Костенко Юрий Иванович
Возраст: 57 лет
Знак Зодиака: Близнецы
Рост: 180 см
Вес: 79 – 80 кг. После гор – минус 5 – 6 кг.
Любимое блюдо: домашний творог со сметаной и медом
Любимый напиток: вода в разных вариантах, начиная от газированной и заканчивая компотами, соками; красное вино
Любимый кинофильм: «Однажды в Америке»
Последняя прочитанная книга: «Иван Мазепа»
Любимый город: долгое время таким городом был Киев, а теперь Страсбург и Вена
Первая работа и первая зарплата: получал 105 рублей, работая младшим научным сотрудником в институте электросварки им. Патона АН Украины
Считает, что лучший подарок – это цветы
«Никогда ты вершину не покоришь. Покоряешь ты во время восхождения сам себя, свои страхи, свои физические недостатки»
From-UA: - Юрий Иванович, скажите, пожалуйста, что для вас удовольствие?
-Это такое состояние, когда ты чувствуешь, что день прожил не зря и что в этот день ты полностью реализовал свой потенциал во всех сферах: работе, творчестве, любви. Это максимальное использование своего потенциала с пользой не только для себя, но и для окружающих.
From-UA:- Я знаю, что Вы профессионально занимаетесь спортом…
-Нет, профессионально я занимаюсь только политикой, к сожалению (грустно улыбается). Спортом профессионально не занимаюсь. Это - хобби. Это то, во что я вкладываю свои деньги, а не то, за что я их получаю.
From-UA:- Вы альпинист. А еще увлекаетесь спелеологией и планеризмом.
- Еще подводным плаванием увлекаюсь.
From-UA:- А почему выбраны именно эти виды спорта, достаточно экстремальные?
- Когда формировалось мое мировосприятие, то таких понятий, как адреналин, экстрим никто не знал. Я всегда стремился к чему-то новому, интересному. Например, исследование пещер – абсолютно неизведанный мир для рядового человека. Много людей вообще не знают слово «спелеология». Знаете, был со мной такой случай в Крыму, в Судаке. Мы тренировались на скалах. Я поднялся на гору. А там сидели два шахтера с бутылкой водки и смотрели, с одной стороны, на море, а с другой, как тренируются на скалах. Они думали, что это не хобби, а оплачиваемая работа. Когда я сказал, что это отдых, они никак не могли поверить. А когда я сказал, что я еще занимаюсь спелеологией….. «Да мы знаем, что такое пещера, мы тоже шахтеры», - сказали мне они. То есть что пещера, что шахта – для них одинаково, все под землей. Все эти вещи меня привлекли в первую очередь потому, что это неизведанный мир: и пещерный, и подводный, и горный. Ну и небо, конечно. Все то, что сегодня называется экстремальными увлечениями или видами спорта, составляло для меня неизвестный мир, который я хотел узнать.
From-UA:- Но большинство людей познают мир или при помощи телевизора, или при помощи книг…
- Это пассивное познание. А я человек активный, неусидчивый. Для меня вопрос собраться и куда-то поехать – это вопрос трех-четырех часов. Я, что называется, легкий на подъем.
From-UA:- Юрий Иванович, а когда Вы покоряли новую вершину, Вы что-то доказывали себе? Или не только это?
- Это расхожее выражение «покорять вершину». Никогда ты вершину не покоришь. Представьте себе муравья, который ползет по тебе. Когда он тебе надоедает, ты просто стряхиваешь его рукой – раз, и нету. Вот так точно и человек на горе. Покоряешь ты во время восхождения сам себя, свои страхи, свои физические недостатки. А тебе гора либо позволяет это сделать, либо нет.
