Если звук пролетающего самолета вызывает у вас желание с улыбкой посмотреть на небо, а не опасливо втянуть голову в плечи, то эта история не про вас. Если по ночам, мучаясь бессонницей, вы считаете воображаемых овец, а не раскаты артиллерийской канонады за окном, то этот рассказ не про вас…
Город страха и надежды
Говорят, что город живет до тех пор, пока в нем живут люди. Если так, то многие города Донбасса сейчас при смерти. И находятся всего в нескольких шагах от того, чтобы встать в один ряд с Припятью или Мачу-Пикчу, также однажды покинутых своим населением.
Из т.н. депрессивных городов и проселков, которых в Украине немало, людей медленно выживали экономический кризис, нищета, постепенно нарастающая разруха. Так заканчивали свою недолгую историю населенные пункты, полностью зависимые от закрывшейся шахты, разорившегося завода или разрушенного животноводческого комплекса. Однако сейчас на Восток Украины пришел не экономический кризис и депрессия, а война, из-за которой стремительно пустеют даже такие города, как Луганск и Донецк.
Люди бегут не только из тех городов, где уже идут боевые действия, но и из соседних, и из тех, вокруг которых еще только концентрируются правительственные войска. Устав опасливо коситься на вооруженных сепаратистов, боясь за своё имущество, бизнес, жизнь. Устав каждый раз вздрагивать при грохоте пока ещё далекой канонады. Устав испуганно цепенеть при звуке летящего в небе самолета. Ведь они читают и смотрят, что происходит в Славянске, Счастье, Краматорске – и они боятся, что завтра «операция по освобождению от террористов» начнется в их городе.
Очень непросто выходить на улицу за хлебом и опасаться, что тебя зацепит осколок разорвавшейся мины или пристрелит от скуки снайпер – неважно чей. А когда садишься обедать и начинаешь думать, а что, если сейчас твою стену расколет снаряд-болванка, то пропадает аппетит. Очень трудно засыпать, постоянно прислушиваясь к доносящимся из открытого окна звукам, пытаясь понять, что это – ухнувший где-то на колдобине грузовик или раскат далекого взрыва.
И при этом совершенно неважно, какую политическую позицию занимает человек. Снаряд или пуля не разбирают, кто за единую Украину, а кто за присоединение к России. Но, пожалуй, проукраинские жители Донбасса оказались в самом тяжелом положении, что называется между двух огней. С одной стороны, они опасаются расправы сепаратистов. Такое случается: пусть не со всеми, а только с самыми известными и активными, пусть не во всех контролируемыми боевиками городах, но случается. С другой стороны, им, как и всем остальным жителям их родного города, приходится бояться боевых действий, артобстрелов, авианалетов. При этом с горечью осознавая, что они, патриоты Украины, вынуждены бояться украинских пушек и украинских «сушек».
За несколько дней всё это может сделать из человека параноика. Если даже он не боится за себя, то он боится за свою семью, за своих родителей. А они, в свою очередь, своими причитаниями и упреками заставят что-то делать самого безразличного и ленивого мужика.
Конечно, сначала человек еще надеется, что всё обойдется. Что АТО пройдет быстро и без разрушений жилых кварталов, и всех сепаратистов обезвредит доблестный украинский спецназ. Или что боевики сдадутся или даже уйдут с миром сами. Или что правительство и сепаратисты сядут за стол переговоров и прекратят войну. Или что на помощь республике придет российская армия, которая за несколько дней отбросит «хунту» до самого Збруча. В крайнем случае – что война будет идти там, за холмами, за речкой, но не коснется твоего города. Но с каждым днем надежда тает, и её вытесняет страх, усугубляемый не только новостями, но и слухами. И этот страх вынуждает людей покинуть свой ставший опасным дом.
Это просто шокирует – наблюдать, как за считанные дни твой родной город буквально вымирает на глазах. Сначала это незаметно. Но вот проходит неделя, и вам кажется, что людей на улицах стало чуть меньше обычного, что во дворах стало тише, в подъезде реже грюкают двери. Еще через неделю вы понимаете, что вам не кажется. Машин на проспекте и прохожих на тротуаре меньше в разы, возле супермаркетов почти пустые стоянки, а возле касс нет очередей. Да и полки в магазинах стремительно пустеют, словно в «перестройку», потому что прекращается подвоз тех или иных товаров.
