Начало
2 июля 1937 года Иосиф Сталин телеграммой сообщил народному комиссару внутренних дел Николаю Ежову и региональным руководителям Коммунистической партии о начале большой кампании по уничтожению и заключению 270 тыс. советских граждан, преимущественно в Украинской ССР. Начался Большой террор 1937 года. И. Сталин требовал в пятидневный срок подать в Центральный комитет Коммунистической партии количество лиц, которые будут расстреляны в регионах, а также состав «троек», которые будут осуществлять репрессии.
4 июля 1937 года народный комиссар внутренних дел Украинской ССР Израиль Леплевский приказал начальникам областных управлений НКВД до 6 июля составить списки лиц, которые будут расстреляны, а 7 июля доложить ему о количестве лиц, приговоренных к казни. 10 июля И. Леплевский доложил Н. Ежову, что в Украинской ССР обнаружено 23,936 человек, к которым будут применены репрессии. Также он просил указать дату, когда следует начать расстрелы. 13 июля были определены 45 оперативных групп НКВД, которым поручалось проведение репрессий в областях (Украинская ССР включала в 1937 году семь областей и Молдавскую автономную республику).
21—23 июля в Киев поступили телеграммы из областей об определении лиц, которых следует расстрелять: Харьковская область — 2,000, Винницкая — 479, Одесская — 653, Днепропетровска — 1,500.... В ответ Москва определила, что должны быть расстреляны 10 тыс. человек, но это число (лимит) по просьбе местных карательных органов было увеличено к апрелю 1938 года, когда лимит на расстрел достиг почти 120 тыс. человек. 28 июля на совещании в НКВД Украинской ССР было принято решение, что на выполнение акции будут мобилизованы 5,000 активистов НКВД в среднем на 10 дней с оплатой ежедневно по 7 рублей на каждого. Начальник отдела Матвей Герзон утвердил этот план, а ответственный за места заключения Абрам Вольфсон сообщил, что тюрьмы способны разместить «в условиях очередности при изъятии» 40 тыс. человек.
НАРКОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР НИКОЛАЙ ЕЖОВ, НА СОВЕСТИ КОТОРОГО — КРОВЬ СОТЕН ТЫСЯЧ ЖЕРТВ. СТАЛИНСКАЯ МЯСОРУБКА УНИЧТОЖИЛА И ЕГО
30 июля Н. Ежов приказал начать репрессии 5 августа 1937 года и закончить через четыре месяца. В приказе обусловлено, что все «враждебные элементы подлежат немедленному аресту и после рассмотрения их дел на «тройках» — расстрелу». Категорически предупреждалось о «полном сохранении в тайне времени и места выполнения приговоров». По статистике НКВД, в Украинской ССР было расстреляно в 1937 году 72,683 человека. Еще большее число арестованных попало в исправительно-трудовые лагеря Сибири и Крайнего Севера.
Тайна Большого террора тщательным образом охранялась в СССР. Но «империи зла» не стало и Немецкий исторический институт в Москве и «Российская политическая энциклопедия» издали в 2010 году на русском языке двухтомник «Через труппы врага на благо народа». «Кулацкая операция» в Украинской ССР 1937—1941 гг.».
В названии приведена цитата из речи Никиты Хрущева на пленуме Московского городского комитета Коммунистической партии 14 августа 1937 года. Двухтомник открывается благодарностью бывшему (до марта 2010 года) руководителю Службы безопасности Украины Валентину Наливайченко за всестороннюю поддержку проекта исследования массовых репрессий в Украине и предоставление документов из Отраслевого архива СБУ. В упорядочивании книги, кроме немецких историков, принимали участие украинские исследователи Ольга Довбня, Сергей Кокин, Ирина Смирнова и Алексей Тепляков из России.
В двухтомнике полностью приведены 450 документов, биографические данные упомянутых лиц, а также прокомментированы этапы акции.
