Политический раскол украинского общества остается одной из самых больших проблем. К сожалению, новая власть даже не попыталась его преодолеть, а, как и предшественники, просто заняла одну из сторон. Однако этот вопрос намного сложнее, чем кажется. Ведь хотя сам раскол был устроен политиками, его корни лежат в таком специфическом социальном явлении, как украинская самоненависть – которая намного старше Украины…
Отрекшиеся от себя
Хотя украинской самоненависти, без малого, скоро исполнится четыре сотни лет, само это выражение многие слышат впервые – а потому еще не понимают, о чем речь. Что ж, давайте разберемся! В 1930 году живший в Германии еврейский философ Теодор Лессинг издал книгу «Еврейская самоненависть», в которой он описал такое явление, как антисемитизм среди… самих евреев! Сегодня это может показаться невероятным, но с конца 19 и до середины 20 века часть евреев, преимущественно из среднего класса, с высшим образованием и хорошей работой, особенно из числа «ассимилировавшихся» (в России таких называли «выкрестами»), стремились порвать со своими еврейскими корнями – которых просто стыдились. Некоторые столь неистово, что становились настоящими антисемитами.
Но почему? Причиной был банальный извечный конфликт «отцов и детей», то есть консерваторов и либералов-реформаторов. Консервативная часть еврейства хранила вековые традиции, древнюю культуру и «геном нации», но это контрастировало и конфликтовало с культурой христианской Европы, которая с 19 века вошла в эпоху индустриального материализма. Либеральная часть еврейства желала полной интеграции в европейское общество (то есть «евроинтеграции»), вплоть до полной ассимиляции евреев среди немцев, англичан, французов, русских. При этом собственную консервативную культуру и уклад жизни они считали чем-то архаичным, отсталым, достойным высмеивания. В стремлении их реформировать, они вступили в затяжной конфликт с евреями-консерваторами.
Этот процесс породил немало еврейских движений: как консервативных ортодоксальных (хасиды), так и либеральных и левых (социализм, сионизм и т.д.). Некоторые из них предлагали такие радикальные перемены, и настолько негативно относились к своим оппонентам, что это была самая настоящая ненависть к своему народу, который никак не хотел изменяться. У многих он вызвал к жизни ненависть к своему еврейскому происхождению, желание отречься от него, вплоть до антисемитизма (как у средневекового Торквемады). Всё это Лессинг называл разными проявлениями еврейской самоненависти.
Она пошла на спад только после Холокоста и образования Израиля, но не исчезла вовсе. И если самоотрицание своего происхождения встречается редко - ведь оно дает массу преимуществ, например, получение гражданства Израиля и США, то грызня между евреями разных социально-политических или культурно-религиозных взглядов продолжается. А среди евреев-антисемитов современности можно назвать Усаму бен Ладена, Надер Садака (лидер «Фронта освобождения Палестины), публицистов Эдуарда Ходоса и Бенджамина Фридмана.
Комплекс Голохвастова
Похожая самоненависть поражала и другие народы. Её всегда испытывали ирландцы (вспомните «Банды Нью-Йорка»). В эпоху Мэйдзи она охватила «прозападную» часть японского общества. Русской самоненавистью «страдал» царь-реформатор Петр Первый, а с конца 19 века она стала знаменем русской интеллигенции (сейчас знаменем российских либералов). Украинцев же самоненависть стала съедать еще в те времена, когда они еще не называли себя украинцами, а «Украйною» именовались восточные земли Речи Посполитой.
Это не было связано ни с еще не сформировавшимся языком, ни с еще не родившимся Мазепой, ни с еще не написанной историей. Причиной первого известного раскола стали реформы короля Сигизмунда III. Пытаясь привести всё население Речи Посполитой под благословляющую длань Рима, король ввел систему «стимулирования»: ограничил в правах и возможностях православных и протестантов, дабы они переходили в католичество или хотя бы в Унию. Фактически параллельно шла компания «ополячивания», затрагивавшая аристократию, мещан и свободное крестьянство (вероисповедание и национальность крепостных мало интересовала их панов).
Стоит отметить, что Речь Посполитая была тогда одной из самых передовых стран Европы, поэтому «ополячивание» давало большие перспективы. И немалая часть «протоукраинцев» были этим соблазнены. Так почти вся старая аристократия и большинство горожан вдруг стали поляками и католиками (или униатами), хотя имели самое, что ни на есть, «русское» происхождение. Но этот процесс породил бунт консерваторов, приверженцев старого уклада и старых вольностей – во главе которого встали запорожские и часть реестровых казаков. После нескольких восстаний они решили обратиться за помощью к Москве: по крайней мере, там тоже были православные, к тому же царь обещал казацкой старшине почти дворянские права.
