…читайте в его эксклюзивном интервью журналисту ЛІГАБізнесІнформ в проекте "REAL time ВЫБОР 2006".
Кор.: Голосуя за Партию регионов, значит ли это, что избиратель голосует за Премьера В.Януковича?
Е.К.: В политике есть правило «никогда не говори «никогда».
Кор.: С кем возможна коалиция?
Е.К.: Мы можем сесть за стол переговоров с любой политической силой.
Кор.: Даже с «оранжевыми»?
Е.К.:Как многие замечают, оранжевые все более голубеют. Так что поживем – увидим.
Кор.: Вы сказали, что ожидаете волны «черного пиара» против Виктора Януковича. В прошлой кампании тоже были ролики, когда Ющенко-ковбой скакал по Украине, когда был видеоклип на песню «Если не будет гражданской войны» и так далее. Есть ли сегодня аналоги такого массового применения грязных технологий по отношению к В.Януковичу?
Е.К.: Нет, такого мы, к счастью, пока не наблюдаем. Но мы имеем сегодня множество листовок, которые порочат и компрометируют партию и нашего лидера, хотя ничего нового они в себе не содержат. В высказываниях того же Министра внутренних дел содержатся конкретные примеры антирекламы против нашей партии и ее лидеров. Думаю, таким фактам ЦИК должна давать более жесткую оценку.
Кор.: Голосуя за Партию регионов, значит ли это, что избиратель голосует за Премьера В.Януковича?
Е.К.: Это, как минимум, значит, что у ПР есть кандидатура номер один на пост Премьер-министра, и это – Виктор Янукович. Но в политике есть правило «никогда не говори «никогда»: будет коалиция, будут переговоры.
Кор.: С кем возможна коалиция?
Е.К.: Это зависит от результатов голосования и от того, как, поостыв немножко от предвыборной гонки, мы сядем за стол переговоров и уже будем разговаривать на языке политиков, который обязывает нас уметь договариваться. Мы можем сесть за стол переговоров с любой политической силой.
Кор.: Даже с «оранжевыми»?
Е.К.: Как многие замечают, оранжевые все более голубеют. Так что поживем – увидим.
Кор.: Вам много доставалось за ваше резкое выступление в Северодонецке. Вы тогда сказали, что от Харькова до Киева 480 км, а до российской границы – 40. Что вы хотели этим сказать и как должны были понять вас люди?
Е.К.: Тогда весь Киев был оранжевым, и на том Майдане стояло очень много представителей западных регионов. Поэтому я в концентрированной и, может быть, достаточно эмоциональной и гиперболизированной форме выразил настроения, которые были присущи подавляющему большинству жителей Востока и Юга. Никаких призывов к отделению, никаких замыслов по созданию новых государств, которые нам пытаются приписать, на самом деле не было. Но своеобразное предупреждение тем, кто стоял в это время на Майдане, было: «ребята, одумайтесь, или вы действительно накличете беду».
Кор.: А в чем состояла беда?
Е.К.: Если бы реализовался вариант силового захвата власти и, таким образом, подавления доминирующих настроений на Востоке Украины, мы могли вплотную подойти к югославскому сценарию. И этого не произошло, в том числе, благодаря тому, что Северодонецк в концентрированной форме продемонстрировал наше неприятие каких бы то ни было неконституционных путей выхода из ситуации.
Кор.: Вы сомневаетесь, что третий тур прошел справедливо?
Е.К.: Я считаю, что так называемая оранжевая революция была ничем иным, как государственным переворотом. И решение, которое тогда принял Верховный Суд на основании верховенства права, а не закона, очень и очень уязвимо.
Кор.: А право и закон – это разные вещи?
Е.К.: Это разные вещи. Когда нельзя сделать по закону, делают по праву. А право дает право тому, у кого больше прав. Это и есть та формула, по которой Ющенко стал Президентом.
Кор.: В чем состоял переворот?
Е.К.: Майдан - это неконституционный инструмент, и, использовав Майдан как возможность колоссального давления на Верховный суд, на ЦИК, на парламент, Ющенко стал Президентом. Кроме того, решение Верховного Суда об отмене результатов второго тура, основывалось на том, что, якобы, имели место массовые фальсификации. Имея в своем распоряжении все возможности, власть за год так и не смогла доказать таких массовых фальсификаций, которые действительно могли исказить результаты выборов.