В Непале живут шерпы – это одна из самых высокогорных народностей в мире. Есть Тибет, а это еще выше. Так вот, они очень долго молятся, чтобы гора пустила их на себя. Так и альпинисты, которые понимают, что никогда в жизни ты не сможешь покорить вершину. В этом смысле во время восхождения ты действительно покоряешь все то, что тебе мешает, начиная со страхов. Когда есть опасность для человека, то сразу срабатывает защитная реакция. Ты должен себя взять в руки, должен себя убедить, что у тебя достаточно опыта, силы, умения, чтобы этот маршрут пройти. Тогда все будет хорошо. Если у тебя этого нет, тогда все эти покорения могут закончиться для тебя трагично.
From-UA:- А у альпинистов есть какие-то ритуалы перед восхождением?
- Я думаю, что каждый альпинист, который много лет совершает экстремальные восхождения, имеет свой внутренний ритуал. Я, например, помню, что никогда не ходил на восхождение небритый. Хотя многие из моих друзей, как только приезжали в лагерь, в горный район, бриться переставали. Я даже не могу это объяснить, потому что так повелось с самого начала. А я уже 30 лет занимаюсь горными восхождениями. А спелеологией я стал заниматься еще раньше…
From-UA:- А талисман какой-то берете с собой?
- У меня есть простой крестик, который я ношу уже много лет. Я его купил перед восхождением на Монблан, это высочайшая гора в Альпах. И с тех пор он у меня на груди. До этого крестика у меня были другие. А этот мне почему-то пришелся по душе. Считайте, что это мой горный талисман.
From-UA:- Вы говорите, что спелеологией начали заниматься раньше. А почему спелеология Вас заинтересовала?- Да, с 1972 года. Еще раньше я начал заниматься подводным плаванием, в институте. Потом было не скалолазание, а горный туризм. А к спелеологии меня приобщил мой старший брат. Он меня как-то взял с собой в экспедицию. Это была подземная горизонтальная пещера на Тернопольщине. Есть пещеры вертикальные, есть горизонтальные. Эта новизна тогда сразу меня и покорила. Подземный мир ведь абсолютно иной, чем надземный. Плюс другие отношения между теми, кто этим занимается, плюс трудности. Это мое.
From-UA:- В Крыму туристам сейчас предлагают экскурсии в пещеры. Скажите, а впечатления туриста и первооткрывателя пещеры отличаются?
- Конечно. Туристический маршрут в пещере – это практически как по телевизору. Экскурсионная программа - хорошо освещенные пещеры, вымощенные дорожки - абсолютно отличается от того, что делали мы. Мы открывали эти пещеры, были первопроходцами там, где не ступала нога человека. Например, в той же Тернопольской области, система пещерных лабиринтов, если выпрямить ее в одну линию, составляет 150 км.
From-UA:- Так заблудиться же можно!
- Можно. И блуждали. В «Кристаллической» пещере есть скелет того, кто заблудился и не вышел. Но очень поражает, когда заходишь в какой-то грот или зал. Там из-за кристаллов все белое, как снег. Кристалл в пещере растет миллионы лет. И ты первый, кто имеет возможность до этого дотронуться. Когда ты идешь по протоптанным дорожкам - это телевизор. А когда сам открываешь этот мир и для себя, и для других - это уникальные эмоции. Это две принципиальные разницы.
From-UA:- А парапланеризм? Я в Крыму видела, как прыгают. Но, честно говоря, сама, наверно, не отважилась бы. Ощущение полета приятное, а вот куда приземляться?
- У меня сразу возникли проблемы с приземлением. Я несколько раз успешно приземлился, в том же Крыму, в районе Коктебеля. Там очень хорошая местность для занятий. Насколько я помню, там и Королев учился планерному делу. Один раз меня занесло в виноградники, которые были под горой. И я чуть не травмировался очень серьезно – попал ногами в проволоку, на которой виноградная лоза растянута. Слава богу, что я попал туда двумя ногами и достаточно успешно упал. А могла бы быть серьезная травма. То есть приземляться – это как спуск с вершины, когда кажется, что уже все позади и самое трудное пройдено. Альпинисты травмируются и гибнут чаще всего на спусках.
From-UA:- Почему?
- Потому что тебе кажется, что уже все, а тебя ожидает большая опасность именно тогда, когда ты уже возвращаешься в статус обычного человека.
