти уже прямо нарушают Закон Украины "О научной и научно-технической деятельности", согласно которого финансирование науки должно быть выше в ШЕСТЬ раз.
Почему Украина отстала по уровню науки даже от своих соседей по СССР? Может ли наука выжить при таком финансировании и как долго она еще протянет? Сколько ученых необходимо современной индустриальной (а лучше постиндустриальной) стране? То есть стране, которая хочет зарабатывать не только на выращивании зерна и продаже ресурсов или металлолома.
Благодаря чему украинская наука ухитряется выживать? Каких открытий ждать от ученых, которых финансируют подобным образом? Конкурентная ли украинская наука в мире и в СНГ? Об этом Новости Украины – From-UA спросили у компетентных экспертов.
«Наука требует вложений либо со стороны государства, либо со стороны корпораций, - утверждает народный депутат Олесь Доний, бывший глава Комитета Верховной Рады Украины по вопросам науки и образования. - Проблема украинской науки в том, что университеты не выполняют функцию продуцентов, как в странах Европы и Северной Америки. У нас наука была сосредоточена либо в НИИ, либо в КБ при заводах». Нардеп полагает, что ни государство, ни крупные украинские инвесторы в развитии науки не заинтересованы: «В истории независимой Украины перераспределение всех богатств произошло буквально несколькими олигархами, которые на тот момент не были заинтересованы в финансировании науки. Подобная ситуация сохраняется и до сих пор, потому что они все еще заинтересованы в перераспределении тех богатств, которые пока еще есть в Украине. Их интересует только первоначальное накопление, то есть монополизация ресурсов, демпинг на мировых рынках и радикальное ограничение в зарплатах для работников. В моменте обогащения для них науки нет. При такой экономике шансов доля развития науки нет».
Олесь Доний считает, что у политиков должно быть стратегическое мышление, однако таких политиков в Украине становится все меньше и меньше: «Мы попали в ситуацию, когда ни у экономической, ни у политической элиты на данный момент нет понимания необходимости развития науки. Развитие науки — это не только финансирование, это и создание Научно-исследовательских центров, в которых были бы шансы перспективного роста для их работников. Но при нынешней власти и при нынешних олигархах перспектив для развития украинской науки я не вижу».
«Финансирование нашей науки составляет 0,3 % при положенных 1,7 % - мы видим, какой колоссальный разрыв в этом отношении. Подход к науке чисто утилитарный. Много разговоров про инновационную модель развития, про структурную перестройку экономики и т.д., но, кроме этого словоблудия, у нас ничего нет», - прокомментировал глава профсоюза работников Национальной академии наук Украины Анатолий Широков вопрос о том, какая ситуация с финансированием украинской науки сложилась на сегодняшний день.«Это цивилизационный тупик для нашей страны, если мы не будем думать о научно-технологическом прорыве, о конкуренции на мировых рынках. Та же самая проблема с газом. Зачем нам закупать или наращивать собственную выработку, когда есть иной путь — энергосбережение. И весь мир идет этим путем. У НАН есть неплохие программы, прикладные проекты, но сначала надо вложить средства, чтобы потом получить отдачу. Мы слышим от нашего премьера, который, кстати, является членкором, призывы к Патону, чтобы АН давала какие-то интересные проекты, программы. Ну и что? Минфин откладывает все наши предложения в долгий ящик. Если сравнивать бюджет 2009 года, то тогда Генпрокуратура имела ровно вдвое меньший бюджет, чем НАН Украины, а сейчас у них 3,2 млрд. бюджет, а у НАН — 2,6 млрд. Вот это и есть приоритеты!» - возмущается ученый.
«Во времена СССР многие научные организации работали на Минобороны, и тогда деньги были, потому что на обороне в СССР не экономили. С развалом Союза стало понятно, что Украине не нужен такой потенциал, но, извините, с высокотехнологичного вооружения перейти на кастрюли, как это было сделано, я считаю это преступлением. Можно было перестроить, но не таким же образом, как это было у нас. Численность людей, которые работают в научной отрасли, по сравнению с 90-ми годами уменьшилось втрое, в НАН Украины — в 2,5 раза. По этому показателю мы уже скатились до уровня Румынии, Молдовы, как будто никакой солидной науки и не было. Многие молодые ученые выехали еще в 90-е годы, и этот процесс продолжается до сих пор, потому что здесь у них перспективы нет. Мы можем утратить целое научное поколение, а для того, чтобы его возобновить, нужны средства», - заметил глава профсоюза.
«Со времен обретения независимости минимум половина членов Комитета ВР по вопросам науки и образования были членкоры, академики, и возглавлял этот комитет, независимо от партийной принадлежности, представитель НАН Украины. Но потом эта тенденция изменилась. Сегодня в этом комитете 6 представителей от трех оппозиционных партий, двое — от ПР и двое — от КПУ. Позиция Лилии Гриневич, которая возглавляет сейчас этот комитет, конструктивная. Они поддерживают предложения академии, предложения нашего академического профсоюза, но весь вопрос в том, как потом фракции, большинство проголосуют. Могут сказать, что, извините, денег нет, и на этом все закончится», - посетовал Анатолий Широков.
