Анатолий ШАРИЙ. Праздник джаза. День третий
28.10.2009 13:45
...для читателя. То есть ты оживляешь, нанизывая на нить сознания бусинки мгновений, оттирая пастой памяти изрядно проржавевшие монеты ушедших переживаний. И блестят по-новому, и радуют глаз!

Продолжение. Начало читайте ЗДЕСЬ


It's alive!!!

Только что вы взглянули в окно, потом отвели глаза от стекла, а мгновение уже утрачено, навсегда утеряно в черных глубинах бездонной копилки мироздания.

Но некоторые мгновения вполне способны реинкарнироваться, перерождаться. По крайней мере, музыка имеет свойство жить-звучать в законсервированном состоянии.

Звучать по-новому, в машине, в комнате, в баре, в колонках компьютера, в наушниках MP-3 плеера.

И становиться клоном, младшим братом (не старшим и не ровесником, а однозначно – младшим братом) огромного, всезаполняющего Дня третьего фестиваля «Jazz in Kiev-2009».

И тогда восклицает читатель, подобно доктору Франкенштейну, дрожащей рукой указывая на оживающего монстра, рожденного 18-го октября 2009-го в стенах Октябрьского дворца – «It's alive!!!», что значит – «э, да оно живое!».

Публика ждала мощного извержения аккордов под занавес фестиваля, и публика это извержение получила.

– Ты драйвовый, спору нет. Но милее мне Стив Гэдд!

Алексей Коган зачитал перед залом отчетливо пахнущее пушкинизмом четверостишье о вопрошающем зеркало барабанщике, и Октябрьский встал на уши.

Вот он, Стив Гэдд, рядом, мы дышим одним воздухом с человеком, который работал с Джо Кокером, Полом МакКартни, Эль Джерро и Эриком Клэптоном! Да мы не только дышать, мы и слушать его будем. Он РАДИ НАС приехал в Киев!

«Steve Gadd and Friends» выкатились на сцену. Заиграли неторопливо, с расстановкой. Так, наверное, бородатые и пузатые купцы размазывали осетровую икру по белой булке. Основательно. Толстым слоем. А мы, зрители и слушатели, смотрели на это намазывание, не в силах усидеть на своих местах.




Если кто-то и не знал команду «Steve Gadd and Friends» до киевского выступления, этот кто-то был вынесен на волну неистового одобряющего гула, подобно щепке, сразу же. Вполне возможно, вынесен еще до того, как смог распробовать изысканный деликатес, приготовляемый великим барабанщиком Гэддом при активном участии органиста Джои Де Франческо, гитариста Пола Болленбека и баритон-саксофониста Ронни Кьюбера.

Кстати, Кьюбер постоянно кивал. Как будто показывал коллегам – «так, да, ребята, жгите, ух, молодцы». На его лице отчетливо отпечатывалось наслаждение от получаемого глубокого удовлетворения.

Пол Болленбек, которого запросто можно заподозрить в родстве с каким-нибудь виртуозным Рори Галлахером, выдавал замысловатую вязь аккордов, а Джои Де Франческо несколько раз отвлекался от клавиш ради трубы. И не зря отрывался. Инструмент в руках этого достаточно большого мужчины смотрелся, как игрушка, но нежная, тонкая музыка, извлекаемая из блестящего духового инструмента, трогала до слез.

И вдруг музыканты начали очень отчетливо прорисовывать настоящие картинки города. Звучал джаз, и ехали по освещенным витринами улицам желтые такси. Желтые, как эмблема «Jazz in Kiev», или как гитара Болленбека. Команда играла, а в воображении мимо воли возникали угловатые улочки Нью-Йорка, с паром, поднимающимся вверх от влажных канализационных люков. Саксофон полировал это впечатление, нагонял щемящую, сладкую тоску по местам, где снимали «Таксиста» Скорцезе. Удивительные ощущения!




Было видно, что эти парни привыкли ездить на длинных американских авто, питающихся огромным количеством бензина, и блестящих, как саксофон Кьюбера. Но при этом, они «простые», как угол дома на какой-нибудь 123 стрит. Именно простотой и своею «живостью» завели участники «Steve Gadd and Friends» автомобиль зала Октябрьского дворца с пол-оборота.