«14 дней на абсолютно вертикальной стене! У меня были поломаны ребра»
From-UA:- А когда Вы поднимаетесь на гору, какие ощущения?
- Высота всегда захватывает. Но это только при нормальном функционировании головы. Потому что недостаток кислорода создает очень много проблем, которые воздействуют и на самочувствие, и на твои ощущения. Например, когда ты поднимаешься на «семитысячник» или выше, то из-за недостатка кислорода твои ощущения ограничены. Мозг в тот момент руководит движением мышц, а что касается эмоций, ощущений, то все это приторможено. Сложные маршруты дают тебе совсем не такие ощущения, как если бы ты поднялся на Говерлу или Ай-Петри. Помните, как Высоцкий пел: «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем». Тут немного не то: в первую очередь доминирует огромная усталость. Иногда ты и этого понять не можешь. Я вспоминаю подъем на пик Ленина - это мой личный «семитысячник». Очень тяжелый, изматывающий подъем. Там срабатывает только одно: быстрее вниз. Поэтому альпинисты, уверен, даже на Эвересте (я там не был, хотя очень хотелось бы), в первую очередь после поднятия на вершину не радуются, а быстренько выполняют формальности - фотосъемка: поднял ледоруб – и назад, потому что это зона смерти. Там человек себя чувствует абсолютно дискомфортно.
А если брать другие, не высокие, но технически сложные подъемы… Вот, к примеру, у нас было такое восхождение. Высота – пять с половиной тысяч. Но половина из них – подъем по вертикальной стене. На этот подъем мы потратили почти две недели. 14 дней на абсолютно вертикальной стене! Последние дни – это ограничение в еде, травмы, у меня были поломаны ребра. Ну скажите, какие ощущения? Поднялись мы на вершину, и началась непогода. Гроза, снежная буря – в горах это всегда большая опасность. Поэтому уже при подъеме на вершину я знал, что нужно быстрее снять с контрольного тура записку, свою оставить, и - назад, потому что сейчас как бабахнет и все закончится. Вот какие ощущения. Они связаны, в первую очередь, с инстинктом самосохранения, а не с наслаждением, которое якобы ты получаешь, пройдя такой сложный маршрут. С другой стороны, ты помнишь, что еще нужно спуститься.
Удовольствие при восхождении можно получить на Кавказе, где высоты до 3,5 – 4 тысяч, и ты, после соответствующей акклиматизации, очень легко переносишь такую высоту. В хорошую погоду ты поднимаешься на такую вершину и получаешь наслаждение. Я вспоминаю подъем на Эльбрус. Традиционно начало подъема в два часа ночи, чтобы к восьми утра уже быть на вершине.
From-UA:- Почему ночью?
- Для того, чтобы успеть до жары, когда начинает все течь и намокать. С другой стороны, на Кавказе очень быстро меняются погодные условия, поэтому для подъема наиболее подходит утреннее время. Начинает светать где-то часа в три – начало четвертого. Эльбрус - это же наивысшая гора Кавказа. И ты действительно видишь весь Кавказ, который ежесекундно меняется – это очень впечатляющая картина.
From-UA:- А Вы рисовать это не пробовали?
- Это невозможно нарисовать. Я не художник, у меня только жена рисует. Но, тем не менее, я думаю, что передать такую гамму света, теней, цвета самый талантливый художник вряд ли сможет. Особенно, в динамике.
From-UA:- Юрий Иванович, вот Вы говорите, что восхождение порой длится две недели. А что Вы едите, пьете? Ведь нагружать себя на маршруте невозможно.- Невозможно, потому что нечем. Мы начинали подниматься на вертикальную стену, и на каждого участника команды, нас было шесть человек, приходилось по три транспортных мешка. Это как рюкзаки, только их можно тянуть по стене, они как цилиндры. В них еда, веревки, вещи, необходимые для организации бивака. И все это ты тянешь на себе.