Стоит заметить, что сегодня двухтомник является новейшей публикацией документов и статистических материалов карательных органов, касающихся Большого террора в Украинской ССР.
Как Москва готовила террор
На местах сначала не поняли масштаба Большого террора. И. Леплевский 10 июля 1937 года писал Н. Ежову: «Данные по Донбассу и Днепропетровску явно приуменьшены. Соответствующие указания этим областям сделаны». Напуганный этим предупреждением, первый секретарь Донецкого областного комитета Коммунистической партии Эдуард Прамниекс в тот же день телеграфировал И. Сталину: «Числа сообщим через несколько дней».
Первый секретарь Днепропетровского областного комитета партии Натан Марголин сообщил, что число отнесенных к «первой категории» (так были закодированы расстрелы) увеличено в 10 раз — 2,500 человек против 234 в первом списке. Вслед за этим с мест поступили просьбы увеличить число лиц, которых разрешалось расстрелять, в частности добавить служителей Церкви. Последнее требование было вызвано еще и тем, что всесоюзная перепись населения 1937 года засвидетельствовала большое число верующих — 56,7 процента. НКВД Украинской ССР приказал «начать решительные действия с ликвидации церковников и сторонников сект».
10 июля 1937 года из Киева было разослано разрешение «тройкам» «начать работу». Это встревожило Москву. Инициатива Киева была отменена, Москва должна была научить исполнителей определенным правилам террора, чтобы их деятельность не была разглашена за рубежом, как это произошло в ряде случаев во время Голодомора 1932—1933 гг. в Украине.
16 июля 1937 года в Москве состоялась конференция, на которой Н. Ежов и его первый заместитель Михаил Фриновский обстоятельно проинструктировали ее участников о лимитах расстрелов, проведении арестов, соблюдении тайны, порядке отчетности. Из Харькова и Винницы поступили просьбы добавить к числу репрессированных «участников повстанческого сопротивления советской власти». Москва согласилась — в Украине бывшие повстанцы составляли значительный процент населения.
Все детали карательной компании были учтены в приказе Н. Ежова № 00447, направленном на «окончательное решение проблемы внутренних врагов Советского Союза». Там были отмечены фамилии членов 64 «троек», которые должны были стать главными исполнителями репрессий. «Тройки» заседали ночью и рассматривали только списки арестованных. Ни одного узника на заседание «троек» не вызывали, приговор не обжаловался и приводился в исполнение немедленно. Как правило, приговор обреченным не объявлялся. Для сохранения тайны было введено определение — «10 лет исправительных работ без права переписки». В действительности — расстрел. Только после 1945 года семьям казненных стали сообщать, что их родственник умер в заключении от придуманной для него болезни. Этот обман стал известен только в 1989 году.
30 июля 1937 года приказом № 00447 Н. Ежов поручил 5 августа начать акцию «с репрессирования прежних кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». Черная туча Большого террора накрыла Украину.
Второй этап большого террора: 1938 год
Начиная в августе 1937 года Большой террор, так называемую «кулацкую операцию», Москва приказала закончить ее через четыре месяца. Но на местах вал репрессий развернулся с такой силой, что его нельзя было остановить в указанный срок. Москва и не хотела ограничивать инициативу областей в этой кровавой погоне, поэтому 31 января 1938 года дала указание о продолжении репрессий и определила новый лимит: по меньшей мере 48 тыс. человек, приговоренных к расстрелу. Срок исполнения — до 15 марта.
В Украине первая половина 1938 года стала наиболее кровавым периодом Большого террора. К расстрелу были приговорены только органами НКВД 122 тысячи 274 человека и свыше 73,2 тыс. человек — к заключению. Для руководства акцией в феврале 1938 года в Киев лично прибыл народный комиссар внутренних дел Николай Ежов. Он приказал распространить репрессии с села на городское население, а также начать преследование «других контрреволюционных элементов», то есть интеллигенции. Поводом для репрессий были определены связи с заграницей, прежнее «повстанчество» и общественные межчеловеческие контакты.
