Разговор наш начался довольно вяло и банально, но потом, кажется, писатель увлекся и остался доволен встречей. Настолько, что даже подписал автограф специально для читателей From-UA.
Справка. Пронин Виктор Алексеевич родился в 1938 году в г. Днепропетровске. Неповторимый мастер острого сюжета, закрученной интриги. Автор книг «Слепой дождь», «Тайфун», «Особые условия», «Кандибобер», «Каждый день самоубийство», «Падай, ты убит», «Банда», «Смерть президента», «Женщина по средам», «Дурные приметы», «Высшая мера», «Победителей не судят», «Женская логика», «Брызги шампанского», «Победа по очкам» и др.
From-UA: – Как Вам понравился фильм «Ворошиловский стрелок», снятый по мотивам Вашего детектива?
В. Пронин: – Фильм очень понравился. Во-первых, Говорухин очень аккуратно отнесся к моему тексту. Мои герои, мои события, мои характеры, мое решение проблемы. О чем еще автору можно мечтать? А что касается подбора актеров, так это же песня. Об Ульянове я вообще молчу. Что такое Ульянов? Это же актер, за которым стоит тень маршала Жукова, тень комсомольцев-добровольцев, тень председателя. Получается, не только мой Иван Федорович вершит свой маленький суд, неизвестно – справедливый или нет. Это стреляет и маршал Жуков! Это идет на подсознании, совершенно другое восприятие. Фильм популярен уже 10 лет, его часто повторяют по ТВ. Мне ребята звонят из Израиля и говорят: а у нас тут «Ворошиловский стрелок»! Звонит знакомый из Австралии: а у нас тут «Ворошиловский стрелок»!
From-UA: – А этот сюжет из жизни взят или придуман?
В. Пронин: – Этот вопрос почти не имеет ответа. Если я скажу, что все взял из жизни, так мне скажут: а, ты просто взял и переписал странички уголовного дела! А если я скажу, что придумал, скажут: а, чего мы переживаем, это же все придумано! Смысла в таком разговоре нет. Нужно признать одно: в данную минуту на бескрайних просторах нашей родины (я сейчас говорю о России и Украине как об одной стране – в ментальном плане) происходит не менее десяти подобных случаев. С разными вариациями – там их не трое, а двое или пятеро. Это просто обобщение жизни.
From-UA: – А как Вы считаете, что вообще нужно делать с такими моральными уродами, которых Вы описали? Не отстреливать же на самом деле?
В. Пронин: – Их нужно изолировать от общества пожизненным заключением.
From-UA: – И общество должно их на свои деньги содержать всю жизнь? А смысл?
В. Пронин: – Видите ли, я считаю, что пожизненное заключение – это хорошая кара. Но она должна иметь исключения. В виде высшей меры. Но многие сами там кончают. Ведь в тюрьме не сахар. Плюс моральные переживания у некоторых случаются. Хотя и не без курьезов. Вот рассказали, что Чикатило пишет в тюрьме воспоминания... И народ взвыл: оно еще пишет там воспоминания?! Его и расстреляли. То есть исключения должны быть. А мы все хотим понравиться. Чтобы на Западе нас полюбили. Вот мораторий на смертную казнь ввели. А вот в Америке во многих штатах есть смертная казнь, и никто ничего в угоду никому не отменяет.
From-UA: – Но вот в Китае есть смертная казнь. Публичная. И по статистике, количество казней не меняется там ни с годами, ни со столетиями...
В. Пронин: – Но мы ведь и не пытаемся с помощью смертной казни исправить общество! Это никого не воспитает. В средние века были модны шелковые индийские платки, и за кражу такого платка ввели смертную казнь. Собирают народ, казнят вора на плахе. А в это время в толпе народ ворует платки! То есть казнь, публичное наказание – это не средство воспитания! Это просто возмездие! Сделал – получай. Воспитать может только общее течение человеческой цивилизации.
From-UA: – А детектив может воспитать?
В. Пронин: – Может. Ну, не то что человек, прочитав, сразу изменится. Но он призадумается. И не только над моральной стороной преступления. Ведь посмотрите – все детективы говорят о чем? О том, что все равно преступника поймают!
From-UA: – Мир жесток. Но стоит ли всю жестокость мира нести в литературу, на экран? Может, мягче нужно?
