Агония Третьего рейха

После грандиозной артподготовки позиции обороняющихся ослепили 143 зенитных прожектора, в бой двинулись танки и пехота, начался знаменитый штурм Зееловских высот. Третьему рейху оставалось коптить небо чуть более трёх недель.

Берлин – главный приз войны

«Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом» – гласит армейская мудрость. Хуже этого только генерал, не желающий взять «на абордаж» столицу врага. Сотрутся в хлипкой людской памяти подробности Великой войны, но в веках останутся имена воинов, добивших зверя в его логове, – так думали бойцы, тщательно малюя на стенах Рейхстага свои фамилии; так мыслили военачальники, принимая безоговорочную капитуляцию разгромленного противника.

Убоги до неприличия стенания кабинетных стратегов про чрезмерность наступательного порыва Красной армии. По ним выходит, что не имело смысла в заключительной фазе войны так интенсивно мутузить немцев и нести потери. Достаточно было окружить Берлин и подождать на бугорке, когда дядя Гитлер притащит ключи от города на мягкой подушечке.

В лучшем случае подобные размышлизмы «экспертов» с перетренированным задним умом, мнящих себя куда более умными и сведущими людьми, чем герои той исторической эпохи, – не более чем пустое умствование трусоватых бездарей. В худшем – домыслы провокаторов, вроде Резуна-Суворова, продолжающих воевать продажным пером на стороне Третьего рейха.

Жаждали размахивать боевыми знаменами над Рейхстагом и Черчилль с Рузвельтом. Но качество их войск не позволило планам осуществиться. В одну ночь превратить в руины Дрезден, где не было даже ремонтных заводов, а Хиросиму и Нагасаки испепелить атомными бомбардировками, или спустя 20 лет утюжить вьетнамские деревеньки напалмом – это природное англосаксонское. А вот танковыми прорывами рвать врага в клочья – этого они не проходили.

Когда в начале февраля авангард армий Жукова железной пятой встал на Одере, союзники сбивали немецкие заслоны, составленные из 16-летних юнцов в 450-500 км от схрона Гитлера. А если случалось драться с более организованной обороной, то останавливались как вкопанные, а то и пятились назад. Недостроенную «линию Зигфрида», со средней глубиной обороны около 60 км, союзники, неся чудовищные потери (более 500 тыс. убитыми), не могли взломать с сентября 1944 года по март 1945-го. Только мощное наступление Красной армии позволило войскам Эйзенхауэра в марте перевалить за её кромки.

1 апреля Черчилль заклинал Рузвельта: «...Русские армии на юге, судя по всему, наверняка войдут в Вену и захватят всю Австрию. Если мы преднамеренно оставим им и Берлин, хотя он и будет в пределах нашей досягаемости, то эти два события могут усилить их убежденность, которая уже очевидна, в том, что все сделали они. Поэтому мое мнение таково, что с политической точки зрения мы должны вклиниться в Восточную Германию настолько глубоко, насколько это возможно, и, разумеется, захватить Берлин, если он окажется в зоне досягаемости».

Но Верховный главнокомандующий союзными экспедиционными силами в Западной Европе Эйзенхауэр отчетливо понимал, что его воинство в гонке за главный приз войны не в состоянии конкурировать с набравшими победный ход танковыми бригадами Жукова и Конева.

В своих воспоминаниях он изящно объяснял, почему ему было слабо тягаться с русскими: «Естественной целью за пределами Рура являлся Берлин – символ остававшейся немецкой мощи. Его взятие было важно как психологически, так и политически. Но, на мой взгляд, он не являлся ни логичной, ни наиболее желанной целью для войск западных союзников. Когда в последнюю неделю марта мы стояли на Рейне, до Берлина оставалось триста миль. На пути к нему, в двухстах милях от нашего фронта, лежала река Эльба, служившая значительным естественным препятствием. Русские войска прочно закрепились на Одере, захватив плацдарм на западном берегу этой реки, всего в тридцати милях от Берлина».

Далее будущий гарант американской конституции наплел эшелон объективных причин, почему вверенные ему войска были не в силах преодолеть триста миль по территории врага в середине апреля откровенно не желавшего воевать против американцев. В «Рурском котле» 21 апреля «хенде-хох» перед янки сделали 317 тыс. немцев. Больше, чем под Сталинградом и Эль-Аламейном вместе взятых.

Последние озарения Геббельса

Надо обязательно отметить, что против наступающей Красной армии немцы дрались с отчаянием обреченных. Доктор Геббельс знал, как настроить немцев на смертный бой. Хотя уже всем было ясно, что часы Третьего рейха пробили полночь, батальоны фольксштурма и солдаты Вермахта оборонялись упорно.

Обработку сознания «рейхсдойче» министр пропаганды начал сразу, как только в октябре 1944 года Красная армия вступила в коренные немецкие земли. 21 октября в деревеньку Неммерсдорф в Восточной Пруссии вошла советская танковая часть. Не успев закрепиться, она на следующий день с боями отступила. А через несколько дней геббельсовская пропаганда родила черную легенду о бесчинствах русских с эротически-зверским уклоном: всех женщин поголовно от малолеток до ветхих старух красноармейцы, поощряемые комиссарами, изнасиловали, до смерти изувечили сотню гражданских лиц – нехристи азиаты распинали их на крестах. Заодно якобы пристрелили группу французских и польских рабочих. «Берегись, немецкий народ, восточные варвары несут вам тотальное уничтожение!» – гремел по радио министр пропаганды.

