Общество избавляется от майданного романтизма
03.10.2005 16:05
...одним из наиболее ярких и последовательных оппонентов нынешней власти. Судебные тяжбы с племянником Президента, возня местной и центральной власти по лишению его полномочий депутата облсовета, наконец, вызовы в Генпрокуратуру по обвинениям в сепаратизме, арест и содержание под стражей - ввиду якобы превышения служебных полномочий при строительстве харьковского метро - все это сделало Кушнарева наиболее востребованной фигурой для отечественных масс-медиа. На днях, после одной из протокольных бесед в Генпрокуратуре с взятым на поруки политиком, "Ведомости" пригласили его для неформального общения...

- Евгений Петрович, давая оценку оранжевым управленцам, пришедшим в коридоры власти, вы в февральском интервью "Ведомостям" сказали, что это эклектичная команда, и спрогнозировали неизбежные трения и проблемы внутри ее. А характеризуя Кабмин, заметили: "Это временное правительство. Нам остается ждать залпа "Авроры". Ваш прогноз сбылся. Выстрел, правда, прозвучал президентский. Как вы политически оцениваете действия министров, отправленных в отставку, и Президента, сделавшего этот радикальный шаг?

- Мы все видели, чувствовали, что внутренние противоречия во властной команде развиваются по нарастающей. Все мы видели: попытки Президента как-то навести порядок в ней, а тем более скрыть от общественности всю глубину противоречий все менее становятся эффективными. Но вряд ли кто-то мог предположить, что события будут развиваться с такой быстротой. Это настоящий и очень глубокий кризис и идеологии, и содержания деятельности всей управленческой команды, которую создавал Президент. И нравится это кому-то или нет (а фактически это признал уже сам Президент), но это является и признанием его неудачной попытки создать властную команду на тех принципах, которые декларировались во время оранжевой революции. А на самом деле - абсолютно противоположных им.

- Под последними вы имеете в виду родственно-кумовской принцип, партийный и принцип лояльности к власти, о чем вы говорили ранее?

- Революция не может родить нормальную власть. Это уже доказано очень многими предыдущими общественно-политическими потрясениями. Революции могут подтолкнуть общество к глубоким трансформациям, но непосредственно плодов завоеваний - устойчивости, эффективности, а главное, моральной власти в одночасье достичь невозможно.

- Вы считаете, что это прерогатива прагматиков, людей дела, которые знают и умеют?

- Безусловно. Ведь на самом деле оказалось, что ни профессионализма, ни патриотизма, в хорошем смысле этого слова, у нас в последние месяцы не было. Власть использовалась и реализовывалась как некое завоевание, которое должно служить во благо тех, кто держался за оранжевое древко борьбы. И, естественно, все те, кто мешал завоеванию этой власти, они прямо или косвенно объявлялись врагами, контрреволюционерами, и удел их был очевиден. Если подвести короткий итог периоду, который переживала Украина (а это примерно год, если брать заключительный этап президентской кампании и восемь месяцев 2005-го), то можно сказать: общество избавляется от майданного романтизма, от завышенных оценок тех, кто стоял на Майдане Незалежности, и возвращается к состоянию трезвых и прагматичных оценок.

- В слово "общество" вы вкладываете всеукраинский смысл?

- Да, я имею в виду и политическую элиту, и простых людей, и непосредственно Президента, который своими последними действиями, как хочется верить, продемонстрировал очень серьезную, глубокую переоценку всего предшествующего восьмимесячного периода.

- Как вы считаете, а сам глава государства избавился от майданного романтизма?

- Мы подошли к одному из самых главных вопросов сегодняшнего состояния Украины, нашего общества и политической элиты в частности. Я думаю, чем быстрее Президент откажется от использования Майдана как инструмента формирования политики государства и общественного мнения, тем быстрее мы вернемся к цивилизованным нормам и формам внутренней и внешней политики. Опять-таки повторю: революция - это недоношенное дитя демократии. И ту роль, которую сыграл Майдан на определенном конкретном отрезке времени, нельзя гиперболизировать и не следует распространять на эволюционный период развития общества. Тем более, что оно не может находиться в состоянии постоянной революции. А Украина пребывала в нем с периода президентских выборов до последних дней. И если это не носило характера вооруженной гражданской войны, то признаки внутреннего гражданского конфликта были очевидны.

