Черный дизель

А 22 февраля произошла трагедия, которая потрясла всю область: сами работники железки говорят, что такой жуткой истории у них еще не было.

В ловушке

Ольга Кирьян вместе с 43-летним сыном Виталием возвращались из Черкасс домой в село Вершина-Згарская. На станции Богуславец Виталий вышел покурить в тамбур. Поезд N6070 «Шевченково - Гребенка» тронулся, а мужчины все не было.

Позже выяснилось, что Виталий, выпав из вагона, оказался между перроном и рельсами. Возможно, он пытался подняться и схватился за ступеньку. Но тут автоматическая дверь закрылась, и Виталию прижало руку – несчастный очутился в ловушке. Поезд тем временем набирал скорость и протащил Виталия по щебенке около 4 км...

После этого Ольга Кирьян попала с инсультом в больницу, поэтому о происшедшем со слов женщины поведал ее внук Богдан, сын погибшего.

– Бабушка утверждает, что отца можно было бы спасти, если бы проводники остановили состав, – говорит Богдан. – Она вспоминала, что какой-то мужчина, войдя из тамбура в вагон, сказал, мол, видел в дверях чью-то руку, и сообщил об этом проводникам. Бабушка попросила их, а также двух милиционеров, которые сопровождали состав, сорвать стоп-кран. Но проводники ответили ей, что тогда поезд пойдет под откос, и дизель продолжил движение.

Лежащего неподалеку от рельсов Виталия увидели машинисты поезда, идущего следом. Они передали о несчастном случае по рации, и на место трагедии выехала «скорая». Фельдшер Надежда Курятник, осмотрев пострадавшего, пришла в ужас.

– В жизни еще такого не видела, – признается Надежда. – Вместо спины у него было сплошное кровавое месиво, даже кости были видны. Мужчина потерял очень много крови. К тому же он пролежал на снегу около часа и получил переохлаждение. Шансов выжить фактически не было.

Пострадавшего отвезли в Золотоношскую районную больницу. Всю ночь врачи пытались сохранить еще теплившуюся жизнь, однако утром Виталий скончался...

Ничего не вижу, ничего не слышу...

У проводников же совсем иная версия произошедшего. Валентина Бабенко, которая в тот день была на смене, рассказала, что они с напарницей обилечивали пассажиров, когда к ним подошел какой-то мужчина и сказал, что в тамбуре возле ступенек торчит чья-то рука.

– Я побежала в тамбур, а Ира – к машинистам, – продолжает Валентина Александровна. – Никакой руки я не увидела и тогда позвала милиционеров. Кстати, рядом с ними сидела мать погибшего, она тоже вышла в тамбур. Мы стали обсуждать, что делать. Тут она, услышав наш разговор, побледнела и произнесла: «Наверное, это мой сын. Его нигде нет». А тут как раз поезд остановился на следующей станции – Пальмира.

Машинисты из своей кабины ничего не видели. Как раз начинало темнеть, но фонари еще не включили – это самое опасное и неудобное время для любого водителя. Машинист Анатолий Харина говорит, что состав просматривался всего на 40 метров, в то время как его длина – около 100 м.

– Перед тем как поезд тронется, мы обязательно выглядываем – все ли вошли, – объясняет Анатолий Николаевич. – А в тот день невозможно было увидеть колеса последнего вагона, из которого, собственно, выпал пассажир. Этот участок и при хорошем освещении почти не просматривается.

Найти свидетеля

Очевидец трагедии – Людмила Опарина – ехала в одном вагоне с Ольгой Кирьян и ее сыном. Женщина услышала в тамбуре какой-то шум и вышла спросить, что происходит. Но одна из проводниц ее вытолкала – мол, не ваше дело. В Пальмире Людмила вышла вместе с Ольгой Степановной.

– Она была бледная, хваталась за сердце, – рассказывает свидетельница. – Я поинтересовалась, кого там придавило. А она отвечает: «Мой сын выпал из поезда...» Потом пошла на станцию. Тогда подумать никто не мог, насколько все серьезно.

Сейчас дело расследует прокуратура, но виновных найти проблематично. Так, по словам Константина Нестеренко, замначальника локомотивного депо станции Шевченково, обвинения в сторону проводников безосновательны. А ведь Виталий, по иронии судьбы, проработал железнодорожником 18 лет.

Как быть в такой ситуации семье, которая потеряла кормильца? Заместитель председателя ЗАО «Страховая компания «Раритет» (ее реквизиты указаны на железнодорожных билетах) Виктор Васик сказал, что по закону, если погибший был пассажиром поезда и имел билет на руках, то его семье выплачивается страховка – 51 тысяча гривен.

– Но чтобы получить деньги, надо представить в страховую компанию оригинал билета, свидетельство о смерти, акт о несчастном случае, оформленный начальником поезда или ответственными работниками железнодорожной станции, и свидетельство о правонаследовании от нотариуса, – продолжает Васик.

– Билет, по сути, является страховым полисом. Без него практически невозможно доказывать свою правоту в суде.

Но билет Виталия утерян. Его можно попробовать восстановить через кассу ж/д вокзала. Хотя сегодня это сделать проблематично, после того как паспорт стал ненужным при покупке проездного документа.

Однако Борис Бережанский, начальник сектора охраны труда Шевченковской дирекции по перевозке грузов и пассажиров, заявляет, что так как смерть Виталия произошла не на производстве, на денежную компенсацию от предприятия семья погибшего рассчитывать не может. Дирекция лишь оплатила похороны погибшего.

Выходит, семья Виталия осталась наедине со своим горем. Ольга Степановна не хочет подавать в суд и выяснять подробности трагедии – тяжело переживает потерю сына, да и любое волнение ей противопоказано. В то же время сын погибшего Богдан надеется наказать виновных, но тягаться с целым министерством вряд ли у него получится, ведь действует круговая порука...