Первым секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Украины стал Никита Хрущев, народным комиссаром внутренних дел — Александр Успенский. Уже 17 февраля 1938 года лимит на расстрелы в Украине был увеличен на 30 тыс. человек. Началось массовое уничтожение активной части населения. Например, в Винницкой области с 26 марта по 10 мая 1938 года было расстреляно 3,200 человек из 3,427 арестованных за это время. Особое внимание НКВД уделял казням прежних воинов петлюровской и гетманской армий, участников националистических организаций. Они составляли две трети репрессированных в этот период.
В целом второй этап акции террора закончился на два месяца позже, чем предусматривалось, но из областей все еще поступали просьбы разрешить дальнейшие расстрелы. Н. Ежов своим приказом подытожил акцию и подверг резкой критике НКВД Украинской ССР, прежде всего за расстрелы второстепенных «врагов», тогда как «кулацко-националистические» руководители не были уничтожены в первую очередь. Во-вторых, репрессии проводились в центральных районах, а отдаленные территории были охвачены меньше. В-третьих, многие кулаки и националисты были казнены без признания ими вины и изучения личных связей.
В марте 1938 года репрессии охватили также представителей национальных меньшинств — поляков, немцев, эстонцев, латвийцев, греков, финнов, румын, китайцев, болгар, иранцев, македонцев — граждан СССР и других государств. «До 15 апреля сохранить определенный моим приказом № 00485 внесудебный порядок рассмотрения дел арестованных независимо от их гражданства», — писал Н. Ежов начальникам областных управлений НКВД УССР.
17 апреля 1938 года Н. Ежов своим приказом облегчил действия доносителей: «Во всех УНКВД областей организовать специальные приемные, куда разрешить вход без специальных пропусков всем желающим сообщить те или другие сведения». На выполнение приказа на местах были разработаны дополнительные мероприятия. Начальник УНКВД в Житомирской области Лаврентий Якушев, например, приказал «пересмотреть архивные и личные дела агентуры и осведомления, ранее отсеянных по различным причинам, для определения их ценности и целесообразности возобновления связей с ними». НКВД искал новых «стукачей». В книге приведен ряд документов НКВД, начинающихся со слов: «На основании агентурных данных...». «Стукачи» действовали везде. Вот несколько доносов из Житомирской области: «Жена репрессированного в селе Несолонь Ковальчук Прасковья заявляет, что всем надо ехать вглубь России, где жить спокойнее, потому что здесь всех арестуют и имущество заберут».
«Ученица 4-го класса сельской школы в селе Рясное, дочь репрессированного Павлова, написала лозунг: «Фашистский террор, бедность и безработица — вот судьба трудящихся в стране социализма».
«Проживая в селе Малая Пиля, жена репрессированного Мария Шпинь собирает в своем доме колхозниц и проводит среди них антисоветскую агитацию».
В архиве сохранились доносы Виктора Деряжного из Макеевки на Ивана Демьяновского, который по поводу смерти Георгия Орджоникидзе сказал: «Хотя бы скорее они, сукины дети, все сдохли». 28 января 1938 года И. Демьяновский был расстрелян, его имущество конфисковано. В 1965 году вдова казненного Анна Демьяновская начала розыск своего арестованного мужа и получила сообщение из КГБ о том, что он умер в местах лишения свободы 14 декабря 1945 года от язвы желудка.
17 ноября 1938 года массовый террор был в основном завершен. Правительство СССР и Центральный комитет Коммунистической партии своим постановлением определили, что действующим остается только один внесудебный орган — Особое совещание при НКВД СССР, который действовал до 1 сентября 1953 года. В 1939 году этот орган осудил 13,021 человека, в 1940 году — 42,912. В 1941 году Особому совещанию было разрешено приговаривать к казни и 20 годам лишения свободы. В период 1934—1953 гг. Особое совещание вынесло 10,101 смертный приговор и 442,531 приговор о заключении.
