С учетом того, что бизнесмен практически никому не дает интервью, эта запись (по нашим данным, она датируется октябрем 2013 года) проливает свет на истинное положение дел с газовым контрактом с «Газпромом» и общей ситуацией с поставками топлива в Украину. Кроме того, Фирташ дает оценку самому российскому газовому монополисту, а также действиям Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко.
Во время записи звучит затвор фотоаппарата, что может свидетельствовать об официальном характере встречи, однако тот факт, что ее содержание нигде не обнародовано, говорит о ее закрытости, хотя Фирташ явно знал, что разговор записывается.
Из этого разговора следует, что «Газпром», по оценке Фирташа, сейчас значительно потерял в капитализации и как компания уже не представляет прежнего интереса: «…сейчас «Газпром» обваленный полностью, ну стоимость «Газпрома» сейчас даже нельзя говорить о ней. Это не цена. Но это опять же не ко мне вопрос. «Газпром», в моем понимании должен был играть капитализацию. Им надо было бы своим бюджетами заниматься, а не заниматься тем, чем они занимались, и тогда компания сильная была бы, не просто на рекламе №1 в мире, а и по деньгам, и по всему. А так они просто, капитализацию убрали».
Говоря о перспективе разрыва контракта Украины с «Газпромом» в Стокгольмском суде, бизнесмен заявил: «Во-первых, надо понимать, что у нас был подписан контракт, достаточно жесткий, с определенными объемами газа для Украины. И у нас было изначально, скажем, когда был вопрос, как действовать, помните, было много политиков, сделали много заявлений больших, что мы сейчас пойдем в Стокгольм, разорвем контракт, мы там Газпром туда-сюда, мы такие сильные, мы никого не боимся, и нам это навязали... Ну помните эти заявления? Но это политические заявления. А потом физические были вопросы, и задавали вопросы, как же быть. Президент мне задал вопрос: что ты думаешь по этому поводу? Мне Николай Янович задал вопрос. Я говорю: смотрите, из вас всех... это опять не для записи. Министр юстиции: мы знаем, мы с юристами знаем, как в Стокгольме это будем делать, мы выиграем суд. Я слушал-слушал. Когда все закончили выступать, я говорю: можно я задам один вопрос? А кто из вас был хоть один раз в Стокгольме, в суде? Ну вот кто, из вас тут сидящих в зале? Такое большое, важное собрание сидит. Кто из вас был в суде? Тишина. Никто не ждал такого вопроса. Неважно, кто ты по должности. А я был. Так вот я вам хочу сказать, что если мы будем жить лозунгами, то вы это проиграете. Так же проиграла и Тимошенко. Потому что она не готовилась в суд, она лозунгами занималась. Народ Украины, народ сюда, ограбил подлец...ай-ай-ай, такой мерзавец, а мы у него отобрали, потому что нам надо было топить народ. Мало того, придурки, еще признались, что украли. Они в своей речи, когда выступали, говорили о том, что они грабят. То есть вы понимаете, что вообще должен думать человек, иностранец, который за собственность... Ну то есть это не ко мне дело. Я ж помню того судью, как он аж очки снял, когда Дубина выступал, что да, мы украли. Потому что нам надо было спасать страну. Ну я не могу рассказывать, потому что нам запрещено, у нас подписано, что 4 года мы не можем говорить, что было на суде. Когда-нибудь это устроится, и когда вы почитаете эти показания, я думаю, вы будете получать море удовольствия от того, что происходило. Это ужас».
Фирташ также признал, что консультировал Ющенко и Виктора Януковича, какую нужно выбрать стратегию в суде, чтобы отказаться от выполнения контракта с «Газпромом»: «Они заняли позицию, что они договорились с Газпромом, и Газпром вместе с ними отбирали у меня газ. Он (судья – Ред.) говорит, что если вы договорились с Газпромом, то ответьте, пожалуйста, на вопрос: а почему нет здесь Газпрома? Почему не сидит тут с вами Газпром? Почему вы сидите, а Газпрома нет? А из Газпрома стоит против вас. Потому что в этой компании есть два акционера, и без Газпрома я не смог бы положить этот иск. А Газпром не хотел ложить против них, он им обещал реально. Но у Газпрома другая проблема была...Тогда я бы риском правил, судился с Газромом и должен был бы отдать $15 млрд. Контракты ж длинные. Газпром и посчитал, что дружба дружбой, а табачок врозь, и бумажечку тихонечко положили. Я к чему говорю, я пытаюсь так сказать, что это непростой суд. Когда так кто-то сидит... Извини, что я так ухожу, я пытаюсь дать объяснение, что я не просто какой-то знайка, что я этот путь прошел. Начинают, неважно там с какими должностями, рассказывать, что мы сейчас пойдем в суд и мы там разнесем и угробим, то я задаю вопрос: а кто был из вас в этом суде. Тишина. А я, говорю, был. Что я вам хочу сказать: у нас нет и 1% выиграть этот суд. Меняйте риторику, слазьте с танка. Снимайте доспехи, слазьте с коня и начинайте занимать другую позицию. Говорят, какую. Я говорю, простую. Мы бедные, мы несчастные, мы вас очень боимся, вы очень страшные. Но мы ничего не можем сделать. Ведь мы когда идем в магазин, нам же не дают хлеб бесплатно. Вы когда заходите в супермаркет, вам дают хлеб бесплатно? Нет, вы должны его купить. Мы так и говорим: у нас нет денег. Мы будем покупать ровно столько, сколько можем купить. Вот сколько у нас есть денег, вот столько и купим. Нет денег – мы покупать не будем. Правильно? Иначе мы залезем в долги. Ну а дальше что будет? Раз залезем в долги, два, а потом банкроты. Правильно? Меня услышали».