Закрываются офисы, закрываются торговые центры. Вечером в домах напротив зажигается свет едва ли в ¼ окон. И наконец, вы с растерянностью узнаете, что большинство ваших соседей уже уехали - и во всем подъезде остались только вы, непросыхающий Петя-алкаш сверху и пара одиноких старушек внизу. И вы начинаете паковать вещи и внимательно просматривать объявления рубрик недвижимости на сайтах других областей.
Но, даже покидая свой дом, люди продолжают хвататься за какую-то надежду. «Это ненадолго, мы вернемся через пару месяцев!» - уверяют они себя, снося вниз к машине коробки со скарбом. Главное не забыть паспорта, без которых будет практически невозможно проехать через многочисленные блокпосты…
Блокпосты
Символом нынешней гражданской войны в Украине является, бесспорно, блокпост. Собственно говоря, с них-то она и началась. Первые блокпосты, представляющие собой просто баррикады из мусора на дороге, появились еще в феврале: с их помощью какие-то провинциальные махновцы пытались устроить охоту на покидавший Киев «Беркут».
Затем такие же баррикады появились на въездах в города Донбасса: так, местные «антифашисты» собирались не пущать к себе пресловутые автобусы с «боевиками Правого сектора». А после свои блокпосты на трассах поставили украинские военные, Нацгвардия, милиция и проукраинские ополченцы. Они, в свою очередь, собирались таким способом преградить путь «ополчению Новороссии» на Харьков, Полтаву, Днепропетровск, не допуская расползания сепаратизма и захвата украинских городов боевиками.
Некоторые выезжающие из Донбасса беженцы пересекали эти блокпосты туда-сюда по несколько раз – если управиться с переездом за один присест не удавалось и приходилось помотаться. Регулярно ездят через них таксисты, перевозчики, рейсовые автобусы, жители пригородов – разумеется, только там, где нет боевых действий и дорога открыта.
А таких дорог на Донбассе все меньше. Кое-где посреди трассы лежат бетонные блоки или она загорожена сгоревшей техникой, взорваны некоторые мосты. Уже полностью закрыты целые железнодорожные направления, на которых еще раньше отменили все пассажирские поезда. Причем в некоторых местах колея разобрана или засыпана холмами грунта. Говорят, это сделали после того, как боевики ЛНР попытались прорваться к Купянску на самодельном бронепоезде.
Что ж, о том бронепоезде ходят только слухи, а вот блокпосты видели все через них проезжавшие. Некоторые сумели даже снять их на фото и видео, хотя это строго запрещается. Нет, камеру или телефон не отбирают, но очень настойчиво требуют стереть в них файлы. Впрочем, это лишнее, так как разведка у обеих сторон работает неплохо. И не только профессиональная. Например, некоторые ездящие по региону местные водители, имеющие знакомых среди сепаратистов или правительственных сил, «сливают» им по телефону информацию о пройденном блокпосте или о встретившейся по пути военной колонне.
…Военных колонн, кстати, в сторону Донбасса движется с каждым днем все больше и больше. Когда с милицейским сопровождением при мигалках, когда без. Грузовики и автобусы с солдатами, и уже не только военные. Видать, автопарка МО и МВД на такое количество личного состава не хватает, и для его перевозок привлекают какие-то предприятия, а потом эти вереницы цивильных автобусов возвращаются пустыми обратно. А вот армейские «Уралы» и «КрАЗы» усердно пыхтят, таща за собой буксируемую артиллерию калибра 122 и 152 миллиметра. Под тентами сидят смеющиеся солдатики, веселые, видимо, думающие, что участвуют в какой-то игре. Им пока еще весело. А вот выезжающим жителям «зоны сепаратизма» уже нет – ведь эти пушки будут стрелять по их городам…
Блокпосты на востоке Украины растут как грибы. И количественно, и качественно. Неделю назад тут был пустой поворот, три дня назад там появилась коряво сбитая деревянная рогатка и несколько милиционеров, а теперь уже стоят бойцы Нацгвардии и проверяют документы у проезжающих. Пройдет еще три дня, и вместо нелепо сложенных в один ряд мешков с песком тут вырастет настоящий форт, а рядом целый военный лагерь.