В. Пронин: – Так ведь показывали и показывают – и мягче, и круче. Мне кажется, Говорухин нашел как раз «золотую середину». Фильм достаточно жесток и в то же время не перешагивает некую границу нравственности, терпимости, приемлемости.
From-UA: – А вообще Вы где берете сюжеты?
В. Пронин: – Да везде! Мы сейчас все пропитаны криминальной информацией. Почти в каждой нашей семье кто-то сидел – или дальний родственник, или близкий знакомый, или сосед. Дайте мне газету «Московский комсомолец», и через час я вам выдам десяток сюжетов. А дальше – дело техники, собственного опыта, воображения, собственного понимания того, что ты прочитал, мировосприятия. Главное, в общем потоке информации поймать «волну», чтобы тебе это было интересно в данный момент, и ты можешь «завестись» и на эту тему немножко потрепаться. Мои герои, мои романы – это отражение моего мировоззрения, сложившегося восприятия действительности, отношения к жизни.
From-UA: – Сколько всего у Вас вышло книг? Разные источники выдают разные цифры.
В. Пронин: – Книг вышло больше ста уже, потому что они то и дело переиздаются. Вот, например, «Ворошиловский стрелок» первоначально был издан под названием «Большая охота». Потом меня упрекнули: где-то кто-то в Америке написал такой роман «Большая охота». Ну, я поменял название: «Будет немножко больно». Потому что в романе мальчики, когда насиловали, сказали: «Потерпи девочка, сейчас тебе будет немножко больно», а потом Иван Федорович перед выстрелом тоже говорил: «Сейчас тебе будет немножко больно». Было еще название «Женщина по средам». Самое интересное, я иногда перечитываю свои книги, выходящие в новом издании. Конечно, мне все нравится, и я себя ловлю на мысли – вот же написал мужик! (Заразительно смеется. – Авт.).
From-UA: – Банальный вопрос, но без него как-то неуютно... Кто Ваши любимые писатели-детективы, «учителя»?
В. Пронин: – Да как-то трудно кого-то выделить, сказав: вот я восхищаюсь каждой его строкой. Мне многие нравятся. Вот есть очень хороший шведский писатель Фридрих Дюренматт. Есть очень хороший писатель Жапризо. А вот Гарднер и компания – это заготовки для фильмов. Я считаю, что я работаю в жанре Сименона. Лучше, хуже – это уже другой вопрос. Но я считаю, что мы с ним «одного поля ягоды». У нас с Жоржем нет шпионов, страстей, маньяков, международных разведок. У нас чистое, уголовное, нравственное преступление. Мы с ним распутываем дело на основе изучения характеров. Конан Дойль – это портреты предков, высокая английская философия, наука. Агата Кристи – причудливость: где-то волосок упал, а где-то волоска нет, кто-то пришел за три минуты, а сказал, что пришел за пять. Американский Гарднер – у него суперсовременная цивилизация, небоскребы, классные автомобили. У Сименона Мегре утром почувствовал бессонницу, рано утром надел свое дешевое пальто, вышел на набережную Орфевр, зашел в кафешку, выпил рюмку кальвадоса. Рядом девочка плачет, проститутка. «Чего ты, девочка, плачешь?» «А вот убили моего дружка». И пошел детектив... Что делает мой Пафнутьев? Он застает себя утром за тем, что тщательно, с усердием протирает рюмки. В дверях появляется жена: «Что-то намечается?» Он отвечает: «Еще не знаю...» И пошел детектив. Из ничего возникает что-то. То есть не надо ничего выдумывать сверхреальное. У нас с Сименоном все житейски проще.
From-UA: – Есть ли реальные прототипы Ваших героев?
В. Пронин: – У меня есть детектив «Брызги шампанского». Действие происходит в Коктебеле. И у меня там несколько героев действуют под своими настоящими именами: коктебельский поэт Жора Мельник, банкир Баранов. Звоню: «Слава, можно я тебя назову?» – «Можно». Звоню: «Жора, можно я тебя назову?» – «Нет, не надо». Говорю: «А Слава согласился». – «А, Слава согласился, тогда можно». А вот Пафнутьева, такого человека нет. Зато мне ребята говорят: ну, твой Пафнутьев – в каждом поступке, слове, жесте – это же ты сам. Так что это все я: и преступники, и детективы. Все же отсюда идет, из моего сердца, из моей головы. Я выплескиваюсь на бумаге сам, искренне, не стесняясь того, что мне хочется. А не сочиняю – вот этот мой милиционер должен быть таким-то и таким-то.