Чтобы избежать ответственности за массовые репрессии, московские проводники провели в органах НКВД Украинской ССР четыре закрытых совещания, направленных якобы на «восстановление социалистической законности». Новый нарком внутренних дел Лаврентий Берия 26 ноября 1938 года приказал: «Обеспечить всех оперативных работников НКВД экземплярами криминальных кодексов». Наконец они услышали о некоторой законности...
В застенках НКВД
В двухтомнике документов «Через труппы врага на благо народа». «Кулацкая операция» в Украинской ССР 1937—1941 гг.». есть немало свидетельств об издевательствах над арестованными в застенках НКВД. Понятно, что непосредственно об этом никаких документов не составляли, но такие издевательства разрешали многочисленные приказы Москвы, а после того, как новоназначенные палачи начали уничтожение своих предшественников, преступления последних были включены в выдвинутые против них обвинения.
В августе 1937 года, когда начался Большой террор, в 39 тюрьмах Украинской ССР, рассчитанных на 24,755 узников, оказалось свыше 43 тыс. человек. Народный комиссар внутренних дел Израиль Леплевский упрекал своих подчиненных, что к расстрелу приговаривается только половина арестованных, а остальные идут в лагеря. Ему возражали, что для карательной акции не удалось мобилизовать 5,000 работников, как это предусматривалось.
3 августа 1937 года Республиканский оперативный штаб, возглавляемый в Киеве Матвеем Герзоном, приказал привлекать к расстрелам выпускников школ государственной безопасности и милиции, а также объявить «партийную мобилизацию». В свою очередь, Москва приказала провести массовые расстрелы в местах лишения свободы, чтобы «разгрузить» лагеря. До конца 1937 года во исполнение этого приказа было расстреляно 30 тысяч 178 узников.
Каратели забирали деньги у приговоренных к расстрелу людей и «покупали спиртные напитки, которые употребляли во время и после проведения расстрелов», указано в архивных документах.
К увеличению числа расстрелянных был причастен лично Иосиф Сталин. Сохранились его собственноручные резолюции на телеграммах о необходимости дополнительных «лимитов» приговоренных к казни. Вот лишь одна — от 15 августа 1937 года: «т. Ежову, за увеличение лимита до 8 тысяч. И. Сталин».
Когда начальник управления НКВД в Черниговской области Корнев (в действительности — Марк Капелюс) на совещании в Киеве пожаловался народному комиссару внутренних дел СССР Н. Ежову на перегруженность тюрем больными и старыми людьми, тот ответил: «Эх, вы, чекист! Вывезите всех в лес и расстреляйте!».
Архивные документы свидетельствуют, что следователи НКВД «работали» круглосуточно, спали по несколько часов в кабинетах, месяцами не выходя из них. К арестованным применяли «средства физического влияния». Следователи имели «штатных» свидетелей, которые удостоверяли все «преступления», вымышленные при допросах.
В протоколах оперативных совещаний отмечено, что в Киевской области «молодых людей, которые пришли в органы, учили бить арестованных, требуя признания своей вины». Вот еще цитаты: «Приезжал из Москвы заместитель народного комиссара Бельский. Он всем дал четкую установку на оперативном совещании: шпион или участник организации — все равно он будет расстрелян, так, чтобы взять от него все — дайте ему в морду. Почему нельзя?».
На станции Волноваха Юго-Донецкой железной дороги начальник отдела НКВД Николай Вронский «задавал тон допрашивать по-зверски и записывать в протокол то, что нужно, а не то, что говорил обвиняемый».
В Виннице: «Вся работа шла быстрым темпом. Вечером начальнику управления НКВД докладывали о числе сознавшихся арестованных. Между отделами существовало соревнование. В каждый отдел из районов звонили и сообщали — сегодня 15, 20, 25 сознались. За маленькое число начальникам доставалось».
В конце 1938 года в терроре произошел перерыв. В постановлении Совета народных комиссаров СССР от 17 ноября 1938 года значилось: «Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою позитивную ролю в обеспечении дальнейших успехов социалистического строительства. Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов закончено. Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, вести ее более совершенными и более надежными методами».