«В странах ЕС на развитие науки выделяется порядка нескольких процентов ВВП, а в Украине в соответствии с законом о научно-технической деятельности предусмотрено не ниже 1,7 %, а выделяется меньше 0,4 %. Понятно, что такое недофинансирование не дает науке возможности полноценно развиваться, и Украина живет «старым багажом» — тем, что создано еще при СССР». Так прокомментировал вопрос о состоянии украинской науки после принятия нового бюджета экономист, президент Центра экономического развития Александр Кошик.«Были протесты работников АН, потому что предполагалось выделить сумму, недостаточную даже просто для поддержания функционирования, - порядка 2,5 млрд. грн. После протеста была встреча с Администрацией президента, было письмо Патона с просьбой о повышении финансирования, после чего сумма была увеличена, но не до того уровня, о котором говорили научные работники», - с сожалением отметил экономист.
«В России более серьезное отношение к науке, - подчеркнул эксперт. - Хотя можно говорить о кризисе в науке и там, но некоторые отрасли, как, например, космическая, сохраняют передовые позиции. Мы участвуем каким-то образом в европейском проекте по запуску спутников, то есть кое-что осталось, но идет сокращение научного потенциала, идет колоссальный отток мозгов, и властям никакого дела до этого нет».
Впрочем, в академической науке, по мнению господина Кошика, ситуация не столь плачевна, хотя и она нуждается в поддержке: «Можно сказать, что тут определенные сдвиги есть. При некоторых академических вузах организована магистратура, они готовят научные кадры. Но распространяется мнение, что академическая наука Украине не нужна, что надо все перевести в вузы. Проблема в том, что многие вузы, особенно частные, не выдерживают никакой критики, и тут укрупнение, конечно, должно быть. Кроме того, значительно выросла нагрузка на преподавателей в сравнении с советскими временами, и им просто не до научных разработок. Поэтому если сейчас убить и академическую науку, то Украина останется без науки вообще».
Проректор по научной работе КНУ им. Тараса Шевченко, доктор геологических наук и профессор Андрей Выжва считает, что для эффективной работы украинским ученым не хватает инфраструктуры: «Для того, чтобы наши ученые могли внедрять свои разработки, должна быть соответствующая инфраструктура: одни будут развивать то, что создали наши ученые, другие — предлагать другим наши разработки, третьи будут предоставлять услуги населению по использованию наших разработок и т.д. Наш университет можно сравнить с мощным крейсером, возле которого есть много маленьких корабликов, целая флотилия, которая в десятки раз больше, чем он один, чтобы он мог нормально работать. Я как проректор по научной работе, который хочет внедрять современные мировые подходы, столкнулся с проблемой, что у нас нет собственной инфраструктуры, которая могла бы внедрять университетские разработки». «Если говорить о том, что наши ученые могут выйти на мировые рынки, то я могу сказать, что там есть свой очень большой рынок продукции, и наши ученые пока что не готовы финансово и морально, - подчеркнул проректор. - Технически мы готовы, но надо подать все в таком виде, чтобы заинтересовать зарубежные компании-посредники. На Западе потребитель сориентирован на рекламные кампании, на рекомендации экспертов, которые все заангажированы. Так что тут есть определенные проблемы. Мы собираемся их решать через контакты с нашими зарубежными партнерами, у нас в университете подписано больше 160 договоров».
Андрей Выжва отмечает, что основной статьей доходов в университете пока являются не прибыли от научных разработок: «90 % нашего бюджета — это подготовка кадров, переподготовка, повышение квалификации, краткосрочные курсы, летние школы, семинары. Университет около 300 млн. гривен в год зарабатывает именно на предоставлении образовательных услуг. Кроме образовательных, это могут быть услуги в фундаментальных и прикладных научных исследованиях, которые заказываются серьезными структурами».
Исполнительный директор Фонда украинско-польского сотрудничества PAUCI Ян Пекло рассказал нам о прямой зависимости науки и системы высшего образования и подчеркнул основные отличия в этих вопросах Украины и Польши: «Польская система образования конкурентоспособна и значима в Евросоюзе. Она получает финансовую поддержку от Евросоюза, потому что это часть европейского обучения. В этом большая разница у нас с Украиной. У нас есть два сектора: публичный сектор и частный секторы развития». «На данный момент главные проблемы в том, что, в первую очередь, в Еврозоне кризис в контексте глобального экономического кризиса, и во вторую очередь – ухудшение демографической ситуации, - отметил Ян Пекло. - Предполагаю, что за следующие несколько лет будет еще большее снижение рождаемости, а это создаст трудности для частных образовательных учреждений с тем, чтобы им выживать и продолжать конкурировать с теми частными школами и университетами, в которых образование частично бесплатно. Частные и даже государственные университеты могут предложить курсы за определенную плату, то есть если ты хочешь учиться, ты должен заплатить. Также они могут предложить курсы для иностранных студентов, но это все очень близко к туристической сфере, когда за услуги нужно платить. Также есть система поощрений, когда от платы освобождают самых лучших студентов, а это мотивирует студентов быть и дальше успешными на протяжении периода их обучения. В общем, эта система у нас более-менее стабильна, но она имеет проблемы».
