Кто и как писал миф о Победе

Когда-то в советское время наступление майских праздников сопровождалось веселым оживлением. Взрослые радовались трем дополнительным выходным, предвкушая загородную маевку с шашлыками или халявные угощения от профкома для участников демонстрации трудящихся. Детвора, особенно мальчишки, с нетерпением ожидали трансляцию военного парада с танками и ракетами и традиционный телевизионный репертуар фильмов о Великой Отечественной войне.

А еще майские праздники фактически открывали летний сезон отпусков и каникул, и вся страна сбавляла трудовой темп, с нетерпением поглядывая на календарь. Это делало их вторыми по популярности после новогодних, однако они превосходили их в торжественности и серьезности.

Тогда никто и представить не мог, что однажды выросшая детвора начнет вырывать у чужих отцов и дедушек венки под памятниками погибших воинов, устраивая на 9 мая потасовки и превращая его в день раздора и междоусобицы. Что однажды красное Знамя Победы превратится в раздражитель для радикальных патриотов, а гвардейские ленточки станут символикой оккупантов и коллаборационистов…

Вожди и личности

Прежде, чем задаться вопросом «как мы до этого докатились?», стоит вспомнить, с чего всё началось. Но вернутся нужно не в 1991 год, когда распался СССР, и даже не в 1965-й, когда День Победы стал красным днем календаря, а в еще более далекий 1942-й. Это, в частности, поможет нам узнать, что историю переписывали не только в независимой Украине.

Взгляд на Великую Отечественную войну в СССР, а затем в РФ корректировался несколько раз, меняя оценку её событий и участников. И впервые это было сделано как раз в 1942 году, когда изменилась концепция советской военной пропаганды: от лозунгов о борьбе за «дело Ленина-Сталина» она пришла к призывам защитить родину и отомстить врагу за страдания оккупированного народа.

Это был умный ход, продиктованный необходимостью. Так, немецкая пропаганда заявляла, что «армия фюрера» пришла освободить жителей СССР от «ига большевизма». Геббельс был отнюдь не дураком и знал, что на эту уловку клюнут многие из тех советских граждан, которые не горят желанием сражаться за советскую власть. Другое дело – воевать за свою родину, хоть и советскую. Убеждение, что власть властью, а защитить от врагов свою страну всё же нужно, работает и сегодня. Например, сегодня за целостность Украины добровольно сражаются в АТО и те украинцы, кто откровенно ненавидят власть олигархов, и те, кто не разделяет идеи Майдана и заветы Бандеры.

В 1943-м была официально «реабилитирована» церковь и возрождено патриаршество РПЦ, а в армию вернулись погоны. Пропаганды отказалась от социально-классового разделения общества: РККА стала просто Красной Армией (а потом Советской), слово «пролетариат» заменили на «трудовой народ», к которому причислили служащих с интеллигенцией. Всё это делалось с целью возвращения безликой «первой стране социализма» прежнего облика привычной и любимой родины, а заодно для примирения общества, разделенного двумя десятилетиями классовой борьбы.

Тогда изменился даже взгляд на коллаборационистов: перешедших на сторону врага более не обзывали «троцкистскими собаками» и «контрреволюционерами», а клеймили как предателей родины и народа. А в 1944-м, перейдя западную границу, Красная Армия начала долгожданное освобождение – но не «польского и немецкого пролетариата от гнета буржуазии» (как в 1920-м), а «народов Европы от фашизма». Это была кардинальная трансформация общественно-политического сознания…

Следующая переоценка ВОВ произошла в 1956 году, с началом «хрущевской оттепели», когда были реабилитированы миллионы советских военнопленных. Ранее считавшиеся трусами и изменниками, они были возведены в ранг непризнанных и оболганных героев. Начали снимать кинодрамы об окруженцах («Живые и мертвые»), о военнопленных - даже о тех, кто вынужденно стал «хиви» («Судьба человека»). Тогда же «вспомнили» о защитниках Брестской крепости, которые стали эталоном высочайшего героизма и стойкости.

Одновременно с этим, в рамках борьбы с «культом личности», произошла тотальная ревизия советской истории военного времени. Впервые было официально заявлено о катастрофах 1941 и 1942 годов, громадных потерях, а всю ответственность за них возложили на «культ». Утверждалась мысль, что советский народ победил не благодаря, а вопреки кремлевскому руководству, что фронт держался на честных политруках и талантливых командирах, на «простых честных коммунистах», которым лишь мешали сталинские надзиратели.

