Украинцы превращаются в хоббитов

«Рабочие профессии» пока еще зарабатывают, но только на койко-место в Киеве и бутылку водки — напиться после работы.

Разбредаясь по Сети с целью хоть к чему-то приложить руки, украинцы становятся «хоббитами» и ищут самоутверждения в хобби, коллекционировании и прочих страстях, которые в лучшие времена были отложены в пыльный сундук из-за нехватки времени. На этот раз с их помощью надеются выстроить «альтернативную карьеру» или хотя бы создать видимость несуществующих жизненных достижений

В магазинчиках для рукоделья роятся женщины, набирая что-то блестящее в пластиковые ванночки, взвешивают и счастливо несут добычу домой. Фелтинг, квиллинг, скрапбукинг — слова не из лексики свингеров. Их, как орешки, ласково перекатывают на языке вынужденные домохозяйки, подписавшиеся в соцсетях на всевозможные кулинарные, дизайнерские, архитектурные, фото- и арт-блоги. Странное паучье плетение с целью доказать себе, что ты еще вроде жив, похоже на истерию или массовый психоз. Но для многих это теперь домашняя психотерапия. Как правильно зажарить помидорчик для салата с горгонзолой, в декупажной технике преобразить старый табурет, нафельдцевать себе чудесные бусы из шерсти полинявшего кота: вот актуальные, действительно насущные вопросы, вытеснившие парламентские выборы, тимошенко-луценко-в тюрьме, художества януковича, депрессивные бухгалтерские и юридические термины лопнувшей жизни.


Никто не хочет признавать себя банкротом, поэтому с помощью маленьких радостей и возможностей прядет новую жизнь или имитирует счастье.

Неудовлетворенные падением социального статуса стремятся к реваншу, формируя вокруг себя антураж, который, по их мнению, является классическим для «джентльмена», интеллектуала, небедного человека, человека со вкусом, человека творческой профессии или вообще кого угодно, кем хотелось стать в жизни, но не получилось. Определенные атрибуты или предметы-ассоциации связаны в воображении с более комфортной, приятной средой и жизнью. Разновидность виртуального социального лифта и очередного, со следующего понедельника, «хорошего начала» жизни и карьеры.

Если все еще не хватает денег на пальто, можно начать с покупки комплекта пуговиц к нему.

Когда с деньгами совсем плохо, к хобби возвращаются как к исхоженной вдоль и поперек теме, набору «экспертных» знаний, которые можно попытаться продавать, работая при этом на себя, а не на дядю. Вот и открывают вчерашние клерки, менеджеры, журналисты и мелкие разорившиеся бизнесмены собственные интернет-магазины, чтобы с их помощью наладить торговлю эксклюзивными рыболовными, охотничьими, туристическими аксессуарами, антиквариатом, миниатюрой, книгами и превратить вчерашнее затратное увлечение в новый смысл жизни.

«Хоббит» — не просто новое определение. Это своеобразный новый социальный статус, причем довольно размытый (хоббитом может стать любой и нет четких критериев для его распознавания), но и достаточно респектабельный: хоббиты в общественном сознании довольно часто ассоциируются с людьми, живущими в достатке, праздно, с недешевыми удовольствиями вроде собирания коллекционных вещей.


Это понимают те, кто ищет в хобби не просто средства на жизнь, а попутную возможность сокрытия своего реального социального положения с помощью вывески: «Коллекционер». Никто из них не скажет в беседе: «Я — безработный». Все они говорят: «Я — коллекционер». И даже: «Я — и з в е с т н ы й коллекционер». Хоббит виртуально легко может вырваться из своего окружения и общаться в соцсетях и форумах с богачом или интеллектуалом, если всех этих разных людей объединяют общая симпатия, слабость, сантименты.

Некоторые действительно достигают большего в их понимании успеха в жизни, чем в прежней, привычной среде: общаются с интересными людьми, осознают себя причастными к чему-то «настоящему», значимому, верят, что теперь их жизнь стала осмысленной, вошла в нужную систему координат. Даже чувствуют себя «публичными»: известными, прославленными, представляющими интерес для общества. И, в качестве «экспертов», дают напыщенные интервью (из тех, что иногда публикуются в рубрике о чудаках «это забавно»). Не изменившись, они успели поверить в то, что стали другими. И стараются поспешно копировать ту манеру поведения и стиль речи, которые, по их мнению, свойственны людям другого, желаемого социального положения или профессии. Эти признаки — отличительная черта людей, чья страсть берет свое начало в осознании собственной неприкаянности.

Есть и другие — искренне увлеченные, видящие в своем хобби не только набор привлекательных атрибутов, но и источник настоящего познания и, одновременно, символ той среды, к которой они изначально по праву принадлежат, и которой некогда лишились. Это вовсе не желание перейти из одного общественного класса в другой, натянув маску на прежнее лицо. Скорее, стремление к поиску себе подобных, идеологических интеллектуальных единомышленников, способных в идеале стать жизненным окружением. Или хотя бы глубоко и содержательно обсудить предмет увлечения. Для таких людей (обычно это гуманитарии и люди творческого склада) хобби становится объектом всестороннего восхищения и изучения, и попутно — предметным окружением, олицетворяющим их органичную среду, социальный класс и образ жизни, не позволяющий опуститься ниже определенных эстетических и нравственных норм.

Хоббиты стараются сделать мир более лояльным к себе: им нужно чувствовать, что они приспособились, материализовались, подзаряжаются «правильной» энергетикой. Вещи, которыми они себя окружают — поплавки, позволяющие удержаться в жизни. Это вполне могут быть «тедди» и кактусы — главное, что благодаря им можно доказать свое существование. Отдаваясь увлечению, хоббит не просто самоутверждается, но и в какой-то степени меняет обстоятельства. Мир не переделать, но можно создать уютную, экзотическую гавань, куда причалит потрепанное ветрами судно.


То, что для одних — искусственная игра в цель и достижение цели, для других — попытка восстановить целостность своего мира.