А теперь я задаю простой вопрос, основываясь на истории человечества: чем завершается война? Она всегда завершается миром. Но в результате этого мира может быть либо полная капитуляция одной стороны и, соответственно, полная победа другой, либо полный мир на каких-то условиях. Еще возможен переходный этап перемирия, который все равно ведет либо к пакту о ненападении, либо к возобновлению военных действий.

Сегодня мы приходим к пониманию и необходимости заключения перемирия. Я бы не назвал пока то, что произошло, гражданским миром в Украине. Это - всего лишь предвестие. А мир воцарится, если политэлита найдет формулу определенного компромисса в результате предстоящих парламентских выборов на основе вступившей в действие конституционной реформы.

- Президент, кажется, уже сделал первый шаг. В парламентском зале он предложил всем - и депутатам, и министрам, и политэлите - закопать топор войны. Но готовы ли к этому власть и оппозиция?

- Перемирие означает, что пушки перестают стрелять, но их с позиции пока никто не убирает. Мы-то хотим, чтобы военные действия в Украине были прекращены полностью. Я, например, как представитель оппозиционных сил, не воспринимаю борьбу с властью как процесс, который сам по себе несет удовлетворение. Сегодня власть фактически услышала требования оппозиции и реализовала очень многое из того, что мы, и я в том числе, начиная с ноября месяца пытались донести до нее. Да, мы кричали, делали громкие заявления, использовали любые парламентские и непарламентские формы. Но диалога не было. И вот, наконец, мы увидели серьезные подвижки со стороны Президента в направлении реализации требований оппозиции.

- Вы имеете в виду "меморандум трех": Ющенко, Еханурова, Януковича? Но в парламенте мне довелось услышать много критики в адрес компромиссного документа. Янукович, дескать, в лице Партии регионов узурпировал всю оппозицию. А Президент отказался от идеалов Майдана, за которые боролась часть народа. Кстати, были ли перед подписанием меморандума переговоры с участниками коалиции, поддержавшими на президентских выборах Януковича?

- Никаких переговоров между оппозиционными партиями не было. Во всяком случае, я участником их не являюсь. Более того, попытка объединения всех оппозиционных сил до сего времени не увенчалась успехом. В том числе и та, апрельская, которую предпринимал лично Виктор Янукович и Партия регионов. Объединенной на каких-то идейных организационных началах оппозиции в Украине нет. Но я бы не драматизировал эту ситуацию - по-настоящему политическую структурированность нашего общества можно будет определить только по итогам парламентских выборов. Те силы, которые сумеют договориться, создадут правящую коалицию, сформируют правительство и возьмут на себя полную политическую ответственность за ситуацию в стране на предстоящие пять лет. А остальным в этом случае уготована роль оппозиции. Но остается вопрос: будет ли эта оппозиция однородная, объединенная, или она будет представлять все-таки разные политические спектры.

- Кстати, о меморандуме. В нем де-факто Президент признал - в стране имеются политические преследования. Глава же государства санкционировал их отмену: как вы полагаете, это надолго?

- Тема политических репрессий так много и так часто звучала за последнее время, что сказать что-то новое очень трудно...

- Трудно вам, потому что вы восемь месяцев находились под судебно-прокурорским прессом? Но ведь временная следственная парламентская комиссия под руководством Виктора Мусияки признала, и это прозвучало с парламентской трибуны, что оппонентов нынешней власти преследуют.

- Я имею абсолютное право говорить, что политические преследования в стране были. По отношению к оппозиции прежде всего. И подтверждаются они "признательными показаниями" министра внутренних дел в одном из интервью - как раз накануне Дня Независимости. Министр сказал, что правоохранительные органы успешно решают задачу вытеснения кучмизма с политической и экономической жизни страны. В моем же представлении задачей правоохранительных органов всегда была, есть и будет борьба с преступностью, а не с какими-то очередными "измами". Как только блюстители порядка в любой стране, в том числе и в нашей бывшей советской, начинали бороться с какими-то "измами", это всегда превращало их в репрессивный аппарат. А кампания носила откровенно выраженный политический характер борьбы как бы власти с реальной и даже мифической оппозицией. Поэтому, на мой взгляд, абсолютно незаконна и крайне опасна для страны сама попытка эксплуатации такого понятия как "кучмизм". У нас в стране десять лет был законно избранный президент. Он, как и обычный гражданин, и как любой руководитель (и опыт нового Президента это подтверждает), не лишен был ошибок. И только история способна дать объективную оценку всего того, что было сделано Кучмой за десять лет. Но никто, никогда никому не давал и не может дать право обвинять всех людей, которые в это десятилетие принадлежали к власти, работали рядом с президентом. Только по самому этому факту - принадлежности...