Хрущевская «гласность», пусть и скованная рамками осуждения сталинского «культа», вызвала в обществе шок и смятение, впервые расколов его на критиков, искавших «правду о войне», и верных сторонников старой суровой идеологии. Именно тогда были посеяны семена сомнений во всех официальных трактовках истории, давшие обильный урожай во время горбачевской «гласности»…

«Малая Земля»

Впервые праздничным выходным 9 мая стало только в 1965 году, тогда же был проведен первый в этот день военный парад на Красной площади. Впрочем, в силу того, что военные парады в Москве традиционно проводили 1 мая и 7 ноября, устраивать ежегодный третий не стали, а через несколько лет отменили и первомайский.

Эпоха Брежнева принесла с собой новую официальную идеологию, которая ставила во главу угла «борьбу за мир во всем мире», поэтому было решено не потрясать оружием перед всей планетой. Число военных шоу сократили (с 1965 по 1985 год на Красной площади провели всего шесть парадов Победы), из них убрали межконтинентальные ракеты, а потом и бронетехнику. Однако парады, на свое усмотрение, проводились в городах и поселках СССР силами местных гарнизонов и военных училищ. А главное, с 1965 года главной традицией праздника Победы стало шествие ветеранов.

Дабы прекратить идеологический раздор между «сталинистами» и «хрущевцами», брежневский День Победы сделали максимально аполитичным. Никакого «гения вождя», минимум упоминаний о «воодушевляющей роли партии», Победа преподносилась как «подвиг советского народа», достигнутый дорогой ценой (официальное число жертв войны тогда выросло с 7 до 20 миллионов). В скрижали основных догм новой трактовки Великой Отечественной и 9 мая были вписаны лозунги «не забыт их подвиг», «это не должно повториться» и «они отдали жизнь за мир для будущих поколений».

Вокруг нового красного дня календаря очень быстро сформировали официальный культ, интегрировав его во все сферы общественной жизни, что делало его в глазах власти главнее 7 ноября, а в понимании народа святее Пасхи.

К сожалению, советская бюрократия подошла к этому с присущим ей бездушием, очковтирательством и гигантизмом. Как только сверху были спущены разнарядки устраивать на 9 мая торжественное возложение венков, по всей стране, в каждом населенном пункте спешно устанавливали памятники и мемориалы павшим воинам и бессмертным освободителям. Многие из них были напрочь лишены всякого художественного вкуса и лепились из бетона на скорую руку, однако чиновникам было совершенно всё равно. Казус в том, что переделать эти памятники было нельзя: они объявлялись святынями, слом которых даже ради реконструкции расценивали как кощунство и политическое преступление.

Тогда же впервые начали массовые раздачи юбилейных медалей, устраивали чествования стареющих ветеранов, в школах создавали военные музеи и выставки. Культ Победы затмил собой прежний культ Октябрьской революции и Гражданской войны, красноармейские буденовки сменили на солдатские пилотки. Довоенная история СССР была полузабыта, теперь она начиналась с 22 июня 1941 года и делилась на три периода: героическая победа над фашизмом («Малая земля»), самоотверженное восстановление страны («Возрождение») и стремительное развитие социализма («Целина»).

Безвкусный официальный и обязательный культ породил своего антипода, эдакий «политический сатанизм», когда протест выражается в желании поступать ровно наоборот. В конце 70-х и особенно в начале 80-х среди бунтарской советской молодежи появились первые отечественные «фашисты», тупо копировавшие киношных немцев. По существу, они просто в них играли: рисовали свастики, приветствовали друг друга «хайль Гитлер», сочиняли анекдоты о концлагерях и утверждали, что «немцы правильно расстреливали коммунистов и евреев». Однако именно из этой среды впоследствии вышли первые скинхеды и национал-радикалы…

На переломе времен

40-летие Победы в Москве решили использовать для поднятия упавшего патриотизма советского народа, а заодно дать политический ответ Западу, в то время увлекшемуся программой СОИ (ПРО, «звездные войны»). В школах проходили линейки и встречи с ветеранами, режиссеры наснимали новых военных эпопей, а 9 мая 1985 года на Красной площади устроили грандиозный военный парад, запомнившийся всем. Он состоял из двух частей: исторической, с участием «реконструкторов» и техники военных лет, и современной, включающей в себя новые образцы советских вооружений. В параде участвовали военные из Польши и Чехословакии, в качестве демонстрации единства стран Варшавского договора.

Это была последняя попытка влить новую жизнь в День Победы эпохи «застоя». Через год начавшаяся «перестройка» воскресила традицию «хрущевской оттепели» гневно клеймить сталинский «культ личности», что немедленно отразилось и в отношении темы ВОВ. Начали с «невинно репрессированных», пытаясь объяснить этим поражения 1941 года, затем вспомнили о штрафных частях, после вытащили на белый свет байку о заградотрядах – и понеслось!

