Там сейчас страшная радиация?
Никто ничего не помнит, никто ничего не знает. Мифология вокруг Чернобыльской АЭС сродни, пожалуй, только непониманию того, что случилось на японской «Фукусиме». Наивные вопросы товарищей и предсказуемые шутки – вот чем обычно сейчас встречают тех, кто там побывал.
Да, это правда, что, когда подходишь к стене, отделяющей третий реактор от взорвавшегося четвертого, то дозиметры истошно пищат. Но это общий радиационный фон. После трехдневного пребывания возле саркофага в здании четвертого энергоблока доза, которую я получил, была меньше, чем получают люди, пролетевшие на самолете от Москвы до Нью-Йорка.
Когда ремонтировали саркофаг, то ни один из ремонтников не получил переоблучения.
Сейчас вокруг четвертого реактора возводится новое укрытие. Это будет гигантская арка – она закроет расщелины на крыше саркофага, и радиоактивные вещества перестанут попадать в атмосферу.
А вокруг грибы-мутанты и ядовитые ягоды?
Как только близится очередная дата Чернобыля, подобные страшилки тут же появляются в СМИ. Вот что нам сказали эксперты в дозиметрическом центре в Киеве:
– В зоне действительно нет незараженных грибов и ягод. Но доля радиоактивных веществ в них настолько мала, что, чтобы нанести организму хоть какой-то вред, эти грибы и ягоды нужно есть круглый год и каждый день.
Я провел маленький эксперимент и попробовал консервированные грибы у самоселов в городе Чернобыль (люди, которые вернулись в свои дома без разрешения). Хозяйка банки белых грибов перед опытом зачитала мне по официальной справке, как незначительно мало в ее грибочках стронция.
Если эксперты уверены, что вокруг Чернобыля безопасно, то почему не отменят зону отчуждения?
Ответ на этот вопрос мне стал понятен, когда я бродил по вымершей Припяти. Считается, что это памятник катастрофе. Я бы добавил, что это просто отличный бизнес. Показания дозиметров говорили, что в городе вполне безопасно. При этом зрелище завораживало так, как, наверное, может завораживать вид смерти.
Тут и там были разбросаны нехитрые «ловушки для туристов». Кем-то трогательно оставленный на окне детского садика плюшевый мишка. Детские противогазики вперемешку с куклами. А вот эти сандалики? Ну как можно пройти мимо и не пустить слезу?
Предполагается, что в Припяти все осталось так, как было брошено во время эвакуации. На самом деле это не совсем правда. Особо трогательные места здесь чуточку улучшены неизвестным художником.
Гигантская бизнес-машина устраивает постоянные экскурсии в зону отчуждения. Туристов возят автобусами в Припять, показывают саму атомную станцию. Ну и само собой – обед в столовой Чернобыльской АЭС.
Есть и другой момент. Ежегодно на Чернобыль Евросоюз тратит миллионы евро. Только, например, на поддержание саркофага в нормальном состоянии выделяется до 50 миллионов евро в год. А когда построят новое укрытие, на его содержание уже будет нужно 80 миллионов евро ежегодно.
На что конкретно тратятся такие суммы – сказать сложно. Все увиденное в Чернобыле напоминает застывший СССР. И даже дорогу там отремонтировали лишь за несколько дней до приезда высоких гостей на годовщину трагедии.
Что сейчас вообще творится на станции?
Все реакторы заглушены. Тем не менее три с половиной тысячи человек по-прежнему работают на АЭС. Ядерное топливо не выгружено из реакторов, и за ситуацией надо следить.
Вообще место жутковатое. Чувствуешь себя тревожно, когда крадешься вдоль четвертого энергоблока в спецодежде.
– Ходить только по асфальту! Лицо перчатками не трогать! Не вздумайте в зоне брать на память артефакты! – накануне похода в зону (30 км вокруг ЧАЭС) инструктировал ведущий инженер охраны труда на ЧАЭС Александр Худолей. – Да, и водку не пить и тем более с собой не брать!
Правда, вечером мы прижали к стенке нашего инструктора. После третьей рюмки он раскололся:
– Вино и спирт в некоторых случаях помогают вывести радионуклиды! – сознался Худолей. – Но только пить надо сразу – как только набрал дозу.
Собственно, никто и не сомневался в этом. Особенно после того, как в электричке (атомщиков в зону возят на спецпоезде, где у каждого есть свое привычное место и не дай бог чужаку занять его без спросу) какие-то молодые специалисты выводили бражкой радионуклиды.
Чуть позже мы спросили директора Чернобыльской атомной станции: станет ли там вообще когда-нибудь безопасно?
– Только через 25 тысяч лет, – ответил Игорь Грамоткин. – Но речь идет о полном распаде радиоактивных веществ.
Что внутри четвертого энергоблока?
Редкий случай, но журналистов запустили внутрь. Не туда, где взорвавшийся реактор и где до сих пор высокий уровень радиации, а в комнату, откуда управляли аварийным реактором.
Все оборудование «выдрано». По одной из версий, его сняли, чтобы проанализировать, не могла ли техническая неполадка стать причиной ЧП. Уровень радиации в комнате вполне терпимый. Но находиться там долго и без спецодежды (ее потом дезинфицируют) не рекомендуют.
– Ничего не трогать, не прислоняться! – предупредил провожатый. Слой пыли размером с палец покрывал пульт управления. Может, это было самовнушением, но здесь ты чувствуешь скорбь – все в этом месте излучало печаль. Именно здесь начальник смены Александр Акимов нажал ту самую кнопку, которая разделила мир на за и против АЭС.
– Когда он понял, что что-то не так, то выбежал из блока управления посмотреть, что с реактором, – вспоминают те, кто знал лично Акимова. – В то время у нас были дозиметры с фотопленкой внутри – как на рентгене. Акимов посмотрел на нее – она была белой. Что означало смертельную дозу. Ему ничего не оставалось, как только пытаться спасти ситуацию.
Не спас...