Потаенный Андропов
15.06.2004 14:29
...фигур в советском руководстве.

Второй секретарь ЦК Компартии Карелии, чрезвычайный и полномочный посол в Венгрии (в том числе - во время революционных событий 1956 года), в течение 10 лет - руководитель Отдела ЦК КПСС по связям с соцстранами, секретарь ЦК. Пятнадцать лет возглавлял КГБ, был кандидатом и членом Политбюро ЦК. Пятнадцать месяцев занимал должность Генерального секретаря ЦК КПСС, а затем и Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

И сегодня, спустя два десятка лет после его смерти, не утихают споры по поводу его политических взглядов и планов преобразования страны. Чем это объясняется? Противоречивостью самой политической фигуры? Сумбуром эпохи реформации, наступившей сразу после его кончины? А может, ревнивым отношением преемников, опасающихся сравнения реального хода реформирования страны с гипотетической упущенной исторической альтернативой?..

"Известия" предлагают вниманию читателей размышления об этом политическом феномене Федора БУРЛАЦКОГО - заведующего группой консультантов в отделе ЦК КПСС при Андропове.

Невероятный взлет

Андропов, несомненно, один из самых интересных и загадочных руководителей послесталинской Советской России. Не только как историческая реликвия ушедших времен, но прежде всего как предтеча времен нынешних. Реформ, начатых Михаилом Горбачевым (которого именно Андропов рекомендовал в качестве своего возможного преемника). И реалий сегодняшних: Владимир Путин, я в этом глубоко убежден, в некоторых отношениях по духу своему и стилю работы стоит значительно ближе к Андропову, чем к Ельцину или Горбачеву.

Путь Андропова к власти был извилистым и исполненным драматизма.

"Ленинградское дело" - когда он чуть было не попал под сталинский топор. Как-то спасся, но потерял высокий партийный пост в Карельской республике.

Венгерская драма - за несколько месяцев до роковых событий в Будапеште Андропов официально предупреждал о них руководство страны и предлагал превентивные решения. Однако присланные из Москвы Микоян и Суслов пришли к заключению: "Угрозы нет, просто посол нервничает". Следствие - венгерская революция, осада посольства, бегство посла. Тем ценнее его предложение выдвинуть руководителем Венгрии Яноша Кадара, сидевшего в тюрьме.

Андропов неожиданно оказался провидцем и был назначен завотделом ЦК. Вскоре был избран секретарем ЦК. Однако после падения Хрущева (в заговоре против Хрущева Андропов не был замешан) Суслов и Косыгин настояли на том, чтобы убрать Андропова из ЦК, а Суслов придумал еще и загнать соперника в "медвежий угол", в КГБ, откуда не было возврата к партийной власти.

Однако Андропов вернулся - как раз после смерти Суслова - и занял его кабинет. Затем - многолетнее сотрудничество с Брежневым. А после его смерти Ю. В. сумел оттеснить "законного" наследника Черненко и, вопреки традиции, стал генсеком и возглавил государство.

Невероятный взлет. Кажется, только Буш-старший смог проделать подобный кульбит: из разведчиков в президенты. И потом уже Владимир Путин - по проторенной дорожке...

Насмешка судьбы: государь на час. Прикованный к аппарату, очищающему кровь, не веря в близкий конец, обсуждал планы - технологической модернизации страны, наведения порядка, ликвидации коррупции в среде номенклатуры. Планы реформ. Каких? Еще одна, главная загадка этого закрытого, "секретного" человека. Перед кончиной он успел выдвинуть "молодых" Горбачева и Лигачева, в паре - либерал и консерватор.

Андропов, реформатор-державник, отбрасывает мощную тень (или яркий свет?) на своих наследников - и на Горбачева, и на Ельцина. Они пошли другим путем - но лучший ли это путь? Или существовала эволюционная альтернатива - без разрушения великого государства и коллапса экономики? И осталась ли еще возможность выбиться на правильную дорогу к современной цивилизации?..

Тайный, секретный, нераскрытый Андропов... Тем более интересно проникнуть в его черепную коробку, не только любопытства ради - для сравнения с тем, что произошло.

