Моя беседа с чеченским ополченцем происходит в тихом европейском баре. Он без проблем называет даты, места. Он говорит о конкретных событиях, нюансы которых могут подтвердить конкретные живые люди. Собеседник, естественно, не выдает информации, способной повредить кому бы то ни было из тех, кто находится в горах.
Себя он выдает, безусловно, потому что, сопоставив факты, можно без труда понять – кто он, из какого села и тейпа. Однако желание рассказать свое собственное отношение к тому, что происходило и происходит в Чечне, берет верх над любыми опасениями.
- Ты рассказал об отношении боевиков к пленным российским солдатам. Твой рассказ диаметрально противоречит тому, о чем говорит российская пропаганда. Что бывает, когда попадаешь в плен к кадыровцам?
- О… К россиянам лучше попасть, чем к кадыровцам. Это пытки, это унижения, угрозы семье. Был один дагестанец, на него русские захотели повесить взрыв фугаса. Издевались страшно – вырывали ногти плоскогубцами, иголки засовывали, током пытали. Но это было раньше, сейчас русские по закону стараются действовать. Зато их методы переняли кадыровцы, не просто переняли, но и усовершенствовали. К примеру, русские подключали проводки к пальцам, а эти предатели к одному месту, не хочу называть, к какому.
- Понятно… Ты сам подвергался пыткам?
- Да. В 2003 пытали русские. Сажали в хлорированную комнату. Там насыпана хлорка сухая, и ее поливают водой периодически. Сидел я в такой камере двое суток, а после не чувствовал вкуса еды месяц. Глаза болят страшно, буквально вылезают из орбит. Они и другие варианты получения информации используют. В принципе, им нужно, чтобы ты просто подписал документы, по которым тебя можно посадить.
К примеру, кладут человека на ведро, в ведре крыса, а снизу начинают нагревать железо паяльной лампой. Крыса проделывает дыру в животе… Пленных, которых взяли русские из Шамановской и Будановской бригады в Комсомольском Урус-Мартановского района, они заживо закапывали. Человек двадцать закопали, потом мы получили координаты, где они лежат. Но мы трупы не эксгумируем, это запрещено, если человек уже в земле.
Незадолго до отъезда из Чечни меня пытали в Жалке, это был нефтеполк. Арестовали, спрашивают: «Где оружие, рассказывай!» Я говорю: «Какое оружие? У меня нет. Если вам надо, выпустите, я вам куплю, принесу». Ну и началось. Там везде на полу куски пальцев, кровь, ногти. Током пытали, это ужасное чувство, как будто каждый сантиметр твоего тела колют иглами.
- По поводу закапывания живьем. Я общался с россиянами, служившими под командованием генерала Буданова, один мне рассказал очень страшную историю…
- Эта история произошла под Новый год прямо возле моего села. Буданов, когда напивался, становился зверем. Он приказал «отпраздновать», сделав несколько залпов по селу. Солдаты, которые отказались, были арестованы, и их по приказу генерала закопали живьем. Эту историю знают все.
От автора: Несколько человек подтвердили мне слова Хасана. Более того, утверждается, что боевикам известны места таких чудовищных «захоронений». Солдат же списывают на боевые потери или на «пропавших без вести».
Нередко тех, кого убивают офицеры, потом представляют как жертв чеченских сепаратистов. Как утверждают, о «проделках» Буданова было известно давно, и случай с изнасилованной и убитой девушкой был далеко не единичен.
А неприятности у него начались после того, как он, уверовав в свою недосягаемость, послал по матушке и развернул, не дав въехать на территорию части, некую московскую «шишку».
- Почему ты решил пойти в горы? Это что-то личное? Как твоей семьи коснулась война?
- Я ушел помогать своим. У нас каждый тейп знает свои обычаи и правила. По адету, если пришел враг, надо вместе обороняться и воевать с ним.