К 1991 году идеологические вожжи были выпущены из рук, и разваливающийся СССР взахлеб читал книги и смотрел фильмы о войне, в которых советский солдат был несчастной драматической фигурой, зажатой между немцами и «энкавэдэшниками». Соответственно, у кого-то возникал вопрос, а почему же солдат продолжал воевать «за Сталина», имел ли он право обратить оружие против советской власти? Вслед за этим началась реабилитация «лесных братьев», «бандеровцев» и прочих национальных формирований, которые в 1944-50 гг. оказывали сопротивление вернувшимся «советам». Это аккурат совпало с волной «национального возрождения», прокатившегося по Союзу.

А тем временем воспевавшиеся ранее известные подвиги (Матросова, Космодемьянской, «панфиловцев») подвергались «разоблачениям», официальный взгляд на Победу высмеивался. «Почему победители живут хуже побежденных?!» - гневно спрашивали изможденные дефицитом граждане. «Надо было сдаться немцам, сейчас бы на «мерседесах» ездили!» – язвили «фарцовщики». И это происходило не в Киеве, даже не во Львове, а в Москве!

Старая идеологическая основа 9 мая шаталась. Возникали даже предложения прекратить его праздновать как День Победы, а скромно отмечать как день памяти и скорби. Поднимали вопрос, а не свернуть ли вообще тему войны, закончившейся полвека назад, – мол, на Западе так и сделали. О том, что в Европе отмечают 8 мая, а в США существует культ «величайшего поколения» (ветеранов Второй мировой), эти люди, очевидно, не слышали.

Империи и республики

И всё же День Победы - единственный из советских культов, не только успешно переживший развал Союза, но и получивший затем новое развитие. В этом ему помогло то, что многократные ревизии и переосмысления итогов Великой Отечественной войны отделили советского солдата от политики. Сталин – тиран, коммунисты – сволочи, власти – палачи, командиры – пьяницы и бездари, а вот солдат - молодец, он воевал и победил вопреки им всем! И такой очищенный от «коммунизма», обновленный День Победы торжественным строевым шагом вошел в 90-е.

Но тут случилась иная оказия: бывший советский народ-победитель разделился на 15, а некоторые из них продолжили дробиться и конфликтовать друг с другом. При этом несколько республик, очень далеких от европейского театра Второй мировой, вообще забыли об этой войне. А три прибалтийских сочли, что их освобождение от фашистов было новой, уже советской оккупацией. Причем Латвия вообще выбилась из общих правил, потому что так и не была полностью освобождена к 9 мая 1945 года: Курляндская группировка, включая латышские части, держалась до июня.

Прибалтийским путем решили пойти украинские национал-патриоты. Более умеренные из них, оглядываясь на западные страны антигитлеровской коалиции, заявляли, что Украина находилась между гитлеровской и советской тиранией, а истинными героями считали воинов УПА. Радикалы смело утверждали, что Сталин был хуже Гитлера, и регулярно отмечали день создания 14-й дивизии СС «Галиция» и вообще в 90-е годы копировали форму, символику и манеры немецких «штурмовиков». Однако до недавно они были лишь хулиганистыми маргиналами, которые могли максимум вырвать венки и флаги у стариков-ветеранов, и то только во Львове. К тому же прежние власти Украины придерживались традиционной трактовки истории и не спешили с «декоммунизацией», вылившейся в итоге в призывы к «депобедизации».

Но это случилось потом, а вот в 90-е Украина, Беларусь и Россия дружно отмечали 9 мая как День Победы, их президенты собирались в Москве на ставшие с 1995 года ежегодными военные парады, ездили на такие же парады друг к другу, и ни у кого не возникало никаких претензий. Раскол произошел позже, когда новым хозяином Кремля стал Владимир Путин.

В ходе реализации своего плана вернуть Москве политическое лидерство на постсоветском пространстве, Путин решил приватизировать за Россией победу в Великой Отечественной войне. По сути, путинский культ Дня Победы представляет собой несколько видоизмененный и более помпезный брежневский, с некоторыми элементами сталинского, и приспособленный под современную Россию.

Для этого вначале объявили борьбу с «очернением истории» и «пропагандой фашизма». Под эти определения могло попасть все, что угодно: независимый взгляд на Власова и Краснова, свастики на игрушечных моделях самолетов и реконструкторские игры, резкая критика официальной идеологии. Что-то из этого было оправданным, так как загоняло появившихся российских «неонацистов» туда, откуда они повылазили. Но многое представляло собой преследование инакомыслия и свободы слова и даже откровенный чиновничий маразм.

Впрочем, маразма хватает и в бездумных штампах культа Победы, когда создатели наглядной агитации даже не имеют представления о том, что же они прославляют. Отсюда многочисленные курьезы, когда россиян поздравляют с Победой плакаты и открытки с изображением американской, японской и даже немецкой военной техники (как на фото вверху). Но это ничего, главное, согласно установленной традиции, «чествовать ветеранов»!