После первой же ночевки на стене мы отказались от продуктов. Почти от половины. Мы их так там и оставили, на месте ночевки. Кстати, через четыре года по этому маршруту шла команда, так они нашли наш запас продуктов, консервы в основном, и успешно его использовали во время своего восхождения. Что касается еды, то это, скорее, уже не еда, а пополнение энергии. Утром – молочная каша - смесь, которая очень быстро готовится. Чай. Целый день - карманное питание, куда входит немного орехов, изюма, шоколад или шоколадные конфеты. А вечером маленькая чашечка какого-нибудь бульона. То есть воды с добавками концентратов. Можно вечером получить еще какой-нибудь кусок колбасы или мяса. Это тот ассортимент, на котором ты держишься. Поэтому после этого восхождения каждый из нас, в среднем, похудел на 6-10 кг. Вот это польза.
«Я уже много лет хочу побывать в Тибете, чтобы прикоснуться к этой древней цивилизации. Хотя бы посмотреть на нее в «щелку дверей»
From-UA:- Юрий Иванович, Вы много путешествуете…
- Да, на месте практически не сижу (смеется).
From-UA:- Какие впечатления у Вас как у путешественника?
- Есть восхождение на вершину по снегу, по скалам, по льду – разные типы восхождений в том или ином горном регионе мира. Однако и горы и типы восхождений все равно потом повторяются… А вот мир европейца – Альпы, регион Кавказа – это совсем другой мир. И человеческое общение в этих абсолютно разных местах – это то, что наиболее тебя обогащает. Ты можешь подняться на вершину или нет, но у тебя есть уникальная возможность открывать для себя целый мир новых ощущений.
Поразительной для меня была экспедиция в Анды - Перу. Там в горных регионах сохранилась почти нетронутой культура инков. Внизу она уже не такая из-за ассимиляции с колонизаторами. А в горах, на высоте четырех-пяти тысяч метров, все осталось практически нетронутым. Там ты прикасаешься к тому, что было 500 лет назад, и до сего дня осталось практически неизменным. В прошлом году была моя вторая экспедиция в Анды. Около базового лагеря жила женщина-перуанка. Так как у нас были проблемы в общении с ней – мы англоязычные, они испаноязычные, - то мы не могли даже спросить сколько ей лет… На вид ей за 70. Но, может быть, 80 или больше. Условия жизни – точно такие же, как 300-400 лет назад. Из камня сделаны небольшие строения, которые накрыты жесткой травой, очень похожей на солому. И быт, который практически ничем не отличается от быта столетней давности. Поражает то, что эта женщина чувствует себя там абсолютно комфортно.
Она живет одиноко. Дети живут в Лиме, до которой приходится добираться четыре-пять дней. Нет никакого транспорта. В качестве транспорта через перевалы-«пятитысячники» можно использовать только лошадей или ишаков. Женщина живет с овцами, собаками и черным котом. Это весь круг ее общения в течении всего года, ведь следующий «фермерский дом» километров за пять-десять. Глядя на женщину, ты начинаешь намного лучше понимать философию ее жизни. Может, она и состоит в сбережении тех обычаев и традиций, которые пережили тысячелетия.
Кстати, как-то перед заходом солнца – а там солнце зашло, и наступает абсолютная темнота, - мы увидели, как эта женщина вдруг побежала на гору и исчезла. Мы думали, что с ней что-то случилось. Но утром оказалось, что все нормально. Как потом выяснилось, женщина побежала искать своего козлика, который заблудился. Она поднялась на гору с такой скоростью, с какой мы, тренированные молодые альпинисты, никогда бы на нее не взобрались. А она это сделала за 15 минут. Вот вам и физические возможности. Это мир, который ты открываешь. А если взять Китай, Гималаи, Пакистан, Тянь-Шань, Памир, Саяны – это абсолютно разный мир, разные обычаи, культура. И это все тебя наполняет как человека. Так что это даже интереснее, чем делать само восхождение.
From-UA:- А сувениры из таких путешествий привозите? Какие?