Они вели себя, как дети. Бросались какими-то тряпками, дурачились, а Боллендек даже выдал пару аккордов... зубами.

Джазмены постоянно импровизировали на сцене, и импровизации получались очень органичными, как и все выступление. К примеру, после речи Кьюбера а-ля Че Гевара: «Patria Y Libertad! Somos los revolucionarios Queremos la justicia y la libertad Somos los revolucionarios Defenderemos siempre la paz y humanidad!» зал встал, и больше не садился. Судя по несколько истеричным крикам, кто-то даже выпал с балкона.

«It's alive!!!» – в экстазе кричали девушки, стоящие рядом в темном зале. «Они живые», – заключил, удовлетворенно улыбаясь, Октябрьский дворец...

Петарда

И вот вышли хэдлайнеры. Если верить толковым словарям, разъясняющим сам термин «хэдлайнер», это были «гвозди программы», самые ожидаемые участники представления, концерта, фестиваля, как правило, выступающие в конце.

Выступали в конце, однако сказать, что слушатели «отбыли» «Steve Gadd and Friends» в нагрузку, было бы откровенной ложью.

Именно потому команде, вышедшей в заключительной части фестиваля, было достаточно сложно сразу же завоевать любовь зрителей после «живых джазменов».

Но «живые» отыграли, и настала очередь петарды, вставленной в большущую тыкву музыки. Фитиль горел пару композиций.

Зал выжидал. Никто не торопился вскакивать и бешено аплодировать.

А потом петарда команды «Spyro Gyra» рванула, и внутренности спелой музыкальной тыквы забрызгали всех слушателей не только в первых рядах.




Пришло понимание – не зря этих парней 11 раз номинировали на Grammy. Джей Бекенстин прицеливался из своего саксофона в зрителей, примеривался, а потом пустил добрую сотню стрел в их сердца. Джей предложил вернуться на двадцать лет назад. Они вернулись, и мы полетели на машине времени туда же. Октябрьский превратился в сцену 80-хх. Музыканты исполняли композиции, которые впервые сыграли еще 35 лет назад.




Каждый участник команды по очереди рассказывал свою историю. Это была настоящая школа индивидуального мастерства, обыкновенное музыкальное чудо, когда человек, не открывая рта (за исключением саксофониста, конечно), может поведать о первой любви, о расставании, о рассвете и даже о радости пребывания на киевской сцене. В общем, команда разошлась так, что температура в зале подскочила на пару градусов.




Зазвучала мексиканская песня, а потом барабанщик начал отжиг рэперским речитативом. Да что там «начал» – он так жахнул, что чуть было не погрузил слушателей в транс своими «чиги-ба-чиги-да-чиги-ду»! «Я – мистер бумбастик», – кричал Бонни Би и шлепал пухлыми губами какую-то несуразицу в стиле «дай миллион, дай миллион, дай миллион». И про Африку он пел, и оперные арии исполнял.

Как на хорошую няню можно оставить ребенка, так на Бонни Би можно оставить зал. Что и сделали участники «Spyro Gyra», подмигнув и покинув сцену, «забыв» на ней своего чернокожего монстра. Монстр с десятью руками практически стер барабанные палочки, а визжание публики под конец выступления джазменов перешло в сплошной вой...




Как столь модные сейчас усилители вкуса, добавляемые в чизбургеры, заставляют людей возвращаться в американские забегаловки, так яркая желтая таблетка «Jazz in Kiev» заставляет слушателей послушно идти на звуки джаза. Мы подсели на желтую таблетку. Нас ломает без нее. Но этот мощный усилитель эмоций и переживаний не вредит организму. Это полезная таблетка.

Алексей Коган, закрывая фестиваль «Jazz in Kiev 2009», успокоил наркоманов от джаза:

– Теперь я могу сказать с полной уверенностью – приглашаю вас на фестиваль «Jazz in Kiev», который состоится 29, 30, 31 октября 2010 года.

Мы будем ждать. Оно того стоит...