Профессия богиня

...— так уже столетия выбирают из многих девочек единственную, достойную поклонения

Она приехала на мопеде, припарковала его у храма Шивы, перешла дорогу и мимо статуй снежных львов, через резные деревянные ворота направилась во внутренний двор трехэтажного кирпичного дворца. В сумерках ее кисть, протянутая мне, казалась смуглее, чем была на самом деле, а застенчивая улыбка — белее. «Здравствуйте, простите, я так опоздала», — сказала она на хорошем английском. Так мы познакомились с Рашмилой Шакья, бывшей богиней. Мы встретились в ее прежнем доме, дворце Кумари Че, куда Рашмилу привели четырехлетним ребенком и где она воспитывалась в чужой семье как живая богиня. Не олицетворение и не символ ,а именно сверхъестественное существо. «Я не сомневалась в том, что и есть богиня, — вспоминает Рашмила. — Приходили люди, молились, и я могла исполнить их молитвы. Особенно часто просили помочь, когда дело касалось больных детей».

Путешествие в Непал — это отчасти путешествие во времени. Дело не в тех древностях, что здесь на каждом шагу, а в тех, что в умах непальцев, в их представлениях о мироустройстве, в их глубокой религиозности. Любой идол, скульптура или камень (лингам), стоящий в индуистском храме, — это не символ бога, а сам воплощенный бог. Так же божество может вселяться и в живого ребенка. Традиция живых богов в Непале не ограничивается Кумари: аналогичным образом здесь выбирают мальчиков, которые являются инкарнацией божеств Ганеши (слоноголового сына Шивы) и Бхайраба. В каждом из трех городов, когда-то суверенных государств, долины Катманду — Бхактапуре, Патане и Катманду — есть своя Кумари, но в Катманду живет главная, Королевская Кумари. По крайней мере ее так звали до последнего времени. У Кумари много имен — Дурга, Таледжу или Дайя, все они означают девственность и великое женское начало. Культ Кумари обнаруживает не-разрывную связь буддизма и индуизма. Она — индуистское божество, но выбирают ее из детей буддийского рода Шакья, и поклоняются ей и буддисты, и индуисты.

Когда приходит время выбирать новую Кумари, приглашают всех девочек 3–4 лет из рода Шакья. К нему же принадлежал принц Сиддхартха — тот самый, что жил 2,5 тысячи лет назад, обрел просветление и открыл людям четыре благородные истины — основу буддизма.




«Мы потомки рода Будды», — гордо сообщил мне ювелир по имени Камал Шакья, в чью лавочку я забежал случайно, спасаясь от дождя. Если между всеми современными Шакья и есть генетическая связь, то не большая, чем между людьми по фамилии, скажем, Голдсмит. Сравнение неслучайное, Шакья — коренные столичные жители, в большинстве промышляющие ювелирным делом. Мой вопрос , верит ли он в богиню Кумари, Камал не понял и несколько раз переспросил. «Конечно, верю. Она живет во дворце недалеко отсюда».

Королевские жрецы и астрологи определяют будущую богиню по 32 признакам безупречности: здоровье, кожа, зубы, волосы — все должно быть идеальным.В списке, в частности, есть пункты, согласно которым Кумари должна обладать телом, подобным баньяну, грудью льва и голосом утки. Она должна быть спокойной, бесстрашной, не слишком веселой, не слишком грустной, объясняет мне Махендра Камалтара Шакья — старший сын в семье, которая уже семь поколений следит за дворцом Кумари Че и воспитывает богинь как своих детей.