Оценивая шансы самого Газпрома в суде, Фирташ отметил, что РАО проиграла аналогичное дело немецкой компании, а потому в отношении Украины выбрал политическое давление: «…я сказал, что если пойдем разорвать контракт, мы проиграем. О чем шел разговор? Мы ставили, Украина, вопрос и готовились к тому, что мы разрываем контракт, и мы выходим из этой сделки, потому что контракт как бы контракт для нас убыточный. Мы не сможем, мы проиграем его. А я сказал, что мы будем недобирать объемы газа. То есть наша позиция: сколько денег есть, столько и платим. Не хватает денег – мы не платим и не берем. По этой логике сейчас судится и RWE, и Е.ON, все. Потому что у них то же самое. У них кабальные объемы, у них упало потребление, им некуда брать этот газ, плюс они хотят иметь со стороны спотовый объем, покупать, чтобы сбалансировать. Но они подписали в свое время тоже длинные контракты, та же самая история, которые они не могут. И они тоже идут в суды. Мое понимание, что они их могут выиграть, только по крайней мере это 50 на 50, это хоть какой-то шанс. А тут 100% проиграно, и мы пошли по этому пути. И почему Газпром сейчас кричит, что штрафы 7 млрд, еще что-то, он же много кричит. Но он не подает. Знает, почему? Он проиграл RWE, он проиграл еще двум компаниям, он не уверен, что он выиграет в Стокгольмском суде. Потому что те адвокаты, которые с ними работали, это были мои адвокаты, которые со мной судились в Стокгольме. И они им говорят, между нами уже говоря, что Газпрому рискнуть и не дай боже проиграть – это беда. Поэтому они решили политически пугать».
Фирташ откровенное заявляет, что его не интересует мнение Алексея Миллера и он говорит, что с ним воевал Газпром:
- Это я уже вам уже разъяснил, это по сути та же самая игра. Что мы делаем? Мы говорим: мы будем брать, мы не собираемся сокращать, но мы будем брать ровно то, что мы можем оплатить. Понимаешь?
Я должен думать, что думает Миллер или я должен думать, что мне надо делать? Моя задача была, чтобы он меня пустил с транспортом, потому что если он меня не пустит с транспортом, то объем, который я беру, я не привезу, потому что к сожалению когда у меня был транспорт, у меня его забрали. У меня до 27 года Газпром не мог влиять, весь среднеазиатский газ был у меня, и объем, и транспорт. И Газпром обязан был прокачивать. И в этой войне еще не известно, кто воевал со мной: или Тимошенко, или Газпром. Потому что для Газпрома это была кабальная ситуация. Они не могли влиять на процесс. А сегодня они полностью влияют. Они стали монополистами. Просто они правильно сделали: они ее руками, чтобы к ним не придрались, разломали эту схему. А по сути мы ее имели. А сегодня мы без них ничего не можем сделать.
Отношения Газпрома к Украине Фирташ назвал издевательством: «Они же нас обыграли в 2009? Я задам один вопрос: когда Тимошенко выступает и говорит, что мы выиграли, и мы такие молодцы будем жить по коммерции. У меня один вопрос: что лучше: 430 (так это 430, после Харьковского соглашения еще 100 долларов сняли, а так было бы 530, такой цены в Европе и близко не было). Второе: что лучше? Если мы победили, то почему в Кремле это называли, что мы выиграли войну? Выстроили, не стеснялись даже на не закрытом каком-то давали награды, а прямо публично по телевизору, это же есть история, можете взять посмотреть. Вызывали Миллера, вызывали всех там, послов, вручали медали за войну, которую мы победили. Они даже не стеснялись в выражениях. Тогда у меня задается вопрос: если они воевали, они выиграли, так а шо мы тогда делали? Тогда мы кто? Я может неправильно говорю, понимаешь? Мой мозг устроен по-другому, ну если они выиграли, то шо мы? Они в телевизор это говорят, они не стеснялись в выражениях. Понятно, что они работали на свой электорат. Но извини, если ты с ними договорилась, то ты скажи: ребята, вы так не делайте. Просто никто на это не хотел обратить внимания, а меня это аж коребило, потому что я понимал, что мы реально проиграли, а они еще и издеваются над нами. Можно побить, а можно еще стать и пописять на тебя сверху. Вот они не просто нас побили, а стали, расстегнули ширинку и еще пописяли на нас, понимаешь? Извини, что я так говорю, я так это воспринимаю и мне обидно, что мы никогда в жизни им такого шанса не давали. За всю нашу историю мы им никогда не дали малейшего шанса так с нами поступить. Вот то, что они подписали, цена – это ерунда. Цена – это самое легкое, что произошло. Этот контракт - сон Газпрома».