- А вы не находите, что появление термина "кучмизм", демонизация действий предыдущего президента и криминализация оппонентов нынешней власти, и вас в том числе, и других оппозиционных политиков - это продуманный, стратегический ход новой власти, рассчитанный на перспективу парламентских выборов? Народу демонстрируют: смотрите, все "бывшие" под следствием, они подозреваются, они потенциальные воры. Как можно за них голосовать?

- Я с вами абсолютно согласен. Я глубоко убежден, что Майдан как явление - живое творчество масс. Но в то же время он - тщательно продуманная, прекрасно организованная и не менее прекрасно профинансированная политическая технология. В этой технологии есть свои законы и принципы воздействия на массовое общественное сознание. И одним из таких принципов, на мой взгляд, стало формирование негативного отношения людей к власти как к институту. Не к отдельным конкретным представителям, не на какой-то конкретной доказательной базе, а как раз на, может быть, каком-то иррациональном уровне, даже на подсознании формировалось стойкое убеждение: у нас в стране все плохо. Значит, у нас власть не такая, как нужно. В общественное сознание просто был вброшен лозунг "бандитская власть". А коль "влада злочинна", то после победы - чтобы оправдать далеко не всегда законные методы завоевания власти - нужно было любыми способами героизировать так называемую революцию и показать всю пагубность предыдущей власти. То есть новая власть обязана была во что бы то ни стало представить обществу доказательства бандитизма предыдущей власти. Вот именно поэтому специально созданные следственные бригады получили совершенно конкретные задания. И я это ощутил на себе в полной мере.

- Политтехнологическая разработка, очевидно, имела место. Но! Прийти на Майдан в таком количестве и так долго демонстрировать образцы революционной самоорганизации и единства - это все-таки "живое творчество масс".

- В нужное время, в нужном месте собрать столько людей, а потом любыми способами им не дать уйти с этого Майдана и превратить гражданское движение в мощнейшее оружие давления сторонников Ющенко - это пример успешно реализованной политтехнологической задачи.

- И все же, какие-то идеалы Майдана для вас лично близки и созвучны?

- Я никогда не осуждал, и не позволю себе осуждать большинство лозунгов и идеалов, которые привели очень многих людей на Майдан. Более того, я готов был подписаться практически под каждым словом, сказанным Президентом Ющенко в его пламенных речах... Но не моя вина, что эти идеалы оказались нереализованными. Не моя вина и не вина оппозиции, что люди, которые провозглашали эти прекрасные лозунги, на самом деле или не знали, как их реализовать, или не хотели, или не собирались это делать. Было бы страшной ошибкой, если бы мы сегодня (под словом "мы" я подразумеваю, прежде всего оппозицию), отрицая революцию как форму общественного прогресса, подвергли бы остракизму те лозунги, те идеалы, которые в те дни сплотили людей на Майдане. Во всяком случае, людей, которые пришли туда по убеждению, а не по партийному заданию, и уж тем более не за деньги. Хотя, наверное, были и те, и другие, и третьи. У этих людей сегодня, быть может, наиболее сложная ситуация. Мы, оппозиция, можем сказать: мы ведь это предвидели, мы об этом предупреждали, мы говорили, что между лозунгами и практикой большой разрыв и, как видите, сегодня оказались правы. А люди, которые верили (вплоть до 8 сентября), что власть-таки, хоть и с ошибками, но стремится реализовать эти лозунги - эти люди сегодня испытывают глубочайшее разочарование. А от разочарования один шаг до апатии, политической апатии... И всего ничего до новых форм какого-то стихийного протеста. Только против кого и чего? Вот поэтому очень важно, чтобы оппозиция сегодня в своей борьбе с искривлениями, которые были допущены властью, не эксплуатировала тему и практику борьбы с идеалами, которые привели людей под оранжевые знамена.

