...лет целая армия идеологических работников создавала образ советского рабочего, попавшего на территорию Германии. Так считает известный историк Гелинада Гринченко. Она произнесла доклад "От депортации в репатриации" - украинские принудительные рабочие в советской пропаганде и агитации 1942-1953 гг." в рамках круглого стола, состоявшегося в Институте истории Украины.
"1942-53 годы наиболее показательные с точки зрения того, каким образом советское общество пыталось своим гражданам дать понимание того что есть принудительный труд и каким образом нужно понимать что именно произошло с их согражданами, которых вывозили на принудительные работы. Я хочу подчеркнуть, что буду говорить не о том, "как это было на самом деле", а о том как это представлялось и предлагалось для того, чтобы люди поняли что такое принудительный труд в виде определенного образа", - отметила исследовательница.
По мнению Гринченко, целью формирования представления о принудительном труде была мобилизация на освобождение и мести врагу.
"Процесс специального создания в советском обществе образа принудительного труда начался сразу после депортации населения на принудительные работы. Таким образом, уже летом 1942-го предлагали те или иные сообщения о судьбе людей, которых вывезли на принудительные работы. Первая публикация - в газете "Красная звезда" - называлась "Русская девушка в Кельне". Кроме того, что принудительный труд является рабством и позором, впервые прозвучал мобилизационный призыв к, во-первых, освобождению будущего этих девушек, и, во-вторых, всеми возможными средствами избегать принудительной работы - то есть идти в партизаны, бежать из дома".
По словам историка в 1942-43 гг. для советской публики было предложено множество пропагандистского материала, который нес особую эмоциональную нагрузку. При этом наиболее популярными были образы ребенка и женщины:
"Мало того, что ее вывезли и разлучили с родителями, она там страдает и ждет. Именно этот очень эмоциональный образ и активно эксплуатировали".
Гелинада Гринченко приводит слова женщины-бывшей остарбайтерки из романа Юрия Слепухина "Час мужества" о том, что, взглянув на призывы к советским воинам, создавалось впечатление, что войну ведут исключительно ради женщин.
Исследовательница проанализировала советские плакаты - самое эмоциональное средство советской пропаганды.
"Для 1942-42 года наиболее эксплуатируемым был образ домов разврата. Туда попадают молоденькие девушки от 14 лет и далее. Их там унижают, заражают болезнями, морят до смерти, издеваются как над женщинами. Видим гендерный импульс для советского воина, которого призывали к освобождению ребенка и потенциальной жены", - считает она.
Гринченко останавливается на популярном плакате, на котором изображена измученная, очень красивая женщина.
"Обратите внимание на то какой этот образ эротично напряженный, - призвала Гринченко. - Посмотрите, она несет в себе свою женственность. Именно такой образ повышенной феминности и был призван спасать советский воин. Потому что это мать, это его будущая жена. Мы знаем, что по проекту советской женщина, она была нужна, в первую очередь, для того, чтобы работать и рожать".
Этот плакат вызвал оживленную дискуссию. Некоторые отметил, что женщина на рисунке изображена так, будто сама себя предлагает. По этому поводу Гелинада Гринченко поделились собственными соображениями:
"Вы же обратите внимание на скульптуры, стоящие в московском метро. Какая там женщина? Она экстраеротичная, действительно привлекающая к себе внимание с не совсем художественными чувствами. Мне кажется, что это измерение советской пропаганды и советского отношение к женщине. Она должна быть привлекательной потому что, что она должна рожать советских граждан... Я не уверена, что на этом плакате женщина себя предлагает. Но она изображена такой. Кто рисовал плакаты? В первую очередь, мужчины. Это мужское патриархальное представление о том какой должна быть женщина - она привлекательна и ее нужно спасать, потому что на ее привлекательность немцы будут реагировать так же. Но известно, что любой половой контакт с иностранками был в Германии запрещен. Все остарбайтерки подпадали под действие закона, который запрещал даже приближаться к ним. Мне все же кажется, что этот плакат идейно направлен на двойную идею - защиту этой женщины и объяснение почему ее насилуют - потому что она привлекательная. В устных воспоминаниях очень много рассказчиц говорили о том, что "пытались платок побольше натянуть, лохмотья, чтобы нас не было видно". Но эту девушку заметно. Этот сюжет можно обсуждать как с точки зрения пропаганды, так и с точки зрения того, как было на самом деле - сколько их было изнасиловано. Вывезенных не насиловали так, как это подавала пропаганда".
Из зала раздается реплика: "Зато освободители постарались".
В дальнейшем Гринченко остановилась на других средствах агитации, в частности на первом фильме про остарбайтеров - "Человек № 217". В фильме показан быт молодой женщины Татьяны, пребывающей на работе в обычной немецкой семье. По сюжету ее хозяин является наиболее хорошим из своих соседей. Что значит быть добрым среди рядовых немцев зритель видит дальше - хозяин Татьяны оказывается жестоким самодуром.
Исследовательница отмечает повороте в советской пропаганде, который произошел в 1944-45 годах.
"В 1944-м со страниц газет совершенно исчезают упоминания о борделях как о местах работы советских девушек. Можно рассуждать почему. Наверное, стало понятно, что когда домой будут возвращаться миллион изнасилованных женщин, то с этим надо будет что-то делать. Их надо будет как-то вписать в общество. Поэтому с 1944-го предлагается образ женщины, которая только страдала, делала какую-то очень тяжелую работу, но ни в коем случае не была изнасилованной - то есть такой, которая по представлениям советского патриархального общества будет уже не востребована".
В заключение Гелинада Гринченко остановилась на образах, созданных уже для уволенных рабочих, которые должны были возвращаться на родину.
"Остарбайтеров освобождали и советские, союзнические войска. Поэтому в 1945 году мощная пропаганда занималась тем, чтобы этих рабочих привлечь домой, то есть предложить им условия, чтобы они не боялись возвращаться. Вы видите снова образ ребенка, которого освобождают, женщины, далее - старая женщина. Но отсутствует образ мужчины. Мужчина-принудительный рабочий появится в советском дискурсе лишь в конце 50-х годов, когда будет очень активно выстраиваться представление о сопротивлении. Вот там он появится - будет неким борцом антифашистского сопротивления. Но ни в 44-м, ни в 45-м этого еще не было".
Историк предложила для анализа красноречивый плакат:
"Родина-мать - широкие объятия. Не дается место для сомнения в этом плакате. То есть все, кто возвращаются, будут приняты в теплые материнские объятия. Он очень эмоционально направлен на то, чтобы человек, возвращающийся домой, не имел никакого сомнения относительно того, что с ним здесь будет - все должно быть хорошо".
16.09.2012 09:00