В поисках утраченной идеи

…людей из Львова и Луганска, Чернигова и Симферополя (не говоря уже о Севастополе)?

До 2001 года считалось, что национальной идеей Украины стал… футбол. Но В. Лобановский умер, а А. Шевченко благополучно играет для итальянских налогоплательщиков. Киевское «Динамо» скатилось на позиции заурядного клуба, и про футбол почти забыли. Даже случайно-блестящий выход в финальную часть чемпионата мира ничего не изменил. Кожаный мяч так и не стал заменителем трезубца. А Идеи все не было и не было…

За 15 лет независимости, упавшей фактически с неба, в этом направлении ничего не было сделано. Хотя что можно сделать в таком «ювелирном» вопросе, как этот? Под заказ такие вещи не делаются.

Отсутствие национальной идеи не случайно. Помимо всех прочих причин, хочется сказать об одной, может быть, и не самой важной. У нас в стране не особо нуждаются в гуманитарной интеллигенции.

Это было бы не так страшно и совсем не так странно, если бы не майданные обещания «оранжевых». Они-то шли к власти, апеллируя во многом к чувствам и мыслям интеллектуалов. Более того, именно на этом строилась их предвыборная пропагандистская кампания…

Куда податься?

Объективности ради стоит сказать, что свою невостребованность гуманитарии чувствуют сегодня по всему миру. В рационалистическом обществе поддерживаются только эффективные идеи, а всякий историко-философский мусор отбрасывается на обочину. Только вот у нас, как всегда, «западный подход» сработал не на сто, а на все двести процентов.

И действительно, что ждет человека, закончившего, к примеру, истфак и желающего работать по специальности? Да ничего! Работа в школе или в учреждениях Академии наук оплачивается на уровне прожиточного минимума. Чтобы дойти до престижных лицеев или гимназий, надо иметь опыт работы не менее десяти лет. Бывают, конечно, исключения, но мы не о них. Отсрочкой для некоторых становится аспирантура, по окончании дающая возможность попользоваться ранее престижным званием «кандидат наук».

Конечно, можно ходить учительствовать в школу, а летом работать то продавцом, то корректором, то еще кем-то. Можно даже пойти получать второе высшее образование и потерять на этом еще 3-4 года. Только зачем для этого было получать первое?

Технология

Нам знакомы мнения многих людей, которые более 20 лет проработали на ниве социальных наук. Часто можно услышать от них рассказы о «славном советском прошлом». По их словам, нужно добиваться мощного государственного финансирования для фундаментальной науки. Спору нет. В любой стране должна быть заинтересованность в развитии научного сектора. Но нам сейчас было бы наивно ожидать от нашего не совсем богатого государства серьезной помощи. Люди активные это понимают и находят выход. В случае с социальными науками, как это ни странно, он тоже есть.

Так что же делают те, кто не хочет оказаться за чертой «прожиточного минимума»? Сегодня рыночные принципы можно применять и в не очень «коммерческих», на первый взгляд, областях. Возможно, не все это понимают. Особенно трудно перестроиться пожилым ученым, не понимающим тонкости произошедших перемен. Но сложности эти преодолимы. Часто человеку просто не хватает необходимой информации.

Есть немало западных фондов, американских и английских, французских и немецких, рыскающих по просторам СНГ в поисках ученых-одиночек и коммерсантов от архивного дела. Что же их так у нас интересует? Что за гуманитарную помощь они предлагают?

Их очень интересуют экологические темы и проблемы межнациональных отношений, особенности реформ органов власти и оборонной сферы у нас в стране. Проводятся интенсивные мониторинги социологического и политологического характера, особенно обостряющиеся в предвыборный период.

На грантовой игле

То, что Украину методично и поступательно разворовывают, известно. Только вот помимо природных ресурсов, заповедных зон и военно-технических разработок грабят еще и культурно-научное наследие. Согласны, что на фоне всего остального это может показаться не самым важным, но присмотреться стоит.

Гранты, выделяемые нашим «науковцам», зачастую касаются описывания и копирования архивных фондов. То, что сложно сделать иностранцам, под силу отечественным ученым, не стесненным законодательными ограничениями.

Наверное, здесь не стоит выступать с позиций осуждения. Интересы американцев или немцев, израильтян или канадцев, поляков или французов, по демпинговой цене скупающих информацию о нашем гуманитарном наследии, понятны и прозрачны. Потом тонны ксерокопий или гигабайты цифровых фотозаписей преобразовываются в магистерские или докторские диссертации, защищаемые в западных университетах западными же учеными.

Наши «науковцы» тоже не остаются внакладе, получая за свои труды оплату, вполне выводящую их на средний уровень, в тот самый полумифический «средний класс», к коему они и так должны, по идее, принадлежать. Все довольны, всех это устраивает, включая государство, освобожденное от забот по поддержанию своей гуманитарной науки. Спасайся, кто и как может!

А все-таки жаль, что национальной идеи пока нет. Те, кто могут ее придумать, посидев некоторое время на грантах, все равно рано или поздно соберутся и уедут. В государствах всеобщего благосостояния для них может найтись место. Может быть, не такое теплое, как для коренных жителей, но все равно более удобное, чем на холодной, неотапливаемой родине.