Языковой барьер
Вот, к примеру, Венгрия. Наш близкий сосед, страна-член Европейского Союза. Попытка объясниться с местными жителями на английском языке не всегда приводит к взаимопониманию. Чаще всего венгры начинают громко говорить на своем языке, который в силу своего угро-финского происхождения мало понятен братьям-славянам. Отдельные представители угро-финского населения Венгрии неплохо говорят по-немецки. В этом плане еще жива Австро-Венгерская империя.
Австрия территориально близка к Венгрии, и давление «немецкой Европы» приносит свои плоды. Официантка в кафе на берегу озера Балатон на вопросы на английском вежливо, но непреклонно отвечает «Битте» и «Данке».
На пригородном вокзале Келенфельд в Будапеште бабушка в кассе, кроме венгерского, ничего не понимает. Стоимость проезда и время отправления может, правда, написать на бумаге. Расписание движения электричек двуязычное, однако кроме государственного языка там еще присутствует немецкий язык.
Английский на улицах в Венгрии тоже есть, но его знание чаще можно обнаружить у людей молодых. Все-таки учеба, поездки, интернет… Любопытно, что по-русски венгры не очень могут объясниться. Хотя с 1948 года им очень активно навязывали изучение русского, используя при этом систему среднего образования. Но жители Венгрии очень невзлюбили русский язык из-за советских танков периода подавления восстания 1956 года. Ситуация эта сохранилась на долгие годы. А после 2004 года и вступления в Европейский Союз для среднего жителя Венгрии вопрос о необходимости знания русского стал совсем уж маргинальным.
В поисках утраченного
Даже вступив на не очень выгодных условиях (частичный отказ от промышленности) в союз 27 государств, Венгрия как нация не отказалась от своего имперского прошлого. Венгры в этом плане остаются на перепутье между движением в сторону маленькой европейской страны и памятью о былом государственном величии. Так, к примеру, в выпуске телевизионных новостей венграм обязательно расскажут о погоде в Унгваре (венгерское название Ужгорода). А экскурсовод на будапештской площади Героев, глядя на стоящие полукругом памятники королям, с сожалением будет говорить о территориальных потерях венгерского государства. После Первой мировой войны у венгров оттяпали Трансильванию, часть Словакии, Закарпатье и Воеводину.
Воеводина с весьма большим процентом венгерского населения стала составной частью Сербии. А Трансильвания стала жемчужиной румынского государства, его наиболее цивилизованной и развитой частью. Во многом быстрое вступление этой страны в Европейский Союз связано именно с наличием в ее составе Трансильвании с ее красивыми городами, образованным населением и европейским укладом жизни.
Словакия также частично заселена венграми, но сегодня это независимое государство, опять же входящее в Европейский Союз. В целом, наличие ЕС ослабляет территориальные споры между ранее непримиримыми соседями. Это как РСФСР с Грузией в едином СССР. Северные и южные осетины были оторваны друг от друга, но пока был жив Союз, ситуация не была накалена.
Многострадальное в плане этнической истории Закарпатье также считается венграми их территорией. Почти тысячу лет венгры контролировали эту землю, потеряв контроль лишь по итогам Второй мировой войны. Сегодня, когда едешь из Львовской области в Закарпатскую, то сразу бросается в глаза архитектурный контраст. Особенно заметны двухбашенные венгерские церкви, которых точно не увидишь на Галичине.
Погребки и переезды
Как и другие европейские нации, венгры хорошо развили индустрию туризма. Из любого винного погребка в Эгере или Токае они делают культовый исторический объект с сопутствующей инфраструктурой. Купальни в городе Мишкольц-Тапольце так раскручены в качестве «древних пещерных источников», что люди даже не замечают, что попадают в обычный аквапарк с хорошим «евроремонтом».
И, разумеется, туалеты. Вот, к примеру, захолустная по нашим масштабам железнодорожная станция Кестхели на озере Балатон. Вокзальный сортир там так чист, что страшно даже заходить. При этом сам сортир разделен на три части: мужская, женская и… для инвалидов. Сразу вспоминаешь гораздо более крупные киевские станции Караваевы Дачи или Петровку, где нет такого уровня комфорта.
Что ж, даже Евро-2012 не помогло украинцам оценить туалеты как составную часть индустрии туризма. А венграм, похоже, некуда деваться. Кроме туризма у них еще есть сельское хозяйство. С промышленностью ситуация сложнее. В советский период ее как-то пытались развивать, но после вступления страны в Европейский Союз все окончательно заглохло.
Призраками старых «индустриальных» времен остаются автобусы Икарусы, спешащие по маршрутам венгерских городов. Старенький Икарус как будто подчеркивает стремление венгров к консервативности. Только эта консервативность и патриархальность нисколько не мешают нормальному развитию страны.
Потихоньку решается пресловутый вопрос железнодорожных переездов. Их еще немало на венгерских просторах, но в некоторых захолустных поселках уже появляются ярко освещенные тоннели под железнодорожным полотном. Как тут не вспомнить, к примеру, расположенные рядом с украинской столицей переезды в Вишневом или Боярке. Они бывают скорее закрыты, чем открыты, и вопрос сооружения там тоннелей или эстакад даже не поднимается. Для украинских местечек и поселков городского типа решение проблемы переездов остается ненаучной фантастикой.
И в завершение этой небольшой заметки нельзя не вспомнить о набережной Будапешта. Ее яркое освещение создает неповторимое чувство тепла, уюта и праздника. Будем надеяться, что когда-нибудь и киевская набережная Днепра будет такой же нарядной.
