4 июня 1989 года в Польше произошло событие, которое стало важной вехой в истории всей Европы. В этот день поляки, впервые за несколько десятилетий, получили возможность проголосовать на свободных парламентских выборах. Свободных от всяких запретов и контроля со стороны государства и коммунистической партийной системы, на которых можно было отдать свой голос оппозиционным силам.
Это были первые свободные выборы в лагере социалистических стран, чья политическая система уже начала трещать и рушиться. Через несколько месяцев произойдет «бархатная революция» в Чехословакии, будет свергнут режим Чаушеску в Румынии, падет Берлинская стена. Еще через год новая демократия придет и в СССР, где на выборах в республиканские советы победят первые оппозиционеры, а на улицах начнут собираться толпы с национальными флагами и требовать независимости…
Две страны, две дороги
Тогдашние польские выборы стали мировой сенсацией: в стране, которую на Западе пока еще называли «коммунистической», оппозиция одержала убедительную политическую победу над ПОРП, безраздельно правившей ПНР с 1948 года. Созданное к выборам объединение Гражданский комитет «Солидарность» получило 60% голосов, что дало ему почти все «разыгрываемые» места в парламенте Польши. Взять власть «Солидарности» тогда не удалось лишь потому, что выборы были хоть и свободными, но частичными: за ПОРП были зарезервировано 2/3 мест в сейме. Этот атавизм специфической системы власти ПНР (в СССР такого не было) оттянул её крушение еще на год.
Ровно через девять месяцев состоялись первые свободные выборы в Верховную Раду УССР. Итог был похожим: 3/4 мест получила правящая Компартия, и лишь 111 мандатов из 450 достались представителям первых демократических сил.
Однако суть польских и украинских выборов была совершенно разная. В Польше большинство избирателей поддержали оппозицию, высказавшись против действующей системы власти – и лишь благодаря «распределению сверху» большинства мест в парламенте польские коммунисты удержали большинство в сейме. А вот в Украине большинство населения всё еще предпочло проголосовать за своих секретарей райкомов и «красных директоров». К новоявленным демократам украинцы отнеслись с недоверием и непониманием, и лишь в западных областях им была оказана большая поддержка избирателей.
Эта небольшая разница между начинающими польской и украинской демократиями была далеко не единственной. А впоследствии оказалось, что страны-соседки буквально пошли разными путями, стартовали в разных направлениях. В то время как Варшава демонстративно повернулась к Москве спиной и начала настойчиво интегрироваться в западное сообщество, Украина более двадцати лет металась между противоположными внешнеполитическими векторами.
Было еще одно существенное различие. С каждым годом градус общественного напряжения в Польше постепенно спадал. Фермерские бунты 90-х, уличные акции радикалов в прошлом десятилетии, да хулиганские выходки ультраправых молодежных группировок в наше время – вот самые громкие примеры тамошних беспорядков. И это притом, что политической стабильности в Польше все эти годы не было: поляки весьма критически относятся к своей власти и меняют её чуть ли ни на каждых выборах. Но происходит это без баррикад, стрельбы и революций. В Польше нет политической стабильности, но есть политический мир.
В Украине же всё происходило с точностью до наоборот. Если в 90-х Киев беспокоил лишь грохот шахтерских касок, то с 2002-го года страна вошла в стремительное пике затяжного общественно-политического конфликта. Сначала акция «Украина без Кучмы», затем Майдан-2004, кризис власти 2007 года, а теперь Евромайдан, революция и гражданская война. Хуже уже, кажется, просто некуда…
Кризис по-варшавски
Впрочем, если заглянуть чуть дальше вглубь истории ПНР, то мы как раз и увидим там те самые «польские майданы». В 70-х годах они чем-то напомнили аналогичные восстания в СССР, например Новочеркасске. Такое же недовольство рабочих предприятий социально-экономической политикой власти, взрывающееся спонтанным бунтом и заканчивающееся кровавым столкновением с правительственными силами. Так в 1970 году вспыхнули и были подавлены восстания на судоверфях в Гданьске и Гдыне. В 1976 году спонтанные бунты произошли в Радоме, Урсусе и Плоцке.
