Игра тарифов: интересы местных элит против профита центральной власти
15.07.2016 15:36

Игра тарифов: интересы местных элит против профита центральной власти

В Киеве, Днепре и Житомире приняли мораторий на повышении тарифов на газ и горячую воду, которые действую уже с 1-го июля. Но я вас прошу: не нужно разводить дискуссии, должна ли была власть повышать тарифы или нет.

Ради Бога: 50 олигархов в стране, наиболее богатых людей, газовых спекулянтов, многих народных депутатов, министров хорошо зарабатывают на газовой теме. И оказывается, что легче заставить миллионы людей платить в два раза больше за газ и объявлять это либеральной реформой, чем устранить этих людей из власти. Грубо говоря, правительство Гройсмана боится богатых людей, но не боится бедных.

Население это хорошо чувствует, и политики в том числе. Поэтому областные рады и горсоветы, местные элиты, не хотят стать крайними в будущих социальных бунтах и конфликтах. И они сейчас, зная прекрасно, что юридически решение о повышении тарифов ничего не остановит, снимают с себя ответственность за то, что тарифы начнут вводить в основную массу населения в состояние нищеты и глубокой озабоченности. Они скажут «видите, мы стоим на стороне народа, но центральная власть поступает неправильно». Но здесь никакой сепаратизм не просматривается, мы наблюдаем игру интересов региональных элит против интересов центральной власти.

Конечно же, президент Порошенко и Гройсман не ожидали и совсем не понимают, что это означает. А это означает то, что население будет переводить стрелки только на две фигуры: тандем «Порошенко-Гройсман», «Гройсман-Порошенко».

Осенью людям будет очень тяжело, и скорее всего, тогда мы увидим, будет социальный взрыв или нет. Майдан случается один раз в несколько лет, но Майданы могут быть в крупных городах-миллионщиках, где сосредотачивается большое количество нищеты. Потому что в селах люди выживают и привыкли выживать: повышение цен на газ или смена валюты, или новый президент – они это все воспринимают как стихийные бедствия, идущие от власти. А вот в крупных городах бедному населению негде вывернуться и заработать, и именно они могут быть горючим элементом против центральной власти.

Поэтому самое худшее, чего можно ожидать, - это не Майдан или переворот, а это появление в крупных городах непредсказуемых, несанкционированных и неподготовленных никем региональных Майданов. Это когда люди выходят на площадь и не выходят с нее, и с каждым днем там появляется все больше и больше людей, и как результат – зарождается логика конфликта. И население крупных индустриальных городов, особенно восточных регионов Украины, которое не имеет каких-то дополнительных источников оплаты за газ, оно может пойти по пути формирования местных бунтов.

А центральная власть, как всегда, будет рассматривать это, как способ давления на нее, вместо того, чтобы решить проблему, которая бы сняла первоначальную причину. А так как власть сейчас слаба (потому что Гройсман или президент хороши только в своих кабинетах), то они не будут искать выход из положения, они будут выяснять, кто за этим стоит.

А что будет дальше – неизвестно. Могут заиграть новые демагоги, политики, местные регионалы. Экономическая часть Кабмина будет требовать жестоких преследований от силовиков, и тогда Аваков поймет, что это его последнее место работы, если он бросит Национальную гвардию против жителей какого-то многомилионного города.

Но все понимают, что тарифная проблема решается двумя путями: либо убирается коррупция в 50-ти крупнейших олигархических и бизнес-структурах, и тогда населению становится легче, либо перекладывается задача сверхприбылей олигархов на население. Потому что оно не может никак быть против, у него слабая память, оно не пойдет на Майдан, а оппозиция распорошена между тремя демократами и откровенно промосковским Оппозиционным Блоком, который даже не скрывает своей геополитической направленности, вместо того, чтобы заниматься социалкой.

И в конечном итоге рост социального напряжения не связано с профсоюзами и с левыми партиями, которые вообще в Украине исчезли – и в итоге нет ни того, ни другого. И это такой феномен, который в политологии редко встречается.