Было бы желание власти, а статья найдется

Евгений Кушнарев свидетельствует, поясняет и... обвиняет

- Евгений Петрович, вернемся к политпреследованиям. Президент в "меморандуме трех" их признал. А в парламенте дал отмашку - "закопать топор войны". Но я смотрю на реакцию некоторых "можновладців" и вижу, как они мимикрируют. Их комментарии на эту тему сводятся к тому, что закон никто не отменял, давайте, мол, политику отделять от права. Вас не тревожит, что все может вернуться на круги своя?

- Почему вернуться? Преследования продолжаются. Я никогда не отрицал общеизвестного: никакая принадлежность к политическим силам не может освобождать гражданина от ответственности перед законом. Если есть какие-то претензии правоохранителей к конкретному человеку, основанные на соблюдении законов, а не на борьбе с его политической позицией, то, пожалуйста, пусть разбираются и выясняют. Но у нас вся политика власти и правоохранительных органов была направлена на то, чтобы оппозицию либо уничтожить в политическом плане, либо вытеснить ее на задворки. Еще раз обращусь к упоминаемому мною Луценко. В недавнем интервью в Москве он сказал буквально следующее: "Мы закончили этап революционной чистки". На заявления подобного рода президент любого демократического государства должен немедленно реагировать. К сожалению, из уст нашего гаранта Конституции такой реакции не последовало. Более того, Луценко переназначен на свой пост. Но способен ли он осознать свою роль и место во главе правоохранительного, а не карательного органа? И готов ли понять, что существует политическая черта, за которую правоохранительные органы никогда не могут переступать?!

- Давайте немного о вашей судьбинушке. Из фрагментных телерепортажей, вызовов в прокуратуру, пребывания под следствием и стражей вырисовывается очень сумбурная картина. Простому телезрителю или читателю уже сложно понять, за что "прессуют" Кушнарева - за сепаратистские высказывания, злоупотребление властью, какие-то другие прегрешения...

- С первых дней новой власти я находился под постоянным, очень пристальным вниманием правоохранительных органов. Прокуратура и милиция детально и скрупулезно изучала всю мою деятельность на посту главы обладминистрации только с одной, я в этом уверен, целью - во что бы то ни стало найти в моих действиях какой-то криминал, который мог бы оправдать тезис о "бандитской власти". Доходило до смешного. Например, история с обвинением в коррупционных деяниях по использованию служебного автомобиля в тот период, когда мои полномочия как председателя облсовета якобы были приостановлены.

- Это когда вы покинули пост главы облгосадминистрации и вас избрали главой облсовета?

- Да. В этот момент по иску племянника Президента были приостановлены мои полномочия. В дальнейшем суд подтвердил законность моего избрания, после чего я ушел с поста руководителя облсовета. По собственному желанию и в знак протеста против начавшихся репрессий. Так что я имел полное право пользоваться служебным автомобилем. Но в связи с возникшими коллизиями своевременно написал заявление: рассчитываться за него буду из собственных средств. Почему я это сделал? Потому что знал: решение вступит в законную силу только через месяц, а милиция уже стояла возле порога - так ей не терпелось оштрафовать меня на 255 гривен. Именно такова цена этого "коррупционного деяния". Шума милиция подняла много, а извиниться, как всегда, забыла.

- А что за возня развернулась по лишению вас мандата депутата облсовета?

- Это была именно возня. И она продолжается до сих пор. При общей политической линии высших эшелонов власти подсуетились и местные новоначальники. Они приложили немалые усилия к тому, чтобы очернить все то, что делалось мной и командой, которую я возглавлял на протяжении четырех лет на Харьковщине. Это было несправедливо, даже по человечески обидно, потому что мы неплохо работали и имели конкретные позитивные результаты. Об этом свидетельствовали и соцопросы, которые показывали высокий уровень доверия населения. То же строительство харьковского метро, которое мне предъявили в качестве обвинения, было хорошо воспринято и оценено в регионе.

- Но ведь вам инкриминируют бюджетный ущерб именно из-за ускоренного строительства подземки.

- Самые элементарные расчеты показывают, что без кредитования сроки строительства метро удлинились бы, минимум, на два года. Что понесло бы дополнительные расходы в объеме не менее восьми миллионов гривен в год. Такую же сумму составляют и проценты за кредиты, которые инкриминируют мне как должностному лицу. То есть двухлетнее строительство метро вылилось бы бюджету в 16 миллионов, а плата за кредиты составила 8 млн. грн. Результаты, как видим, явно в мою пользу.

- В общем, город получил прибыль в восемь миллионов?

