Фильм «Брестская крепость», снятый три года назад режиссером Александром Коттом при продюсерстве главы Телерадиовещательной организации Союзного государства Игоря Угольникова, похоже, надежно прописался на отечественных телеканалах. Ранее он заработал весьма лестные отзывы подавляющего большинства кинозрителей. Сами создатели неустанно позиционировали свою работу как основанную исключительно на документальном материале, основой которого являются одноименная книга Сергея Смирнова и ряд архивных источников. Однако, увы, в целом ряде важных моментов авторы по-своему интерпретировали некоторые эпизоды, которые имеют лишь опосредствованное отношение к исторической реальности.
Неприметные ляпы и откровенная "голливудщина"
Любопытно, что первым, кто два года назад укорил авторов в некоторой недостоверности, был… президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. В начале ленты он заметил хлебное поле «с урожайностью, наверное, центнеров 80 с гектара, а такой урожайности тогда не было». Автор этих строк проверил, насколько справедливы были замечания Батьки, профессионального агрария. Действительно, до 1940 года, скажем, на хлеборобной Кубани собирали в среднем по 12 центнеров, а по стране – 10,5 центнера с одного гектара. Всего лишь 20 секунд показа, но практику-полеводу Лукашенко хватило, чтобы заметить эти два несоответствия.
Мелочь, конечно. Но когда подобных мелочей слишком много, они отвлекают от восприятия даже в целом достойного, претендующего на точную историчность произведения. Из череды других «отвлекающих досадных мелочей» отметим следующие.
Начальник 9-й погранзаставы лейтенант Кижеватов носит знаки различия старшего лейтенанта – три красных эмалированных квадрата, в то время как лейтенанту положены два. В начале картины, днем 21 июня, он фотографируется с семьей, а в конце фильма, приняв бой, раненый, пограничник рассматривает «эту самую» фотографию. Чего, конечно, никак не могло быть. Очевидно, киносъемщики запамятовали, что в то время фото делали не мгновенно, как при нынешних электронных технологиях.
В последний мирный день бойцы играют на большой доске в шахматы «не своей эпохи»: показанные в фильме были выпущены в 1980 году перед Олимпиадой в качестве сувенира из СССР (этот комплект стоил 80 рублей). Старший политрук Иван Почерников покупает в магазине пиво и лимонад явно в современных бутылках.
А падение плашмя с 5–6-метровой высоты после удара прикладом по лицу и счастливое «воскрешение» через сутки киномеханика Коли – характерная «голливудщина», присущая многим отечественным фильмам. Уместные в жанре боевика, подобные кульбиты вряд ли должны присутствовать в таких серьезных картинах, как «Брестская крепость». Этот же «супергерой» подрывает себя и гитлеровца вражеской гранатой. Удивительно, как далекий от всякой военщины киномеханик оказывается тонким знатоком вооружения вероятного противника, тем более что в данной гранате (М-39) отсутствовало столь привычное для наших гранат кольцо.
Есть в картине и куда более серьезные ляпы.
Дежурный вагон с абверовцами
Авторы фильма в очередной раз растиражировали довольно сомнительное проникновение немецких диверсантов в Брест 21 июня в вагоне «с двойным дном». Да, этот эпизод есть и в книге «Брестская крепость». Но в его описании автор употребил важное слово «якобы», подчеркивая тем самым, что ему не доподлинно известен данный факт. Правда же состоит в том, что подобная рискованная наглость в условиях соблюдения повышенной скрытности при подготовке операции «Барбаросса», даже за 8–10 часов до начала вторжения, – не более чем легенда, что подтверждается документами.
Котт и Угольников чуть ли ни скопировали этот эпизод с киноэпопеи Юрия Озерова «Битва за Москву» (1985). Зачем? Сегодня известно, что в приграничной полосе перед началом вторжения активно действовал гитлеровский 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург 800» – часть, созданная абвером. Согласно приказу по боевому применению бранденбуржцев (в целях маскировки они назывались «охранными ротами»), они внедрялись на территорию СССР небольшими группами, а отнюдь не целыми вагонами.
В 1970 году немецкий историк Юлиус Мадер в книге «Абвер: щит и меч Третьего рейха» составил «Хронологию диверсионно-разведывательных операций абвера (из журнала боевых действий)», в которой зафиксированы все основные диверсионные и прочие деяния подчиненных главы германской военной разведки адмирала Вильгельма Канариса начиная с 1933 года. Упомянут и 800-й полк. В интересующие нас дни – 21 июня и 22 июня – в этой «Хронологии…» ни слова не говорится о том, что головорезы 800-го полка проникли в Брест в вагоне «последнего товарного поезда из Германии». Наверняка, будь такое, это было бы отмечено в абверовских отчетах.
Прогулки по берегу среди трупов
Самолеты люфтваффе в 4 утра 22 июня не бомбили форт, проносясь над верхушками деревьев и крепостных башен. Они прошли над крепостью на большой высоте, направляясь нанести удар по крупным городам, а главное – по полевым аэродромам советских ВВС.
История со сбитым истребителем И-16 в фильме и спасшимся летчиком, сообщившим защитникам, что помощи ждать неоткуда, – также фантазия авторов ленты. Эпизод смотрится тем нереальнее, что странно звучит в устах лейтенанта фраза «Все аэродромы уничтожены» (откуда бы ему, рядовому летчику, знать это на второй день войны?). На самом деле, как это описано в книге «Брестская крепость», И-16 ушел от «мессеров». Кроме того, известны два других эпизода, и, возможно, как пишет Смирнов, это был первый в истории Великой Отечественной войны воздушный таран и первый сбитый огнем из стрелкового оружия вражеский самолет. Жаль, создатели картины этого не показали.
