Репортаж из-за решетки

…больные в период обострения. Это заключенные Темновской колонии №100 в Харьковской области, обкатывающие продукцию собственного производства.

На нас многие из них сморят с нахальным любопытством. Видно, местные зеки уже привыкли к заезжим журналистам – с удовольствием позируют, отвечают на вопросы, нередко задают их сами. А кое-кто даже вступает в активную полемику на политические и религиозные темы…

О побегах

Нас ждали, и все огрехи, допустимые в обычное время, тщательно были завуалированы: всюду идеальная чистота, кусты аккуратно подстрижены, отряды передвигаются по двору исключительно строем. Высоченный забор, украшенный завитками колючей проволоки, мрачно возвышается над тюремной суетой, а смотровые вышки явно свидетельствуют о том, что убежать отсюда дело далеко не из простых.

– Да нет, была тут пара случаев, когда заключенные прорывались на волю, – постучав по дереву, нехотя вспомнил дела давно минувших дней наш сопровождающий – замначальника колонии. И, поломавшись для приличия, поведал две прелюбопытные истории.

Случай произошел еще в середине 1980-х годов. Тогда к парню, мотавшему срок за убийство, пришла мама. И когда надзиратель, оставив их в комнате для свиданий, вышел, парень предложил вариант побега: облачился в платье маман, а ей подарил свою роскошную робу. И уже через час «дамочка» преспокойно покинула пределы колонии.

Обрадовавшись столь легкому побегу, парень сиганул в такси и был таков. Неизвестно, куда бы ему удалось добежать, если бы водитель не обратил внимание на некоторую небритость своей «пассажирки». Высадив «ее» уже вдали от тюрьмы, он сообщил правоохранителям о подозрительной «дамочке». Те быстро сориентировались и поймали беглеца за считанные часы. А что же мама? Она сослалась на то, что сынок ее запугал и вынудил пойти на такое преступление.

– Конечно, если заключенного чем-нибудь не занять, он найдет сам, чем занять охрану колонии, – рассказывает замначальника по социально-психологической работе Вячеслав Грошевой, – поэтому мы стараемся загрузить их по полной программе. Вот, видите, машина изготавливает шлакоблок, за одну смену она делает сотню штук, да и качество прессовки получше. Однако заключенные производят его также и вручную – чтобы все были заняты работой…

Сама промышленная зона занимает 22 тысячи квадратных метров, состоит из трех цехов. В механическом производят детали комплектующих для тракторного завода, при этом цех выпускает продукции на 1,5 млн. грн. в месяц. Только в этом году выпустили продукции на более чем 11 млн. грн. – колонисты перевыполняют план на 20%.

Ноу-хау колонии – солнечные гелионагреватели для душа: вода нагревается сама по себе на солнце, без какого-либо электроподогрева. Стоит один полторы тысячи грн., его спокойно хватает на семью из шести человек. Поставил его на крышу – и мойся горячей водой сколько душе угодно…

На нас смотрят вполне симпатичные лица, люди кажутся приветливыми и безобидными. И как-то даже не верится, что большинство из них – отъявленные рецидивисты, мотают как минимум второй срок. Из почти полутора тысяч человек, процентов 50 сидят за кражи и разбой, остальную половину составили убийцы и насильники. Но иногда встречаются и «экономические»: один парень умудрился продать вагон простого песка по цене сахарного.

Из промышленной зоны мы попадаем в жилую. В раздевалке на нас пахнуло спертым запахом немытых ног и пота. Однако, несмотря на запах, внешне все кажется довольно чистым: в бараках прибрано, нары аккуратно застелены. Вдруг натыкаемся на спящего зека и удивляемся: какой тихий час может быть в колонии?

– Это парень после третьей смены отдыхает, – поясняет Вячеслав Васильевич.

Мы идем дальше. В комнате отдыха стоит аквариум с рыбками, телевизор, по которому показывают душераздирающий сериал о любви, а на скамейках с замиранием сердца наблюдают за происходящим на экране 15 человек. Им так нравится смотреть о чьей-то красивой жизни, а еще больше то, что и у богатых есть свои проблемы, порой покруче, чем у «колонистов».

Наркотики в часах

Есть в зоне и свой супермаркет, где продают сигареты, чай, сахар, кондитерские изделия, консервы, масло, соки, носки, конверты и даже презервативы. Но магазинных товаров хватает далеко не всегда, поэтому зеки часто получают «дачки» – передачи.

При этом инспектор должен досмотреть не только одежду и тело осужденного, но и все находящиеся у него предметы. В мочалке может быть спрятан пузырь со спиртом. В пачке из-под сигарет – карты, в тюбике из-под зубной пасты – деньги. В объемной открытке пытаются передать деньги, под крышкой наручных часов – наркотики, в рукоятке зубной щетки – шило, в помазке для бритья – деньги, наркотики. В оправу для зеркала вкладывают деньги, лезвие, бинт, пропитанный экстрактом опия. Бывает, пропитывают им даже резинку для трусов. Холодное оружие вкладывают в хлебный батон, шмат сала или кусок масла. Все это тщательно обследуется и изымается, а провинившегося зека наказывают.

– А как амнистия у вас проходит?
– Нормально. С начала года под нее уже попало 180 человек. Но был в связи с этим даже курьезный случай. Приходит ко мне как-то парень, который попал сюда за разбой, убийство и кражу. И спрашивает: а я попадаю под амнистию? Нет, отвечаю, почему ты так решил? «Ну, так если кража, то ведь попадаю»… Логика железная.

Уезжали со смешанным чувством: с одной стороны, тюрьма – это не курорт, однако сами харьковчане жалуются, что так рекламируют тюремную жизнь. Мол, и крокодилов здесь выращивают, и на обед подают чуть ли не ананасов с рябчиками. На что замначальника колонии заметил: единственная их цель – чтобы у подопечных не было желания на воле возвращаться к старому.