Розовые начинают и...

...во многих странах Европы. Украина пока исключение из этого правила, но кто знает, куда качнется маятник общественных симпатий в ближайшие годы?

Наш ответ индустриализации

Под социал-демократами подразумевают политиков и партии, отстаивающих парламентским путем права наемных работников. Те же самые задачи, только непарламентскими методами, ставят перед собой коммунисты. Образно выражаясь, родители у них были одни, только вот затем у детей жизнь сложилась по-разному.

Появление «левых» в традиционном понимании политических группировок связано с кризисом первых десятилетий европейской индустриализации. Во время революции во Франции в июне 1848 года наемные рабочие впервые выступили со своими лозунгами, отличными от требований мелкой буржуазии, бывшей до этого основным возмутителем спокойствия. Немного ранее промышленный переворот пережила Великобритания. Известные каждому советскому школьнику движения трейд-юнионов и чартистов были попыткой создания профсоюзов, ведущих более-менее цивилизованный диалог с правительством.

Британцам это удалось, хотя и не сразу. Быстрые темпы промышленного роста привели к появлению «рабочей аристократии». То есть в рабочей среде стала выделяться социальная прослойка, состоявшая из высокооплачиваемых специалистов (в России и затем в СССР такая прослойка так и не возникла). Они могли перебраться из тесных рабочих предместий в более нормальные жилые кварталы, дать своим детям образование и продолжить отстаивание своих прав. Именно они и стали заказчиком социал-демократического движения у себя в стране.

На континенте ситуация была иной. Там рабочие отстаивали свое право что-то решать, а не работать по 16 - 18 часов в день, с оружием в руках. Вначале побеждало революционное крыло. Но потопленная в своей и чужой крови Парижская коммуна, пример британцев и успехи собственной индустриализации отдали пальму первенства умеренным. Никто не хотел умирать, особенно на баррикадах.

Деформации, происходившие в Российской Империи, провоцировали успехи радикалов. Пролетариат стремительно рос и размножался, а условия жизни отставали от этого процесса.

В начале двадцатого века социалисты стали сотрудничать с буржуазными партиями, полностью вписавшись в систему. И хотя в СССР это прозвали оппортунизмом, благополучие западных наемных работников только крепло. После Второй мировой войны эсдеки одержали свою самую значительную победу. Их идейное наследие восприняли в целом, придумав «wellfare state» (государство всеобщего благосостояния). Теперь бедные могли не беспокоиться. Заботу о них взяли на себя богатые и государство.

В наиболее полном виде эта модель сработала в странах Скандинавии. Шведская версия социализма имела много сторонников в перестроечном СССР. Но монетаристы переиграли безликих советских социал-демократов. Сегодня ситуация в Швеции вызывает все большую критику. По всей видимости, их видение социализма начинает изживать себя.

Социализм сегодня

Социалисты занимают ведущие роли в большинстве стран так называемого «золотого миллиарда». Исключение составляют разве что Соединенные Штаты. Там «болезнью левизны» заболеть не смогли. Совсем другое дело – Европейский Союз.

Если попытаться охарактеризовать сегодняшнюю политическую платформу социалистов, то получится противоречивая картина. Интегрировавшись в буржуазные системы власти, социалисты растеряли многие из своих идейных постулатов. Формирование бесклассового общества заставило многие партии как левой, так и правой ориентации отказаться от четкой идеологии, следуя капризам политической моды.

В итоге правые переняли многие из тезисов социал-демократов, а те, в свою очередь, восприняли многие из идей либерализма и консерватизма. Возможно, рано говорить, что социал-демократия сегодня – скорее популярный брэнд, но тенденция, похоже, такова. Платформы партий становятся все более размытыми, так же как и их социальные базы.

Это хорошо заметно хотя бы на примере такого политика, как Тони Блэр. Успешный популист, мало что общего имеющий с крепкими британскими профсоюзными лидерами прошлого, он сумел завоевать доверие избирателей не своими программными тезисами, а сугубо личными качествами –телегеничностью и сексапильностью.

Ситуация во Франции в некотором смысле отличается от британской. Там размежевание между левыми и правыми исторически обосновано. Оно нашло свое выражение в знаменитой поговорке: «Учитель никогда не подаст руку кюре». Но, если проанализировать поведение социалистов, вся их партийная история напоминает постепенный, но уверенный отход от марксизма и приспособление к либерализму.

…Немецким социал-демократам было трудно прийти к власти в конце девяностых. Авторитет канцлера Г. Коля, повторившего подвиг О. Бисмарка (то есть объединившего Германию), был велик. Но критика социальных льгот, раздаваемых христианскими демократами, принесла пользу. Приход Г. Шредера привел к сокращению многих дотаций, хотя если судить по названию его партии, должно было быть наоборот. Первыми пострадали, наверное, многие бывшие жители Украины, выехавшие в Германию по «еврейской» линии и получавшие при Коле «социал» (обширный пакет дотаций, позволявший не работать). При Шредере «социал» стал тоньше.

Испанские социалисты долгие годы были боевым отрядом сил, боровшихся против диктатуры Ф. Франко. Молодой социалист Хавьер Солана в свое время организовывал антивоенные демонстрации и выступал против участия Испании в НАТО. Мы не будем напоминать, кем работал этот политик потом и чем ознаменовалась его работа.

Любопытная ситуация сложилась и в Израиле. Это государство создали социал-демократы. Но нынешние израильские лейбористы опираются не на бедных или средний класс, а на вполне обеспеченные слои населения. В их программе основное место занимают вовсе не экономические тезисы, а предложения по ближневосточному урегулированию.

Между СДПУ (О) и СПУ

Объективно украинская социал-демократия должна была развиваться из осколков КПСС. В каком-то смысле так и получилось.

Соцпартия Украины прошла долгий путь, насыщенный проигранными избирательными кампаниями, отказом от прежних идей, расколами, информационной войной с бывшими соратниками и наконец – «революцией». Спекуляции вокруг социальных вопросов понемногу ушли в тень. На первый план вместо них вышли политическая реформа, вопрос «Кто убил Георгия Гонгадзе?» и тень майора Мельниченко с пленками. Если обобщить, сегодняшняя СПУ апеллирует не столько к европейской социал-демократии, сколько к идейному наследию Мыколы Скрыпника и других национал-коммунистов двадцатых-тридцатых годов. Может быть, поэтому за партию голосуют не рабочие востока и юга страны, а аграрии из центральных областей.

Наиболее настойчиво на «розовую» нишу претендует Социал-демократическая партия Украины (объединенная), которая уже имеет бурную политическую историю и отметила 27 мая свое 15-летие.

С переходом СДПУ(О) в оппозицию к национал-либеральной администрации Ющенко перед ней открылись новые перспективы в борьбе за левый и центристский электорат. Только сейчас создались реальные условия, при которых в политике партии четко проясняются последовательные элементы социал-демократии, которые могли бы ощутить избиратели. В то же время тенденция идеологического сближения с право-центристскими партиями вполне свойственна, как уже отмечалось, многим другим партиям социал-демократической ориентации в Европе.

Кстати, предстоящие баталии за Трудовой кодекс могут вернуть СДПУ (О) часть ее потенциальных избирателей. Только для этого нужно правильно воспользоваться ошибками правительства. Чего стоит хотя бы идея отмены трудовых книжек, защищающих сегодня права наемных работников. Пока же СДПУ (О) продолжает оставаться в поиске самой себя. А времени не так уж и много. До парламентских выборов меньше года…