В Киеве похоронили украинского журналиста Георгия Гонгадзе. Это право его семьи.
Можно ли считать расследование завершенным, учитывая то, что заказчики убийства до сих пор не найдены? Признаюсь, я не очень серьезно ко всему этому делу отношусь, к расследованию, потому что пока не установлены вполне очевидные факты. До своей смерти мать Гонгадзе отказывалась его хоронить, поскольку считала, что это не ее сын. Каких-то аргументов она не приводила, но это можно списывать только на то, что есть какие-то чувства матери, сердце матери, какая-то интуиция. Она что-то явно имела в виду, но что именно, насколько я знаю, так никому и не удалось выяснить. Ситуация темная, и я сомневаюсь, что она при нашей жизни может проясниться.
И не ищите здесь никакого символизма. Активная жизнь Гонгадзе в медиа-пространстве (я с ним работал несколько раз в эфире) началась после его смерти. Уверяю вас, это совершенно не какой-то эксклюзивный феномен, очень много такого в мире происходило, когда основные события в жизни того или иного человека разворачивались фактически после его смерти. Дело Гонгадзе отличается не так личностью самого Гонгадзе, как многоквартирным использованием факта его исчезновения в разнообразных политических комбинациях, начиная с пленок Мельниченко. Это история, которая тоже не доведена до конца. Как это так? Человек, который получил политическое убежище в США, потом его видели тысячи людей миллион раз. Что это за политическое убежище? Он явно нарушил закон. Он не привлекался никогда к ответственности и не понес никакого наказания, что совершенно разрушающим образом действует на государственную машину.
Это такая длинная, «висячая» история, которая будет продолжаться и продолжаться. Ну а тот человек, который лежал все это время в морге, кем бы он ни был, он должен упокоиться в земле, потому что у покойного тоже есть свои права.
Изменил ли Гонгадзе или факт его смерти украинскую журналистику? Я бы сказал, что сам Гонгадзе здесь мало при чем, а вот использование его имени повлекло за собой большую раскрутку бренда «Украинской правды». У журналистов определенного типа появился человек-символ, «знамя», с которым они выступали. Это и есть его вклад, конечно, но это уже посмертный вклад, точнее, исчезновение.