Похожий на увесистую палицу, «фаустпатрон» занимает одно из самых почетных мест в галерее оружия Второй мировой, ведь с 1944 года он стал таким же неизменным атрибутом немецких пехотинцев, каким до него был автомат MP-40 или пулемет MG-34.
Это было довольно эффективное оружие, однако боевые и технические характеристики «фаустпатронов» впоследствии слишком преувеличили, насочиняв о нем множество вздорных мифов. Большинство из которых сводятся к тому, что, мол, в то время, как глупые русские и американцы клепали десятки тысяч танков, гениальные немцы изобрели компактные сверхсовременные гранатометы – которыми превращали в дымящееся железо целые танковые армии.
На самом деле первенство в изобретении противотанкового гранатомета принадлежит не Германии. А их широкое использование свидетельствовало лишь об одном – острой нехватке у немцев противотанковой артиллерии и авиации.
Вторгнувшись в СССР, германская армия имела на вооружении лишь противотанковые пушки калибром 37-50 мм. У ее многочисленных союзников, собранных почти со всей Европы, арсенал был не лучше. Так что наши отечественные «сорокапятки» вовсе не выглядели на этом фоне какой-то архаичной немощью.
Против легких Т-26 и БТ подобных орудий было вполне достаточно. Поражать Т-34 было уже проблематично, а КВ и вовсе невозможно. Роль противотанковой артиллерии немцам пришлось переложить на свои танки и самоходки, позволяющие размещать на них весьма мощные орудия.
Что же касается появившихся позже немецких 88-мм и 128-мм орудий, то они были отличным оружием на дистанции 1,5-0,5 километров. Но в ближнем бою, особенно на пересеченной местности или в городских условиях, бороться с танками было нечем – противотанковые ружья уже не пробивали их броню. А насколько далеко и точно солдат мог метнуть противотанковую гранату, вы можете прикинуть сами, используя для опыта увесистый булыжник.
С подобной проблемой столкнулись все воевавшие стороны. А первыми ее решили Англия и США - исходя из соображения, что если гранату не получается добросить, то ее нужно выстрелить. В принципе, идея была не нова: еще в Первую мировой появились т.н. ружейные гранаты (противопехотные осколочные). Они надевались на дульную часть винтовки и выстраивались при помощи холостого патрона на несколько десятков метров.
Однако выстрел при этом производился по навесной траектории, а о точности не могло быть и речи, к тому же противотанковая граната была слишком тяжела, чтобы использоваться подобным образом. Поэтому англичане пошли другим путем, создав в 1942 году ручную пусковую установку для гранат, которые сначала выстреливались вышибным зарядом, а затем летели за счет работы порохового ракетного двигателя.
В качестве боеприпасов использовались три вида гранат: кумулятивная (пробивала до 120 мм брони), осколочная и дымовая. Он получил название PIAT (пехотный противотанковый гранатомёт) и продержался на вооружении до 1951 года.
В том же году американцы приняли на вооружение реактивное противотанковое ружье «Bazooka». В отличие от британского PIAT, она работала по принципу динамореактивной пушки, то есть представляла собою трубу, из казенной части которой вылетала часть пороховых газов. Это позволило избавиться от такой неприятности, как отдача, но одновременно получить новую. Ведь раскаленное облако могло запросто обжечь зазевавшегося заряжающего и к тому же не позволяло вести огонь из блиндажей и других тесных укрытий.
Настал черед и Германии озаботиться подобным оружием. Весной 1943 года в немецкую армию поступил собственный вариант «базуки» - более мощный «Ofenror». Вот только ракетный двигатель вылетающей гранаты у немцев почему-то включался сразу, и при выстреле газы обжигали лицо стрелка. Поэтому стрелять из него можно было только… в противогазе.
Проблему разрешили с помощью защитного щитка, установленного на модернизированной модели, получившей название «Panzerschreck». Всего до конца войны было выпушено 314 000 гранатометов обеих моделей и 2 218 400 реактивных гранат.
Однако то ли немецкие генералы посчитали их слишком опасными в использовании, то ли слишком громоздкими и сложными (их обслуживали стрелок и заряжающий), но уже а августе 1943 года на фронте появился знаменитый «Panzerfaust» - или, как его еще называли, «Faustpatrone» (прижившийся у нас как «фаустпатрон»). Выбор имени (Faust – кулак) был весьма удачным, так как его гранаты безжалостно разили все подряд: броню, стены, двигатели автомобилей.