По мнению Фирташа, Тимошенко подписала газовый контракт с закрытыми глазами, потому что ее преследовал Интерпол по инициативе России, и он считает, что Тимошенко предала национальные интересы Украины, став «агентом» Кремля: «Я хочу вам напомнить. 2005 год, Юлия Владимировна – премьер. Где она находится? В Интерполе. Кто подал ее в Интерпол? РФ. У нее вот такой шлейф проблем, она не знает, как их решить. Куча людей сидит в тюрьме, показания все на нее, понимаешь? Ей надо с этого выходить. Так или нет? Дальше я не буду рассуждать. Когда я сказал, когда она обиделась, помнишь на 1+1 кричала, что она мне ящиками передаст снотворное, чтобы я хорошо спал, она просто не понимает, что я и так хорошо сплю. Она эмоциональная, а я спокойный. Я знаю, что я делаю, и понимаю с чем я сталкиваюсь. О том, что происходит, я должен делать трезвыми мозгами, а не эмоциями. Она как женщина жила эмоциями. Я тогда ей сказал, что очень плохо, когда премьер-министр нашей страны работает агентом другой страны. Тогда никто этого не понял. Но я до сих пор считаю, что они ее поймали за одно место. Вы посмотрите одну простую вещь: воюет Ющенко, хороший он или плохой, но Ющенко выиграл войну. Ющенко занял позицию, он сказал: ни хрена, так не будет. Вы нас на колени не поставите. Да, мы гордая нация. Может он неправ в чем-то, я не буду… но по логике он поступил правильно. Что он сделал: он сказал, ребята, вот вы нам вот так не будете менять, и мы родиной торговать не будем. Газ – это газ. Это бизнес, но мы считаем, что цена для нас вот такая должна быть. Вот транспорт, вот цена, вот мы готовы заплатить 190-200 долларов. Больше мы вам не заплатим. Он их обосновал. Да, я ему советовал, но я был прав. Я ему показал, сколько стоит в Европе, я отнял все транспорты и сказал: вот максимальная цена, на которую вы можете согласиться. Он попросил экспертов, поехал в Европу. Он кроме моих слов, ты же понимаешь, он ведь президент, он мне мало верил. Он собрал, все, что мог. Он сам был уверен в том, что это правильно. И он сказал: ребята, или буде такая цена, или не будет. Он задал вопрос: газ в подземке есть? Есть. Если мы начнем воевать, какая будет история? Я с ним просидел три дня. Это был такой горящий вопрос, и он сильно считал, что я специалист в этом деле. Он со всеми разговаривал, но со мной он провел много времени. Для него это были ключевые решения. Я ему сказал простую вещь: цена такая-то, газ в подземке у тебя есть. Ты принимаешь решения, не я. Для того, чтобы его принять, ты должен понимать, что если ты не отключишь промышленность, ты не проживешь. Играться в то, что мы начнем куда-то давать газ, там Румынии или еще кому-то и параллельно отдавать его еще и на промышленность, то мы умрем. Но если мы остановимся и все осушим, то до конца отопительного сезона вопросов нету. Страна будет теплая, все будет хорошо. Он это решение принял, Россия полностью перекрыла кран. Вы помните эти все репортажи, как Украина ворует. Вопрос: как можно украсть то, чего нету. Ну если ноль на входе, то как мы можем что-то украсть? Когда они это поняли, они сразу убрали камеры, потому что стало понятно, что все смеются. В агитмашине в большой стране тоже бывают сбои. На третий день этого уже не было. Уже просто воруют, не выполняют контракт, мерзавцы, и все замерзают. За контракты отвечает Европа, а Украина не отвечает за контракт. Это ключевое. Газпром потом со всеми рассчитался, всем по-тихому компенсировал, все закрыл, потому что понимал, что он не прав и не хотел шума. Но месяц войны и они уже не знали, что им делать. И это невозможно уже было дальше продолжать».
12.11.2013 18:15