А затем россиянам начали внушать, что они последние достойные «наследники победителей», потому что все остальные «предали память», и вообще РФ - «это видоизмененный СССР». Его апофеозом стала речь Путина, в которой он заявил, что Россия победила бы в войне и без Украины, «потому что мы - страна победителей». Эта пощечина, отвешенная восьми миллионам украинских красноармейцев (из которых 1,37 миллиона погибли), была с ликованием встречена многими россиянами, проникшимися духом «новой империи» и разгневанных тем, что «хохлы нас предали». Почему предали? Да не захотели вступать в Таможенный союз, вот и предали!

Что же нам праздновать?

Последнюю черту подвели события 2013-2014 года. С одной стороны, «страна-победительница» сама стала оккупантом, захватив украинский Крым. А спонсируемые ею сепаратисты Донбасса (по сути, коллаборационисты) не придумали ничего лучшего, чем выбрать своей символикой гвардейскую ленточку и красные звезды. Понятно почему: они же из «русского мира», который прихватизировал День Победы, только они «победители», а все остальные «фашисты и каратели». Ну и как теперь поздравлять украинских ветеранов Великой Отечественной открыткой с символикой, которую носит на себе ухмыляющийся Моторола?

С другой стороны, за это время Украина очень сильно «поправела», и не секрет, что национал-радикалы только и ждут момента, когда можно будет начать сносить и памятники «советским оккупантам». В такой ситуации отмечать 9 мая по прежним традициям – значит провоцировать неадекватных экстремистов, бросающихся на красные флаги, как бешеные быки. Ведь этим «героям тыла» только дай повод размять кулаки, пусть даже на стариках! А молчание власти по этому поводу может говорить о том, что она пока еще не решила, как же ей поступить с 9 мая.

Думается, что власть, представленная олигархами, людьми олигархов, беспринципными чиновниками и просто иностранцами, вряд ли имеет собственное мнение относительно Великой Отечественной войны и вообще истории. Для людей, которые мысленно уже живут в Швейцарии и на Мальдивах, это просто малоинтересно, даже если на войне погиб их отец или дед. Последний украинский политик, который искренне чтил память отца-ветерана, был Виктор Ющенко – да и то вся страна посмеивалась над «хорошим кофе в Освенциме».

Нынешняя власть выбирает, чьего расположения ей искать – пассивного большинства электората, отмечающего День Победы, или активного меньшинства готовых к действиям радикалов, мечтающих о «депобедизации». А пока она балансирует, пытаясь угодить и тем, и другим, предоставляя им возможность «разбираться самим». Однако долго так продолжаться не может, хотя бы потому, что молчание в этом вопросе играет на руку врагам Украины.

Действительно, когда правые радикалы с ненавистью обзывают всех чтящих День Победы украинцев «ватой» и даже «сепарами», высказывая желание «выбросить их в Россию», то они тем самым лишь способствуют распространению антиукраинских настроений. Украинцам, которые не могут отделить зерна от тли, то есть свою страну от экстремистов и аферистов, подобные выпады омрачают душу и вызывают разочарование в Украине. А за их спиной уже стоят наготове притворно улыбающиеся агитаторы «русского мира», радушно приглашающие их в «Новороссию».

Просто нужно понять, что украинские национал-радикалы не столько защищают Украину и её власти от имеющихся врагов, сколько создают ей своими выходками новых. И нужно сделать однозначный правильный выбор. В конце концов, а нужны ли экстремисты, пусть даже рядящиеся в шкуры патриотов? И стоит ли прислушиваться к людям, не уважающим память собственных дедов и прадедов? Ведь предки подавляющего большинства украинских национал-радикалов воевали в рядах Красной Армии. Те, кто бросает пренебрежительный вызов украинским ветеранам ВОВ, закладывает фундамент неуважения к сегодняшним героям АТО.

Что же касается украинского Дня Победы, то он однозначно нуждается в очередном редактировании, поскольку сегодня это требование времени и ситуации. Это вовсе не кощунство, потому что, как мы смогли убедиться, оценка и трактовка Великой Отечественной пересматривались уже не раз, и началось это еще в СССР. Сейчас это необходимо для объединения нации – по крайней мере, тех украинцев, которые готовы к взаимному примирению и согласию. В противном случае раскол общества будет лишь нарастать, создавая угрозу для самого существования державы.

Но каким он должен быть? «Прибалтийский вариант», о котором мечтают национал-патриоты, в Украине неосуществим – равно как невозможно далее отмечать 9 мая по старому советскому или новому российскому сценарию. Не стоит в этом деле пытаться копировать Европу, у которой была своя история в той войне. Необходим какой-то разумный компромисс, учитывающий национальные интересы, что-то наподобие того, что сделали в 1942-43 годах, отказавшись от не оправдавшей себя революционно-большевистской риторики в пользу привычных старых традиций. И минимум политики, как это вполне разумно задумали при Брежневе, решив передать всю славу победителей простому народу.