Кор.: Этими вопросами занималась генпрокуратура, экс-глава которой сейчас в рядах Партии регионов. Как вы оцениваете его профессионализм?
Е.К.: Я не хотел бы все сводить к личности одного Генерального прокурора. У нас в стране - и при прошлой власти, и при нынешней - правоохранительная система использовалась как инструмент давления и расправы с политическими оппонентами. Я считаю, что уголовное преследование Бродского, Тимошенко и Червоненко в своей основе носили характер политического устранения этих людей, хотя не берусь судить, насколько велика была криминальная составляющая в их действиях. Но при Ющенко это приобрело характер широкомасштабной кампании.
Кор.: Но вернемся к работе Генпрокуратуры. Никого же не «посадили». Так были ли репрессии?
Е.К.: Я их испытал в полной мере. Против меня была попытка возбудить около десятка уголовных дел. И как ни «наклоняли» следователей что-то накопать и придумать, даже те, кто хотели, не смогли этого сделать. Смогли сделать лишь в абсолютно надуманном деле о метро и абсолютно бесперспективном деле о сепаратизме.
Кор.: Большинство тех, кого преследовала Генпрокуратура, сейчас находятся в одном списке с экс-генпрокурором С.Пискуном. Каково вам с ним в одном списке?
Е.К.: Я не думаю, что тем, кто в свое время стоял рядом на Майдане, тоже хотелось бы идти по жизни вместе. Но политическая ситуация порой объединяет людей, и, как известно, ничто так не объединяет, как наличие общего противника.
Кор.: В идее федерализма вы апеллируете к тому, что вся Европа движется в этом направлении, а идею федерализации Украины выдвинул Вячеслав Чорновил – выходец из Западной Украины, которая ментально ближе к Западу, к Европе. Восточная Украина по ментальности ближе к России, которая долгое время существовала как империя, должно было бы тянуть ее в сторону унитаризма. Почему приверженцев вашей идеи федерализма больше не на Западе, а на Востоке?
Е.К.: Ни для кого не секрет, что Восток и Юг Украины в индустриальном отношении гораздо белее развиты, чем Запад Украины. И жизненный уровень сегодня там выше, чем на Западе. И ВВП, который производится в индустриально развитых областях, сегодня перераспределяется в интересах всей Украины. Это, в принципе, нормально. Ненормально, когда те, кто вносит несколько меньший вклад в общее дело, хотят определять нормы жизни для всех – так, как они их видят, не считаясь с мнением и настроением другой части нашего общества. Федеративное устройство или, как минимум, европейский регионализм, обеспечивают защиту прав и отличий, которые существуют в нашем обществе, и приближают нас к формуле экономической и социокультурной самодостаточности региона. В идеале, наверное, люди должны были бы жить одинаково на территории всей страны. Но есть справедливость и в том, чтобы те, кто работает больше и лучше, имели возможность пользоваться плодами своего эффективного труда.
Кор.: Один из украинских политологов сказал, что в Западной Украине развивается национализм культурный, а в Восточной – промышленный. Вы согласитесь с таким утверждением?
Е.К.: Нет. Это очень условно и даже оскорбительно и для Восточной, и для Западной Украины. Есть другая редакция этой формулы: «мы вам – материальные блага, а вы нам – песни и танцы». Мне она не по душе. Если мы попытаемся далее эксплуатировать эту формулу, мы будем углублять взаимные претензии и взаимное непонимание. Мне нравится формула «мы – дети одной страны, но то, что нас отличает друг от друга, является не угрозой, а выгодой и преимуществом украинской нации». Жизнь в очередной раз показала, что в обустройстве нашего общего украинского дома нельзя использовать формулу, которую считает идеальной одна часть политической элиты Украины и одна часть украинского общества. Мы должны базироваться на том общем, что у нас есть. А общая у нас Украина.
Кор.: Так все-таки, была революция или не было?
Е.К.: Нет. Потому что революция в первую очередь приводит к изменению системы общественных отношений, в том числе – и к экономическому базису. У нас этого не произошло. Это была технология, тщательно подготовленная, отрежиссированная и щедро профинансированная. Придет время, и мы узнаем о том, что называлось революцией. Я это называл и буду называть переворотом.
02.02.2006 17:31