Тем временем в Харькове и Донецке образовались по два совершенно противоположных майдана: проукраинский, поддерживающий целостность страны и революцию, и «антифашисткий» пророссийский. Оба выдвигают свои радикальные требования, избирают «народных губернаторов», поочередно водружают над зданиями администраций то украинские, то российские флаги, идут друг на друга в рукопашную и копят силы для более серьезной борьбы.
Майдан постановил…
Когда осенью 2004-го «оранжевые» политики бросались фразами типа «Майдан требует», они откровенно лукавили, потому что тогдашний Майдан ничего требовать не мог – у него не было ни самоорганизованности, ни собственных целей, ни механизмов их достижения. То была лишь уличная массовка, дополнение к дворцовому перевороту, осуществляемому политиками.
Евромайдан 2013-2014 в корне отличался от него своей независимостью от политиков. Разумеется, они старались примазаться к нему с первого же дня, они привели на него своих людей и очень быстро вскарабкались на его сцену. Оппозиция не только пыталась выступать от имени Евромайдана и управлять им, но и делала вид, что он собрался в её поддержку. Однако эти иллюзии быстро рассеивались вместе с дымом горящих покрышек. Радикалы, посылающие политиков открытым текстом и свергающие власть не импичментами, а камнями и бутылками с бензином, убедительно продемонстрировали, что Евромайдан и парламентская оппозиция являются союзниками, но не одним целым. Причем союзниками лишь до тех пор, пока пришедшие к власти политики не разозлят улицу до температуры новой вспышки.
Революционный майдан теперь знает не только, что он хочет, но и как этого добиться: захватом зданий, блокированием объектов, захватом в плен силовиков, уличными боями, превращением города в Хиросиму. Причем,теперь эти методы, опробованные киевским Евромайданом, уже понемногу начинают осваивать майданы и «самообороны» в других регионах страны – как проукраинские, так и пророссийские. А потому современный майдан не просто выражает недовольство - он ставит условия и требует.
Этот неприятный для себя факт политики осознали вечером 21 февраля, когда Евромайдан просто отверг заключенные между оппозицией и Януковичем соглашения и прямо заявил, что власть нужно свергать, а не договариваться с ней. На следующее утро, избегая новой волны кровопролития, власть просто сбежала из Киева. Собственно, так и произошла украинская Февральская революция.
Конечно, как и в случае большинства революций (российских, французских), её плодами вновь воспользовались всё те же политики и аферисты. Однако украинский Февраль качественно отличался тем, что его движущая сила (Евромайдан) не разошелся праздновать победу, а продолжил добиваться своего. Возникла неслыханная ранее в Украине ситуация: столпившийся народ не захотел быть лишь источником власти, из которого её щедро и почти бесплатно, словно нефть из аравийских песков, черпают политики. Теперь народ начал требовать с политиков плату, ставить им условия, а затем вообще пытается осуществлять свою власть напрямую, без этих жуликоватых посредников в дорогих костюмчиках.
«Геть!» и «Слава!»
Юлия Тимошенко, в силу ограниченного доступа к информации в стенах Качановской тюрьмы, в природе украинской революции ошибалась. В первые часы своего освобождения она вела себя так, словно считала, что вся эта каша заварилась ради её освобождения и воздвижения на трон. Какового же было удивление экс-заключенной, когда, прибыв на киевский Евромайдан, она не увидела там своих портретов и белых флагов с сердечками. И народ не скандировал «Юля! Юля!». Более того, послышались предложения отправить Юлию Владимировну на заслуженную политическую пенсию.
К счастью, Тимошенко является не только хорошей актрисой, но и очень наблюдательным и быстро соображающим политиком. Она сразу смекнула, что эта многотысячная толпа – не её фанаты. Более того, это не фанаты Кличко или Яценюка, это толпа самостоятельных участников социально-политического процесса, объединившихся по интересам и не нуждающихся в пастырях. То самое гражданское общество, о необходимости которого так долго говорили украинские политики.
И вот оно появилось, только не таким, как бы они хотели его увидеть: не аудитория дебилов, аплодирующая по сигналу табло, а армия суровых бойцов, сжимающих дубинки. Морочить таким голову, и тем более пытаться их надуть – весьма опасно! Ликующие возгласы «Слава!» могут смениться гневным ревом «Геть!», и убежать от них в инвалидном кресле или на высоченных каблуках будет весьма сложено.
Поэтому Тимошенко сделала то, что всегда делают подобные женщины при виде мужчины-победителя: она бросилась ему на шею. И видя, что Евромайдан отнюдь не рад тому, что на освобожденные им кресла власти тут же влезла кучка политиканов, сразу предложила отдать их участникам революции. «Партия «Батькивщина» и я лично будем настаивать на том, чтобы все герои Майдана, нашли свое место в исполнительной власти», - заявила Тимошенко.