From-UA: – Как долго Вы пишете свои произведения? И советуетесь ли с кем-то из милицейского мира?
В. Пронин: – Ни с кем ни в чем никогда не советуюсь. Мне с самого начала все ясно! Но, когда я пишу, что Пафнутьев утром начал протирать рюмки, я еще не знаю, что конкретно его ждет в прокуратуре, когда он придет туда на работу. Это придет потом. А как пишу? Пишу я со скоростью средней машинистки. Часа три в день, недолго. Были годы, когда я приезжал летом в отпуск в Коктебель, в «Дом творчества», и уезжал с готовым романом. У меня там был «свой» номер, с двумя продавленными креслами и подтекающим холодильником. Меня любило руководство. Другие были ценности. Сейчас все это закончилось. Деньги, которые там требуют сейчас, я уже не потяну. Вот вышел у меня роман «Высшая мера»... Я приехал в Коктебель. Жоры нет, Славы нет, я хожу по набережной, никого не вижу из знакомых. Выпиваю стакан красного вина «Каберне», посидел на горячем каменном парапете. И тут подумал: сделаю-ка я своего главного героя банкиром.
From-UA: – А что вообще привело Вас к писательству, к детективам? Ведь по образованию Вы – горный инженер?
В. Пронин: – Да, я закончил Горный институт в Днепропетровске. Хотя в школе учился очень плохо. Поэтому школа мое внутренне состояние духа не затронула. И уж тем более не коснулся моего внутреннего «я» институт. Я как-то учился, сдавал экзамены, получил диплом. Но все свое свободное время я проводил в соседнем с моим домом Дворце студентов: изостудия, киностудия, фотостудия, литературная студия. Жил я весь там. После института получил распределение на «Запорожсталь», и как горняк должен был заниматься там подземными коммуникациями. А там под землей три таких завода, как «Запорожсталь». Я выдержал только три месяца и ушел работать фотокорреспондентом в газету «Комсомолец Запорожья» на зарплату 70 рублей. Мои однокурсники в Донбассе получали в то время по 700 рублей, уже ездили на черных «Волгах», а я еще мечтал о велосипеде. Но ни единого раза не пожалел о своем решении! То есть я пошел «к себе». Еще в детстве. В школе я пытался сочинять детские детективные рассказы. В институте я еще на втором курсе понял, что это не мое. Но отец мне сказал: закончи, а потом делай, что хочешь. Отец мой был горным инженером. А мама работала продавцом. И закончил тот же Горный институт. После Запорожья я вернулся в родной Днепропетровск и поступил в местную газету уже литературным работником. А почему детективы? Ну а что же еще? В детстве что мы читали? Фенимора Купера, «Три мушкетера» Дюма... Это же все детективы, это же захватывает. Не Толстой, не Чехов, которые более понятны взрослому поколению, чем мальчишкам-сорванцам. А потом, работая в газете, я как-то написал небольшой детектив по мотивам события в Днепропетровском цирке – пантера выскочила из клетки. Я нафантазировал, что ее выпустили специально и послал в журнал «Человек и закон». Повесть была, как я сейчас понимаю, забавная, но слабенькая, ее не взяли. Но они меня взяли! Литературным редактором. Видимо, все же что-то в повести было. И моей обязанностью стало писать следственные, милицейские, прокурорские очерки. Я ездил по всей стране. Это был колоссальный опыт. 7 лет я там проработал, потом ушел в журнал «Огонек».
From-UA: – Как родители относились к Вашему писательскому таланту в детстве? И как потом, когда Вы стали знаменитым?
В. Пронин: – В детстве отношение ко мне было такое: учись, а потом делай, что хочешь. А потом гордились, конечно. Я из Москвы привозил родителям подарки, стопку своих книг, отец сразу надевал очки и начинал читать. Потом хвастался знакомым. Дарил книжки. Думаю, родители мной довольны, и я оправдал их надежды.
From-UA: – По каким еще произведениям сняты художественные фильмы?
В. Пронин: – «Женская логика», по четырем книгам «Банда», «Гражданин начальник», «Самоубийство» и «Ворошиловский стрелок». Сейчас снимают еще. Но не будем забегать вперед.