Человек - это стиль

Работая с Ю. В., как его называли в отделе, с 1960 по 1965 год и общаясь с ним практически каждый день, я убедился в том, что он вынашивает весьма серьезные и амбициозные планы и замыслы. Однажды он вернулся с заседания Президиума ЦК расстроенный, обескураженный: "Хрущев обсуждал вопрос о возможных молодых преемниках руководства страной, упомянул и меня, но выразил сожаление, что я не знаю экономики". Значит, уже тогда, в 1963 году, у Ю. В. мелькали мысли о самой высокой должности в партии и государстве. В 1967, назначенный председателем КГБ, он, как мне рассказывали, не вполне осторожно заявил в прощальной речи перед коллективом отдела: "Я ухожу не навсегда, я еще вернусь в ЦК".

Андропов поручил мне создать и возглавить группу консультантов-советников, которые занимались бы проблемами преобразования в странах социализма, прежде всего внутри СССР, а также принципами отношений между двумя супердержавами. В нее вошли известные ныне ученые и публицисты: Г. Шахназаров, А. Бовин, Г. Арбатов, О. Богомолов, Л. Делюсин, В. Петренко, М. Титаренко. Андропов называл нас "аристократами духа". (Замечу, что "аристократы" пригодились и в горбачевское время, но никто из нашей группы не был привлечен в качестве эксперта при осуществлении ельцинских реформ.)

Узнав Андропова ближе, я понял: ему нужна была команда не только для работы с компартиями так называемых соцстран, он рассчитывал на большую перспективу, на продвижение к вершинам власти. Еще важнее для него было иметь под рукой людей, способных формулировать новые идеи для успешного преобразования страны. Но, верный принципу "ходить на двух ногах" (как говаривал Мао Цзэдун), руководителей территориальных секторов он подбирал почти исключительно из числа комсомольских функционеров. И хотя четко разделял эти кадровые группы, советников-интеллектуалов и организаторов, само их наличие свидетельствовало об идеологической раздвоенности: не ушел от хрущевизма и социалистической почвенности, но тянулся к демократии и Западу.

Отношения между Андроповым и консультантами: державник и либералы. Человек, глубоко понимающий Россию, и откровенные западники, романтики, эдакие внутрисистемные диссиденты, полагающие, что позаимствованные идеи демократии, рынка сравнительно легко приживутся у нас. Это сотрудничество знало свои подъемы и падения. В период Карибского кризиса все были заодно, советники выполняли важные поручения Андропова. В период Пражской весны, Афганистана - расхождения вплоть до разрыва. После смерти Брежнева - снова сближение.

Весьма своеобразным был стиль создания документов (как иронически говорил сам Ю.В.). Процесс их подготовки представлял собой нечто многосложное, многоэтапное и мучительное для всех участников.

Я очень быстро убедился, что какой бы ни принес текст, Ю. В. все равно будет переписывать его от начала и до конца собственной рукой. Все, что ему требовалось, - это добротный первичный материал, набор необходимых компонентов, смысловых и словесных. Потом он приглашал несколько человек к себе в кабинет, сажал за длинный стол, снимал пиджак, оставаясь в неизменно белой рубашке, садился на председательское место и брал стило в руки.

Читал документ вслух, пробуя на зуб каждое слово, приглашая всех участвовать в редактировании, а точнее, в переписывании текста. Делалось это довольно хаотично, как на аукционе. Каждый мог предложить свое слово, новую фразу или мысль. Ю. В. принимал или отвергал предложенное. Шла ли речь о стратегических документах, определявших политику страны, или о самом ничтожном организационном вопросе, Ю. В. подходил к ним с одинаковой въедливостью, стараясь все взвесить, ничего не упустить.

Но у этой въедливости была и еще одна причина, это я понял позднее. Ю. В. любил интеллектуальную работу. Ему нравилось самолично участвовать в писании важных речей и руководить процессом созревания политической мысли. Кроме того, это были очень веселые "застолья", хотя подавали только чай с сушками или бутербродами (это после девяти вечера). К концу обсуждений разморенные "аристократы духа" отвлекались на посторонние сюжеты: перебрасывались шутками, стихотворными эпиграммами, рисовали карикатуры. Ю. В. разрешал все это, но до определенного предела. Когда это ему мешало, он обычно восклицал: "Работай сюда!" - и показывал переписанный большими, округлыми и отчетливыми буквами текст.