В 1999 году после бомбежек заболела моя сестра. Что это было, нам врачи так и не сказали. Болеть начали те, кто работал на открытом воздухе, в саду или на огороде возле дома. Люди говорили, что россияне использовали тогда какое-то химическое оружие. В нашем селе заболело 12 человек. Сестра ужасно похудела, у нее выделялся гной, что бы она ни ела, ее тошнило. Год промучилась, лежала, потом умерла…
Сестра была очень мирным человеком, она говорила мне: «Хасан, злом зло не победить, оружием нельзя победить несправедливость, только добром, отдай оружие, не стреляй из него…» Я всерьез задумался тогда над ее словами, сказал ребятам, что надо побыть с семьей, подумать. Они без проблем – «да, конечно, подумай».
Но в декабре 1999, когда был штурм Урус-Мартана, я вновь вернулся к своим. Шел по полям в город и увидел русскую бронетехнику. Урус-Мартан сдали без боя, поступил приказ, чтобы не было разрушений.
Россияне обстреливали тогда места, в которых боевиков не было близко. К примеру, базар в Урус-Мартане обстреляли ракетами. Потом сообщение в прессе – «уничтожена база боевиков». Какие боевики?! Одни женщины и дети лежат мертвые, причем я своими глазами видел убитых русских женщин, которые пришли купить продукты! Путин думает, люди об этом забудут?
От автора: Мне хотелось бы сделать небольшое отступление. Люди на самом деле ничего не забывают. В особенности, очень хорошая память у тех, чьих близких убили русские солдаты.
Мне рассказывали о мальчишке 14 лет, на глазах которого погибла его семья. Российский летчик сбросил бомбу на мирное селение, и паренек в одночасье стал сиротой. Он пришел к боевикам со снайперской винтовкой (дорогая вещь, стоимость около 2000 долларов), предложил обмен: «Дайте мне живого летчика». Пленные русские летчики в Чечне дефицит. А мальчик так хотел именно ЖИВОГО получить. Кто осудил бы его потом за растерзание этого пленного?
Хорошая память у чеченцев о том, что произошло в селении Новые Алды. 5 февраля 2000 года сюда пришли питерские и рязанские омоновцы осуществлять «зачистку». Примечательно то, что боевики из селения ушли, об этом прекрасно знали те, кто послал пьяных и обкуренных «правоохранителей» на массовое убийство.
Также характерно и то, что солдаты-срочники за день до ужаса, устроенного в селении, предупреждали людей: «Уходите, прячьтесь, за нами идут звери». Что имели в виду русские солдаты, мирные жители поняли на следующий день.
Приведу несколько документальных воспоминаний, специально для любителей сериалов о подвигах российского оружия в Чечне. Такого в сериалах не покажут. Время не пришло. Но для тех, кто хотел бы понять отдельные бесчеловечные деяния со стороны вооруженных формирований, эти воспоминания могут оказаться полезны:
«Когда первая группа солдат — разведка — появилась на нашей улице, мой отец, брат и я стояли перед воротами дома. Они идут молча мимо нас, и тут отец мой сказал: «А где ваше «Здравствуйте»?!". Командир их остановился и говорит: «Извини. Здравствуй, старик...»
Они нам сказали: «Завтра близко к подвалам не подходите. Вот за нами придут настоящие крутые». Мы толком и не поняли, что нас хотят предупредить.
5 февраля около 12 часов дня я услышала на улице первые выстрелы…
…Только я отошла от перекрестка, снова раздались выстрелы. Женщины закричали: «Ася, Руслан ранен, перевяжи его!» Руслан Эльсаев (возраст — 40 лет) после проверки стоял около своего дома, курил. Двое солдат без всякой причины выстрелили в него, одна пуля прошла навылет через легкое, в двух сантиметрах от сердца, другая попала в руку. Мне чудом удалось остановить кровотечение, но ему срочно была нужна квалифицированная помощь хирурга. Но показать его русским было все равно, что убить.
Мы с братом снова вышли на улицу и снова услышали дикие крики: соседка Румиса ведет девочку. Это была девятилетняя Лейла, дочь Кайпы, беженки из села Джалка. Кайпу я несколько месяцев знала, тихая такая женщина. Они жили у Сугаипова Авалу вместе с еще двумя мужчинами — беженцами из Грозного. Лейла в истерике падала, каталась по земле, хохотала и кричала по-чеченски и по-русски: «Маму мою убили!»
