Вливание в коллектив

…нужно и отблагодарить.

Спросили в техотделе, как это все организовать. Конструктор Николай Григорьевич объяснил – не впервой, и, после похода в близлежащий гастроном, наша теплая компания обосновалась у него в кабинете. Сидели, правда, недолго, немного поговорили, а тут уже опять надо в гастроном бежать. Но, так как время уже было позднее, решили его не терять, а по дороге домой куда-нибудь зайти , а то еще не обо всем поговорили.

Нашли столовую на какой-то площади. По дороге, правда, заскочили в гастроном – в столовой спиртные напитки не продавали. Но и мы же не какие-то там алкаши в подворотне выпивать! Закуска тем более под боком.

Николай Григорьич, старожил, нас и вел, как Иван Сусанин. А в столовой народ обедает, чистенько так, уютно. Смотрю, за соседним столиком какая-то девушка сидит, лицо знакомое-знакомое, особенно косички. Вспомнил, что это гимнастка наша знаменитая, олимпийская чемпионка. А я еще тогда с олимпийскими чемпионками не знакомился по причине их отсутствия в поле моего зрения, а тут – на тебе, такой шанс.

И мы решили взять у нее автограф. Не взяли, надоело ей, видимо, пьяным мужикам автографы давать. И столовой той уже нет, и гимнастка уже очень давно живет в далекой стране за океаном. Не помнит, небось, как три мужика предлагали с ней на брудершафт выпить.

Хорошо хоть на гимнастку попали, а то у нас и олимпийская чемпионка по толканию ядра есть. Представляю, куда бы она нас затолкала. Лет на двадцать мы с ней всего-то и разошлись во времени. На наше счастье.

На этом бы нам и закончить. Да обиделись мы на нашу неоднократную олимпийскую чемпионку. Не захотели делить с ней наш скромный приют, пошли дальше. Песни, правда, по дороге не пели, но беседу вели светскую. «Ты меня уважаешь?» «Да я тебя люблю!» Примерно так. Причем искренне, без всякой задней мысли. Тогда таких мыслей вообще никто не знал. Это теперь с мужиками надо поосторожнее.

Так, за разговорами, нашли одно прекрасное местечко. Олимпийских чемпионок там не наблюдалось, зато народ принял хорошо. Это мы с Толяном были неместные, а Николай Григорьевич тут все ходы и выходы знал. И его, соответственно, тоже. После представления нас обществу как лучших людей, которых он встретил за последние двадцать лет, пришлось со всеми познакомиться.

Дальнейшее уже приходится восстанавливать с трудом. Черных ящиков, как в самолетах, мы с собой не носили. А вот неполадки с блоком памяти начались почему-то. Помню только, что Толян куда-то пропал, больше мы его не видели. А мы с Николай Григорьичем долго стояли на троллейбусной остановке. Беседовали.

Потом, вроде, я решил его проводить, потому что очутился в троллейбусе. А потом и Николай Григорьевич испарился. И я вышел со всеми на конечной остановке, в каком-то поле. Троллейбус ушел, народ тоже разошелся, я остался один. Кругом темнота, только где-то вдали огоньки светятся.

«Люди! Ауууу», – прокричал во мне внутренний голос. Было далеко за полночь. Стоял октябрь уж на дворе. И далеко не начало. А я только третий день, как переехал с Натальей на квартиру в какой-то новый микрорайон с одинаковыми многоэтажками и даже наизусть адреса не помнил. Помнил только, что с работы на двадцатом номере автобуса добирался. Да и то, с Иван Иванычем, хозяином квартиры. Мы с ним вместе работали. И где тот двадцатый автобус останавливается, я тоже не знал. Да еще и голова почему-то туго соображала.

Дальше опять провал в памяти, хотя, вроде, по голове никто не бил. Помню какую-то площадь. Значит, на чем-то доехал. Или дошел? Но там «двадцатка» не останавливалась, потому что, когда я спросил, меня послали. Видимо, правильно, потому что на чем-то я ехал. А раз где-то сошел и потом шел какими-то дворами, да еще и нашел свою квартиру, значит, на «двадцатке». Другие там тогда не ходили. Дошел-таки.

Куда делся первый в моей жизни аванс, как я через несколько часов пошел на работу, и как в этот день работал – рассказывать не буду. Спишем это на те же провалы памяти. Но авторитет свой в глазах Николая Григорьевича и, после его рассказов, остальных собут…, извините, коллег по работе, не уронил. Да и Наталья поняла всю важность момента и особенно не ругала.

А что – положено. Я теперь – в рабочем коллективе. Понимать надо!