Сепаратисты
Блокпосты сепаратистов работают в основном на въезд, поэтому пропускают выезжающих беженцев без задержек и с пожеланием счастливого пути. Зато с интересом заглядывают в документы въезжающих – нет ли там львовской прописки? Они всё еще, по привычке, ждут автобусы с «правосеками». А также идущую на прорыв украинскую технику, которую должны задержать до прибытия сначала «группы быстрого реагирования», а потом основных боевых отрядов.
Правда, как они это собираются делать, непонятно: не на всех блокпостах «республики» стоят нормальные барьеры и есть приличные укрытия от пуль и осколков. Часто это просто бестолково разбросанные и сваленные мешки с песком, бетонные столбы и спиленные деревья – хотя в последнее время у обеих противоборствующих сторон наблюдается настоящий бум грамотной фортификации, словно они готовятся к затяжной позиционной войне. Теперь там можно встретить настоящие ДОТы из мешков с песком и старых стройматериалов.
Зато вместо злых бородатых боевиков сейчас на блокпостах сепаратистов чаще можно увидеть молодежь и пенсионеров (и узнать лица знакомых), вооруженных в лучшем случае одним автоматом на троих. Дело в том, что блокпост у сепаратистов – это еще и своеобразный лагерь проверки и подготовки, где из числа местных добровольцев отсеиваются совсем уж непригодные и неадекватные. Причем, благодаря коряво проводимой АТО, добровольцев становится всё больше: это уже даже не сепаратисты или идейные адепты «великой России», и не желающие погреть руки под шумок войны, а просто разозлившиеся на Киев местные жители.
Увы, своей нерасторопностью киевская власть породила новый вид своих противников – причем, самых опасных и многочисленных. Это синдром Великой Отечественной, когда человек воюет не за политиков или идеи, и даже не за деньги, а из ненависти к доставшему врагу.
Кстати, о деньгах: теперь в городах «зоны сепаратизма» собирают пожертвования и для местного ополчения. Эти коробки стоят в фойе торговых центров рядом с коробками для пожертвований детям на операцию и собачкам на приют. Пополняются они одинаково, из чего можно сделать некоторые выводы о настроениях местных обывателей…
Опытные боевики – часто бывшие военные или спортсмены, те, кто начинал с захватов ГОВД в марте-апреле, кто формировал первые отряды сепаратистов – теперь на блокпостах время не теряют. Разбитые на слаженные команды и отряды, они входят в состав «групп быстрого реагирования», выезжающие по тревоге на разборки. А вот уже те самые «зеленые человечки», профи и «гости» из России, непосредственно «работают» в горячих точках как гвардия «армии Новороссии». Гвардия, дополненная пушечным мясом из прошедших отбор блокпостами местными добровольцами и какими-то подозрительными «пацанами», приведенными откуда-то целыми группами. Именно они обычно и погибают под огнем украинской артиллерии и в прямых атаках на правительственные части…
По ту сторону фронта
Самые внушительные блокпосты - армейские, у десантников и мотопехоты, находящихся на линии фронта. Там вас обязательно встретит бронетехника, целящаяся прямо в ваш автомобиль башенными пушками и ПТУРами. Неприятно, да. А тут еще сбоку из бойниц укреплений на дорогу смотрят стволы пулеметов, в том числе крупнокалиберных. Как говорится, не дай Бог какому-то солдатику нажать на спуск! Ведь за пять секунд эти скопившиеся перед блокпостом автомобили превратятся в горящие дуршлаги.