- Привожу, но если бы я постоянно складывал дома то, что привожу, то уже негде было бы жить. А я люблю, чтобы было много пространства в квартире. Что же касается памятных сувениров... В Саянах есть небольшие пещеры. Оттуда я привез нефритовые камни. Нефрит – это уникальный камень, из которого древние люди делали первые орудия труда. Он очень крепкий. Бывает зеленого, белого, черного цвета… Так я 40 кг этих камней привез. В связи с
переездами камни растерялась, но небольшая часть еще есть. Я что везу? Уникальные камни, картинку какую-нибудь Я люблю все народное… Пусть это будет что-то маленькое, но оно должно быть оригинальным и отображать максимально культуру народа. Вот из Перу я привез сувенир «паче-мама» – это небольшие фигурки мамы и папы, сделанные из камня. Они сделаны очень рельефно и забавно.From-UA:- Юрий Иванович, а Вы могли бы вести передачу типа «В поиске приключений» с Михаилом Кожуховым, если бы Вам предложили?
- Думаю, что да. С одной стороны, я приобрел огромный личный опыт путешествий и разного рода впечатлений. А с другой стороны, это возможность при подготовке к передаче еще дальше узнавать многое.
From-UA:- А где бы Вы еще хотели побывать?
- У меня очень большая программа. В этом году, например, мы обговариваем очередной вариант экспедиции. Раньше была вершина или снежная, или ледовая, или скальная, и я выбирал максимальной сложности маршрут, а сейчас я не так ставлю задачу. Во-первых, уже не тот возраст и не те физические возможности, потому что для сложных подъемов необходимо иметь другой распорядок дня, нежели имеет политик Юрий Костенко. Так вот, сейчас я стараюсь выбирать регионы, где я еще не бывал и где другая культура. Я уже много лет хочу побывать в Тибете, чтобы прикоснуться к этой древней цивилизации. Хотя бы посмотреть на нее в «щелку дверей». Это один вариант. Другой вариант – это Индия. Я там еще не бывал. И это стык двух культур – буддизм и мусульманство. Там очень красивый регион Гималаев, где хотелось бы побывать. Я еще хочу хотя бы пройтись возле Эвереста. Есть такой маршрут вокруг вершины. Это высоты пять-шесть тысяч метров, но не на вершину, а около.
From-UA:- Юрий Иванович, вот Вы рассказываете о покорении «семитысячников»… А Вы комфорт любите?
- Да. Только не обязательно лежать в теплой ванне перед телевизором. Для меня важен, в первую очередь, душевный комфорт. А он может быть и на вершине, и у подножья горы, и дома, и на работе.
From-UA:- А что Вам нужно для душевного комфорта?
- В первую очередь – отсутствие каких-либо раздражителей, которые создают дискомфорт. Простой пример. Я живу на Левом берегу Киева, на 18 этаже.
From-UA:- Этаж, наверно, Вы выбирали…
- Нет, я хотел самый верхний, а дом 22-этажный, но жена не согласилась (смеется). Это был здоровый компромисс. Так вот, со своего 18-го этажа я смотрю на то, как меняется Правый берег. Особенно дискомфортным было строительство около Верховной Рады большого дома. Кто проектировал, кто все это разрешал? Это ж запрещено законодательством. Этот дом вырос как «бельмо в глазу». Я ведь люблю Киев! Особенно весной, когда каждый день меняется цвет склонов. Там же каждое дерево имеет свой цвет. Я сижу в квартире, где мне комфортно, и смотрю на Киев, который я безумно люблю… И тут вдруг это нечто! Вот это и называется дискомфорт. И так в любой обстановке.
То же самое я могу сказать и о восхождении, и об активном отдыхе. В горах можно создать либо очень комфортные условия, если удачно подобрана команда, или очень дискомфортные. И как в космос подбирают команду совместимую, так и наша альпинистская команда формировалась очень долго. Я с ней хожу много лет. Формировалась она 80-х годах, сейчас есть только отдельные, с которыми продолжаем восхождения. За эти годы мы вместе пуд соли съели (улыбается). А есть то, что привносится… Например, человек может обеспечить поездку материально, может не подниматься на вершину, но в базовом лагере он есть. А ты чувствуешь, что уже не тот комфорт. Есть раздражители, которые портят тебе настроение.From-UA:- А семья у Вас комфортная?