Девочка, которая становится Кумари, покидает свой дом и живет во дворце, где родные могут посещать ее, но не могут остаться на ночь. Мне не удалось встретиться с родной семьей современной богини, да и вряд ли встреча была бы полезной, сейчас настоящий дом для этой девочки — дворец, и настоящая семья — Махендра с женой и детьми. Говорят, дух Кумари вселяется в девочку постепенно, по мере того как над ней проводят обряды посвящения (в том числе принося в жертву домашних животных), особым образом укладывают ей волосы, одевают в ярко-красное платье, покрывают красной пудрой ступни, сажают на трон и надевают на шею ожерелье в виде змей. «Это ожерелье было особенно важным, — сказала мне Рашмила. — Каждый раз, когда я надевала его, перед тем как меня выносили из дворца во время праздников и фестивалей, я чувствовала, что что-то меняется. Я действительно ощущала, что владею божественной силой».

На Западе очень популярна история, что претендентку испытывают на бесстрашие, оставляя в темном помещении со 108 головами убитых жертвенных животных и людьми в масках чудовищ. «Никаких испытаний на смелость, меня никогда специально не пугали, — говорит Рашмила. — Был момент, когда во время фестиваля мне приходилось какое-то время проводить в полумраке храма, но это было уже после того, как я стала богиней. Испытание на смелость — это всего лишь заблуждение. Одно из многих». Она говорит это, и деликатная улыбка на секунду сходит с ее лица, потому что на неравную борьбу с бесчисленными предрассудками на свой счет она потратила уйму сил.



Долина всех святых

Долина Муктинатх в автономии Мустанг — место, священное и для буддистов, и для индуистов. Буддисты верят, что здесь медитировал Падмасамбхава — учитель, который принес буддизм из Индии в Тибет. Индуисты считают храм Шри-Муктинатх одним из восьми главных святилищ бога Вишну. Еще говорят, что здесь четыре природные стихии пребывают в гармонии. Воздуха и земли тут и вправду с избытком, а за огонь отвечают крохотные струи горящего природного газа, которые можно заметить в некоторых храмах, если встать на четвереньки и засунуть голову поглубже под алтарь. Вода — это два бассейна и 106 фонтанчиков с подведенной из ледяного ручья водой. Здесь царит постоянный ажиотаж: чтобы смыть грехи, паломники с уханьем и фырканьем окунаются в бассейны и гуляют под струйками фонтанов. После омовения нужно обойти все пагоды, правда, в индуистские европейцев не пускают. Повсюду толкутся садху — святые аскеты — и прикидывающиеся ими хиппи. За небольшое подаяние садху благословят вас и поставят точку на лоб. И конечно, на каждом углу сидят торговцы сувенирами и прасадом — смесью для жертвоприношений, символом благодати. Чтобы избежать столпотворения и ощущения Диснейленда, нужно приходить как можно раньше, еще затемно. Встретить здесь рассвет и посмотреть, как монахи в тишине открывают храмы — куда более мощный опыт, чем купание или коммерческое благословение.


Один день богини

Кумари просыпается сама, никто не имеет права ее будить. Она спускается в собственную ванную, куда никто не должен заходить, потом старшие сестры расчесывают ее волосы и туго их затягивают (так туго, что к 12 годам Рашмила почти облысела на висках), рисуют жирные стрелки под глазами. Приходит монах, чтобы сотворить утреннюю пуджу — тот самый ритуал, во время которого он покрывает ступни девочки красной пудрой, делает подношения риса и цветов, читает мантры и совершает мудры — тайные знаки руками. «Все, что от меня требовалось в такие моменты, это сидеть неподвижно. Мне не было ни интересно, ни скучно. Я просто знала, что каждое утро положено принимать пуджу».

После завтрака к Рашмиле приходил учитель, пожилой и, по ее словам, довольно бессмысленный. Весь оставшийся день Кумари посвящает играм и при ему посетителей — туристов и паломников. Ей не разрешено выходить из дворца, но у нее есть друзья — в основном дети из временной приемной семьи. К ней приходят ее настоящие братья, сестры и родители. В году есть только тринадцать праздников, когда ее на руках или в паланкине выносят на улицу — богиня не должна ступать по земле. В тот вечер, когда я ждал Рашмилу, группы европейских туристов у дворца сменяли одна другую, и семилетней Кумари приходилось появляться в окне по несколько раз в час. Никто не может заставить богиню делать то, чего она не хочет, но есть негласное правило. Посетители оставляют деньги в специальном ящике, поэтому их не стоит разочаровывать. После того как в 2008-м была упразднена монархия и местные коммунисты получили большинство в парламенте, новое правительство урезало содержание Кумари. Мой гид говорит, что маоисты считают Кумари пережитком феодального прошлого, а новому Непалу не нужны символы старого самодержавия. Так что Кумари и ее воспитатели все больше зависят от туристских пожертвований.



