Никто из немецких офицеров и генералов не посмел застрелиться или оказать сопротивление, когда русские разведчики во главе со старшим лейтенантом Ильченко вытряхивали их из логова. Через два дня, 2 февраля, остатки окруженных немецких войск в количестве 45 тыс. человек дружно сделали «хенде-хох».
На 13 февраля 1943 г. органами НКВД было поставлено на учет 93 625 военнопленных, захваченных в ходе ликвидации Сталинградской группировки противника. Таким образом, общее число военнопленных Вермахта, взятых в наступательном периоде Сталинградской битвы, составило 237 775 человек. Улов был колоссальным, если учесть, что до начала наступления Красной Армии под Сталинградом 19 ноября 1942 г. в лагерях СССР содержались лишь 10 528 военнопленных противника.
Но Лаврентий Павлович Берия, как всегда, справился с дополнительной нагрузкой на свое ведомство. Аника-воинов, доведенных до скотского состояния, отмыли, обогрели, подхарчили, организованно погрузили в теплые вагоны и отправили на перевоспитание в лагеря НКВД.
Так закончилась величайшая в истории человечества битва. Впервые с начала войны «на противника была наложена рука сильнейшего духом противника». С того времени слово «Сталинград» стал символом запредельной воинской доблести.
Всего же на Волге немцы и их союзники потеряли 1,5 млн. убитыми, ранеными и пленными. Т.е. примерно 20% всех сил Германии и ее союзников, сражавшихся на Восточном фронте.
Общие потери Красной Армии в живой силе, согласно скрупулезному исследованию «Россия и СССР в Войнах ХХ века», составили 1 млн. 129 тысяч 619 человек. Из которых безвозвратные потери (погибшие на поле боя, умершие от ран, пропавшие без вести) – 478741 воин.
Замечу, что если на этапе оборонительных боев с 17 июля по 18 ноября 1942 года безвозвратная убыль в соединениях была ужасной – 478741 человек (59,2% от всего личного состава подразделений, принявших участие в боях), то в наступательных операциях с 19 ноября по 2 февраля 1943 года погибших и пропавших без вести оказалось 154885 красноармейцев – 13,5%. Что свидетельствует о возросшем военном мастерстве бойцов и командиров.
Не лишним будет напомнить, что Донским фронтом, вынесшим основную тяжесть по разгрому запертых в Сталинграде немцев, командовал Рокоссовский – лучший, по мнению Сталина, советский полководец. И если бы не происхождение Константина Константиновича (его отец был поляк) и не три года, проведенные в знаменитых «Крестах» и норильской тюрьме во время большого террора 1937 года, то именно он принимал бы у Жукова, а не наоборот, парад Победы в Москве.
Поначалу сопротивление окруженной 6-й армии было ожесточенным. Но уже в конце декабря, когда внешний фронт отодвинулся на 100 км и самолеты Люфтваффе с провиантом и боеприпасами все реже попадали на плацдарм, настроение запертых на Сталинградском плацдарме резко поменялось. Пришло понимание безысходности положения. Началось дезертирство. Вспоминает Гельмут Вельц – майор Вермахта, провоевавший от звонка до звонка под Сталинградом: «На отдельных участках остатки рот и батальонов бросают оружие. Солдаты осознают бесцельность дальнейшего сопротивления… Они хотят конца этого ужаса…». В ответ «командование отвечает введением военно-полевых судов». «Оружейные залпы, гремящие на задних дворах, и пробитые пулями тела, падающие на грязный снег, показывают, что штаб армии не останавливается ни перед какими средствами, чтобы заставить войска держаться…».
Пропагандистская машина Геббельса без устали стращала немцев жуткими россказнями об азиатской свирепости русских. «Благодаря этому многие немцы представляли Россию как страну, наводящую на всех парализующий страх, а самих русских, как исчадие ада. Нам внушали: в своей неуемной ненависти они не берут пленных, а предают смерти посредством чудовищных пыток», – вспоминал Вельц.
И впрямь, в начале наступления ожесточившиеся красноармейцы не горели желанием брать пленных. Но ближе к концу операции им смягчиться помогли жесткие приказы командования – обращаться с пленными полегче. Да и сам вид дошедших до полного ничтожества «покорителей Европы» не мог не отозваться в сердцах отходчивых славян.