Впрочем, всё это предназначено не для пассажирских автобусов и продуктовых фургонов, а для сепаратистов – на тот случай, если они предпримут попытку прорыва прямо по шоссе. Таким образом, первый украинский блокпост – это еще и часть оборонительных укреплений сложившейся линии фронта. Именно линии: слева и справа от блокпостов, в лесах и ярах, стоят пушки и танки, сосредотачиваются ударные группы. Их не видят пассажиры, проезжающие КПП, однако на них натыкались вездесущие грибники и дачники, передавая из уст в уста пугающие подробности про «скоро начнется такое!»…
На армейском блокпосту все солдаты и офицеры с автоматами, и почти у всех приклады перевязаны красно-коричневым медицинским жгутом. Это еще одна «фишка» нынешней войны, распространившаяся и среди правительственных войск, и среди боевиков Новороссии. Зачем это, вам вряд ли кто-то правильно пояснит – теперь это просто мода, как и банданы с балаклавами, перчатки или сдвоенные магазины автоматов. Некоторые таскают на себе, помимо подсумков, бронежилетов, касок и раций, полные комплекты гранат для «подствольника» - и в таком тяжелом облачении подходят к «жигулям» спрашивать документы. Сразу видно, что новички: бывалые «постовые» работают налегке, без лишних боекомплектов.
Украинские блокпосты, расположенные вблизи к «зоне сепаратизма», работают на контроль в обоих направлениях. Оттуда они должны не пропустить в Украину боевиков и оружие для создания новых очагов сепаратизма и войны, а обратно, очевидно, должны не впускать то же самое для подкрепления уже существующих горячих точек. Проезд строго с документами, многие блокпосты первой линии закрываются в 8-9 вечера и открываются лишь в 6-7 часов утра: во многом это связано с риском их ночных обстрелов из минометов сепаратистов, поэтому военные сами рекомендуют людям не рисковать.
Впрочем, самые отчаянные рискуют. Местные водители находят обходные пути по грунтовым дорогам, едут через леса и поля какими-то немыслимыми «тропами Хошимина». И, бывает, попадают под обстрел. Что и немудрено: завидев петляющую вдоль посадки «газель», украинские военные могут логично принять её за транспорт сепаратистов и открыть по ней огонь. А зачем пытались объехать блокпост?
Беженцы, проезжающие блокпосты впервые, робеют. Местные жители, пересекающие их дважды в день, уже привыкли. Утром едут на велосипеде на работу или везут на рынок творог и молоко – к вечеру обратно. Многие так каждый день ездят из зоны контроля правительственных войск в зону контроля сепаратистов, заводя себе знакомых на обоих блокпостах. Похоже, их уже трудно напугать, даже стрельбой из автоматических пушек. А именно этим развлекаются на некоторых передовых блокпостах скучающие солдатики – суда по буквально скошенным верхушкам деревьев в паре сотне метров от их БМП. Интересно, по кому они там стреляли – по белкам?
Следующие блокпосты «держат» уже Нацгвардия, МВД, добровольческие батальоны, какое-то местное проукраинское ополчение. В этой пестроте уже трудно разобрать, кто где. Вот небольшой блокпост «Беркута», стоящий среди живописного соснового бора рядом с придорожным кафе – хорошо устроились! Вот на шоссе посреди поля целый лагерь развернули гвардейцы в коротких черных бронежилетах: тут уже и ДОТы, и палатки, дымят полевые кухни, повара усердно режут овощи для борща на сколоченном из досок столе, на длинных веревках сушится выстиранное белье. А тут на перекрестке сборная солянка: местная милиция, местные казаки, Нацгвардия и еще вообще непонятно кто. Но из вооружения уже только автоматы и ручные пулеметы.