- У меня очень комфортная семья. Полный состав – мы с супругой, сын с его женой и внук Иван. Вот этим составом мы недавно отдыхали в Альпах, катались на лыжах. Было очень комфортно, например, когда мы собирались все вместе в отеле около камина, там такой уютный уголок. Горит огонь, мы приехали с катания на горных лыжах. И такой хороший, душевный разговор, да еще и бокал красного вина. Прекрасно себя чувствуешь.
From-UA:- Глинтвейн, наверное?
-Можно и глинтвейн. Если говорить о моих любимых напитках, то это не только вода, но и хорошее красное вино. Причем не как спиртное, а как эликсир жизни и вдохновения.
«Всем родителям я рекомендую одно: к детям всегда надо относиться ответственно, серьезно, справедливо»
From-UA:- Ваша семья разделяет Ваши увлечения?
- Жена постоянно со мной. Сын – я его приучал к горам с четырех лет, брал его с собой в каждую экспедицию. Но сейчас у него ответственная работа и не так просто ему вырываться со мной в горы. Поэтому за последние 5 лет мы только один раз зимой и один – летом в горах были.
From-UA:- Юрий Иванович, скажите, Вы суровый отец?
- Я справедливый отец (улыбается).
From-UA:- Как Вы считаете, в воспитании мальчика важна роль отца или матери?
- Для воспитания любого ребенка нужен и отец, и мать. До трех лет ребенку нужна в основном материнская аура, которая защищает его. Отец начинает выполнять свою отцовскую функцию после 3-4-х. И тогда для мальчика отец - человек номер один, на которого тот равняется, с которого берет пример. Именно отец должен познакомить мальчика со всеми проблемами жизни. Вот почему я сейчас со своим сыном в хороших отношениях? Потому что я его приучал к проблемам через экспедиционные трудности.
From-UA:- Как? Поделитесь опытом.
- Очень просто. Я могу сейчас сравнивать сына и внука. В прошлом году мы впервые взяли внука весной в Крым. Мы специально выехали в горы, совершили с сыном восхождение, и ночевали в палатках. Сначала все было очень хорошо, внуку все нравилось, и костер, и палатка… Он очень любит огонь, как и все дети. Перед сном кто-то, между прочим, сказал что-то про волков. Сначала у внука не было никакой реакции. А когда, около 10 вечера, уже надо было идти спать, Иван вдруг заплакал и стал проситься домой. И мы все около получаса его уговаривали. А он: «Спать надо дома – тут волки». Вот видите, неудачно брошенная фраза – и сразу детский мир все это трансформирует по-своему и такая наступает реакция. Ну, уговорили все-таки мы внука переночевать. Утром я его спрашиваю: «Иван, тебе понравилось в палатке?» Это был его первый опыт такой ночевки. «Да прекрасно». «А кто вечером так плакал, боялся волков?», - жена спрашивает: «Это дед» - отвечает Иван, указывая на меня.
Такая жизнь лагерная или экспедиционная, приучает ребенка к тому, чего он не может получить тут, в городе. Это очень хорошая школа воспитания. А в какой форме это нужно делать… Не все же имеют возможность в горы поехать или в палатке ночевать. Но рекомендация одна: нужно обязательно, чтобы ребенок с отцом чувствовал не только комфорт цивилизации, а чтобы он знал еще и другую жизнь, в которой нужно быть и осторожным, и бороться за выживание. Кстати, когда я делал восхождение на чемпионате Союза 14 дней, то у меня сын сам был в базовом лагере, ждал меня. Там были и другие дети. Но в последние пять дней, потому что мы должны были спуститься на пять дней раньше, он ежедневно ходил два километра от лагеря к камню, садился на камень, и смотрел, где отец должен спуститься с горы. Это уже школа самостоятельности. Ему было семь лет. Так что отец и сын – это «корреспондентская» пара.