Кому принадлежит идея окружения гитлеровцев под Сталинградом, уже не установить. Скорее всего, она была коллективным творчеством наших полководцев. Хотя в этом вопросе маршал Жуков в мемуарах недвусмысленно тянет одеяло на себя, повествуя, как он с начальником Генштаба Василевским шептался в углу кабинета Верховного про фланговые удары, а «штафирка» Сталин подслушал, и дело закрутилось. Но мемуары есть мемуары. В них подавляющее число великих, превратившись в «пероскрёбов», живописуют свои деяния в меру личной скромности. А «скромности» мемуаристам Создатель отмеряет, как правило, океан. И Георгий Константинович по оценке самого Рокоссовского обладал «значительной долей упрямства» и был «болезненно самолюбив» (из аттестации комдива Рокоссовского на своего подчиненного комбрига Жукова в 1930 году).
Ко времени написания жуковских «Воспоминаний и размышлений» (последнего в писаниях славного маршала как раз со слезу комара) Константин Константинович Рокоссовский покинул наш мир, а Василевский еще коптил небо, потому-то Жуков и ему отломил славы идейного вождя операции.
Но представляется, что Жуков не мог быть инициатором и мозгом (по крайней мере, единоличным) грандиозного замысла по окружению по сути нескольких фронтов Вермахта, потому что «органически ненавидел» штабную работу (все из той же аттестации Рокоссовского).
Небезызвестный историк-ледокол Виктор Суворов в своем опусе «Тень Победы» отдает авторство мало кому известному старшему офицеру Главного оперативного управления Генштаба полковнику Потапову. Именно он, при участии Василевского, облек смутный замысел по окружению и разгрому 6-й армии Паулюса в подробный план действий воинских соединений: «В Главном оперативном управлении Генерального штаба наконец нашли карту с планом операции. На карте подписи Потапова и Василевского. Дата - 30 июля 1942 года».
При всем уважении к находчивости Суворова-Резуна, вызывает вопрос дата подписи: «30 июля 1942 года». Немцы начали массированное наступление на Сталинград 17 июля, а уже через 13 дней под планом стратегической операции красовались подписи его авторов.
План стратегического развертывания и наступления нескольких фронтов – это не рисование цветными карандашами стрелок атак, а грандиозная работа Генштаба вкупе со многими ведомствами. Например, с Наркоматом вооружений, ибо последнему надо наполнять расчеты материальными ресурсами. Неудивительно, что к материальному обеспечению советской группировки из трёх фронтов, насчитывающей 1,14 млн. бойцов и командиров, привлекли лучших советских экономистов, в том числе молодого математика Канторовича. Снабжение, подготовка и проведение беспрецедентной наступательной операции планировались по его оригинальному «программно-целевому методу с линейным программированием». Впоследствии Леонид Витальевич в 1975 году стал лауреатом Нобелевской премии в области экономики «за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов».
Вероятнее всего, идея организации «котла» на Волге для 6-й ударной армии Паулюса и 4-й танковой армии родилась в головах высшего руководства от самого хода событий. Немцы ломили к Волге с безрассудством обреченных. Фронт выгнулся горбом в 250 км и в августе уперся своей выпуклостью в Сталинград. Фланги держали итальянцы и румыны. Любому здравомыслящему майору из штаба полка, мусолившему карту боевых действий, не могла не прийти в голову мысль ударить во фланги и окружить немчуру вместе с их европейскими подельниками.
Вопреки навязываемому «демократическими СМИ» мнению о фатальном численном превосходстве в живой силе и технике Красной Армии над Вермахтом во время Сталинградской баталии, сухие цифры статистики говорят о другом. На участке 6-й немецкой армии, наносившей в июле 1942 года главный удар, соотношение сил было следующим:
И стратегическую наступательную операцию Красная армия начинала, не имея решающего численного превосходства (кроме танков):
Да и откуда взяться количественному преимуществу и в живой силе, и в технике? К тому времени под немцами на оккупированной территории оказалось более 70 млн. советских граждан и пришлось эвакуировать на восток несколько тысяч предприятий. Осенью 1942 года в советской промышленности, включая все виды бюджетной деятельности, трудилось 18 млн. человек (в 1940 году работало 34,6 млн. чел.). А в это время на Вермахт пахало 35 млн. работяг. К весне 1943 года, даже после Сталинградской катастрофы, военную шинель со свастикой носили 11,2 млн. человек. Из которых 70% находились на Восточном фронте. А им противостояла Красная армия численностью в 6 млн. человек. Мы вообще выиграли войну действующей на немецко-советском фронте армией в 6,5 млн. штыков.
Только в 1943 году по выпуску военной техники советская промышленность запредельным напряжением сил превзошла промышленность континентальной Европы, работающей в поте лица на Гитлера. Я до сих пор удивляюсь, как нашим предкам удалось устоять и сломать хребет озверевшей Германии и ее многочисленным европейским вассалам?