- Да, если говорить о чисто финансовой, экономической стороне вопроса. А люди в Харькове получили и пользуются уже год двумя станциями метро, произошло колоссальное облегчение в транспортном обслуживании.

- Неужели финансовым ревизорам и следователям трудно расставить точки над "і" в этой истории?

- Абсолютно нет. Я думаю, на расследование хватило бы и недели. Для этого достаточно было назначить строительно-бухгалтерскую экспертизу. Перед ней поставить вопросы: на сколько бы удлинились сроки ввода в эксплуатацию двух новых станций, если бы под них не брались кредиты? И второй: на сколько произошло бы удорожание строительства в результате удлинения сроков строительства? И тут не надо быть специалистом, чтобы понять, когда десятки, а в нашем случае, сотни миллионов гривен фактически зарыты в землю и нужно еще ежегодно тратить огромные средства для того, чтобы они вообще там не пропали, то выход может быть только один - как можно быстрее достраивать. Во-первых, инфляция. Во-вторых, метрополитен - это очень сложное в инженерном отношении техническое сооружение, которое требует целого комплекса мер по поддержанию его в надлежащем состоянии, а также соответствующей финансовой подпитки. В-третьих, когда метрополитен вводится в эксплуатацию, то он приносит не только экономическую выгоду, но и улучшает социальное самочувствие горожан.

- Так все-таки экспертизу проведут?

- На сегодняшний день я и моя защита внесли соответствующее ходатайство.

- По какой статье вам предъявлено обвинение?

- Превышение служебных полномочий, которое, якобы, нанесло ущерб государству на сумму уплаченных процентов на 8 млн. грн. О злоупотреблении служебным положением, - что я и моя команда обогатились на этом строительстве, - к счастью, никто речи не ведет. Но, вместе с тем, однобоко посмотрев на ситуацию и опираясь, на мой взгляд, на незаконный подведомственный акт - распоряжение Кабинета министров, - возбудили уголовное дело.

- В чем суть кабминовского распоряжения?

- Оно разрешает автономной республике Крым и городам с населением более 800 тысяч брать кредиты, а областям - запрещает. Это не поддается никакой логике. Бюджетный кодекс разрешает местным властям использовать кредиты, однако в порядке, определенном Кабинетом министров. Однако подзаконный акт Кабмина не может сужать сферу действия закона. В нашем случае Бюджетного кодекса. А по распоряжению Кабмина получается, что кредит, взятый в Крыму на строительство, позволит губернатору претендовать на правительственную награду. А кредит, полученный в Харьковской, Днепропетровской или Донецкой областях на эти же цели, приведет к тому, что руководители регионов или кураторы метростроя будут претендовать на восьми-десятилетний срок лишения свободы.

- Неужели до сих пор не возникали подобные правовые коллизии с региональными руководителями?

- Если бы здесь не было политической составляющей, то я убежден, что еще на этапе раннего следствия была бы проведена строительно-бухгалтерская экспертиза. Она бы показала, что полученный эффект выше затрат, а следовательно, использование кредита абсолютно оправданно. И была бы поставлена точка.

- Стало быть, этап досудебного следствия продолжается, и вы по-прежнему находитесь на подписке о невыезде?

- Да, я человек, которому предъявлено обвинение.

- Как вы оцениваете перспективы суда?

- Я уверен, что вердикт будет в мою пользу.

- Так вас арестовывали и содержали под стражей по истории с метро или в связи с якобы сепаратистскими высказываниями?

- Это были процессуальные хитрости. В середине августа от адвоката мне передали настоятельную просьбу следователя хотя бы на один день приехать в Киев. Чтобы формально приступить к ознакомлению предъявленного мне уголовного дела - по так называемому сепаратизму. Я хоть и находился на стационарном лечении, но все-таки в столицу поехал. Когда прочитал несколько страниц, следователь пригласил в другую комнату. И официально под роспись предъявил мне постановление, подписанное заместителем генерального прокурора Виктором Шокиным. В нем уже предъявлялось обвинение в превышении служебных полномочий. Самый главный пункт постановления - избрание меры пресечения в качестве содержания под стражей.

- А до этого беседовали ли с вами в Генпрокуратуре по истории с харьковским метро?

