«Армейские склады специально поджигали, чтобы привлечь внимание и деньги»
10.04.2013 09:00
...Красной Звезды – о страхе разновидностях мин и двух цветных проводках.

За длинным канцелярским названием кроется большая и кровавая история смертоносного оружия: жертвами мин за все время их существования, по разным оценкам, стали десятки миллионов жителей земли. Еще столько же остались инвалидами.

В саперы берут забияк

Виктор Акинцов– боевой сапер, музыкальный слух и руки которого за два года его службы спасли жизни сотен людей. Он награжден медалями «За разминирование» и «За отвагу» и орденом «Красной звезды». Сапер рассказал «АиФ.ua», что награды солдатам его профессии давали щедро: чтобы поднять боевой дух и не афишировать количество их контузий.

«Каждый подрыв – это контузия, – говорит Виктор. – У меня было три подрыва – три контузии. Контузии не отмечены, зато есть три награды. Сейчас вот хожу по врачам, доказываю, что мое нынешнее состояние здоровья связано со службой в боевых условиях».


Виктор был бравым сапером. Говорит, выходить на дорогу или поля, нашпигованные минами, не боялся. Воспринимал все как свою обыденную работу. «А чего бояться – нас готовили, натаскивали, – поясняет бывший солдат. – Мы знали, что если погибнем вот сейчас, при разминировании, героями останемся навечно. Каждый второй готов был так погибнуть».

В саперы готовили еще в Союзе – основательно, серьезно. Сначала парней-призывников отбирали работники спецслужб: по характеру, силе духа и крепости здоровья, вспоминает Виктор.

«У нас в полку стоял памятник парнишке-саперу, посмертно получившему звание Героя Советского Союза, – рассказывает он. – Будучи раненым, он в руках взорвал мину, приняв на себя все 880 ее осколков. Многие были готовы повторить его подвиг. Психологически готовы. Нередко на боевые профессии натаскивали парнишек-забияк, имевших приводы в комнату милиции за хулиганку, обязательно – ярких, сильных, норовистых. Такие могли сориентироваться в жесткой боевой ситуации, у таких не дрожала рука при разминировании, наконец, такие могли отчаянно пожертвовать собой».

Испугался Виктор только один раз – как только попал в Афган. Было это в 1987 году.

«Прилетаем в Кабул, сидим в грузовом самолете на вещмешках, – вспоминает Акинцов. – Открывается трап. Мы вываливаемся. И видим перед собой картину: взлетают и садятся самолеты, вертолеты, отбрасывая тепловые ракеты – «обманку» для «стингеров». В этот же момент проходили учебные стрельбы со всех видов артиллерийского оружия, канонада стояла такая, что кровь в жилах стыла! И в них врезается вопль муллы: «А-а-а-а-ллах акба-а-ар!» Я с перепугу в мешок впился, хотелось с землей смешаться, исчезнуть, запетлять куда-то... А мне: «О-о-о, да ты с музыкальным слухом – иди-ка сюда! Вот тебе миноискатель». Попал в боевое подразделение сапером».


Все мины – с характером

Какие только мины не довелось увидеть и обезвредить Виктору! Итальянские, американские, французские, китайские, немецкие – против Советской армии в Афганистане шла настоящая мировая война, вспоминает сапер. Было немало и коварных самодельных устройств, которые срабатывали не сразу, а, например, пропустив над собой несколько машин или стадо баранов. Все расслаблялись: дорога чистая. И тут в воздух взлетает 12-тонный БТР, делает страшное сальто и улетает на две десятка метров... После этого узнать кого-то из экипажа по останкам было уже невозможно.

«Особо коварные – противопехотные мины, – рассказывает Виктор. – Они все «с характером». Например, китайская МПМ-2 с 200 граммами взрывчатого вещества отрывает ногу до колена. Мина-«лепесток» лишает человека пятки. А если масса взрывчатки большее 200 граммов – все, останется только полтуловища, ты не жилец».

Виктор до сих пор нервничает, когда вспоминает, как такая вот МПМ-2 покалечила взводного.


«Тяжелая операция была в провинции Хост, – вспоминает он. – Мин там было – что грибов после дождя. Минировалось все, где могли пройти или проехать наши войска. И это несмотря на то, что война уже шла к своему закату, и все об этом знали. Нужно было проверить участок. Перед этим на нем подорвался парнишка-кинолог – пес не учуял мину вовремя. Я напрашиваюсь: можно? А старший лейтенант мне кричит: молодых не берем! И сам пошел. Тоже с собакой. И – та же ситуация. Там очень пыльно было, собаки с трудом улавливали взрывчатку. Хотя они спасали многие жизни, но бывали и у них проколы. Так вот старлей – ноги до колена нет. Мы его в полевой госпиталь – а тот переполнен, мы – в другой, машина несется на всех оборотах. Старлей кричит. Мы ему промидол весь вкололи, на ногу – жгут. Истекает кровью. Не успеваем доехать дот госпиталя – мотор загорается. Ребята командира в плащ-палатку – и на руках к врачам, а мы – тушить машину. Руками, касками. Затушили-таки. На одном движке пришли в подразделение. Спасли врачи-таки взводного. Еле успели мы тогда».

Смотреть кино про саперов тошно

Сегодня Виктор не видит применения своим способностям, хотя с готовностью может их предложить.

«Вот недавно переполох все подняли: горят-де военные склады, караул! – говорит он. – Все взорвемся... Детский сад, цирк, честное слово! Мы в Афгане ежедневно взрывали по десять тонн снарядов – утилизировали таким образом. И ничего! Это склады поджигают специально – сами-то они не загорятся, там железо, гореть особо нечему. Поджигают, чтобы внимание общественности привлечь, напугать, денег выпросить под это дело – под ликвидацию последствий, например. Это ж сколько можно денег отмыть!».

Смотреть фильмы про саперов и про то, как супергерои в последнюю секунду перерезают на взрывчатке нужный проводок и спасают мир, Виктор не любит:


«Это настолько неправдоподобно, что аж тошно! Ну какие проводки! Знаете, какие сегодня взрыватели? Сейчас появились так называемые неизвлекаемые: возле них человеку даже дышать нельзя. А есть такие, что реагируют на фон человеческого поля. Когда, например, собака или баран проходит – ничего, а человек появляется – конец. Еще меня умиляет, когда показывают сценку: сидит сапер, трясется над взрывчаткой, а рядом все стоят и смотрят. Бред какой! Нарушение всех здравых норм и техник безопасности. Мы всегда разминировали поодиночке. Все остальные находились минимум в 30 метрах, за броней. Командиры всегда понимали: лучше пожертвовать одним человеком, чем десятком».
Светлана Голландс
Аргументы и факты