Когда я кончила оказывать ей помощь, солдаты уже ушли с нашей улицы. Я побежала во двор Сугаипова — там лежала Кайпа в луже крови, от которой на морозе еще пар шел. Я хотела поднять ее, а она разваливается, кусок черепа отваливается — наверное, очередь из ручного пулемета перерезала ее...
Рядом во дворе двое мужчин лежат, у обоих громадные дырки в голове, видимо, в упор стреляли. Дом уже горел, задние комнаты, в первой же горел убитый Авалу. Видимо, на него вылили какую-то горючую жидкость и подожгли. Я подтащила сорокалитровую флягу с водой, не знаю, как подняла, вылила воду.
Честно говоря, я не хотела видеть тело Авалу, пусть лучше в памяти останется живой — исключительно добрый был человек. Прибежали соседи, тоже стали тушить пожар. Двенадцатилетний Магомед ходил по двору, повторял: «Зачем они это сделали?!» От запаха крови просто было невыносимо...
…Российские солдаты добивали моих больных, раненых мирных людей, стариков и женщин.
Лема Ахтаев, 1968 года рождения, чудом остался жив, когда 11 января из миномета попали в их дом — тогда убило троих, а его тяжело ранило. Я его лечила до 5 февраля — в тот день его и другого моего соседа, Ахматова Ису, 1950 года рождения, сожгли...
Был сожжен также Шамхан Байгираев, его забрали из дома. Братьев Идиговых заставили спуститься в подвал и забросали гранатами — один остался в живых, другого разорвало на куски. Я видела Гулу Хайдаева, старика убитого. Он лежал на улице в луже крови.
Солдаты убили восьмидесятилетнюю Ахматову Ракият — сначала ранили, потом лежачую добили. Она кричала: «Не стреляйте!», этому есть свидетели. Эльмурзаев Рамзан, 1967 года рождения, инвалид, был ранен 5 февраля днем, а потом ночью умер от перитонита.
Всего в тот день мы недосчитались 114 человек. Найдено 82 трупа…»
«Среди убитых днем 5 февраля людей нет ни одного боевика. Все — мирные граждане. Большинство осталось в поселке, потому что некуда было ехать, да и денег на это не было.
Откуда они могли быть, например, у Вахидова Доки, маляра-штукатура по профессии? Или у Ахматова Исы, подрабатывавшего на стройках? Вот и поплатились за то, что всегда старались жить честно. Все они умерли страшной смертью. Ахматова Ису нашли в доме у Цанаевых только через несколько дней после случившегося. Его, видимо, сожгли заживо...
Погиб еще старик Хайдаев Гула, ему было за 70 лет, безобидный был человек. Погиб и Ханиев Тута, 1954 года рождения, тоже не боевик...»
«Когда мы начали затаскивать трупы во двор, военные с угла стали стрелять. В этот момент по улице шли мать тех двоих убитых парней, ее соседка и Рамзан, больной мужчина лет сорока, — они шли за трупами. Его потом застрелили на Хоперской улице».
«Ночью мы трупы занесли в дома. Я видела 28 трупов – все наши соседи. Я обмывала трупы. В основном стреляли в голову – в глаза, в рот. У Гадаевой было пулевое ранение в затылок»
«Вот русская женщина лежит убитая Елена Кузнецова, она вон там лежит на кровати, вон лимонка лежит на кровати, которую они кинули. Очень хорошие люди были, соседи были, русские. Мы жили дружно здесь. Мы с собой ее забрали в этот подвал, мы пять месяцев в этом подвале прожили.
Она никому плохого не делала. Что она им сделала? Эта женщина хорошая женщина была. Мы вытаскивать ее оттуда, заходить боимся, они заминировали ее там. Она уже протухла, воняет. Мы закрываем вот крышкой, чтобы кошки, собаки ее не грызли, мы ее закрываем. Вон она там на кровати лежит. Они бросили взрывчатку, убили ее там. Хорошая женщина была. Жалко».
В списке жертв http://www.memo.ru/hr/hotpoints/N-Caucas/aldy2000/index.htm – годовалый младенец, его отец, дед, и мать на девятом месяце беременности.
ЭТО – забывается?
Продолжение следует…