В общем-то ход хитрый. Понятно, что Евромайдан и так бы требовал для себя «квот» в новом правительстве и вообще во власти. Тимошенко просто поторопилась поддержать эти требования, чтобы завоевать его расположение. Кроме того, фактически Тимошенко предложила дать «майдановцам» посты в исполнительной власти для того, чтобы затем они помогли ей взять власть законодательную и исполнительную – то есть в любом случае оказаться сверху…
Однако соратники Юлии Владимировны, жадные до власти, оказались не такими сообразительными. Они всё еще думают, что свергли режим своими речами со сцены – и не спешат разделить власть с «баррикадным мужичьем». То недовольство, которое Евромайдан выразил свистом и недовольными возгласами при зачитывании списка нового правительства, они словно не заметили. А зря!
Анархия, охлократия или демократия?
Российские СМИ и пропутинско ориентированные граждане РФ однозначно называют ситуацию в Украине фашистским переворотом и анархией. Даже не задумываясь над тем, что эти два понятия несовместимы. Впрочем, они не вникают в суть терминов так же, как и в украинские события, которые им необходимо изобразить в самых мрачных тонах.
Это вполне понятно, ведь северная соседка Украины руководствуется тремя соображениями. Во-первых, свержение Януковича, которого Кремлю удалось взять в полный оборот и сделать своей марионеткой, для неё стало крахом далеко идущих планов. Во-вторых, революция развернула Украину обратно лицом к Евросоюзу, а неуклюжие попытки России устроить «контрреволюцию» в Крыму теперь могут привести её и в НАТО. А в-третьих, в Москве всегда, еще со времен вражды с Новгородской республикой, не терпели никаких майданов и народных вече.
Созданная на основе ордынской вертикали безоговорочного подчинения и коленопреклонения перед вышестоящим начальником, московская система власти всегда считала, что у народа не может быть своего мнения – за него ведь думает царь и бояре. А раз так, то народ и спрашивать не о чем. Не случайно Россия стала одной из последних стран цивилизованного мира, где появился демократический парламент: первую Государственную думу избрали лишь в 1906 году. Да и ту разогнали уже через три месяца за «своеволие».
Ну а чтобы народ собирался сам, да сам решал свои и государственные вопросы – для Москвы это было неслыханно! Сразу вспоминали казацкие «круги» Степана Разина и Емельяна Пугачева, самопровозглашенные республики и коммуны 1918 года, кричали про анархию и хаос, которые в этом случае якобы угрожают российской державе – якобы способной существовать только под управлением четкой вертикали власти и правилу «больше трех не собираться».
Поэтому пример Украины пугает Кремль тем, что однажды и россияне захотят выйти на свой Майдан. И Кремль усердно внушает своим гражданам, что в Украине – фашизм и анархия, на улицах «озверевшие бандеровцы» убивают людей, грабят магазины и жгут православные храмы, а скоро наступит голод и людоедство. Вот, дескать, граждане россияне, до чего доводят революции, майданы и вообще непослушание властям!
На самом деле люди, которые выпучивают свои удивленные глаза при словах «майдан решил» и разражаются при этом нервным смехом, – это очень недалекие ограниченные люди. Можно сказать, что это обыватели-совки, привыкшие жить в своих норах на склоне холма, на вершине которого стоит барская усадьба. Это люди, которые ничего не знают об истории демократии даже в собственной стране и вообще считают это слово ругательным.
Дело в том, что современный украинский Майдан - это самый типичный пример прямой демократии, осуществляемой, как известно, при непосредственном участии граждан. Прямая демократия всегда свойственна относительно небольшим громадам – например, жителям одного населенного пункта. Она существовала в греческих полисах, в Новгородской и Псковской республиках (сохранивших домонгольскую систему власти), во Флоренской, Венецианской, Дубровницкой республиках. В настоящее время метод прямой демократии существует во многих городках Запада, где принятие решений осуществляется на общих собраниях всех жителей. Методом прямой демократии управлялись и советские колхозы.
Интересно, что сравнение с анархией тут вполне уместно, но не в негативном смысле. Дело в том, что анархия как раз подразумевает систему местного самоуправления на основе прямой демократии. Образ бандитов, стреляющих в мирных людей с карусели, придали анархистам советские фильмы о Гражданской войне. Поэтому современное использование понятия «анархист» по отношению к бесчинствующим подросткам столь же ошибочно, как и называть «коммунистами» ультралевых террористов.
