В августе 1991 года эти кадры обошли весь мир:
Фото РИА Новости
Москва. 12 часов дня. Дом Советов (в дни путча в демократических СМИ его стали называть «Белый дом»). Борис Ельцин, стоя на башне танка 110 Таманской дивизии, зачитывает «Обращение к гражданам России». В нём он назвал действия ГКЧП "реакционным, антиконституционным переворотом" и призвал граждан страны "дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию".
В том, что иностранные информационные агентства передали эти кадры, нет ничего удивительного. Удивительным было то, что в условиях строгой цензуры, введённой Государственным комитетом по чрезвычайному положению (вплоть до закрытия некоторых СМИ), этот сюжет был показан в 15-часовых новостях на первом канале Центрального телевидения СССР.
Вся страна увидела, как Борис Ельцин, стоя на танке, зачитывает подписанный им Указ Президента РСФСР «О незаконности действий ГКЧП».
Маленькая женщина, из-за которой, возможно, провалился путч
Показанный материал резко контрастировал с остальными сюжетами Гостелерадио СССР, которое оказывало информационную поддержку ГКЧП, и, естественно, посеял сомнения в законности его действий. Как говорил впоследствии сам автор сюжета, корреспондент Гостелерадио СССР Сергей Медведев:
«Мой сюжет был единственным, рассказывающим стране, что же происходит в Москве. Это стало возможным во многом благодаря мужеству и профессионализму моих коллег. Но меня сразу же уволили с работы. К счастью, ненадолго».
Известный журналист Евгений Киселёв, работавший в 1991 году ведущим программы «Вести» («Российское телевидение») вспоминает:
«Вести» были отключены от эфира. Сидим, смотрим первый канал (…) И появляется в кадре диктор, и вдруг начинает читать сообщения информационных агентств: президент Буш осуждает путчистов, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор осуждает, мировая общественность возмущена — и под занавес: Ельцин объявил ГКЧП вне закона, прокурор России, тогда был Степанков, возбуждает уголовное дело. Мы в шоке. И я представляю себе, как много людей, и в том числе участников событий, которые ловили в тот момент малейший намек на то, в какую сторону качнулась ситуация, побежали в Белый дом к Ельцину расписываться в верности и лояльности. На третий день, под вечер, встречаю Танечку Сопову, которая тогда работала в Главной редакции информации Центрального телевидения, ну, объятия, поцелуи. Я говорю: “Татьян, что произошло у вас?” — “А это я Мальчиш-плохиш, - говорит Таня. - Я была ответственным выпускающим”. То есть она собирала папку, подбирала новости. А был порядок: пойти все согласовать. “Захожу, — говорит, — раз, а там сидит весь синклит и какие-то люди, совсем незнакомые. Обсуждают, что передавать в 21 час в программе «Время». А тут я, маленькая, суюсь со своими бумажками». Она действительно такая крохотная женщина. “Мне прямым текстом говорят, куда я должна пойти со своими трехчасовыми новостями: „Сама верстай!“ — ну, я пошла и сверстала”.
По мнению Евгения Киселева, Татьяна Сопова — «Маленькая женщина, из-за которой, возможно, провалился путч в августе 91-го года».
Сказано, может быть, слишком сильно, но определённый резон в этих словах есть. Ведь именно из этого сюжета страна узнала о том, что в действительности происходит в Москве и что танковая рота Таманской дивизии под командованием майора Евдокимова перешла на сторону Ельцина.
Обращение народных депутатов РСФСР
Солдаты! Офицеры!
Выполните свой долг перед Законом и Отечеством - поддержите Президента России Б.Н. Ельцина и избранных Вами народных депутатов! Танки в/ч 61896 под командованием майора Евдокимова С.В. встали на защиту Дома Советов России. Следуйте примеру майора Евдокимова и его солдат!
Народные депутаты РСФСР
20.08.91, 1 час 30 минут. Дом Советов России.
Это был перелом. Потому что в штабе обороны Дома Советов прекрасно понимали, что с ним могут сделать 10 танков майора Евдокимова. Шесть баррикад, построенных его защитниками по внутреннему кольцу обороны на удалении от 100 до 400 метров от внешних стен здания, и 12 баррикад, сооружённых по внешнему кольцу обороны на удалении от 1200 до 1600 метров, не могли противостоять танкам и БМП. В лучшем случае их просто сдвинули бы вместе с защитниками. Они, скорее, были символом и мощнейшим зарядом духовного сопротивления. (Стоит напомнить, что 4 октября 1993-го года в результате штурма и танкового обстрела Белый дом был взят под контроль войсками, верными Ельцину, и сопротивление его защитников было подавлено.
Так что теоретически в августе 1991-го года рота майора Евдокимова могла сделать с Домом Советов то же, что с ним сделали танки той же Таманской дивизии в октябре 93-го. И даже ещё быстрее).
«Один залп из БТРов - и вся начинка здания заполыхает, все ваши герои попрыгают из окон», - без обиняков заявил Ельцину генерал Лебедь, которому командующий ВДВ Павел Грачёв приказал "силами парашютно-десантного батальона организовать охрану и оборону здания Верховного Совета".