Среди бела дня 25 июня Сашка Акимов в одиночестве долго бродит по усеянной трупами территории крепости, мосту, спускается к реке и пьет воду. Абсолютно нереальный эпизод! Уморить защитников жаждой и голодом была одна из тактических задач командования 45-й дивизии вермахта, которой не удалось овладеть крепостью к полудню 22 июня, как это было запланировано планом, и немцы так пристреляли берега Буга и Муховца, что ни один защитник не мог к ним приблизиться. Вот лишь одно из многих воспоминаний участников и очевидцев тех событий. Медсестра К.Лешнева своими глазами видела, «как одну нашу медсестру застрелили на лужайке у берега реки, когда она попыталась зачерпнуть воды». «Мы даже не смогли оттащить тело. Она восемь дней так и пролежала на траве», – вспоминает Лешнева.
Доктор Маслов и Аня Кижеватова не были слабаками
В картине показывается, как застрелился военврач Маслов, который без сна три дня подряд оперировал раненых. В действительности начальник Брестского госпиталя военврач 2 ранга Борис Алексеевич Маслов попал в плен, из которого бежал и потом партизанил. После войны он руководил большим военным госпиталем в Западной Украине. В 1948 году был арестован и осужден по ложному обвинению за пособничество врагу. Умер в одном из лагерей ГУЛАГа. Вряд ли создателям «Брестской крепости» надо было столь радикально и, прямо скажем, не в лучшую сторону менять биографию реального героя: Маслов мужественно держал оборону на своем докторском посту. Тем более что историю военврача Маслова достаточно внятно описал в своей книге Сергей Смирнов.
Киношный эпизод с Масловым как бы бросает тень и на других защитников. Глагол «застрелился» в книге «Брестская крепость» употреблен семь раз и шесть из них – применительно к тем случаям, когда самоубийство героев в бою не подтверждалось. А слово «самоубийство» Смирнов приводит в следующем контексте: «Даже тяжелораненые старались не оставить своего места в цепи обороняющихся. Если же рана была такой серьезной, что уже не оставалось сил для борьбы, люди нередко кончали самоубийством, чтобы избавить товарищей от забот о себе и в дальнейшем не попасть живыми в руки врага. Много раз в эти дни защитники крепости слышали последнее восклицание: «Прощайте, товарищи! Отомстите за меня!» – за которым тотчас же следовал выстрел».
То же касается и дочери одного из главных защитников форта, Ани Кижеватовой. Она не была такой «безвольной» девочкой, как ее показали Котт и Угольников. Аня никуда не пропадала и не отсиживалась в страхе под прилавком разгромленной гарнизонной лавки. Напротив, всю оборону 14-летняя девочка провела рядом с отцом, совершая свои маленькие подвиги – подносила патроны, перевязывала и поила раненых. Даже Вероника Никонова, минская школьница, сыгравшая дочь начальника 9-й заставы, в одном из интервью выразила некоторую обиду за свою героиню: «Жаль, что в фильме этот исторический факт не освещен».
Безликий враг и нереальное знамя
Полковой комиссар Фомин, взятый в плен, не говорил перед расстрелом германскому офицеру: «Я – комиссар. Коммунист-еврей». Доподлинно известно, что он, снявший с себя знаки комиссарского отличия, был выдан предателем (которого потом другие плененные защитники удавили). Впрочем, возможно, это тот случай, когда подобное «переосмысление» в художественном кинопроизведении уместно. Ибо важно не то, что Фомин по каким-то причинам сорвал с себя комиссарские «шпалы», а то, как на протяжении нескольких дней он деятельно и умело руководил одним из очагов сопротивления в бастионе.
Непонятно, зачем было автором «репрессировать» майора Гаврилова. В реальности этого не было. После освобождения из плена в 1945-м командир 44-го полка был восстановлен в звании и три года возглавлял в Сибири лагерь для японских военнопленных. После чего его уволили с мизерной пенсией. Тоже, конечно, судьба не ахти, но все же не посадили и не расстреляли, как сотню тысяч бывших командиров, освобожденных из германской неволи. По тем меркам майор «счастливо отделался».
Наконец, Кижеватов ни при каких раскладах не мог передать Сашке Акимову знамя, которому у начальника заставы просто неоткуда было взяться: заставы знамен не имели. Было бы логичнее, если бы этот кумач передал маленькому защитнику комполка майор Гаврилов или полковой комиссар Фомин.
И еще один серьезный недостаток. Противник представлен в фильме некоей абстрактной серой массой, которая ходит толпами по крепости с неопределенными задачами. Как объяснял Игорь Угольников, мол, так их видели защитники. Это вряд ли. Гитлеровцы действовали по всем правилам ведения боя, и бастионцы воевали против них тоже не абы как. Создатели ленты могли бы персонифицировать кого-то из врагов, скажем, командира 45-й немецкой пехотной дивизии, которая выполняла задачу по овладению крепостью, генерала Фрица Шлипера. Это лишний раз подчеркнуло бы героизм защитников цитадели на Буге и Муховце. Тем более что этот героизм был описан в известном ныне отчете руководству вермахта того же Шлипера, датированном уже 8 июля 1941 года.
21.09.2012 09:00