А. ШАРИЙ. Будем жить?

Ребенок умеет то, что у взрослого человека с годами получается с большой «пробуксовкой» – удивляться. Дети умеют удивляться искренне, от всей своей детской души, удивляться, широко раскрывая глаза и хлопая в ладоши от восхищения.

На днях я удивился, как ребенок. И чуть не сел от неожиданности на пятую точку. И история, как будто, вполне обычная, но финал ее для меня был просто потрясающим. Итак, все начиналось с ремонта. Нанял я ребят толковых, и начали они кроить-переделывать кухню в маминой квартире. Ребята из-под Киева – бориспольские.

Как-то вечером раздался звонок от одного из ремонтников – «Толик, приедь, пожалуйста, тут проблема есть – в глаз что-то попало, а я не знаю, какие капли нужны». Я заскочил в аптеку, приобрел там капли. Парень выглядел не очень здорово – глаз красный, слезится. Говорит – резал профиль металлический, и вдруг почувствовал сильную боль:

– На свет смотреть не могу – болит!

Я дал строителю лекарства, да и поехал домой. Но уже утром раздался новый звонок:

– Подскажи, где здесь есть больница, мне хуже, – чуть не плача проговорил бедолага.

Если с вечера неудачливый резчик металла выглядел не лучшим образом, то с утра глаз его и веко представляли собой сплошной красный нарыв. Надо ехать, в противном случае дело может закончиться весьма плачевным результатом. Отправились в Медгородок на Борщаговке.

Я крутил руль и все прикидывал – сколько же будет стоить операция по удалению инородного предмета, если он, гадкий этот предмет, в глазу есть. Уж лучше бы не было. Потому что я-то об украинской медицине знаю не понаслышке. Уж мне ли не знать о том, сколько стоит рядовой прием в рядовой больнице. Не поликлинику имею в виду, где врачи (в основной массе предпослепенсионного возраста) сидят и клепают рецепты старушкам со скоростью три минуты на пациента, а больницу, где, спасибо всякого рода Кильчицким, и бинтов-то нет, а перевязка давно стоит больше 30 гривен.

Ко мне как-то раз приехала скорая помощь по причине острой почечной колики, так прямым текстом после укола сказали: «Ну, дайте что-нибудь...». Чуть ли не «дяденька, дайте на пиво». Дяденька, конечно же, дал. Дяденьки и тетеньки по-другому просто не могут выстраивать отношения «пациент - врач».

По-другому и не бывает. Все люди, и всем хочется есть. Некоторые желают завтракать, обедать и ужинать. Отдельные экземпляры еще и жен раз в месяц в кинотеатр водят. Однако врачеватели тел у нас в стране являются некими бестелесными придурками, которые ОБЯЗАНЫ следовать перекроенной до неузнаваемости Клятве Гиппократа, а питаться должны чем Бог пошлет.

Отучись больше шести лет, а потом врачуй страждущих, получай от благодарного государства свои 2000 гривен (это при хорошем раскладе!) и не смей, падло, нарушать клятву. Можешь жрать медицинские учебники. Тараканы, вон, жрут, и ничего. Живут как-то. Правда, тараканам детей в садики отправлять не нужно, «на ремонт класса» денег тараканы не дают, да и вообще, жизнь насекомых несколько отличается от жизни образованных, стремящихся к чему-то, мыслящих людей в белых халатах.

Потому мы привыкли «давать». Типа подаяние в кармашки совать. И это правильно. Если страна настолько дебильная, что не ценит тех, кто в нормальных странах отнюдь не бедствует, если народные избранники, врачующие импотенцию и геморрой в Феофании или за рубежом, не интересуются жизнью «бестелесных ангелов» из «обычных» больниц, то кому и помогать тем, кто помогает нам, как не нам самим? Россказни о «долге» и «обязанности» приберегите для себя, телевизионные дармоеды, вспоминающие о «героях скальпеля и бинта» лишь в преддверии Дня медика. Когда это и кому врачи так задолжать успели?

В общем, основание для материальной благодарности среднестатистическому нищему украинскому врачу имеется железобетонное. Не подкопаешься. Потому ехал я в Медгородок, калькулируя цифры и прикидывая – хватит ли наличности. Приехали. Заплатили ушлому охраннику на въезде 5 гривен (это только начало расходов!), подкатили по аллее к центральному корпусу. Ну, может, и не центральному, но аллейка прямо к нему вывела. Прошли по коридору, увидели дверь с вывеской «Приемное отделение». Я приготовился к напряженному общению.

Уж так сложилось в Украине, что люди, сидящие в подобного рода кабинетах, и не обязательно больничных – райсоветовских или ЖЭКовских, – ведут себя иногда не вполне адекватно. Недавно, к примеру, вошел я в КП «Соломенское» и обратился к сидящей за столиком и болтающей с коллегой женщине. Причем подождал, пока она выболтается, а потом обратился. Я всегда обращаюсь с приветствия:

– Здравствуйте!

Тетка смерила меня взглядом и отвернулась. «Может, глухая?» – подумал я, повторил:

– Добрый день!