Однако это были последние случаи, когда поляки выступали против властей с камнями и палками в руках. Великая волна забастовок 1980-81 гг. носила не только продуманный и организованный, но и ненасильственный характер протестов. Зато они охватили всю страну, а в «Солидарность» записалось около 9 миллионов человек – подавляющее большинство рабочих и значительная часть крестьянства.
Тогдашние события, пожалуй, можно было бы сравнить с украинским Майданом-2004. Это были принципиально мирные акции, которые были сильны своей численностью, организованностью, а также политическим уклоном. Если ранее польский рабочий бросал камень в горком ПОРП и требовал снижения цен на продукты, то теперь он стоял в пикетах и подписывал политические петиции. При этом, если в Украине 2004 года акции ограничились столицей, то в Польше в начале 80-х они охватили всю страну.
Правда, тогда польская оппозиция в лице появившейся «Солидарности» еще не могла выиграть. Этого не допустила бы ни действующая власть ПНР в лице безраздельно правящей ПОРП, ни внимательно наблюдающий за событиями Кремль, не желающий терять такого крупного и важного сателлита. Поэтому забастовочное восстание начала 80-х в Польше было обречено на безрезультатный конец. Это все равно, как если бы в конце 2004 года украинские политики не договорились о передаче власти Виктору Ющенко посредством «третьего тура» - что тогда бы делал первый украинский Майдан?
Тогда Польша оказалась в крайне опасной ситуации, более опасной, чем во время волнений 70-х, поскольку в события были вовлечены уже не тысячи, а миллионы людей. И это был не локальный социально-экономический бунт, который всего лишь выставляет некоторые «бытовые» требования к действующей власти, а всеобщее политическое восстание, пусть и мирное, конечной целью которого было либо свержение режима, либо ограничение его всевластия и участие оппозиции в управлении страной – хотя бы на уровне выставляющего свои требования общественного движения.
Разумеется, власти ПНР могли бы просто попытаться проигнорировать «Солидарность» - мол, рассосется! Так же, как регионалы в 2011-2013 годах игнорировали правую оппозицию, как не замечали они нарастающее недовольство в народе. Однако чем дольше власть не шла на уступки, тем более радикальными становились настроения поляков. Между тем «Солидарность» была просто политизированным профсоюзом, политическим клубом, объединяющим своей оппозиционностью к власти миллионы людей с самыми разными взглядами: от умеренных левых демократов и набожных сторонников «старой Польши», до ультра самых разных оттенков. С каждым месяцем контролировать их становилось всё труднее, причем обеим сторонам. Несмотря на то, что более двух тысяч профессиональных сотрудников госбезопасности работали в рядах «Солидарности» не только как информаторы, но и как агенты влияния, они тоже не могли бы бесконечно удерживать народные массы от радикальных действий, к которым уже начинали призывать и готовиться отдельные лидеры оппозиции.
«Саморассосаться», разойтись по домам оппозиция уже не могла. А дальнейшее противостояние с нежелающей идти на уступки властью грозило Польше началом гражданского конфликта и введением советских войск – и это был бы даже не чехословацкий, а венгерский сценарий (Будапешт-1956). Не исключался и самый крайний вариант: в случае прямого вмешательства в ситуацию Запада, на что надеялись некоторые лидеры «Солидарности», это могло привести к новой угрозе третьей мировой. Напомним, события развивались в начале 80-х, в период обострения отношений между СССР и США.
В такой ситуации введение «военной диктатуры» Ярузельского, при всех сопровождающих её негативах (силовые разгоны демонстраций, аресты активистов), оказалось даже меньшим из зол. Во-первых, это предупредило силовое восстание радикальной части оппозиции – если таковое планировалось. Во-вторых, коммунистический режим Польши сам справился со своей проблемой – и это спасло Польшу от ввода войск Варшавского Договора и прямого управления из Москвы. Уже только за это некоторые поляки впоследствии были склонны простить генералу Ярузельскому его военный режим.
Но «польскому Пиночету» приписывают еще одно доброе дело, и на этот раз без всякой иронии. В годы его диктатуры «Солидарность» ушла в подполье, но не была уничтожена, как того требовали часть правящей ПОРП и просоветские генералы госбезопасности. Более того, находясь в нелегальном положении, «Солидарность» могла продолжать агитационную работу среди населения. А уже в 1983 году военный режим смягчен, в 1986 амнистированы многие арестованные активисты оппозиции, а в 1987-м США отменили введенные против Польши санкции, что говорило о фактическом завершении диктатуры.
