Но власть в качестве примера для подражания, похоже, выбрала «традиционную» модель.
Коррупция как неотъемлемая часть политической культуры и общественной жизни различных стран и континентов принимает разнообразные формы. Впрочем, во всех коррупционных моделях психологи усматривают общие элементы азартной игры. И потому рецепт победы над коррупцией в теории прост: достаточно лишить игру интереса, сделав риски неоправданно высокими, а выигрыш — несоизмеримо малым.
Однако на практике коррупционные правила зачастую вполне приемлемы, что серьезно усложняет антикоррупционную борьбу. И делает ее совершенно бессмысленной, если коррупционные правила игры вовсе отсутствуют. Поэтому в украинском случае, как ни парадоксально это звучит, для преодоления коррупции нужно для начала определиться с ее моделью.
Четыре типа коррупции
Судя по наличию антикоррупционных статей в законах Хаммурапи и египетских фараонов, сей недуг преследовал род человеческий как минимум с момента появления государственной власти. А если почитать судебные хроники всех пяти континентов, становится понятна тотальность географического распространения коррупции, правда, принимающая разные национальные формы. Как тут не вспомнить о девизе ЕС «Единство в многообразии», который куда точнее отображает совершенно иное явление, нежели союз 27 стран.
«Мягкая» модель
Коррупция на Западе отличается тонкостью и ненавязчивостью. Чаще это политическая коррупция, в экстремальных случаях доходящая до так называемого состояния «пленения государства». Она характерна для стран, в которых определенные финансово-политические группы имеют возможность согласовывать развитие государственной политики с собственными интересами, но при этом в целом демократичный государственный строй не позволяет им открыто пользоваться существующими финансовыми и организационными преимуществами.
В общественном сознании подобный симбиоз нередко трансформируется в конспирологические теории — вроде не лишенного оснований утверждения, что внешняя политика США продиктована нефтяным и оружейным лобби. Впрочем, несмотря на резонанс, проявления подобной коррупции в Северной Америке и Западной Европе относительно немногочисленны. В то же время в Центральной Америке и некоторых азиатских странах подобное народовластие для избранных доведено практически до абсолюта.
«Потребительская» модель
В большинстве стран бывшего соцлагеря практикуется коррупция, которая является частью «общественного договора». Многим служащим и другим специалистам, содержащимся на средства государственного бюджета, устанавливается неадекватное денежное довольствие. При этом государство закрывает глаза на получение ими вознаграждения со стороны «потребителей» их услуг. Опасность подобной ситуации в том, что даже после значительного увеличения официального денежного содержания желание и привычка к «благодарности» со стороны пациентов, учеников и прочих нуждающихся никуда, как правило, не исчезает. Поэтому реформирование системы затягивается на долгие годы. Характерный пример — эпопея со вступлением в ЕС Болгарии и Румынии.
«Локализированная» модель
Такой тип коррупции встречается в обществах, где подавляющее большинство населения взяток не дает и не берет. Но при этом существуют определенные сферы экономических либо политических отношений, где относительно узкая прослойка чиновников, принимающих решения, и бизнесменов, от этих решений зависящих, пытается найти общий язык с помощью денежных подношений. Яркими примерами подобных проявлений коррупции являются Япония и Сингапур, где с помощью драконовских мер правительству удалось сократить общий уровень коррупции в обществе, оградив от них высших чиновников и крупный бизнес. Любопытно, что тем же путем «выдавливания» коррупции в высшие эшелоны власти пошла, по мнению ряда экспертов, Грузия.
«Традиционная» модель
Заглубленная в обычаи и культуру общества коррупция имеет тотальный характер. Не только любая собственно услуга, но даже простое исполнение чиновником своих должностных обязанностей невозможно без соответствующего вознаграждения. Неспособность либо нежелание дать надлежащую взятку воспринимается в подобном обществе как признак несостоятельности. При этом коррупционное деяние в глазах народных масс преступлением не является. «Традиционная» коррупция характерна для многих стран Африки и Ближнего Востока.