Когда двор наполняется туристами, в резном окне третьего этажа появляется без преувеличения фантастической красоты ребенок с густо подведенными глазами и абсолютно недетским выражением лица, точно соответствующим описанию: не грустная, не веселая, не испуганная, не надменная. Ей запрещено улыбаться: Кумари не должна растрачивать божественную силу на слова и улыбки, объясняет Махендра. Единственная эмоция, которую можно прочесть на прекрасном спокойном лице, — детское любопытство. Как у всех маленьких непальцев, встречающих иностранцев.

Иностранцы могут только стоять внизу, но непальцев Кумари в особых случаях принимает в своих покоях. «Однажды ко мне две недели подряд каждый день приходила женщина с больным ребенком, — вспоминает Рашмила. — Я не знаю, что с ним было, но он не мог ходить. Я сидела на своем золотом троне, эта женщина — у моих ног, она молилась, лила воду на мои ступни, собирала ее руками и пила, и поила этой водой ребенка. Через две недели ребенок поправился.



В другой раз ко мне приходил молодой журналист, которого рвало кровью. Это началось после того, как он опубликовал статью обо мне. Ничего особенного он там не написал, но так получилось, что его фотография оказалась на странице над моей. Я даже не знала об этом, но, видимо, это было достаточным оскорблением для Таледжу, чтобы наслать на него болезнь. Болезнь прошла, когда он приехал снова со всей своей семьей и сделал чемму, то есть подношение с просьбой о прощении». Пока я прикидываю, во сколько мне обойдется второй визит сюда, если верстка моей статьи будет такой же неудачной, как у того парня, окончательно темнеет. Свет фонаря выхватывает из темноты гекконов на стенах дворца. И хотя сегодня обычный день, до позднего вечера во двор заходят посетители, среди которых действительно много местных. Кто-то приходит постоять, сложив руки в молитвенном жесте, кто-то — чтобы обойти по часовой стрелке двор и сделать простирания (буддийский вариант земных поклонов). Не похоже, что молодая коммунистическая страна совершенно не нуждается в этом пережитке феодального прошлого.

Утраченный смысл

Как и когда появилась традиция выбирать девочку-богиню, неизвестно. Есть красивая история о дружбе Таледжу с королем. Она посещала его, составляла партию в кости и давала мудрые советы, как править государством. Но однажды то ли королева оскорбила богиню своей ревностью, то ли сам монарх двусмысленным взглядом (в самой смелой версии мифа — прикосновением), в общем, возмущенная богиня исчезла, оставив короля на произвол судьбы и напророчив скорый конец его династии. А затем после долгих уговоров, молитв и жертвоприношений Таледжу смилостивилась и обещала королю являться в образе маленькой девочки.

Какой именно король имеется в виду, не совсем ясно. Есть версия, что это был Трайлокья Малла, правивший между 1560 и 1613 годом. Но историки считают, что, скорее всего, этот культ основал Джайя Пракаш, последний император династии Малла, который пришел к власти в 1736 году и воздвиг дворец Кумари Че на дворцовой площади Дурбар в центре Катманду (тогда Кантипура). Но это его не спасло: в 1769 году все города-государства долины Катманду покорил Притви Нараян Шах.