Те, кто полагает, что эти батальоны Нацгвардии состоят из ненавидящих русских жителей Галичины или «американских наемников», сильно ошибаются. Встречаются гвардейцы, вежливо говорящие с людьми по-русски с ярким западным акцентом, встречаются гвардейцы с идеальным русским выговором, которые придираются и даже немного хамят. То есть отношение гвардейцев к жителям Донбасса отнюдь не зависит от их происхождения. И да, действительно – никакой украинской речи, даже украиноязычные постовые с трудом стараются общаться с жителями региона только на их родном русском…
Чем дальше от первого украинского блокпоста, чем дальше вглубь украинской территории, тем быстрее из беженцев выветривается страх. Через пару часов люди уже понимают, что можно не бояться артобстрела и авианалета, и перестают пугаться неожиданного грохота и прислушиваться. А когда заканчиваются последние блокпосты и встречаются только традиционные будки ГАИ на въездах в областные центры, люди уже перестают чувствовать себя загнанными, затравленными животными - и вновь беззаботно разглядывают вывески магазинов и начинают обсуждать домашние дела, телесериалы, соседей. Они снова становятся обычными нормальными людьми…
Кому война, а кому…
Однако беженцам расслабляться рано. Если там, позади, им угрожали «СМЕРШ» сепаратистов и украинская артиллерия, то тут, в безопасной мирной зоне, их поджидают мошенники и аферисты. Увы, но на войне и людском горе всегда наживались негодяи, коих предостаточно в любом обществе…
Выехать из Донбасса непросто и с каждым днем становится всё сложнее, но пока еще возможно. Конечно, в каждом районе своя ситуация. Труднее всего покинуть Славянск, поскольку там опаснее всего. Не ходят автобусы, отказываются ездить таксисты, большому риску подвергаются даже беженцы на личных авто. Впрочем, все, кто мог и хотел, уже давно покинули этот обреченный город. Большая паника наблюдалась в Луганске, где городской железнодорожный вокзал был забит беженцами, а билеты выкупили на несколько дней вперед – и спекулянты немедленно этим воспользовались. Из Северодонецка и Лисичанска, находящихся пока что в относительно тихой зоне конфликта, можно спокойно выехать рейсовым автобусом или грузовым такси в нескольких направлениях. Правда, перевозчики начинают постепенно поднимать таксу.
Говорят, что в глухих районах Луганской области на некоторых постах сепаратистов или проукраинского ополчения проезжающим настойчиво предлагают сделать пожертвования «защитникам». Отказываться решаются немногие, люди как-то не очень горят желанием возражать вооруженным людям, не скованным рамками закона. Но, благо, просят немного, «сколько не жалко»…
Всех покидающих Донбасс беженцев можно разделить на три категории. Первую и беженцами-то называть грех: самые состоятельные люди просто переехали на новое место жительства, купив себе квартиру в Киеве или дом в живописном уголке Волыни. Некоторые просто укатили всей семьей на всё лето на отдых: на море, в Карпаты, за границу.
Вторая категория – люди, у которых хватает денег, чтобы арендовать жилье. Это понятие, конечно, тоже сильно растяжимое. Например, квартира в Харькове со всеми удобствами и кабельными сетями обойдется в 2,5-4 тысячи гривен в месяц, а вот уже в полустах километрах от него цена снижается до 700-1500 гривен - однако там есть проблемы с горячей водой, интернетом, магазинами. Поэтому каждый выбирает в меру своих возможностей и потребностей. Но вот так просто приехать и вселиться туда тоже, оказывается, может быть непросто.
Квартирные аферисты и мошенники-риэлторы, которые редкость в небольших городах Донбасса (где все друг друга знают и могут найти), сейчас хорошо наживаются на провинциалах, приехавших в мегаполисы. В лучшем случае, беженцам придется заплатить лукавому агенту по недвижимости тысячу-полторы только за то, что он «предоставит информационные услуги», то есть даст адрес арендуемой квартиры. В худшем - можно заплатить за пару месяцев вперед липовому «хозяину» и въехать с вещами в жилье, настоящие хозяева которого отлучились на пару дней на дачу.
Бывают и другие ситуации: например, автомобиль беженцев бесследно исчезнет в гараже, который был арендован ими днем ранее. Нельзя даже исключать случаи кинднеппинга. Поэтому беженцам следует помнить, что в чужом городе их с нетерпением ожидают потирающие руки жулики и преступники, и быть крайне осторожными и внимательными!
Третья категория беженцев – люди, сорвавшиеся с места в одних тапочках и с детьми на руках. В основном это жители Славянска и других городов в районах боевых действий. Не дай Бог оказаться на их месте никому, но если уж придется, и вы не знаете, что делать, то сразу направляйтесь на железнодорожные вокзалы областных центров и обращайтесь в кабинеты дежурного – они сейчас обязаны, как минимум, предоставить беженцам всю необходимую информацию о возможности получения помощи…
Люди как люди
Беженцам не стоит испуганно забиваться в угол и ожидать от каждого незнакомца подлости, равно как и надеяться получить от первого встречного помощь и сочувствие. Люди были и остаются разными: хорошими и плохими, отзывчивыми и равнодушными, добрыми и злыми. И при этом у каждого еще есть собственное мнение относительно происходящего в стране.