Самой сильной чертой Андропова, на мой взгляд, была деловитость. Довольно редкое качество для наших государственных деятелей. У Андропова начисто отсутствовала склонность к идеологическим словопрениям. Он умел при случае произнести четкую, яркую речь, но делал это крайне редко. Во главу угла ставил практические решения и тщательно контролировал, чтобы все делалось так, как было задумано и предписано. Умело отбирал исполнителей и многократно проверял их на реальных делах.

Этот лидер обладал выраженным организаторским талантом. Кроме того, его отличала способность глубоко проникать в политическую суть проблемы. Он, собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями. Шла ли речь об экономике, информации послов, о литературной публикации, о событиях в странах Восточной Европы или на Западе - в его устах любая проблема приобретала политическую окраску. Каждое событие, каждое принимаемое решение он рассматривал с позиции государственной политики и интересов страны.

И что уж вовсе необычно для советских лидеров его ранга - он находил время, чтобы изучать иностранные языки, читать Гегеля, писать стихи. С нашей подачи Ю. В. оказывал активную поддержку театрам Ю. Любимова и О. Ефремова, поддержал публикацию в "Новом мире" сенсационной повести А. Солженицына "Один день Ивана Денисовича".

В общем, это была необычная личность.

То было время народных, а не элитных реформ

Почему-то чаще всего об Андропове вспоминают как о руководителе КГБ в брежневский период. Однако гораздо интереснее и актуальнее реформаторские замыслы и планы, которые он начал воплощать в краткий период руководства страной после Брежнева. То было время народных, а не элитных реформ.

Но в середине 60-х, даже нам, работавшим рядом с ним, о его потаенных планах не было известно.

Выступая после октябрьского Пленума ЦК КПСС, на котором изгнали Хрущева, перед руководством нашего отдела с докладом, Андропов бросил такую фразу: "Теперь мы пойдем более последовательно по пути ХХ съезда." Помнится, это резануло слух почти всем участникам совещания, уже наслышанным о предстоящем крутом развороте от идей этого съезда. До сих пор не понимаю, почему он, тонкий политик и тактик, не сориентировался и не сошелся с "младотурками" (так называли комсомольских вожаков - Шелепина, Семичастного и других главных организаторов заговора против Хрущева). Видимо, те не доверяли Андропову, а он давно отошел от "комсомольских" настроений.

Я зашел к нему после совещания и предложил кратко, буквально на трех страницах, изложить программу деятельности нового руководства. Он согласился. И я написал программу из 5 пунктов: 1) осуществление экономической реформы на основе развития товарных и денежных отношений; 2) внедрение достижений технологической революции; 3) переход к научному управлению и преодоление коррупции и бюрократизма; 4) сосредоточение партии на идеологических проблемах и передача функций управления экономикой правительству; 5) формирование новых демократических институтов на принципах общенародного государства. Андропов доложил эту программу Брежневу и Косыгину во время совместной поездки в Польшу. Оба ее полностью отвергли. И это сыграло не последнюю роль в его перемещении из партийного аппарата в КГБ, чему он сопротивлялся до последней возможности.

Когда Юрий Владимирович рассказал мне об этом разговоре, я (быть может, в некоторой горячке) объявил, что не буду участвовать в осуществлении неосталинского курса, и подал заявление об уходе из аппарата ЦК КПСС.

Почти два года спустя из ЦК ушел и сам Андропов.

Обещанное возвращение состоялось слишком поздно - в середине 80-х...

С какой программой пришел Андропов в качестве лидера партии и государства? И была ли у него какая-то новая программа? Трудно дать точный ответ на этот вопрос, поскольку из-за тяжелой болезни он не успел со всей определенностью заявить свои цели и установки. Больше всего его волновала проблема очищения "авгиевых конюшен" общества: "криминальная экономика", взяточничество и бюрократизм госаппарата, повсеместное нарушение порядка и дисциплины. Но все же это не могло заменить программы преобразований. Идеи глубоких структурных реформ уже носились в воздухе.