From-UA:- Юрий Иванович, Вы говорите, что Вы - справедливый отец. А в чем выражается Ваша справедливость?
- Вы знаете, я очень рано начал с Ростиславом (это мой сын) общаться не как с ребенком, а как с равным. Я мало с ним сюсюкал, «Ростик» там, или «Ростюля». Это было редко. Но в основном я называл его по-взрослому– Ростислав. С ним о любой проблеме я говорил серьезно, а не по-детски.
Приведу такой пример. У нас всегда было много цветов. Я посадил какой-то цветок уникальный, он пророс, пустил листочки. Потом смотрю – засох. Понятно, что сын что-то с ним сделал. Я посмотрел: на самом деле - выдернут корень, а потом посажен на место. Я говорю: «Ростислав, это ты сделал?» - «Нет». Я говорю: «Ты знаешь, что я не люблю, когда ты обманываешь. Я знаю, что это ты». Я ему внушил, что я всегда все знаю, чтобы он не начинал свой путь с обмана. Поэтому я говорю: «Лучше ты скажи правду, потому что если я это узнаю другим способом, то тогда разговор будет другим». – «Да. Это я». – «А зачем ты это сделал?» - «Ну, я хотел посмотреть, как это растет». Он тоже, как и отец, исследователь, жадный до знаний. «А ты понимаешь, что было больно цветочку?», - спросил я. Он замолчал. «Каким ты это делал пальчиком?». Он показал. Я взял этот пальчик и начал стискивать. Он сначала смотрел, потом скривился, потом вижу – выступают у него слезы, потому что у меня рука альпиниста, я цепляюсь за скалу очень крепко. Говорю: «Вот это, Ростислав, чтобы ты понял, как ты больно сделал этому цветку». Урок воспитания закончен. С тех пор вопросов не было. Очень важно найти форму, чтобы ребенок понял, что он что-то делает неправильно. А это невозможно, если ты угрожаешь, унижаешь ребенка, потому что дети очень рано становятся взрослыми. Поэтому всем родителям я рекомендую одно: к детям всегда надо относиться ответственно, серьезно, справедливо. Тогда они все понимают, чувствуют и приобретают те качества, которые делают человека человеком.
From-UA:- Скажите, а какие качества Вы хотели воспитать в сыне?
- Каждый отец хочет, чтобы его сын был лучше, чем отец, во всех проявлениях – в здоровье, в интеллекте, в достижениях. Я хотел, чтобы Ростислав перенял у меня разумное упрямство - потому что я страшно упрямым был в детстве - настойчивости. То есть того, без чего не достичь результата в жизни… Сегодня же сын уже сам отец семейства. Я не хочу сказать, что у меня нет проблем в общении с сыном. Есть, конечно. Я хотел бы, чтобы он был более упрямым и настойчивым, то есть ему еще надо развивать эти навыки и черты характера.
From-UA:- А у вас дома споры бывают? Кто кому уступает?
- С сыном очень много споров, это же новое поколение, которое уже сегодня по-другому смотрит на мир и совсем по-другому оценивает то, что происходит. Поэтому у нас очень острые противоречия бывают, споры.
From-UA:- А кто кому уступает? Или приходите к разумному компромиссу?
- Почти всегда мы находим компромисс. Я не скажу, что моментально, может пройти определенное время. Но в большинстве принципиальных вопросов я вижу, что сын понимает меня.
From-UA:- Юрий Иванович, Ваша мама была учительницей. Насколько повлияло ее воспитание на Вашу личность и на воспитание Вами Вашего сына и внука?
- Что касается моего воспитания, то нами (я и старший брат) больше мама занималась, а не отец. Отец работал инженером на сахарном заводе. У нас с ним не было такой возможности общаться, как у меня с моим сыном, поэтому я большую часть своей жизни проводил на глазах у мамы.
