Африканские страсти. Долгожданная независимость не помогла Южному Судану обрести мир
28.01.2015 13:10

Четыре года назад на карте мира появилось новое государство — Южный Судан. Этому историческому событию предшествовала кровавая повстанческая война за независимость от Судана, находящегося на севере, которая длилась десятилетиями.

Однако даже после отделения и признания мировым сообществом долгожданный мир в Южном Судане так и не наступил. Внутри страны вспыхнула новая война, которая становится все более масштабной. Таким образом, Южный Судан снова превращается в одну из самых болезненных точек планеты. Более того, именно он был назван самым нестабильным государством в ежегодном рейтинге, составляемым Фондом мира.

Военный конфликт в стране разгорелся в конце 2013 года, после того как президент страны Сальва Киир обвинил вице-президента Риека Машара в попытке совершить военный переворот.

Однако особую опасность этого противостояния аналитики видят в том, что не поделившие власть противники, относящиеся к представителям разных племен, задействовали своих сторонников, разыграв этническую карту.

То есть если противостояние между Южным Суданом и его северным братом Суданом происходило на религиозной почве (население юга исповедует преимущественно христианство, в то время как Судан является мусульманским), то теперь внутри Южного Судана убивают по этническому признаку.

Так, президент Киир, являющийся представителем крупнейшей в Южном Судане народности динка, заявил о попытке Машара, относящегося ко второй по численности в стране народности нуэр, установить в Южном Судане диктатуру своей этнической группы.

В то же время Машар обвинил Киира в том, что он способствовал назначению на высокие государственные посты только представителей своего племени.

Принстон Лиман, служивший в Судане в качестве специального посланника США с 2011 по 2013 год, а также ранее работавший послом США в Нигерии и ЮАР, в комментарии НВ утверждает, что в конфликте виноваты обе стороны.

Киир вместо того, чтобы использовать политические средства в разрешении кризиса, взялся за оружие — задействовал армию. А Машар в свою очередь призвал на помощь ополчение, чтобы дать отпор противнику.

«Это предательство надежд и мечтаний Южного Судана, который с таким трепетом относился к своей независимости после 40 лет войны»,— сожалеет Лиман.

Рубятся по‑черному

В настоящее время в Южном Судане набирает обороты вооруженный конфликт между сторонниками правительства страны и силами, поддерживающими бывшего вице-президента Машара.

После того как глава государства Киир обвинил Машара в попытке государственного переворота, повстанцы стали захватывать населенные пункты. В свою очередь войска регулярной армии начали отбивать территории у повстанцев.

Теперь в Южном Судане нередко звучат призывы убивать представителей того или иного племени — в зависимости от того, какая из сторон в настоящее время контролирует населенный пункт.

Так, по сообщениям иностранных СМИ, боевые действия сопровождались обращениями по местному радио, в которых говорилось, что представители определенных этнических групп должны покинуть город.

В прошлом году при посредничестве прибывшего в страну госсекретаря США Джона Керри стороны подписали соглашение о прекращении огня, однако оно регулярно нарушается.

В результате межэтническое насилие уже унесло более 10 тыс. жизней. По подсчетам экспертов ООН, в результате столкновений более полумиллиона человек покинули свои дома, и международные правозащитные организации заявляют, что без оперативной доставки гуманитарной помощи стране грозит катастрофа.

Офицер регулярных частей суданской армии по фамилии Аджок — наполовину динка, наполовину нуэр. Он утверждает, что такое смешение крови типично для суданцев, а противостояние на этнической почве называет бессмысленным.

Будучи военным, он просит не называть свое полное имя в печати, а комментировать ситуацию соглашается исключительно из желания рассказать о страданиях своего народа.

«Я остаюсь на стороне конституционно избранного правительства, и причина, по которой я поддерживаю президента Киира, кроется не в том, что он динка, а в том, что моей обязанностью является защита конституции»,— подчеркивает Аджок.

По его утверждению, солдаты регулярной армии Южного Судана действительно применяют оружие против своих соотечественников — около 95 % убитых ими являются ополченцами, сражающимися на стороне Машара. Хотя Аджок говорит, что власти страны наказали военных, виновных в убийствах мирных граждан: десятки солдат были уволены из армии, а одного из них даже расстреляли.

Также, по его словам, в городах, куда вошли повстанцы, убийства совершались преимущественно по этническому признаку. Например, в городе Акобо были убиты 40 представителей народности динка, включая учителей и сотрудников международных организаций. Не жалуют, по его словам, повстанцы и мирное население.