Не является ли Майдан охлократией? Можно сказать, что таким он был в 2004 году, когда участники тогдашнего Майдана были просто толпой зрителей, подхватывавшей лозунги выступавших со сцены политиков. Охлократия – это власть толпы, управляемой демагогами. Однако Евромайдан неприятно разочаровал украинских демагогов, пытавшихся набросить на него свои узды. Потому что участники Евромайдана в большей степени руководствовались не призывами со сцены, а своей головой и мнением своих «побратимов». И итоге Яценюка неоднократно освистали, Кличко окатили из огнетушителя, а Тимошенко вовремя сообразила, что она на Евромайдане гость, а не лидер.
Таким образом, Евромайдан - это уже не охлократия, хотя и пока еще не идеальная модель прямой демократии. Думается, что это переходная модель, будущее которой зависит от того, что выберут для себя участники следующих майданов: идти стадом за красноречивым оратором или защищать свои интересы как сознательные и ответственные граждане.
От майдана до референдума
Так же, как и Кремлю, украинским политикам не нравится нынешний Евромайдан. Но если российская власть видит его как провокатора, расшатывающего её вертикаль, то политики Украины видят в нем своего конкурента в борьбе за власть, уже разрушающего их монополию.
Нынешняя система представительской демократии, по которой формируется власть практически во всех демократических странах мира, основана на передаче полномочий власти от народа к его представителям, в роли которых выступают т.н. «профессионалы». В Украине эта каста элиты сформировалась в 90-е годы: из чиновников, бизнесменов, бывших компартийных и комсомольских вожаков, лидеров правой оппозиции, харизматических выскочек. Внушая избирателям, что государством должна управлять не кухарка и шахтер, а «профессионалы», они потрясали своими дипломами (часто купленными) и послужными списками, заявляли, что только они способны спасти страну от очередного кризиса (устроенного их же коллегами).
Постепенно сам процесс выборов этих представителей народа стал таким, что в них мог принять участие и победить только очень состоятельный кандидат. А с переходом на пропорциональную систему, к которой новая власть вернулась сейчас, принять участие в выборах могли лишь те, у кого хватало денег создать и раскрутить собственную партию или купить себе место в уже имеющейся. Таким образом, украинские «представители народа» превратились в полузакрытую касту, вход в которую возможен лишь людям с большим состоянием или чьим-то протеже.
Но главный минус представительской демократии не в этом. Недовольство избирателей вызывает то, что профессиональные политики фактически перестали быть представителями народа, а лишь используют этот механизм, чтобы прийти к власти и решать свои вопросы. Невыполнение пожелания избирателей, коррупция, распиливание бюджета, разворовывание страны, неприкосновенность беспредельщиков – это всё последствия скомпрометировавшей себя системы представительской демократии. И Евромайдан стал как раз реакцией народа на её разложение.
Промосковски настроенные обыватели считают, что единственное лекарство от этого – забыть про демократию и полностью отдаться воле справедливого царя, который бы «сверху» заставил депутатов и чиновников выполнять свои обязанности. Украинские сторонники майданов верят, что граждане способны сделать это сами, «снизу». Кроме того, у людей уже появилась мысль, а нужны ли эти политики-представители вообще? Зачем содержать лукавых посредников, если во многих случаях управлять можно напрямую, без них?
Для многих сама идея управления целой страной при помощи майданов пока еще кажется абсурдной, но только потому, что они не понимают принципа прямой демократии и не догадываются о современных методах её осуществления.
Разумеется, киевский Евромайдан не представляет всех граждан Украины. Так же как их не представляют майданы и антимайданы в Полтаве, Харькове и Донецке. Но если их объединить, дав каждому гражданину непосредственно участвовать в управлении своим городом, регионом, всей страной, создав эдакое грандиозное майдан-вече, на котором будут представлены все 35 миллионов (или сколько там) полноправных, обладающих правом голоса граждан Украины?
Не нужно ничего выдумывать: такая модель существует уже давно и называется референдум. Тот самый референдум, само название которого вызывает у политиков корчи и припадки, потому что это механизм, с помощью народ осуществляет свою волю, не нуждаясь в услугах «профессионалов» и перечеркивая их хитроумные планы. Не случайно в странах, где референдумы проходят лишь раз в десять лет, а их итоги политики объявляют «необязательными рекомендациями», демократия стремительно вырождается и коррумпируется.
Правда, развитию системы референдумов до сих пор мешала неуклюжесть классической системы голосования. Требовались сборы подписей, затем выделение денег на референдум, создание комиссий, аренда помещений для голосования, контроль за утомительным подсчетом голосов и т.д. А теперь представьте, что в год будут проводиться хотя бы 10 всеукраинских референдумов! А как выносить на референдум вопросы, требующие немедленного рассмотрения – например, о составе правительства?