15 апреля накануне советского наступления солдатам зачитали последний приказ фюрера:

«Солдаты Восточного фронта!

Последний раз со смертельной ненавистью большевизм начал наступление. Он пытается разрушить Германию и наш народ истребить. Вы, солдаты востока, знаете, какая судьба ожидает ваших жен и детей, ибо все мужчины и дети убиваются, а женщины насилуются в казармах, а кто остается в живых, угоняется в далекую Сибирь. Мы предвидели это наступление и в течение января постарались создать сильное укрепление, мощная артиллерия встретит своим огнем врага. Его бесчисленные потери восполнены новыми частями, но новые части и фольксштурм усиливает наш фронт. Большевизм на сей раз встретит старая судьба, они будут обескровлены...

Берлин был немецким и будет немецким, а Европа не станет никогда русской. Создайте тесное сотрудничество всех не для защиты глубины страны, а ваших детей и жен и тем самым своей судьбы. В эти часы на вас смотрит весь народ».

Ничего подобного Красная армия на территории Германии не творила. Конечно, война не может совершенно обходиться без эксцессов. Случались они и в советской зоне оккупации. Однако говорить о систематических проявлениях жестокости по отношению к гражданским лицам не приходится.

Советское командование отлично понимало, что мародерствующая армия не в состоянии качественно решать боевые задачи, потому с проявлениями непотребства боролось решительно и сурово.

Случайные безобразия не шли ни в какое сравнение с систематическим безнаказанным насилием союзников.

«Милосердие» англосаксов не знало границ. Западные политики в победоносном пылу даже предлагали кастрировать все мужское население Германии.

«Мы должны быть твердыми в отношении Германии, я имею в виду немецкий народ, а не только нацистов. Мы должны либо кастрировать немцев, либо обращаться с ними таким образом, чтобы они не могли воспроизводить население, которое хотело бы продолжать свой прежний путь», – бушевал президент США Франклин Делано Рузвельт.

Но не сложилось. Тиран Сталин не поддержал. В «варварской» голове генералиссимуса не укладывалось, как можно такое сотворить с побежденными. Заставить за лагерную пайку работать на восстановление порушенного ими хозяйства – это запросто, но лишать побежденных репродуктивных органов – это, знаете ли, чересчур «цивилизованно».

Зееловский порог Берлина

При упоминании словосочетания «Зееловские высоты» у многих перед глазами встают горы трупов красноармейцев, наваленных по дороге на Берлин. Эта одна из грязных легенд «общечеловеков».

Разумеется, потери были. Потери заметные. Однако это война, а не променад по ночным блудилищам города-героя Киева в поисках оттяга с переверзиями. Разглагольствования о реках крови, пролитой Красной армией на Зееловских высотах благодаря живодерским приказам командования, – не что иное, как проявление затаённой злобы либерастов на Ивана-солдата за то, что он в открытом бою до смерти побил Фрица-освободителя, культурного до самого дна Бабьего Яра и прочих многочисленных проявлений несокрушимой цивилизованности.

Наступление Красная армия вела основательно, со знанием дела. Перед тем как бросить в атаку «царицу полей», зееловскую оборону, имевшую общую глубину естественных и инженерных рубежей 30-40 километров, накануне прощупали разведкой боем силами в основном штрафных батальонов. В задачу боевого контакта входило выявление расположения огневых точек немцев и тактики ведения оборонительных боев. Разведка оказалась плодотворной: уточнили дислокацию немецкой артиллерии, плотность которой перед Кюстринским плацдармом достигала 46 стволов на километр фронта, определились и с оборонительным маневром немцев – они при начале артобстрела переходили во вторую и третью линию траншей.

В предрассветной мгле в течение получаса русская артиллерия методично перемалывала боевые порядки немцев, а когда в атаку пошла пехота, то основная часть артиллерии полковых, дивизионных и корпусных артиллерийских групп перешла к поддержке атаки двойным огневым валом. Перед наступающими бойцами Красной армии двигался ад.

Наиболее ожесточенные бои происходили на участках 8-й гвардейской армии В. И. Чуйкова (героя обороны Сталинграда) и 69-й армии. При свете зенитных прожекторов, танки и САУ, действовавшие в боевых порядках стрелковых частей, атаковали с включенными фарами.

Темп наступления двух ударных армий, в зоне ответственности которых находились Зееловские высоты, ограничивал не столько огонь обороняющихся, сколько преодоление многочисленных каналов. Для продвижения вперед артиллерии и танков приходилось под огнем строить переправы. К исходу второго дня части Красной армии овладели второй оборонительной полосой, захватили полностью Зееловские высоты и вышли из приодерской поймы. На 18 апреля войска получили задачу не на захват большого пространства, а на перемалывание живой силы и техники противника на поле боя и в ближайшей глубине его обороны. К исходу 20 апреля наступающие, смешав с землей последние резервы гитлеровцев, вышли к пригородам Берлина.

В ходе операции, включая разведку боем, обе советские армии численностью в 90 тысяч солдат и офицеров потеряли убитыми менее 4 тысяч человек. «Пристяжные» армии, ведущие наступления на вспомогательных участках, понесли заметно меньшие потери.

24 апреля, через 8 дней после начала наступления, танковые корпуса русских обволокли Берлин и закупорили в нем 150-тысячный гарнизон, лишив его притока подкреплений.

Начинался последний акт агонии «тысячелетнего Третьего рейха»…