- Нет. Следствие велось в Главном следственном управлении УВД Харьковской области. Меня по этому делу пригласили и допросили в качестве свидетеля один раз, в конце июня, в Харькове, и больше никто мне никаких вопросов не задавал. В Киеве же предъявили обвинение о превышении служебных полномочий по делу о метро, то есть совершенно по новому делу, выделенному в отдельное производство. Здесь я уже был арестован и проходил как обвиняемый.

- Но ведь вы находились на стационарном лечении.

- Прямо из прокуратуры меня отвезли для проведения судебно-медицинской экспертизы.

- Следователь знал о состоянии вашего здоровья?

- Конечно, знал. Именно следователем было назначена экспертиза. И ведущие специалисты знали, что меня туда привезут. К их чести они признали: я не могу быть задержан в таком состоянии, нуждаюсь в интенсивном стационарном лечении. Но все лечение свелось к тому, что меня вечером перевезли в госпиталь МВД. Там в пожарном порядке сразу поставили четыре капельницы, сделали шесть уколов, дали пригоршню таблеток с одной целью, чтоб к утру сбить давление. На тот момент оно составляло 190 на 110. К утру понизилось. И переправили в изолятор временного содержания. Продержав там сутки, доставили в Печерский райсуд. Там случился, к сожалению, еще один приступ. После чего, по решению медиков, госпитализировали в спецотделение Киевской больницы скорой помощи. Под наблюдением милиции, естественно, и в сопровождении охраны.

- А что с другими делами, о которых упоминал Луценко?

- Мне пока не предъявлено абсолютно никаких обвинений. Более того, даже никто не допрашивал в качестве свидетеля. Насколько я понимаю, меня уже своеобразно предупредили: имей в виду, у нас на тебя еще накопано немало, и если ты отобьешься от этих обвинений, то мы предъявим другие.

- Значит, можно ожидать, что повод будет найден, а предлогом для вызова в прокуратуру или ареста станет любая ваша официальная подпись под каким-то самым невинным распоряжением?

- За четыре года руководства облгосадминистрацией я подписал тысячи документов. Из которых очень многие так или иначе связаны с финансовыми, имущественными или земельными вопросами. И при большом желании найти какую-то закавыку для того, чтобы возбудить уголовное дело по факту и его использовать как некую угрозу, как форму давления, в общем-то не трудно. И не только в отношении меня. Я возьму пример самого высшего порядка.

Виктор Андреевич Ющенко в бытность его председателем Национального банка Украины построил один из лучших по тем временам оздоровительный комплекс на Троещине. Он меня туда приглашал. Положа руку на сердце, признаюсь: я там не был. Но по его рассказам, в то время это было нечто. Так вот, если сегодня поставить следствию задачу: подвергнуть тщательной проверке весь процесс строительства этого комплекса, то при большом желании на любой стадии возведения объекта можно будет отыскать признаки должностного преступления. А если они есть (пусть и в отношении отдельных прорабов), значит можно возбудить уголовное дело. И фактически любое должностное лицо можно вызывать в качестве свидетеля. Для начала. А потом процесс намеренно затянуть...

- А может ли человек, находящийся под следствием, быть в партийном списке и участвовать в партийных выборах? Судя по вашей невеселой истории, вас упорно подводят к статье, чтобы нейтрализовать как политического оппонента.

- В общем-то, это достаточно очевидно. И об этом откровенно говорят очень многие. Причем не только сочувствующие мне или нашей партии "Новая демократия". По закону, ограничения для баллотирования кандидатом в народные депутаты предусмотрены только в отношении тех лиц, для которых обвинительное решение суда вступило в законную силу.

- Учредительный съезд "Объединим Украину", в котором вы были представлены одним из соорганизаторов, как-то прояснил перспективы вашей партии? И какими вам видятся выборы в парламент?

- Судя по всему, и Партия регионов, и партблок Леонида Кравчука пойдут на выборы отдельно. А вот кто будет вместе с ними - это вопрос, на который предстоит дать ответ многим оппозиционным партиям, в том числе и "Новой демократии". Нынче мы находимся в нормальных переговорных отношениях как с регионалами, так и с инициатором гражданского форума Леонидом Кравчуком.

Пока партии для большинства населения отличаются не столько программами, сколько лидерами. Соответственно и многие партобразования будут носить ярко выраженный личностный характер - блок Тимошенко, Литвина, Януковича, наверное, и блок Кравчука. Исключением разве что может быть "Народный союз "Наша Украина".
Николай Закревский
"Киевские ведомости"