13 февраля 2015. Донецкое направление. В морге прифронтового госпиталя стоит полная ночная тишина. Чуть слышится шорох бумаг, которые заполняет дежурный медик.
Днем сюда доставили погибших под селом Логвиново. Врач, осматривавший тела ребят, долго с жалостью качал головой, глядя на молодые лица, пишет издание Народная армия.
Здание морга было неновым, сквозняки в помещениях гуляли хорошие, поэтому дежурная даже не вздрогнула от скрипа дверей покойницкой. Она уже встала со стула, чтобы их прикрыть, подняла глаза... И прислонилась спиной по стене: напротив нее стоял «покойник», военный, получивший тяжелые ожоги головы, на обнаженной стопе которого висела бирка:
- Тетя, а у вас есть сигареты? - спросил он, медленно выговаривая каждое слово.
Женщина сползла на пол ...
За день до того, Логвиново. 4-механизированная рота 30-й бригады находится в резерве. На горизонте - вспышки от разрывов, на улице морозно и сыро. Среди бойцов много простуженных, но в госпиталь никто не просится: с минуты на минуту все ждут приказа идти в бой. В конце оператор-наводчик БМП-2 «Лева» слышит в наушниках: «Вперед!»
Взвод спешивается и разворачивается в боевой порядок перед самым селом. Только подразделение успевает это сделать, как из-за укрытий противник открывает кинжальный огонь.
«Лева», Михаил Левковский, крутит башней на 360 градусов. Через секунду видит, что во фланг его отделению заходит группа оккупантов. Двое из них уже целятся из гранатометов в его машину.
Михаил опережает стрелков всего на мгновение: огонь из орудия осколочно-фугасным разбрасывает атакующих в разные стороны, а серый домик за их спинами окрашивается в красный цвет. Однако один из гранатометчиков таки попадает в машину.
Левковский видит в триплекс, как бой начинает развиваться не в пользу его взвода. БМП, двигалась за ним, попала под огонь гранатометчиков противника. Пехоту же его отделения враг плотным огнем зажал между горящим «Уралом» и подбитым танком соседнего батальона.
«Лева» стремительно переносит огонь «бэхи», чтобы его ребята отошли назад под защиту своей брони. Водитель-механик выполняет его команды так, будто они с ним общаются на телепатической уровне. «Лева» уничтожает чужие огневые точки, закрывает бортами собратьев и сопровождает их под прикрытие домов.
Неожиданно машину подбрасывает от попадания из РПГ. Масло из радиатора вспыхивает и зажигает все вокруг. Горит шлемофон на голове у Михаила, шелушится краска по бокам, плавятся приборы. А машина снова и снова вздрагивает от ударов вражеских снарядов.
- Я пытался отстрелять по «оркам» весь боекомплект, - говорит «Лева», - и быстро понял: если останусь внутри машины еще хоть на минутку, просто сгорю, как факел. Пришлось даже бросить там своего «калаша», которого чем-то намертво зажало.
Когда оказался на улице, увидел, что от машины почти ничего не осталось. Ваня, механик, у гусянки лежит, чуть дальше - погибшие наши бойцы.
Левая сторона головы у меня обгорела, боль становилась невыносимой. Привел в себя «меха» и волоком потащил его к реке. Вдруг услышали рядом грохот танков и замерли. В нескольких метрах от нас проехали три российские Т-72, один из которых было покрыто белой масксеткою.
Мы притворились мертвыми. Сделать это было очень легко, ведь наш вид был еще тот. Переждали и снова поползли. Боевики были везде, поэтому мы зашли в ледяную воду и, прячась за высокими камышами, побрели в сторону своих. Как к ним добрались, не помню. Помню только, как кто-то из наших осторожно вырывал из моей оцепеневшей руки гранату Ф-1 без предохранительной чеки ...
Сначала эвакуировали тяжело раненых ребят. Обстрелы наших позиций усиливались. От очередной контузии «Лева» отключился, и его доставили в морг вместе с погибшим.
За спасение товарищей в том бою и воинскую доблесть Михаил Левковский был награжден орденом «За мужество» III степени.
28.03.2017 19:09