Она была очень требовательной. Она учительница. А так как мы с братом учились в той школе, где мама преподавала, то требования к нам были в два-три раза выше, чем к другим ученикам. Это первое. Второе: в быту мама рано приучила нас к так называемой домашней работе. Это же сельская жизнь. Чтобы себя обеспечить, мы должны были держать ту же свинью, кур, гусей. В разные периоды у нас были разные обязательства. Мама, например, имела дополнительные уроки, чтобы заработать. Жизнь же была очень тяжелая. Мы с братом помогали маме – проверять тетради учеников и дополнительно…себя учить грамоте.
From-UA:- А она язык и литературу преподавала?
- Да. Она филолог. Русский язык и литература. Поэтому я себя очень хорошо чувствую в филологии. Я научился грамоте, проверяя тетради. Мама была уникальным человеком. И воспитывала нас уникально. На личном примере. А также требовательность к своим детям, которая должна быть намного больше, чем к другим. У мамы слово и дело не расходились. У нее шло все параллельно.
«Первым делом, если это жена альпиниста – это любимая жена»
From-UA:- Юрий Иванович, а Ваша жена увлекалась до знакомства с Вами альпинизмом или это Вы ее приучили?
- Нет. Это исключительно моя прерогатива.
From-UA:- Она ждет Вас в палатке, пока Вы в экспедиции?- Да. В базовом лагере.
From-UA:- А какие должны быть черты характера у жены альпиниста?
- Первым делом, если это жена альпиниста – это любимая жена. И это чувство должно превалировать и доминировать. Если нет этого чувства, то все остальное потом создает очень сложные условия для семьи. Ира, например, сразу же полюбила горы. Она сама романтична. И когда увидела всю эту красоту… Начинали мы с Крыма, с простых, комфортных гор. Потом Альпы, Кавказ. И все было хорошо. До момента, пока не случилась трагедия в нашей экспедиции - двое погибли. И она совсем другими глазами посмотрела на альпинизм. Я знаю очень много примеров, когда на этом рубеже распадались альпинистские семьи: есть реальная опасность, и человек, который тебя любит, это сильно переживает. А ты ставишь под угрозу ваши чувства.
Так вот Ира победила первую эмоцию: запретить любимому человеку ходить в горы, потому что это опасно. И за это я ей очень благодарен. А потом были вещи, непосредственно связанные со мной. Например, было восхождение на Кавказе. Мы в двойке это делали. Во время нашего спуска началась ужасная непогода: шторм, ураган. Град по стене шел сплошным потоком. Мы спускались 12 часов. И нас не видели, не слышали, не знали, как мы – не было связи. Потом она увидела только одного альпиниста. Ведь сначала нас было двое. А тут один, а другого несет будто бы на себе. А это был просто рюкзак.
Такие моменты опасности очень больно ранят, особенно когда жена увидела другую сторону альпинизма, что это не только романтика, но и реальные риски. Ире хватило и чувств ко мне, и понимания, чтобы не пытаться все ломать. И за это я ей благодарен. Хотя сейчас я, когда планирую свои восхождения, учитываю и эти альпинистские проблемы. Пытаюсь излишне не рисковать.
From-UA:- Считается, что женщины любят мужчин экстремальных профессий. Юрий Иванович, не чувствовали ли Вы, что отношение женщин к Вам как-то менялось, когда они узнавали, что Вы – альпинист?
- Не знаю. Не помню (улыбается). Наталья (пресс-секретарь Юрия Костенко. - Ред.), скажите, изменялось у Вас отношение ко мне, или Вы сразу знали, на что идете?
Наталья: Ну, Вы мне сразу понравились как политик и человек, просто есть еще один плюс.From-UA:- Юрий Иванович, Вы принимали участие в спасательных работах после землетрясения в Армении. Вы вообще испробовали себя в рискованных видах увлечений. Если бы Вы не занимались тем, чем занимаетесь сейчас, то чем бы Вы занимались?
- В детстве я мечтал, как и большинство детей, стать летчиком. Это было после полета Гагарина. Так, может, я летал бы, а не ходил в горы.
From-UA:- Спасибо Вам за интересную беседу!