«Я говорю о системе обучения, потому что если она развивается, то для ученых есть перспективы. Но у нас есть проблемы с системой патентов, исследований и т.д., а также с тем, что большинство профессоров постоянно занимаются только своей деятельностью, и некоторым из них очень сложно приспособиться к новой реальности и стать более активными в поиске грантов, в планировании, в том, чтобы быть более стимулированными и конкурентными с другими. Ведь также существует проблема конкурирования между университетами в Европе, а именно в борьбе за студентов. Ведь ухудшение демографической ситуации – это проблема не только Польши, а и других европейских стран. Нужно сказать, что в Польше статус профессора обеспечивает престиж, определенную надлежащую компенсацию, право на то, чтобы быть застрахованным, и право на платежную систему», - подытожил господин Пекло.
Доктор экономических наук, профессор, заслуженный экономист Украины и депутат VI созыва Алексей Плотников считает, что «в Украине наука никогда не финансировалась так, как она финансируется в развитых странах. Это говорит о том, что страна не в такой степени богатая, чтобы финансировать это направление. Это ненормально, но, к сожалению, так происходит. Что касается конкретно этого года, то по сравнению с прошлым годом есть положительная динамика в финансировании. У меня есть четкое понимание того, что бюджет у нас достаточно напряженный, что он отражает достаточно серьезные экономические реалии, поэтому найти больше денег нереально, но когда-то мы дойдем и до того уровня, что наука у нас будет финансироваться, как и в развитых странах».Предложил профессор и возможное решение проблемы финансирования науки: «Нормальное решение вопроса — когда наука подключается к исследованиям в интересах коммерческих фирм, транснациональных корпораций и т.д. Есть направления, которые возможны, но, естественно, что вряд ли Институт языкознания будет проводить исследования в интересах «Кока-колы». Есть сферы науки, которые не предполагают коммерческих заказов, но которые все-таки предполагают государственные заказы. Но, в принципе, есть сферы прикладные, есть сферы экономистов, физиков, химиков, которые вполне способны себя финансировать за счет коммерческих заказов».
Политолог, директор социологической службы Украинский барометр Виктор Небоженко так ответил на вопрос о том, почему финансирование украинской науки только ухудшается: «Я думаю, что такие странные организации, как Академия наук, при сегодняшних донецких разборках, очень быстро потеряют свои площади. Я думаю, через год-полтора все это исчезнет».«Советский Союз развивал науку, во-первых, из престижных соображений. Во-вторых, специфика украинской науки состояла в том, что была больше связь с военно-промышленным комплексом, а ВПК, как комплекс, переместился в Россию, здесь никакого ВПК нет, и, соответственно, 80 % исследований, связанных с техническими, химическими науками, пришло в упадок, - пояснил политолог. - И третье — надо смотреть, как взаимодействует Запад с третьим миром. Везде третий мир работает на «отверточных» технологиях, а наука сконцентрирована в старых западных странах. Запад не будет с нами общаться, если у нас будет наука и не будет «отверточной» технологии, примитивного образования, широкого рынка. Любая частная западная компания, которая дает нам деньги на покрытие дефицита бюджета, сразу укажет на социалку и науку, скажут: а зачем вы тратите деньги на науку, если это лучше делается в других странах? Поэтому это тупик, наука будет и дальше уходить».
«Сегодняшняя бюрократическая система Академии наук не может поддержать прорыв в науке. НАН — это огромная бюрократическая организация, а основание науки связано с лабораториями, с опытами, с научными дискуссиями и т.д. Все это в структуре украинской науки имеет самое низкое обеспечение и уважение. Считается, что если ты защитил диссертацию, то ты должен попасть на руководящую должность и радоваться жизни за счет бюрократической ренты. Прорывы возможны, потому что талантливые люди везде есть, но дело в том, что любое открытие сразу будет интернализировано, то есть оно тут же будет подключено к соответствующим западным параллельным структурам. Классический пример из России: два физика открыли новый материал — и тут же переехали в Англию и получили огромное финансирование. Открыли они его благодаря западным лабораториям и собственному российскому опыту. Точно так же будет и на Украине: если будет сделано какое-то открытие, то мировое сообщество тут же всосет это открытие в себя, и никакая АН с ее медленным, тяжелым аппаратом, никакая Администрация президента даже близко не приблизятся к этому научному прорыву. То есть научные прорывы возможны, научные изобретения возможны, может быть, даже мирового уровня, но они сразу же, в режиме он-лайн, станут принадлежать мировой науке, но не Украине», - уверен Виктор Небоженко.
