Но стоит здесь пробыть день, и понимаешь, насколько все в жизни относительно и условно. Заходишь в просторный зал с рядами диванов, установленных, как в кинотеатре, перед большой плазмой, висящей на стене. Диваны мягкие и удобные. В двух небольших помещениях, примыкающих к залу – еще два телевизора. Есть настольный футбол, приставка, шахматы и шашки, книги.
На видном месте стоит кофейный аппарат наподобие тех, которыми пестрят наши торговые центры, только больше по размеру раза в два, и сенсорный. Автомат выдает множество напитков. Бесплатно. Пей, сколько хочешь. Рядом – внушительный холодильник, забитый бутербродами с колбасой и сыром. На нижних полках – развалы фруктов, и ящики с пакетиками молока. Все это каждый день пополняется.
Я описываю обстановку, и понимаю, что эти описания цивилизации у людей, живущих в стране, где от недостатка лекарств умирают дети, а ветераны питаются с помоек, будут вызывать неоднозначные чувства. Скорее всего – злость. На голландцев ли, или на автора – не суть важно. Но я намеренно рассказываю о том, как живут ЛЮДИ.
И злость, если она в читателе вдруг начнет клокотать, пусть не оборачивается на тех, кто нормальную жизнь создает, кто уважает человека, и кто это описывает. Пусть изольется злость читателя не в матерных комментариях, а там, где применить ее необходимо. Знайте, украинцы, что живем мы ненормально. Что живем мы не как люди, а как скоты. И к нам так относятся во многом потому, что мы даем так к себе относиться.
Но продолжим. Есть в зале туалеты, есть выход на улицу, на площадку, огороженную сеткой по бокам и сверху. Четко по времени выдают сигареты. Охрана доброжелательная и улыбчивая. Мне вручили брошюру в помощь беженцу, сумки поместили в камеру хранения.
Вечером приносят ужин – упаковки с горячими блюдами местной кухни. Пока я там сидел, блюда не повторялись. Спать отводят в комнаты с кроватями в два этажа. Ну, и, естественно, одноразовые простыни, пододеяльники, полотенца, зубные щетки…
Теперь немного о контингенте. Когда я вошел, испытал культурный шок. Ни одного белого. Даже как-то неуютно стало. Однако черные, как ночь, ребята, первыми подошли, протянули руки, начали спрашивать – кто я, откуда, почему здесь? И о себе рассказывать стали. Я понял немного – они из Конго и Сомали. В Конго и в Сомали – война. Очень приятно, я из Украины. В Украине – мир. Вот и поговорили…
Через два для я подружился со всеми. Тут были люди из Судана, Афганистана, Шри Ланки, Ямайки и стран с совсем непроизносимыми названиями. К своему стыду, английского не знал только я. При этом в Центре весь персонал общается по-английски, иногда даже между собой.
Режемся в шашки, в шахматы, в футбол. Самое мерзкое – ожидание. Обо мне забыли – я просидел два дня, никем из персонала не побеспокоенный. На третий день пришел парень, пригласил в кабинет, и через переводчика выказал глубочайшее сожаление, что моя процедура затянулась.
«Процедура» - это комплекс проверок и так называемых «интервью», в ходе которых проверяется – правду говорит человек, или лжет, и может ли он получить убежище. Выясняют все о семье, о месте учебы, работы, о пути следования в Нидерланды. Это первая беседа. Вводная. Подробности того, почему человек попросил убежища, выясняются на втором интервью. Его-то все и боятся.
Мне бояться нечего – моя история, как роман остросюжетный, придумать нечего. Я бы в первый день все вывалил, но не тут-то было. Все идет четко по плану. На третий день – разговор с доктором. Чем болел, когда? Почки шалят? Что принимаешь? Говорю – в Украине боль снимают кетановом. Врач удивляется – никогда о таком средстве не слышала. Ищет в Google, находит, хохочет. Приглашает посмеяться переводчика. «Это индийское лекарство!» Ржут вместе.
Я веселья не разделяю. Что смешного-то? Отхохотавшись, дама начинает соображать, где купить это фармацевтическое чудо. Если мне станет плохо в Центре, под рукой у местных эскулапов должны оказаться именно те лекарства, к которым я привык. Потом сделали мне флюорографию. В общем, подход серьезный.
Дали мне бесплатного адвоката. В нашем понимании бесплатный адвокат – это неудачник, или совсем молодой пацан. В принципе, в Украине от адвокатов вообще мало толку, мне ли этого не знать. Судья спустит в унитаз все доводы защиты, позевывая, и упиваясь полной своей безнаказанностью, отклонит все ходатайства скопом. Хоть головой в стену бейся – ничего не добьешься. Здесь все несколько иначе. Адвокат ничего не стоит мне, налогоплательщику же он обходится в копеечку. Получил я такого «бесплатного» - загоревшего, модного, с золотым Ролексом на руке. Когда я в двух словах поведал ему о правах защиты в моей стране, он улыбнулся, и объяснил – в Нидерландах судьи очень внимательно относятся к аргументам адвокатов, и если аргументы эти убедительны, без проблем удовлетворяют ходатайства.
Мне вспомнилось наглое рыло судьи Осаулова из Шевченковского суда Киева, орущего на моего защитника. В Евросоюз, говорите, хотите? Мечтаете? Мечтайте – не вредно. Кормите этими сказками электорат еще лет 20, пока в Сомали-лэнд не превратите мою несчастную страну. Вашу, или «мою»? Пожалуй, не мою, а именно вашу.
Ваша взяла, вы на коне. Скачете, оставляя за спиной выжженную землю, слезы и кровь. И пока вы там на своих лошадях гарцуете, я возвращаться не буду. В страну, где правят менты и прокуроры, осауловы и могилевы, киваловы и гринцевичи, шумейки и фаринники, возвращаться опасно. Это не значит, что я дам вам о себе забыть. Не дам. Потому – давай, адвокат, отрабатывай деньги налогоплательщиков, давайте, голландцы, быстрее. Я работать хочу. Я хочу слать приветы украинской власти. И у меня нет времени….
Бутерброды меня преследуют. Сначала ты ешь их с удовольствием. Потом – только для того, чтобы удовлетворить чувство голода. А спустя неделю от бутербродов уже воротит. И от молока. И от густого шоколада, выдаваемого автоматом, подключенным прямо к водопроводной трубе. Тут все пьют воду из-под крана. Без проблем – подставил чашку, и дуешь. Вода признана лучшей в Европе. Она чиста неимоверно, и нет в ней химических элементов, вредных для здоровья. Но страшную тайну ее я понял позже, уже находясь в тюрьме. Этой водой нельзя мыть голову. Потом объясню – почему.
А бутерброды спустя недели ежедневного их употребления становятся противны. Такова, по-видимому, природа человека. Знаете, как – имеешь жену-красавицу, и заводишь вдруг любовницу-урода. Почему, отчего – сам себе даже не объяснишь. Так и с бутербродами. Какими бы вкусными не были. В Нидерландах стоит тебе отъехать от Центра (в суд, на беседу с кем-то) на 20 минут, и тебя снаряжают бутербродами. Два бутера, и сок. Везут, конечно, в спецмашине. Едешь, смотришь на Амстердам, сок пьешь… О том, какие в этом социальном раю случаются трагедии, я расскажу чуть позже. Мы иногда ведь видим лишь оболочку, фасад, не понимая, чего стоит такая ровная, сытая и размеренно-правильная жизнь…
Продолжение читайте ЗДЕСЬ