В течение практически всего 17 века две части расколовшегося общества ожесточенно воевали друг с другом. Самоненависть доходила до такой степени, что некоторые левобережные гетманы продавали татарам в рабство селян, захваченных во время набегов на Правобережье. А в следующем столетии возникла новая самоненависть: свободные казаки Войска Запорожского не хотели признавать себя одним народом с «гречкосеями и крипаками». И до сих пор кубанцы (потомки запорожцев) высокомерно подчеркивают, что они не украинцы.
В 19 веке, с бурным ростом городов, началось распространение городской культуры, практически единой для всей Российской империи. Называть её русской будет неверно, поскольку к старой русской деревенской культуре она имела отношение не больше, чем к украинской селянской или среднеазиатской «кишлачной». Она была русскоязычной, да – но во всем остальном была прозападной, европейской. И считая себе более прогрессивной и высокой, надменно смотрела на старые «народные» культуры. Эти мещане нового типа, музицировавшие на пианино в своих гостиных, обклеенных английскими обоями в полосочку, одинаково потешались что над балалайкой, что над бандурой или дутаром. Вот так многие украинцы заболели таким себе комплектом Голохвастова.
Опять же, консервативная часть горожан тогда ударилась в «народничество», начала подчеркнуто носить зипуны и свитки, писать «народные оперы» - и из этого движения к концу 19 века выросли националистические течения, в том числе и украинское. Это тоже был вариант самоненависти, поскольку одним националистам приходилось подчеркнуто рвать со всем русским, а другим агрессивно нападать на всё «украинствующее». Развязка этого противостояния вновь разделившихся украинцев наступила в 1917-20 г.г. и была очень кровавой.
Как становятся «русскими»
Всего одна опечатка всего в одной книге создала миф о том, что в 1931 году украинцев в СССР было аж 81 миллион, но потом 50 миллионов из них выморили голодом и расстреляли в ГУЛАГе. Потом этот миф сделали «официальной истиной» Виктор Ющенко, и теперь сомнения в нём приравниваются к «антиукраинской пропаганде». И всё же при подробном изучении статистики населения СССР можно увидеть, что численность украинцев в нем иногда аномально уменьшалась – особенно с 60-х годов, что уже никак нельзя было пытаться объяснить «репрессиями».
А дело было в другом: некоторые украинцы «переписывали» себя как русские. Стоит отметить, что в СССР, где национальность была неизменной графой в документах, менять её было весьма трудно. Тем не менее, процесс «отречения от корней» успешно шел – в первую очередь среди евреев, затем среди выходцев из кавказских и среднеазиатских республик, чуть меньше среди украинцев РСФСР и Прибалтики. В самой УССР это было уже редким явлением, однако зачастую детей от смешанных браков записывали именно русскими.
Но настоящий поток «отречений» хлынул с началом независимости Украины, когда поднялась новая волна украинской самоненависти. Давайте разберемся подробнее в этом довольно сложном процессе. Еще в 90-х годах, до начала великого политического раскола, украинцы были далеко не едины в своем мировоззрении. Условно их можно было разделить на три категории.
Первая, самая большая – т.н. «проукраинские» украинцы, к которым относились все сторонники независимости, от неистовых националистов до добродушных обывателей, включая массу русскоязычных украинцев. Затем она начала сокращаться за счет разочаровавшихся. Второй были «космополитические» украинцы, вообще не задумывающихся о национальном вопросе. А к третьей относились бывшие сторонники Союза, трансформировавшиеся в пророссийских украинцев. С каждым годом эта категория всё больше росла (в неё переходили из первой), достигнув своего пика в «нулевых». Однако около 2 миллионов украинцев этой категории переехали на ПМЖ в Россию, причем многие записались там как русские – решительно порвав со своими корнями. Наконец, в 2014 году за бортом остались еще около 2 миллионов этнических украинцев Крыма и восточного Донбасса, которые тоже не хотят вспоминать о своем украинском происхождении.
Не будем скрывать очевидного: хотя мятеж Донбасса состоялся благодаря масштабной поддержки России, его движущей силой были местные жители, на 2/3 являющиеся этническими украинцами. Мозговой, Захарченко, Плотницкий и многие другие лидеры сепаратистов это урожденные украинцы. Точно так же в рядах их «народной милиции» и МГБ по доброй воле служат местные украинцы. Но многие из них не хотят быть украинцами и называют себя русскими.
Этот процесс происходит не только «за поребриком». Сначала первый Майдан и «пятилетка Ющенко», а затем второй Майдан, потеря Крыма, война на Донбассе и политика Порошенко очень сильно изменили украинское общество. В нем стало в разы больше радикалов: с одной стороны воинствующих национал-патриотов, с другой стороны таких же воинствующих украинофобов. Причем большая часть этих украинофобов сами являются украинцами! Вот вам яркий пример современной украинской самоненависти.
