Молодые мои старики
21.09.2005 17:47
…возрастной эталон. Цифры фигурируют самые разные: 120, 130, 150 и даже… 400 лет! А почему бы и нет? Если открыть Библию и прочитать о сроках жизни некоторых ее персонажей, то «четыре сотни» тускнеют на фоне математической операции «умножить на два».

Так это или нет – сказать сложно. Оспаривать – разрешается. Во всяком случае, великий Мечников говаривал, что смерть раньше 150 лет – насильственная смерть. Получилось так, что выдающийся ученый хоть и умер «насильственно», но еще при жизни, будучи человеком преклонного возраста, продолжал брать от нее все радости на полную катушку.

Мнение о том, что потенциал человека в старости зависит от здоровья в молодости, не всегда бывает верным. Ярким примером тому служит жизнь мэтра русской литературы Льва Толстого. В молодости писатель болел легочным заболеванием и даже имел раннюю стадию туберкулеза. В сорок лет Толстой страдал от тяжелой формы неврастении на фоне быстрой физической утомляемости. А в семьдесят пять он осваивает велосипед, в восемьдесят способен проскакать на лошади рысью двадцать миль…

Чем же объясняется феномен здоровья классика? Да очень просто. В культовых книгах Карлоса Кастанеды есть тезис: чтобы человеку быть сильным – необязательно делать то, что таковым его делает, достаточно не делать того, что делает его слабым. Примерно так поступил и Толстой, построив распорядок своей жизни таким образом, при котором у него не возникало перегрузок. Он занимался статьями философского характера на фоне ведения хозяйства или составлял азбуку для крестьян, при этом изучая греческий язык.

К слову, знаменитый баснописец Крылов язык Эллады начал изучать, когда ему было за восемьдесят. А старина Кант считал, что секрет долголетия заключается в четком распорядке дня человека. Будучи от природы болезненным человеком, философ дожил до восемьдесят лет. Жители Кенигсберга на протяжении тридцати лет сверяли часы по создателю «Критики чистого разума», когда тот выходил на прогулку.

Великий Гёте в молодости тоже не отличался богатырским здоровьем – в 19 лет он страдал от легочных кровотечений, а на двадцать первом году жизни смахивал на конченого неврастеника (малейший шум приводил его в бешенство и исступление). Тем не менее создатель «Фауста» прожил ни много ни мало – восемьдесят три года. Как и Кант, Гёте считал, что стремление к точности и порядку продлевает жизнь.

Чего не скажешь об изобретателе морской авиации, селекционере свиней, лауреате Нобелевской премии Уинстоне Черчилле. Работать он начинал ближе к ужину и, соответственно, заканчивал поздно ночью. В день выкуривал с десяток сигар и был большим любителем виски. Когда экс-премьеру Англии было за семьдесят, его спросили, как ему при таком образе жизни удалось дожить до такого преклонного возраста. Черчилль с присущим ему чувством юмора ответил: «Я никогда не стоял, когда можно было сидеть, и никогда не сидел, когда можно было лежать».

Контрпример вышесказанному – академик Амосов, который призывал ограничивать себя в еде, закаляться и усиленно нагружать себя физически. В данном контексте интересен опыт на крысах, при котором обнаружилась интересная закономерность. Одних подопытных содержали в тепличных условиях: хорошо и часто кормили, не подвергали стрессовым ситуациям, в общем – баловали как могли. С другими поступали с точностью до наоборот. Так вот: в первом случае крысы благополучно жирели, старились и умирали намного раньше, чем их «страждущие» сородичи. Более того, по полученным тестам, члены группы, которые испытывали лишения, отличались более высоким интеллектом и сообразительностью.

Какой из вышеуказанных образов жизни выбирать человеку – его дело, но на всякий случай помните выражение блестящего сатирика Зощенко: «Здоровый дух формирует здоровое тело».