Преимущество «фаустпатрона» было в том, что он являлся одноразовым. Солдат производил выстрел, а потом просто выбрасывал оставшуюся пустую трубу – и ему не был нужен помощник-заряжающий. Благодаря такой конструкции масса модели «Panzerfaust 30M Klein» составляла всего 3,25 килограмма, а значит солдат мог гораздо быстрее навести его на цель и сделать выстрел, меньше рискуя получить пулю в лоб.
Кроме того, его граната не имела реактивного двигателя. Ее выбрасывал вышибной заряд, а дальше она летела по инерции. Защищать лицо, тем более противогазом, больше не требовалось, а с оружием мог справиться любой, прочитав инструкцию или пройдя краткий курс обучения. Однако это значительно сокращало прицельную дальность выстрела, которая составляла всего 30 метров.
30 метров – это значит, что нужно было подобраться к танку почти вплотную или ждать несущуюся на тебя стальную махину в укрытии до последней секунды. Неудивительно, что к «фаустпатронам» немецкие солдаты отнеслись вначале весьма скептически и часто просто бросали его, отступая. На местах боев в Украине, Беларуси, в Прибалтике часто находят целые склады брошенных «фаустпатронов». А потери наших танковых частей от этого «чудо-оружия» до середины 1944 года не превышали 5%.
Зато его подбирали наши солдаты, командование которых так и не удосужилось добиться выпуска подобного оружия – считалось, что вполне достаточно наших отличных противотанковых орудий. Однако иногда пушки рядом не оказывалось - и до самой Победы нашим дедушкам приходилось отражать контратаки немецких танков гранатами и трофейными «фаустпатронами». По достоинству они оценили его и как наступательное оружие, поражающее вражеские огневые точки.
Впрочем, иногда «фаустпатроны» находили и не совсем обычное применение. Так, боец штурмовой бригады Ватаман использовал его как дубину, забив насмерть в рукопашной схватке несколько гитлеровцев.
После выпуска «Panzerfaust 30M», у которого выросла бронепробиваемость (со 150 до 200 мм), а вместе с ней и масса (до 5,3 килограмма), в начале 1944 года на фронт поступил «Panzerfaust 60М». От своих предшественников он отличался увеличенной вдвое (с 30 до 60 метров) дальностью стрельбы, что обошлось в новое наращивание массы до 6,35 кг.
Это уже было, как говорится, совсем другое дело. Теперь «фаустпатроны» стали популярны у солдат, и их расход исчислялся 200 тысячами штук в месяц. Впрочем, производили их еще больше, и всего до конца войны было выпущено 8 254 300 штук. Производить их было гораздо проще, чем выпускать противотанковые орудия, да и не нужно было готовить расчеты. По сути, теперь Германия пыталась остановить наступающую советскую армию не умением и качеством, а количеством.
Последним фаустпатроном, поступившим в войска в конце 1944 года, стал «Panzerfaust 100М», у которого дальность выстрела возросла до 100 метров, а бронебойность до 220. Следующая модель, Panzerfaust 150М, который мог пробивать 320-мм броню на расстоянии 150 метров, уже в производство пойти не успел – к счастью.
Эффективность «фаустпатронов» возросла – в 1945 году на их долю приходилось 12% танковых потерь. Но за этой цифрой стоит огромное количество убитых солдат и ополченцев («фолькштурма»), которые не успели сделать свой выстрел или же сделали его неудачно. Дело в том, что при стрельбе по горизонтали граната «фаустпатрона» часто рикошетила от Т-34. Поэтому целиться нужно было либо под маску пушки, либо в борт башни. А между тем наши танки сопровождали команды автоматчиков, которые сразу же поливали свинцов вынырнувшую физиономию «фрица».
Короткий пик славы «фаустпатронов» пришелся на Берлинскую операцию – 20% танковых потерь на подступах к столице и свыше 70% в уличных боях. Во многом благодаря тому, что сотни тысяч их были розданы солдатам, ополченцам и подросткам из «гитлерюгенда».
Последние были наиболее опасны, поскольку из-за собственной глупости и фанатизма совершенно не соблюдали осторожности. Они безрассудно выскакивали с «фаустпатроном» из-за угла или кучи битого кирпича, целились по танкам из окон – и, в большинстве своем, погибали. Причем не только от пуль или сгорая заживо в струе огнемета – рассвирепевшие красноармейцы могли просто забить такого сопливого вояку ногами.