Однако выход из этого есть, если вспомнить, что украинцы живут уже в 21 веке. Если народные представители голосуют в Раде с помощью электронной системы, то почему так же не могут делать все граждане Украины? Электронный референдум можно инициировать, подготовить и провести за 3 дня, оперативно получив одобрение или осуждение всех граждан по каким-то фундаментальным вопросам. И уже не возникнет ситуации, когда украинцы будут с возмущением обвинять политиков в том, что поступают против их наказов. Политики станут более контролируемыми и управляемыми представителями, да и их функции, собственно говоря, сильно сократятся.
Единственная загвоздка – убедить граждан принимать итоги собственного плебисцита, а не пытаться захватывать здания администраций и навязывать свою волю всей стране. Возможно, в этом их убедят нынешние столкновения, когда на каждый майдан возникает противоположный «антимайдан», и наоборот. И люди начинают понимать, что палка – хорошее орудие для контроля за лукавыми представителями народа, но она бесполезна против такой же палки в руках другой части народа. И рано или поздно придется договариваться, решать все миром и компромиссом.
Что же касается надежности «электронного референдума», то вот уже несколько лет в стране существуют системы электронных платежей и обслуживания банковских счетов – тот же «Приват-24». И уж если украинцы доверяют электронике и интернету свои деньги, то почему бы им не доверить свой голос?
«А винтовку бросать нельзя!»
Конечно, подобной системы прямой демократии пока что нет ни в одной стране мира. Но это вовсе не означает, что она не может существовать в принципе, как наверняка начнут голосить теряющие власть политики. Украинцам вообще нужно менять привычку перенимать у кого-то только все готовое, уже существующее – пора бы и самим заняться разработками нового. И если системы прямой демократии нет в мире, то почему бы Украине не стать первой? Глядишь, уже не американцы украинцев, а украинцы начнут учить американцев современной демократии!
Подобное достижение Евромайдана было бы на порядок куда более значимым, чем обыкновенная смена «представителей» и «профессионалов» во власти или даже «национальная революция». Это была бы революция не только политическая, но системная, причем мирового значения. Люди, которые бы её осуществили, могли бы войти в историю наравне с Периклом, Конфуцием, Лафайетом, Вашингтоном, Марксом, Линкольном…
Разумеется, что даже новая украинская власть, которая состоит из всё тех же прежних «профессионалов», будет крайне отрицательно реагировать на предложения о такой реформе. Им бы хотелось, чтобы Майдан остался лишь толпой на улице, которая помогла им прийти к власти и которую после этого нужно распустить по домам, чтобы вернуться к тихой и спокойной прежней модели представительской демократии, в которой продолжат морочить голову избирателям и сохранять свою монополию на власть. Однако даже лукавые украинские политики не всегда могут получить желаемое.
Сейчас Украина находится в довольно специфической сложной ситуации, во многом благодаря действиям России, инициировавшей классическую контрреволюцию и интервенцию. За что Евромайдан должен быть благодарен Путину, поскольку это надолго отсрочило его «роспуск» новой властью. Сейчас, не получив от Запада никакой поддержки и защиты, кроме пустопорожних заявлений, и не обладая боеспособной украинской армией, новая власть может рассчитывать только на украинское ополчение как фактор сдерживания нахрапистых амбиций северной соседки. Поскольку даже Путину будет трудно объяснить своим россиянам, почему десятки тысяч мужчин «братского народа» столпятся у военкоматов, запишутся в ополчения и выступят против российской «армии-освободительницы». Неужели все они будут «фашиствующими молодчиками» и «наемниками Запада»?
Евромайдан же может стать не столько организационной силой, сколько вдохновляющим фактором движения ополчения, поскольку все согласятся с тем, что воевать за Турчинова, Яценюка или олигархов не захочет никто. Даже если Юлия Владимировна начнет голосить с трибуны про «смертельну небезпеку Україні», мало кто хотя бы пошевелит пальцем. Однако Евромайдан имеет для этого соответствующий авторитет, а его командиры и сотники - популярность среди тех, кто готов драться. Призыв Евромайдана имеет гораздо большие шансы быть услышанным. К тому же он обладает какими-никакими собственными отрядами.
Поэтому новая власть, как бы она ни относилась к Евромайдану, не может распускать его сейчас. Она нуждается в его поддержке даже еще больше, чем в дни революции. И она будет вынуждена выполнять его требования.
И вот в этой ситуации у Евромайдана есть шанс не просто сместить с постов еще нескольких представителей «старого режима» и посадить в них своих «побратимов», а сделать что-то поистине важное, грандиозное, фундаментальное, что изменило бы облик и будущее всей страны. Например, реализовать давнюю мечту сторонников майданов – и создать в Украине цивилизованную систему прямой демократии…