В Центральной Азии эта схема выполняет функцию альтернативного социального лифта, поскольку вполне гласной табели о рангах соответствует негласная шкала их стоимости, приличествующих должности доходов и отчислений. Неадекватные посту аппетиты караются показательными чистками, например, в Китае, что воспринимается общественным сознанием как восстановление законности. Все это в конечном итоге способствует стабильности властной вертикали, поскольку смена игроков не меняет правил игры. При этом, что особенно важно, в данной модели дети не отвечают за отцов. Проще говоря, если чиновник взял больше, чем ему положено, это не всегда и не обязательно повлияет на детей или братьев.
Альтернативный взгляд
В середине 60-х Самюэль Хантингтон, американский политолог, основатель и главный редактор журнала Foreign Policy, предложил оригинальный взгляд на коррупцию. По его мнению, коррупция может иметь позитивный экономический эффект, если система государственного управления работает неэффективно: в таких случаях коррупция оказывается полезной заменой верховенства права и работает как смазочный механизм для «ржавой» экономики.
Вначале 90-х еще один американский политолог, Дэвид Остерфельд, продолжил эту мысль и предложил различать два вида коррупции - ту, которая ограничивает экономические возможности, и ту, которая их расширяет. В первом случае компании могут дать взятку, к примеру, чтобы защититься от конкурентов, во втором - чтобы «уговорить» чиновников не выполнять вредоносные для бизнеса законы или не давать им возможность затягивать процедуры и вставлять палки в колеса бизнеса.
Первый вид коррупции приносит вред. Ставя компании в неравные условия работы, он мешает оптимальному распределению ресурсов (прежде всего денежных) среди участников рынка. Второй вид, или «расширяющая» коррупция, напротив, помогает рынку эффективно распределять ресурсы и в результате ускоряет экономический рост.
А вот премьер-министр Украины Николай Азаров считает, что в Украине не все так страшно с коррупцией, и что он не доверяет оценкам организации Transparency International, которая разместила нашу страну на 152-м месте в мировом коррупционном рейтинге.
«В объективность этой организации, я скажу однозначно, не верю. И я не могу даже представить себе, чтоб Украина была в мире на таком месте», - сказал Н.Азаров.
Нет, господин Азаров наличие коррупции в стране признает, но намекнул, что заниматься нею должны те, кому это положено, а не все желающие.
«Проблема есть, она реальна. Она должна беспокоить не представителей какой-то организации, мне неизвестной, а должна интересовать нас», - сказал Н.Азаров.
Справка. 1 декабря 2011 года базирующаяся в Берлине неправительственная организация Transparency International (TI) обнародовала доклад, в котором отмечается, что в Украине по-прежнему очень высокий уровень коррупции. Украина заняла 152-е место с рейтингом 2,3 балла. В 2010 году Украина была на 134-м месте.
Рассчитываемый специалистами индекс восприятия коррупции, определяет уровень коррупции в госсекторе - от «0» (высокий уровень коррупции) до «10» (коррумпированных чиновников почти нет).
15 мая 2012 года, Европейская Комиссия одобрила совместный рабочий документ «Реализация Европейской политики соседства в Украине. Прогресс в 2011 году и рекомендации к действиям», в котором отмечается, что Еврокомиссия не увидела значительных результатов в борьбе с коррупцией в Украине в 2011 году.
Еврокомиссия отмечает, что в 2011 году Украина утратила 18 позиций в Индексе восприятия коррупции и заняла 152-к место из 187 возможных. В документе подчеркивается, что в июле 2011 года в Украине вступил в силу закон о принципах предупреждения и борьбы с коррупцией, вместе с тем, в целом, законодательство в этой сфере остается неполным и не в полной мере отвечает стандартам Совета Европы и ООН.
06.10.2012 09:41