Работница ЖЭКа, живущая за мой счет и ни хрена в своем ЖЭКе не делающая, смерила меня ленивым взглядом, встала и вышла. Это быдло, приехавшее в мой город из мест, где слова «осьосьо» и «тудой» являются вполне распространенными, таким образом выражает свое презрение и самоутверждается.

После столь наглого финта я обратился к коллеге барышни совсем на другом языке и с другими интонациями. И – о, чудо! – получил очень точный и конкретный ответ на интересующий меня вопрос. Они на нормальном языке не понимают. Их, как тупых быков, не желающих идти по колее, нужно пару раз хлестнуть. Для порядка. Тогда побегут. Тогда все нормально. Но привыкнуть к постоянному гарканью не получается у меня. И поэтому подошел я к приемному отделению больницы с некой опаской. Напрягшись.

Сидела там женщина средних лет, которая, увидев меня, приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, чем могу помочь?

Узнав, что у меня случилось, женщина очень спокойно объяснила, на какой этаж подняться и к кому обратиться. Это было приятно, не скрою. Без взглядов намеренно «тяжелых», без шипения сквозь зубы, без интонаций в стиле «как я от вас, кретинов, устала». Спокойно и интеллигентно. К сожалению, в современной Украине теперь и таким мелочам радуешься.

Поднялись на пятый этаж, идем по коридору. Навстречу молодой врач:

– У вас что-то случилось?

Рассказываю, что случилось. И тут вспоминаю – у строителя моего мало того, что прописки столичной нет, у него и сам паспорт дома остался. Ну, все, думаю, сейчас назад поедем. Однако, к моему удивлению, врача не заинтересовало ничего, кроме глаза пострадавшего. Взглянул, сказал: «Пошли в кабинет». В кабинете моего спутника усадили перед каким-то оптическим прибором.

– Да, вижу, большая штуковина, – сообщил офтальмолог, – надо вытаскивать.

После этого отправил меня за инсулиновым шприцем в аптеку:

– Будем иглой извлекать эту железку.

Я сбегал по лестницам вниз с мыслью о том, что посещение больницы обойдется мне в круглую сумму. Оно и понятно – операция есть операция. Ничего тут не попишешь. Не медики такие – жизнь такая.

– Выйдите из кабинета, чтобы нам не мешать, – попросил врач, когда я принес шприц.

Я вышел. Сел на лавочке рядом с двумя мужчинами преклонного возраста. Извлечение инородного предмета длилось более получаса. Я даже волноваться начал. И вот, наконец, строитель вышел. Вместе с ним вышел и его спаситель. Дал какую-то бумажку, после этого повернулся к сидящим дедам и пригласил одного из них к себе.

Стоп! Не понял. А это самое?.. Я вошел в кабинет и отозвал врача.

– Сколько мы вам должны?
– Нисколько. Я просто помог ему.
– Я понимаю, что помогли. Сколько мы вам должны, доктор?
– Повторяю – ничего вы мне не должны. У нас скорая помощь бесплатная.
– Вы уверены?
– Да, абсолютно.

Тогда я, растерянный и безмерно удивленный, спросил, как его зовут. Он ответил – Сергей Владимирович Бойко. Я думаю, мне стоит назвать в статье имя этого врача. Бойко Сергей Владимирович. Врач, который заставил меня удивиться, удивиться искренне, по-детски. На листке, который дал медик строителю, были написаны названия капель и метод их использования. Также был начертан личный телефон врача. Оказалось, он сказал прооперированному – «если что-то будет беспокоить – заезжай, если все будет нормально – просто позвони и скажи, что все хорошо».

Я набрал номер редактора, поинтересовался – пойдет ли такая статья. Но редактор для начала уточнил у меня, где это произошло – в Украине или в какой-нибудь Франции? А может, в Феофании? Где? В Медгородке? Да ладно, Толя, быть такого не может...

Может. Эта, в общем-то, обычная история, потрясла меня настолько, что я обзвонил одного академика, двух журналистов и трех домохозяек. Рассказал им о произошедшем. И находился под впечатлением до самого вечера.

Может быть, я наивен, может быть, на примере одного молодого врача ПРОСТО ТАК (копейки зарплаты не будем принимать во внимание) помогающего больным людям, не следует делать выводы обо всей медицине. Но ведь делаем мы выводы обо всех гаишниках на примере какого-нибудь ублюдка, разводящего нас на дороге. Делаем выводы обо всех врачах, смакуя на страницах жадных до горячего СМИ историю поимки негодяя-взяткоимца из областной больницы.

Так почему бы мне не сделать вывод на основании общения с одним хорошим человеком в белом халате, с Врачом, которого интересует оказание помощи реально страдающему человеку, а не его платежеспособность. И я делаю вывод – не все еще потеряно в отечественной медицине. Не все еще убили в ней, не все еще вытравили. И то, что встретившийся мне врач – молодой, говорит о многом. Я думаю, медицина будет жить. Ей бы руководителей пограмотней, да менее вороватых, а всем нам правителей бы менее безразличных. Но это, как любит в конце передачи говаривать один из телеведущих, уже совсем другая история...