К примеру, в городе Бор почти все убитые, за исключением двух офицеров суданской армии, были мирными людьми. Аджок упоминает о многочисленных зверствах повстанцев, которые вырезают даже беременных женщин.

Побывавшие в зоне конфликта сотрудники международных организаций также рапортуют об увиденных ими шокирующих сценах массовых убийств динка повстанцами. Кроме того, они подчеркивают, что иногда повстанцы нападают и на другие этнические группы, в том числе и нуэр, которые не поддержали мятеж.

Боевики, по свидетельствам иностранных очевидцев, врываются в школы, церкви и больницы и устраивают массовые расправы над мирным населением, предварительно рассортировав его по принципу этнической принадлежности.

Печальное дежавю

Сотрудники ООН, работавшие в 90‑х годах в Руанде — стране, где был совершен один из самых страшных геноцидов в мире,— наблюдая за событиями в Южном Судане, испытывают чувство дежавю.

Массовые убийства по причине этнической принадлежности, пропаганда межэтнической ненависти в СМИ, изнасилования женщин другого племени — так начинался конфликт в Руанде в 1994 году, в результате которого были убиты от 500 тыс. до миллиона человек, преимущественно из этнической группы тутси.

Их вырезали представители захватившей власть в стране путем военного переворота народности хуту.

И хотя, как отмечает Лиман, суданский конфликт еще не достиг таких масштабов и дикости, как в Руанде, обе стороны мобилизовали своих сторонников по этническим признакам и совершают преступления на этнической почве в отношении друг друга.

Джозеф Контрерас, представитель миссии ООН в Южном Судане, утверждает, что лично слышал, как по радио звучали обращения к мужчинам одной этнической группы совершать акты сексуального насилия против женщин другой этнической группы с тем, чтобы отомстить за злодеяния, которые совершил «противник».

«С учетом того, что произошло в Руанде 20 лет назад, мы очень обеспокоены такими призывами. Именно так — призывами к межэтнической ненависти на радио — и началась резня в Руанде»,— говорит Контрерас.

Чтобы предотвратить геноцид, в Южный Судан стягиваются миротворцы ООН. Так, численность миротворцев и полицейских ООН в Южном Судане достигла до 12,5 тыс. В том числе Китай, частично покрывающий за счет Южного Судана свои потребности в нефти, решил послать в страну пехотный батальон из 700 миротворцев.

По убеждению же Аджока, настоящая причина конфликта в его стране кроется в нефтяных месторождениях, являющихся ядром экономики страны. По данным ЦРУ, Южный Судан добывает около полумиллиона баррелей нефти в сутки, что немало для страны численностью 11,5 млн человек. Для сравнения: Иран с его 81 млн человек добывает 3,5 млн и при этом считается нефтяным гигантом.

Повстанцы в первую очередь стремятся установить контроль над месторождениями, и среди их жертв много людей, занятых в нефтяной отрасли. В частности, богатый нефтью город Бентиу на севере страны уже несколько раз захватывался повстанцами и отбивался войсками регулярной армии.

Тогда мишенью повстанцев были даже работавшие в городе выходцы из Дарфура, утверждает военный.

Обсуждая ситуацию вокруг Южного Судана, международное сообщество склоняется к тому, что остановить кровопролитие возможно лишь при помощи санкций.
Так, американская делегация в ООН предлагает введение точечных санкций, которые могут способствовать заключению мирного соглашения между правительством и повстанцами.

В частности, США настаивают на установлении механизма, позволяющего подвергнуть санкциям людей, ответственных за подрыв политической стабильности в Южном Судане и ущемление прав человека.

В то же время аналитики опасаются, что конфликт может распространиться на весь регион, поскольку Уганда оказывает военную поддержку силам Киира.

В свою очередь Аджок не поддерживает введение международных санкций в отношении своей страны, полагая, что предавать остракизму самое молодое государство в мире — не лучший выход из положения. Он указывает на тот факт, что Киир был избран законным путем и признан международным сообществом.

«Я военный, и мое отношение простое: Сальва Киир — мой президент, покуда новый президент не будет избран путем голосования, а не при помощи оружия»,— считает он.

В то же время Лиман, работающий в Африке на протяжении десятилетий, видит возможность развязки конфликта в решении Африканского союза о прекращении огня, а также введения санкций в отношении страны, в частности жесткого запрета на любые поставки оружия в Южный Судан.

«Также там должно быть сформировано переходное правительство, которое подготовит новые выборы с запретом участвовать в них как Кииру, так и Машару»,— очерчивает перспективу американский дипломат.