Надо отдать должное генералу Лебедю: когда после встречи с Ельциным его вызвал к себе член ГКЧП, Министр обороны СССР Дмитрий Язов, генерал заявил, что любые силовые действия возле Дома Советов "приведут к грандиозному кровопролитию". Этого оказалось достаточно, чтобы приказ о штурме так и не был отдан. Но если бы он начался, то судьба защитников Дома Советов была бы решена. На заседании одной из парламентских комиссий на вопрос о том, взял бы он Белый дом, если ГКЧП таки решилось бы на это, генерал Лебедь твердо ответил: "Взял бы".
Такого же мнения придерживался и генерал-полковник Константин Кобец, руководивший обороной здания. «Как военный человек, я понимал, что против профессионалов нас хватит максимум на несколько минут», - говорил он позднее.
(Генерал-полковник Константин Кобец - самый высокопоставленный военачальник, с первого дня августовских событий стоявший на стороне Ельцина – 20 августа был назначен Министром обороны РСФСР. Эта была временная должность - до восстановления в полном объёме деятельности конституционных органов государственной власти и управления. Уже 9 сентября она была упразднена).
Полковник Анатолий Цыганок, руководитель центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа, член–корреспондент Академии военных наук (АВН), который в августе 1991 года был начальником оперативного отдела штаба обороны Дома Советов, вспоминает:
«Когда на Краснопресненскую набережную вышли танки, это вызвало в Белом доме панику. Но начальник штаба танкового батальона майор Сергей Евдокимов доложил представителям Ельцина, что танки прибыли для защиты Дома Советов, хотя у него был совсем иной официальный приказ. Когда министру обороны СССР маршалу Дмитрию Язову доложили, что танковый батальон перешел на сторону Бориса Ельцина, возникла легкая паника. И, как говорят, уже глубокий шок у руководства ГКЧП вызвало выступление Бориса Ельцина с танка, перешедшего на его сторону».
Так майор Евдокимов стал одним из главных героев августа 1991 года и вошёл в историю России. Никто даже имени его тогда не знал: просто скажи "майор Евдокимов" - и все понимали, о ком идёт речь. Для одних он был героем, для других – предателем.
А начиналось всё так…
В ночь на 19 августа танкисты расквартированной в посёлке Калининец 2-й гвардейской Таманской мотострелковой дивизии, в которой служил майор Евдокимов, получили приказ выдвигаться на Москву. Зачем – не объяснили. Но, судя по количеству покорёженной и побитой военной техники, которая встречалась по дороге – опрокинувшиеся БМП (боевая машина пехоты) валялись в кювете, стояли, врезавшись в дерево - сил в Москву стягивалось немало. Среди танкистов ходили слухи о студенческих волнениях, но истинной причины никто не знал. О введении в стране чрезвычайного положения начальство почему-то не сообщило.
Танки вошли в город по Минскому шоссе. У Дома Советов остановились. Роте Евдокимова (10 танков) поставили задачу блокировать Калининский мост. Остальные пошли дальше, к центру города. По существующим правилам во время марша снаряды к танковым пушкам следуют за колонной в специальной машине сопровождения. Она должна идти за главными силами, но во время постановки боевой задачи водитель, видимо, чего-то не понял, и машина со снарядами осталась с ротой Евдокимова. Отправлять её блуждать по незнакомому городу было опасно, и, таким образом, в распоряжении Евдокимова оказался боекомплект всего батальона.
Фото РИА Новости
Между тем остановившиеся танки облепили толпы москвичей. Кто-то взобрался на командирскую машину и прикрутил большой, размером метр на два, российский триколор. Начались «разговоры за жизнь». Евдокимова уговаривали перейти на сторону Ельцина, законного президента России. Он отвечал уклончиво, опасаясь провокации со стороны КГБ и прекрасно понимая, что в случае штурма Дом Советов будет взят частями, верными ГКЧП, а его просто расстреляют на месте.
«А если сам Ельцин прикажет, то выполнишь?» - спросил его некто Серёга. «Ну, если сам Ельцин — то конечно», — согласился с этой нереальной, как тогда ему казалось, гипотезой майор. Серёга исчез. Как рассказывал потом в интервью специальному корреспонденту "Известий" Владимиру Перекресту сам Сергей Евдокимов: «Я про Серёгин разговор уже и забыл — вдруг вижу: идёт. И не один, а с Юшенковым, я его в лицо знал по телевыступлениям. "Вас хочет видеть президент", — говорит Юшенков. Провели меня к Руцкому, и он передал приказ Бориса Николаевича Ельцина защищать Дом правительства. Там на втором, кажется, этаже был макет этого здания, и мы с Руцким определились, где должны стоять мои танки»…
Связь между штабом защитников Дома Советов и командиром танковой роты осуществлял лейтенант Николай Котляров, который прибыл служить в Первый гвардейский танковый полк Таманской дивизии после окончания Благовещенского танкового училища всего лишь за две недели до "учений в центре Москвы". Сам Евдокимов не хотел оставлять солдат. «Вдруг действительно скомандуют "вперед!", и они поедут... Совсем салаги еще бойцы мои», - говорил он.
