Спектакль «Персидская сирень» в исполнении Лии Ахеджаковой и Михаила Жигалова во Львовском национальном театре оперы и балета им. Соломии Крушельницкой был фактически сорван хамским поведением заполнивших зал сотрудников компании «Свиточ», которым начальство обычную пьянку решило облагородить высоким искусством.
Как передает «Обком», в понедельник, 17 ноября, было тяжело услышать, вникнуть, сосредоточиться на том, что происходило на сцене. В зале сидела совсем не театральная публика: здесь по случаю 10-летия сотрудничества фабрики «Свиточ» и компании «Нестле» собрали всех работников «Свиточа». «Этому бы народу бум-цик-цик», - слышались раздраженные и расстроенные голоса зрителей, которые пришли не на «забаву», а «на Лию Ахеджакову».
Перед спектаклем полтора часа было «раскованное» торжество в фойе и в Зеркальном зале театра: праздному люду щедро, подносами подавали шампанское. Оно било в голову, вот и завершилось все на спектакле позорной отрыжкой. То там, то тут «пели» мобильники. Какой-то дядя, ни грамма не комплексуя, растолковывал кому-то по мобилке, «какого черта» он делает в Опере. Дамочке в первом ряду тоже упрямо звонили, и она пять минут ковырялась в сумке в поисках телефона. Двери лож непрестанно громыхали: народ тусовался туда-сюда, как в сельском клубе. Тетеньки в ложах, не прикрывая физиономий, хохотали с каких-то фраз на сцене, воспринимая все, как клоунаду (а в действительности хотелось плакать). В проходах в партере не прекращалось шатание».
По окончании спектакля Ахеджакова прервала аплодисменты жестом «Стоп» и высказала публике наболевшее: «Я не в первый раз в моем любимом Львове. Но за всю мою жизнь мне не было так неимоверно трудно играть, как сегодня. Беспрестанный стук дверей, звонки мобильных телефонов, разговоры и шум... Мне больно и горько. Артист на сцене очень одинок и беззащитен. В него можно стрелять, когда он на сцене. Его можно убить. Вы убивали нас сегодня тем, что происходило в зале. И очень обидно, что это все - в дорогом мне Львове. Пожалуйста, не поступайте так больше».
Ахеджакова не взяла цветов и ушла со сцены. Тех, кого после представления пронял стыд и кто хотел извиниться перед актерами, охрана не пустила к Лии Ахеджаковой в гримерную: актриса не хотела, чтобы видели ее слезы.
18.11.2008 13:07