Когда Шах пришел в Катманду, Кумари ничего не оставалось, кроме как поставить ему на лоб тику — красную точку с рисовыми зернами, благословив его царствование. Не будет преувеличением сказать, что именно ради этой тики все последующие короли поддерживали институт Кумари, ее пожизненную пенсию, дворец и всех его обитателей. Все это нужно для того, чтобы во время главного ежегодногопраздника — фестиваля Индра Ятра — живая юная богиня на глазах у многотысячной толпы поставила на лоб монарха красную тику с зернами риса, утверждая тем самым его право на власть. Короткий жест наглядно демонстрирует подданным , что королевская власть легитимна, поскольку имеет божественную природу. И именно этот смысл был утрачен в 2008 году.

Город хиппи

— Простите, йоги сегодня не будет, Прити повезла кошку в больницу. Электричества на кухне пока тоже нет, но мы что-нибудь придумаем, чтобы вы не остались без завтрака, — говорит Стефан. Кажется, глубокие морщины на его лице появились не от возраста, а от частых улыбок.

Стефан канадец. Несколько лет назад, путешествуя по Непалу, он разбился на мопеде и попал в больницу, где познакомился с молодой медсестрой Прити. Поправившись, Стефан решил не возвращаться в Канаду. Он женился на Прити и открыл кафе Pokhara Beach Club на берегу озера. Прити уволилась из больницы и по утрам преподает йогу у самой воды. Почти всю работу в кафе они делают вчетвером, вместе с его взрослым сыном от первого брака и девушкой сына. Живет счастливое семейство здесь же, тропинка от входа до столиков лежит мимо кухни и хозяйских спален, расположенных на возвышении за тонкими колышущимися драпировками. В самом этом заведении и в его хозяевах, в долгих завтраках и утренней йоге дух буддизма чувствуется не меньше, чем в набитых паломниками непальских храмах.
История Стефана и Прити прекрасна, но не уникальна. Покара — это город на берегу озера, который еще в 1970-е облюбовали хиппи с Запада. За ними, как водится, потянулись более респектабельные и платежеспособные туристы, и все побережье обросло ресторанами, магазинами и дискотеками. Отсюда начинается и здесь заканчивается покорение вершин Аннапурны, второй по популярности и высоте горы после Эвереста. После долгого горного трекинга Покара кажется Лас-Вегасом и центром цивилизации и всевозможных типично городских развлечений.

Закат кумиров

Когда Рашмиле было 12 лет, она вернулась в родной дом. Считается, что богиня покидает тело девочки, когда та проливает кровь, к примеру, если пойдет кровь носом или начнется менструация. Но никто, конечно, не станет обращать внимание на случайные царапины. Девушка должна покинуть дворец после начала пубертатного периода, но не раньше, чем найдут преемницу. Превращение богини в простую смертную Рашмила описала в воспоминаниях. Они были изданы на английском в соавторстве с писателем Скоттом Берри пять лет назад. «Я не могу сказать, чтобы я переживала о том, что я больше не богиня, — говорит Рашмила. — Скорее, трудно было расстаться с семьей, которая мне стала родной, и заново вписаться в мою настоящую. Я ведь не помнила жизнь до четырех лет, и хотя родители и сестры часто навещали меня, привыкнуть к жизни с ними было непросто, она была слишком иной. Я не представляла, как можно делить с кем-то ванную или спальню». Этим сложности не исчерпывались, оказалось, что Рашмила в свои 12 лет абсолютно безграмотна. Визиты учителя были чисто символическими, так что ей предстояло нагнать шестилетнее отставание по всем предметам. Это трудно представить теперь, но хуже всех прочих предметов ей давался английский язык.