Тем, кто хочет спокойно добраться до нового места проживания и провести там время в позитивной обстановке, стоит временно забыть о своих политических предпочтениях. Или хотя бы отказаться от агрессивного навязывания своей точки зрения. Не стоит торопиться изливать свою душу тому, кого вы еще не знаете – возможно, он с вами категорически не согласится.
Немного личного опыта только из одной поездки в течение суток: первый шофер был убежденный донбасский сепаратист, парни из автосервиса были сторонники «русского мира» и ругали Америку, таксист был уже твердолобым украинским патриотом и во всем винил Путина, еще один таксист был за Россию, маклер была готова принять любую из сторон вместе с Кернесом, еще один шофер выступал за скорейшее уничтожение сепаратистов. И это еще не все! В тот же день я не сошелся во мнениях с родственниками, которых не видел пятнадцать лет! Они не придумали ничего лучшего, как вместо традиционного «ну как ты всё эти годы жил?» спросить «что ты думаешь о Евромайдане?».
Единого мнения вы не встретите нигде: ни в Славянске, ни в Харькове, ни в Киеве, ни даже во Львове. Такая уж беда у украинцев, что они не склонны мыслить по одному шаблону и не могут удержать своё мнение в кармане. Поэтому в каждом украинском городе вы непременно натолкнетесь на политические споры: в общественном транспорте, в магазинах, на работе, дома. Прохожие посылают друг друга на три буквы, соседи ругаются с соседями, братья проклинают сестер.
Отсюда можно сделать очень мудрый вывод: если вы не стремитесь разругаться с человеком до драки, не спорьте с ним на темы украинской политики! Не забывайте, что он должен довезти вас места назначения, предоставить вам жилье, принять вас на работу. Попробуйте просто промолчать или поговорить про кино или кулинарию. И если вы полагаете, что это проявление трусости, то вы сильно ошибаетесь.
Среди украинцев становится все больше и больше тех, кто приходит к простому, но очень верному выводу: ребята, а ведь нас специально ссорят! «Политруки!» - сердито ворчал один мужик, поясняя ситуацию. «Оно тебе надо? И мне не надо. И ему не надо! Это политрукам надо!».
И ведь верно, в своей массе сошедшиеся на Донбасском фронте солдаты и ополченцы еще год назад не были друг другу врагами. И могли лишь подраться между собой из-за баб или после лишней стопки. Все они были гражданами одной страны, пусть с немного разными политическими взглядами, но не настолько, чтобы наводить друг на друга пулеметы и гаубицы. Но потом их обработали «политруки». Одним внушили, что «бандеровцы едут резать русских» и нужно «защитить святую Русь». Другим внушили, что «кацапы и донецкие бандиты раздирают многострадальную Украину». И понеслось!
А дальше ведь будет еще хуже, потому что сейчас эти «политруки» перешли ко второй фазе психологической обработки. Теперь людей призывают записаться в ополчение или гвардию не ради идей «великой России» или «единой Украины», а просто чтобы защитить свой город от разрушения или отомстить врагу. И не все в такой ситуации сохранят трезвость рассудка.
…Один водитель, проезжая блокпост Нацгвардии, увидел там своего односельчанина, с которым вырос вместе с детства. «Мишка?! Ты что тут делаешь? Зачем?!». Он вовсе не был сепаратистом, но он был воспитан в твердом убеждении, что своих сограждан убивать нельзя, а все конфликтные ситуации можно решить переговорами. Его возмущению не было предела, он не понимал, как можно добровольно записаться в гвардию, чтобы пойти воевать против своих земляков – и он не мог простить это товарищу…
«Лицо врага поражает меня тогда, когда я замечают, как оно похоже на моё», - говорил польский писатель Станислав Лец, переживший ужасы Второй мировой. Проезжая через блокпосты сепаратистов и правительственных войск, всмотритесь в лица этих парней, сжимающих свои автоматы. Вы просто не отличите их, если бы не нашивки на рукавах и развевающиеся за их спинами флаги. За что же они готовы убивать друг друга, а заодно и вас?