На следующий день (20-го августа) в роту Евдокимова приехал замполит полка в сопровождении вооруженного разведчика и сказал, что его вызывают в штаб. «Не бойся, арестовывать не будем», — пообещал замполит.
В штабе с Евдокимовым беседовал начальник особого отдела, выведывал, как построена оборона Дома Советов. Потом Евдокимов написал рапорт, как всё произошло. Шуму в полку по этому поводу было много. Да и не только в полку. Звонили из Министерства обороны — интересовались, кто такой Евдокимов и как командование допустило подобное? Между тем командование части заняло выжидательную позицию, и Евдокимову дали несколько часов на отдых. Усталость и нервное напряжение от пережитого взяли своё, и ночь с 20 на 21 августа, когда БМП окружали центр города и погибли три человека, майор Евдокимов элементарно проспал.
Разбудили его примерно в 6 утра. В части Евдокимова ждала машина, нагруженная сухим пайком. Перед отъездом командир полка Денисов (ставший потом военным комендантом Москвы), вызвал его к себе и сказал: «если будут спрашивать, скажи, что не мы тебя вызывали, а ты сам приехал сюда за сухим пайком». Евдокимов вернулся к своим бойцам, и они ещё три дня охраняли подступы к Дому Советов.
Наполеон таких делал маршалами
Танки майора Евдокимова последними покинули Москву и под дружелюбный рёв толпы проследовали к месту постоянной дислокации Таманской дивизии в посёлке Калининец.
«Тот флаг, что мне на машину водрузили, я снял с древка — и за пазуху, на память, — рассказывает Евдокимов. — Дали нам в дорогу продуктов, водки несколько бутылок. Добрались мы до части, дернули с офицерами по “соточке” за победу демократии — и по домам. Это уже утром 24 августа было. Дома никого. Младшая дочь в садике, старшая в школе, жена на работе. Завалился я спать, а вечером Люба, жена, возвращается, разбудила меня. "Вечно ты в разные истории попадаешь", — говорит. А по глазам вижу — другое думает: "Все ты правильно сделал". И родители тоже одобрили».
Евдокимов по природе своей правдолюб. Таким, как он, вообще в жизни нелегко. А в армии тем более. Так что перспектив сделать армейскую карьеру у него и раньше практически не было, а уж после августовских событий, когда отношения с командованием ещё больше разладились, они вообще стали иллюзорными.
«Как-то приехали ко мне корреспонденты, - вспоминал Евдокимов. - Начдив говорит: скажи, что это я приказал тебе поставить танки у Белого дома. Не стал я этого делать. Потом на следствии командование тоже это говорило следователю, но я давал другие показания». Всё это, разумеется, начальству не нравилось, и Евдокимов решил уйти из дивизии. С большим трудом ему удалось перевестись в конце 1991 года в Тимирязевский райвоенкомат города Москвы. Но и там военная карьера не заладилась. Правда, новый и последний министр обороны СССР маршал Шапошников не забыл заслуг Евдокимова и присвоил ему звание подполковника, даже, несмотря на то, что тот находился на майорской должности. Но министром обороны Шапошников пробыл недолго - 26 декабря 1991 года СССР официально прекратил своё существование, и министром обороны новой России стал Павел Грачёв. Страны, которой присягал Евдокимов, больше не было, и о нём просто забыли. А может, и не хотели вспоминать. И в 2000-м году в возрасте 45 лет Евдокимов был уволен на пенсию в связи с выслугой лет.
Один из самых активных участников обороны Дома Советов (и, наверное, первый из советских генералов, выступивших против ГКЧП), кавалер медали «Защитнику Свободной России» генерал-майор Владимир Дудник, так написал о майоре Евдокимове:
"Наполеон таких делал маршалами, которые потом выигрывали сражения. Как должен поступить президент? Евдокимову – звание полковника и в Академию Генштаба. Вот вам готовый командир Кремлевского полка.
Это было бы не только красивым, но и справедливым жестом. Таким образом, Ельцин мог отблагодарить не только Евдокимова, но и всех тех рядовых истории, кто в те дни его поддержал. Но Ельцин к Евдокимову не снизошел."
Поначалу было нелегко. Денег не хватало. Хорошую работу подыскать тоже было непросто. От безысходности Евдокимов поработал даже похоронным агентом. Но потом все наладилось. Сейчас он живёт в Митино. Работает заместителем начальника службы безопасности на одном из режимных заводов Подмосковья. В свободное время клеит из детского конструктора модели танков и играет на гитаре. И никто ни на работе, ни среди соседей по дому не знает о том, что это тот самый майор-танкист, о котором в августовские дни 1991 года говорила вся страна.
Жалеет ли он, что так сложилась его судьба? Нет
«Не только же деньгами и званиями всё меряется. Я что считал правильным, то и сделал. И не жалею», - говорит бывший майор Евдокимов, который так и не стал генералом.