Пока Рашмила боролась с неправильными глаголами, в стране также разворачивалась жестокая борьба: противостояние между монаршей властью и коммунистической партией, маоистами, вылилось в гражданскую войну. За десять лет (с 1996-го по 2006-й) война подорвала и без того слабую экономику страны, сведя на нет две главные статьи доходов — туризм и сельское хозяйство. Развенчан был и королевский авторитет, особенно после того как правительство неоднократно подавляло мирные митинги с привлеченим армии и использованием слезоточивого газа. В результате в 2006 году король Гьянендра был вынужден объявить парламентские выборы, маоисты подписали мирное соглашение с правительством. Это был последний год, когда король открывал фестиваль и вышел на площадь. А с краю ее полиция разгоняла антимонархический митинг. Год спустя, в 2007-м, страна праздновала 250-летие фестиваля, и впервые в истории король отсутствовал. Формально он еще сидел на троне, но власти уже не имел. Его место на празднике занял премьер-министр Гириджа Прасад Коирала, и тогда уже полиции приходилось сдерживать толпу рассерженных монархистов. В последний день фестиваля премьер-министр пришел к Кумари за тикой. Она поставила ее правой рукой, без рисовых зерен. Вскоре после его ухода во дворце появился опальный король, которого она благословила рисовой тикой, поставив ее, как положено, левой рукой. Через полгода он был свергнут, страна превратилась в республику, а Рамбаран Ядав стал первым президентом. Король переехал в скромную квартиру, его изображение исчезло с банкнот, а слово «королевский» было вычерк нуто из многих названий, в том числе и из полного титула Королевской Кумари. Теперь ее называют просто Кумари Катманду. Сейчас на улицах Катманду спокойнее, чем во времена гражданской войны, но митинги проходят едва ли не каждую неделю. Теперь люди выступают против маоистов, которые, получив парламентское большинство, решили разделить страну на штаты.



Рашмиле удалось то, что никто не смог сделать до нее. Она стала первой Кумари, которая успешно окончила Университет Катманду. После того как ее история стала известной, родители преемницы добились того, чтобы к их дочери ходили хорошие учителя. При поступлении в обычную школу ей не придется восполнять пробелы в учебе. Рашмила же работает программистом в международной корпорации. Ей 32 года, и она не вышла замуж, хотя обычно непальские девушки делают это не позже 19 лет. Ее предшественница также не замужем. «Все дело в заблуждениях насчет бывших Кумари», — говорит Рашмила. Единственное, что ей так и не удалось победить, — это суеверия. Согласно одному из них, мужчина, который возьмет бывшую Кумари в жены, вскоре должен умереть от чахотки. Откуда взялась эта идея, неясно, но она достаточно свежая: до конца прошлого века Кумари благополучно обзаводились семьями. Возможно, дело в художественном фильме конца 1970-х о бывшей богине Кумари, чей муж умирает вскоре после свадьбы.


Маоисты производят и культурную революцию, сокращая содержание религиозных институтов, в том числе Кумари, Ганеши и Байравы. Масла в огонь подливают представители высшей индуистской касты — брахманы. Поскольку Кумари выбирают из буддистов, но поклоняются ей местные индуисты, некоторые брахманы ревнуют и поддерживают антикумаристские настроения. Пока бывшим богиням продолжают платить пожизненную пенсию 5000 рупий (то есть около 2870 рублей, что, например, вдвое меньше зарплаты школьного учителя в Катманду). Но непонятно, как долго это продлится: в новом демократическом государстве все больше разговоров о том, что налогоплательщики не должны содержать религию и что вообще традиция Кумари лишает ребенка детства. Эти разговоры вылились в судебный процесс: в августе 2008-го Верховный суд Непала постановил, что никто не имеет права ограничивать действия Кумари, в том числе ее право посещать школу.



Несмотря на это, образ жизни сегодняшней Кумари, которую выбрали вскоре после постановления суда, не отличается от традиционного. По словам Махендры, для ее родителей огромная честь, что их дочь стала воплощением богини Таледжу. Никто не спешит выгонять кумаристов из их дворца, а президент молодой республики по-прежнему посещает фестиваль «Индра Ятра», как и бывший король: теперь во время фестиваля Кумари принимает обоих и обоим ставит тику. Просто они приходят во дворец в разное время, чтобы не пересекаться.