И их число не сокращается, нет! Если ранее их украинофобию вызывал националистический шабаш, то теперь еще и полное разочарование в способности украинцев создать цивилизованное государство с нормальной экономикой. Таких немало среди выезжающих в Европу – где им просто стыдно признаться, что они являются украинцами.
Это самая очевидная украинская самоненависть, но лишь одна из её современных разновидностей. А вот другой страдают… национал-радикалы! Хотя в это трудно поверить, но это так, и это явление вполне укладывается в типичную модель национальной самоненависти. Потому что национал-радикалы ненавидят украинцев ничуть не меньше «рашистов», но за другое: за то, что основная масса украинцев недостаточно «патриотична», недостаточно «украинская». Особенно они ненавидят русскоязычных и «ватников», вообще не считая их украинцами.
Национальный кризис
Итак, нынешний внутриукраинский конфликт является уже третьим в нашей истории – после Руины 17 века и Гражданской войны 1917-20 годов. Причем, начался он еще в «нулевых», а война на Донбассе это лишь один из его эпизодов, пока что самый горячий. Будут ли другие, и когда завершится этой очередной этап украинской самоненависти?
О да, можно тыкать пальцем в «российскую агрессию» и утверждать, что всё это подстроил проклятый Путин. Но это не так, поэтому не стоит добавлять к самоненависти еще и самообман. Внешний фактор – а он, конечно же, сейчас есть, как он был и во времена Щорса и Хмельницкого, вызывает в обществе, охваченном кризисом самоненависти, резкое обострение и открытый конфликт. Но сама самоненависть возникает вследствие проблем внутри общества. Без неё, будь украинцы монолитной дружной нацией, никакой внешний противник не смог бы реализовать тут свои коварные планы.
Самоненависть провоцируют какие-то факторы: культурные, социальные, политические, экономические. Но таковым факторам периодически подвержены все страны и народы, однако самоненависть возникает не везде. Стало быть, её основной ингредиент – это какая-то особенность национального характера. А это уже неисправимо! Но жить с такой особенностью можно. Просто как человеку с пороком сердца рекомендуется избегать стрессов и перегрузок, так и склонной к внутреннему конфликту нации противопоказаны кризисы и потрясения.
К сожалению, сейчас происходит именно это. Шестой год очередного кризиса, шестой год непрекращающегося политического потрясения – ежедневно подогреваемого «патриотической» пропагандой. Народ лихорадит, отношения украинцев друг к другу продолжает ухудшаться. Как заметил Геннадий Балашов, они превращаются в «крысиное общество». Но теперь к этому добавился еще один фактор, который пока что осознают немногие: это разочарование в либеральном пути развития, по которому, было, собиралась пойти нынешняя власть.
Сначала человек приходит к убеждению, что его народ, существуя в нынешней форме, не имеет будущего, обречен на отсталость, на жалкое существование. Затем, когда он убеждается, что народ (или часть народа) не хочет меняться в соответствии с его представлении о «прогрессивном», у него появляется неприязнь, враждебность, ненависть к своему народу. Следом возникает желание направить народ на «истинный путь» силой (как национал-радикалы) или же отречься от него самому - так и рождается самоненависть. И вот теперь сосчитайте, сколько в нынешней Украине факторов, вызывающих самоненависть у разных социальных и политических групп населения? Да пальцев на руках не хватит!
Это значит, что мы еще не достигли пика этого национального кризиса, и ситуация будет продолжать ухудшаться. До конца еще очень далеко, и вообще совершенно неизвестно, чем всё это закончиться. Бравурные речи о том, что единая украинская нация отбросила российскую агрессию, сейчас вызывают лишь нервный смех. Ведь все понимают, что внешний российский фактор до сих пор ограничен Крымом и Донбассом. А если он проникнет дальше? Вы представляете, сколько по всей Украине ненавидящих друг друга людей, готовых при первой возможности буквально убивать своих соседей – за политику, за религию, за деньги, просто из зависти или злости? Этого не происходит только потому, что какое-то чудо бережет Украину от серьезного внешнего фактора, и не только со стороны России.
В этой ситуации можно сделать только одно: срочно выпустить пар в небо, снизить градус накала. Уже никто ничего не сможет сделать с украинской экономикой, равно как и с украинской коррупцией, поэтому поток социально-экономической эмиграции из Украины не будет иссякать. Но, по крайней мере, можно сделать так, чтобы украинцы перестали ненавидеть друг друга из-за политики.