Наконец, еще через два года, после того как изменилась внешняя политика «перестроечного» СССР, прекратившего удерживать в железном кулаке своих западных сателлитов, в ходе нелегкого, но конструктивного диалога между «Солидарностью» и ПОРП, был принят консенсус о первых свободных выборах…
Польские уроки для Украины
Из польских событий 80-х годов прошлого века можно сделать важные выводы. Например, можно увидеть один из вариантов развития украинского Майдана-2004, если бы он не закончился передачей власти Ющенко. Ведь украинцы, кто увлеченные эйфорией легкой победы «оранжевой революции», а кто удрученные капитуляцией Януковича, так позже и не задумывались серьезно, а что, если бы всё пошло иначе? А что, если бы Кучма не начал переговоры, если бы киевские политики не согласились на «третий тур», если бы Майдан окружили войска, если бы Грушевского запылала уже тогда?
И вот тут становится понятным, почему среди западных политиков, приезжавших тогда в Киев для способствования разрешению кризиса, самыми активными были поляки. Ничего удивительного: ведь однажды они сами уже пережили свой «майдан», и они лучше украинцев знали, чем всё это могло бы закончиться! Они, как говорится, с закрытыми глазами знали, что у ситуации есть только три пути развития: политическая договоренность сторон, уличные беспорядки или военная диктатура. Но у Украины не было своего Ярузельского, равно как нет и польского единства нации, так что попытка ввести тут диктатуру, пожалуй, завершилась бы еще большим кровопролитием. Поэтому переговорам просто не было альтернативы.
Разумеется, исход переговоров мог быть не обязательно в пользу Ющенко. Однако за «народным президентом» был Майдан и работающая на него огромная машина «оранжевой революции», тогда как за Януковичем были лишь «донецкие» и небольшое количество пассивно скучающих шахтеров, свезенных в Киев автобусами. Шахтеров без проблем отвезли обратно домой, а вот Майдан в случае поражения Ющенко вряд ли бы добровольно разошелся.
У «всеукраинского мессии» была поддержка Запада, а у Януковича лишь поддержка России и Беларуси. И польские коллеги поддерживали именно Виктора Андреевича потому, что он был прозападным политиком. Для тех, кто хоть немного знает историю Польши, хорошо известно, почему польские политики не стали бы поддерживать пророссийского Виктора Федоровича. А ещё, возможно, прозападный оппозиционный Ющенко напоминал им их самих в эпоху «Солидарности»…
А ещё можно понять, что в ходе череды кризисов 70-80-х годов польское общество «перебесилось», выплеснуло все свои эмоции – а затем вовремя осознало, что оказалось на краю катастрофы, которая могла быть куда более значительной, чем Венгрия-1956. Ведь не стоит забывать, что Польша была крупнейшим членом европейского соцлагеря, и если бы она вспыхнула, то последствия могли быть весьма печальными не только для поляков. Однако они нашли в себе мудрость не взяться за оружие – в отличие от нынешних жителей Восточной Украины.
Во многом именно поэтому польская демократия, родившись в смутных 80-х годах XX века, свой дальнейший путь продолжила без крайностей. Даже когда окончательно пал коммунистический режим и никакого сдерживающего фактора в Польше больше не было, польские политики из бывшей «Солидарности» и бывшей ПОРП не доводили страну до конфликтных кризисов. Разные партии побеждали друг друга на выборах, порой случались политические скандалы и громкие отставки, население не всегда терпимо переносило экономические реформы, однако никаких майданов в Польше больше не было. Польское общество научилось контролировать себя, и сейчас под «беспорядками» там подразумевают только выходки маргинальных ультраправых группировок или «антигомосексуальные» акции консерваторов.
Украина же выбрала противоположный путь, с каждым разом усиливая виток конфронтации. От мирного Майдана-2004 к опасному противостоянию веток власти в 2007-м, затем Евромайдан с горящими шинами и сотней погибших, который плавно перерос в гражданскую войну. При этом о примирении сторон пока что нет и речи, противоборствующие стороны строят планы победы друг над другом, ничуть не задумываясь о главном – что нужно не только прекратить бойню, но и мирно разрешить все свои противоречия, чтобы вновь стать одним народом...