К тому времени предыдущих карателей сменили новые и постановление открывало им путь к дальнейшему истреблению народа.
Архивы сохранили имена карателей
В двухтомнике немецких историков приведено 243 архивных документа, где указаны должности и фамилии непосредственных исполнителей в Украинской ССР приказов Москвы о массовом уничтожении крестьян, интеллигенции, представителей других слоев населения. Стоит назвать хотя бы некоторых из них, чтобы общественность знала, кто совершил это страшное преступление. Если когда-либо состоится суд над коммунистическим режимом, эти фамилии станут частью конкретного обвинения.
По окончании карательной акции в Украине власть арестовала за первое полугодие 1938 года 677 работников НКВД, большинство из которых было расстреляно. На это было несколько весомых причин. Во-первых, И. Сталин не хотел иметь живых свидетелей преступления. На местах тоже пытались перевести собственную вину на других. Во-вторых, к власти рвались в структуре НКВД Лаврентий Берия, в прокуратуре СССР — Андрей Вышинский. Оба искали повод для уничтожения своих конкурентов на властные должности.
Массовые репрессии в Украинской ССР возглавляли по очереди народные комиссары внутренних дел Всеволод Балицкий, Израиль Леплевский, Александр Успенский (все трое расстреляны). С ними на разных должностях в НКВД Украинской ССР сотрудничали Николай Бачинский, Иван Бей-Беспалько, Михаил Брыль, Матвей Герзон, Эммануил Инсаров-Поляк, Андрей Ключков, Лазарь Мунвез, Андрей Назаренко, Израиль Радзивиловский, Александр Севульский, Михаил Степанов, Михаил Тушев, Федор Фокин, Юлиан Бржезовский, Соломон Брук, Исаак Купчик, Яков Письменный.
Управления НКВД в областях возглавляли Иван Кораблев (Винница), Григорий Коркунов (Ворошиловград, теперь — Луганск), Соломон Мазо (Харьков), Адриан Петерс, Александр Вояков в 1938 году (Полтава), Абрам Розенбардт (Одесса), Павел Чистов (Сталино, теперь — Донецк), Лаврентий Якушев (Житомир), Марк Корнев-Капелюс (Чернигов), Николай Приходько (Каменец-Подольский, теперь — Хмельницька область), Петр Карамышев (Николаев), Ефим Кривец (Днепропетровск), Алексей Долгушев (Киев). Фамилии палачей в отдельных областях тоже есть в двухтомнике.
Отдельно следует вспомнить непосредственных исполнителей расстрелов. Понятно, что их число было значительным. В сборнике приведены упоминания о начальнике тюрьмы НКВД в Киеве Иване Нагорном, который принимал участие в массовых расстрелах, а сам погиб в 1941 году во время Второй мировой войны. Александр Шашков был комендантом НКВД Украинской ССР и непосредственно исполнял приговоры. В 1942 году он был начальником Особого отдела 2-й ударной армии Андрея Власова и застрелился, чтобы не попасть в плен к немцам.
Яким Поясов отвечал за расстрелы по приговорам межрайонной следственной группы в Белой Церкви, за что его наградили орденом Красной звезды. Потом работал заместителем начальника управления НКВД в Николаевской области. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Составители сборника в предисловии написали: «На сегодня это самая полная публикация документов и статистических материалов карательных органов, которые освещают проведение операции в Украинской ССР по приказу ч. 00447. Большинство документов введено в научное обращение впервые». Они отметили, что «именно читателю предоставляется право сделать выводы на основании опубликованных документов и приведенных дискуссионных точек зрения».
Вывод может быть один: в 1937—1938 гг. московские большевики при участии своих соратников в Украине совершили еще один, второй после Голодомора 1932—1933 гг., геноцид украинского населения, особенно болезненный из-за того, что была уничтожена активнейшая часть народа, его элита.