Против разложения аппарата

Современного читателя больше всего интересует поздний Андропов - борец против коррупции. Не многие помнят о первых жертвах: самоубийство министра внутренних дел Щелокова; дело Цвигуна (самоубийство?); Галя Брежнева и ее цыган...

Сам Андропов был человеком безукоризненной честности. Он долго сопротивлялся тому, чтобы ему присвоили звание генерала, долго жил в скромной квартире на Кутузовском, 30/32. Всякое проявление корыстолюбия его глубоко возмущало. Он никогда не позволил бы разбазарить госсобственность. Но то, как он мыслил переход к рынку без обогащения группы людей, - еще одна загадка.

Андропов предвидел разрушающее влияние коррупции, которая охватила едва ли не все этажи политического здания в эпоху Брежнева. Как стало известно после его прихода к руководству страны, он собирал досье о злоупотреблениях партийного и государственного аппарата. Именно брежневское разложение парт-, гос- и особенно комсомольского аппарата подготовило почву для ельцинских "раздач". Андропов почувствовал эту угрозу.

В то же время, находясь в плену идей "превентивных", "предупредительных" действий для предотвращения социальных, политических и национальных конфликтов, он, несомненно, участвовал в осуществлении политических репрессий против инакомыслящих, высылке из страны многих выдающихся деятелей нашей культуры. Но даже перед отъездом за рубеж Ю. Любимов апеллировал именно к Андропову - как к последней инстанции.

Что касается внешней политики, особенно отношений с восточноевропейскими и развивающимися странами, здесь Андропов эволюционировал в худшую сторону. Это можно понять, только если помнить о его венгерском и пражском "синдромах" и особенно об Афганистане.

Мог ли Андропов стать Дэн Сяопином?

Cтал бы Андропов, доведись ему прожить дольше, реформатором наподобие Дэн Сяопина? Трудно сказать. Хотя накануне его прихода к власти я однозначно давал положительный ответ. Да и многие западные специалисты считали его либералом.

И все же история оставила открытым вопрос: как далеко пошел бы державник и сторонник социализма Андропов по пути рыночных реформ? В силу своей биографии, склада ума, ценностных установок он мало был подготовлен к роли "рыночника" в современном понимании.

Одно несомненно: если бы он пошел по этому пути, то делал бы реформы примерно так же, как в Китае, при сохранении твердой власти, порядка и недопущении разорения страны и растаскивания ее богатств. Он никогда бы не допустил полной утраты влияния нашего государства в странах Восточной Европы, в Африке, Азии, Латинской Америке. Он искал бы новые формы альянсов, их модернизации в духе нового времени. В свое время он находил или поддерживал "мини-андроповых": Кадара в Венгрии, Гомулку в Польше, Гусака в Чехословакии. Андропов, переживший Отечественную войну, не смирился бы с полной утратой того, за что было заплачено почти 30 миллионами жизней.

Самая знаменитая фраза, с которой Андропов ушел из жизни: "Мы не знаем страны, в которой живем". Помните, у Высоцкого: "Все не так, как надо". А как надо, до сих пор не знает никто.

***

...Умирающий Андропов. Встреча в больнице с помощником.

- Ю. В., пригласите зарубежных врачей. Примите предложение президента Австрии - машину, которой он сам пользуется. Почему вы отказываетесь?

- Не верю. Не верю, что они лучше наших. Нутром своим не могу поверить. Это во-первых. И во-вторых - что скажут люди? Всю жизнь мы говорили о превосходстве нашей системы. А как петух клюнул - побежали на Запад. На это я не пойду. Ни при каких обстоятельствах. Даже угроза смерти не заставит. Россия не Запад. Нам еще идти и идти многие десятилетия до вершин мировой цивилизации.

- Конвергенция?

- Возможно, но и Запад должен пройти свою часть пути навстречу нам.

Помощник наклоняется к Андропову и шепчет:

- Ходят упорные слухи, что кто-то через врачей мстит вам за борьбу с коррупцией. За Щелокова, за Цвигуна. За Галю Брежневу. Надо бы тщательно проверить.

- Нет. Это не так. Выбрось из головы...

Мужество? Верность идеалам молодости? Или ощущение неизбежности конца пути?..