...оповещают читателей и зрителей информацией с полей боя на Донеччине.
События уже приняли такой оборот, что некоторые украинские олигархи, контролирующие предприятия региона, разразились заявлениями и действиями, чего с их стороны не было ранее.
Что же значат эти их действия? Почему произошел раскол в рядах повстанцев Востока и стоит ли опасаться их угроз? Какова роль России в нынешнем внутреннем украинском конфликте и что Владимир Путин намерен делать дальше?
На эти и другие вопросы ответил модератор аналитической группы «Geostrategy», доктор политических наук Сергей Даниленко.
- Несколько дней назад мы услышали заявление Ахметова по ДНР и другим самозванцам, а тысячи рабочих его предприятий вышли на улицу охранять порядок, заводы включили гудки в знак солидарности. Аваков написал в facebook, что Ахметов как раз вовремя. Но не думаете ли Вы, что слишком поздно, когда по Донеччине уже вовсю разогнался разбой и мародерство? Почему именно сейчас, а не раньше?
- Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вернуться к началу событий, имевших место в Киеве в ноябре 2013 года. Революция достоинства начиналась как выступление гражданского общества против алчной власти. Тогда эксперты все время задавались вопросом: «а где же олигархи?». Все понимали, что они должны каким-то образом обозначить свое участие в этих кризисных событиях, однако, ответа на этот вопрос не было. Олигархи лишь на уровне заявлений давали оценки, но реального их участия эксперты не подтверждали.
Сейчас события развиваются в трех составляющих: Украина-власть-олигархи. Обратите внимание, что один олигарх сейчас глава областной администрации (Игорь Коломойский, губернатор Днепропетровской области), который не исключает политической деятельности. Другой олигарх, Петр Порошенко, пошел в президенты. Третий, Дмитрий Фирташ, задержан в Австрии и ждет экстрадиции в США. И, наконец, самый богатый гражданин Украины Ринат Ахметов у себя на родине, на Донбассе, ведет борьбу с вооруженными люмпенами, которые к тому же собираются отнять у него собственность. Намереваются они это сделать, так сказать, по-землячески, по-донбасски.
То есть, олигархи в Украине определились, но с некоторым опозданием, вызванным их недопониманием ситуации. Мы не можем знать всей информации, возможно, эта пауза была вынужденной, но управляемой. Однако если посмотреть шире на этот процесс, можно понять: следующая волна изменений, которая спровоцировала события не только в нашей стране, а и во всем мире, приведет к изменениям роли олигархата в нашем государстве.
Такой вывод я делаю с учетом того обстоятельства, что Россия практически завершила смену олигархической модели управления на военно-разведывательную диктатуру. Какой путь изберут самые богатые люди Украины? Вопрос для них и страны – кардинальный. И именно поэтому эти люди с такой паузой вступили в игру. Олигархат там и тут – это взаимосвязанные сосуды. Были. Во только теперь каждый должен выбрать свою стежку-дорожку.
- Насколько взаимодействуют крупнейшие олигархи в нынешней непростой ситуации в Украине?
- Тут, опять же, можно сказать, что лучше поздно, чем никогда. Мы можем так же проследить вот какую связь: Ахметов – главный спонсор Партии регионов, а сама партия, как известно, всегда контролировала Донбасс. Но теперь с определенной долей вероятности мы можем говорить, что влияние ПР на Востоке Украины утрачено. Причем утрачено влияние на тех, кто втянут сейчас в военные действия. Из-за этого хаоса ясно, что олигархат утратил свое прежнее влияние, в первую очередь, в сакральном смысле. И этот процесс, если олигархи не трансформируются, будет усиливаться.
Так, у Ахметова были договоренности с центральной властью, но я не думаю, чтобы он, таким образом, планировал развитие нынешних событий в своем регионе. Тем более что у него под боком есть пример Коломойского, который еще до инициативы центральной власти взялся за создание батальонов самозащиты. А эти батальоны – прото-полиция Украины. Как раз в таких батальонах, как «Донбасс», который недавно попал в засаду и получил настоящее боевое крещение, формируются будущие силовые структуры страны.
- А как же силы самообороны, образовавшиеся на Майдане? Будут ли такие батальоны лучше них?
- Самооборона – это феномен. Но она, как и все региональные батальоны, должна трансформироваться в профессиональную армию и отряды местной полиции. Самооборона – это же парамилитарное образование. Партизаны никогда не смогут противостоять профессионалам, которые в условиях современных гибридных войн используют высокотехнологическое и электронное оружие.
Создание современной украинской армии – это и профессиональный рост для бойцов самообороны, и усиление страны. Но это невозможно без понимания вооруженными гражданами того, что они не могут существовать без перехода в законную военизированную структуру. Этот вопрос нужно решать на парламентском уровне, приняв соответствующее законодательное решение.
- Еще немного об олигархах. Не видите ли вы соперничества между ними в нынешней ситуации? Скажем, может ли Коломойский, под шумок военных действий на Востоке, прибрать к рукам какой-нибудь ахметовский завод, или наоборот, Ахметов попытается взять под контроль предприятия Коломойского? Или же олигархи сплотились и пытаются унять ситуацию в регионе?
- Я все-таки разделяю мысль о том, что олигархи объединились, и я не думаю, что они махновцы по своей сути. Они очень умные и дальновидные люди и имеют в своем окружении очень сильных аналитиков, которые прогнозируют вопросы геоэкономики и геополитики.
Я не склонен думать, что в этой ситуации наши олигархи превратились в мелких собственников и феодалов. А если это и происходит, тогда нам с вами уже и не о чем говорить: тогда мы откатимся во времена средневековья, когда феодалы отбирали друг у друга территории. Но для олигархов важна мировая инфраструктура, европейская – вот, о чем они думают; вот, что подтолкнуло олигархов срочно вступать в игру.
- Несмотря на то, что ЛНР и ДНР объединились в некую Новороссию, в стане мятежников все равно продолжается раскол между местными командирами и группировками ополчения Луганщины и Донеччины, да к тому же существуют разногласия по единому названию региона. По Вашему мнению, такой раскол в рядах боевиков – это естественно? Есть ли такие случаи, когда мятежники свергали власть, и между ними после этого не было ругани и распрей?
- Думаю, это абсолютно логический процесс, который сейчас происходит в окружении сепаратистов. Я всегда пытаюсь найти в недавней истории подтверждение тем событиям, которые сейчас происходят. Обратите внимание, нечто подобное происходило и в первые недели после окончания революции на Майдане: когда группы людей, представляясь известными майдановскими деятелями, пытались реализовать свои, скажем так, меркантильные цели.
Вспомните, попытки грабежа имущества Януковича в Межигорье, разбои в доме Пшонки и в поместьях других сбежавших чиновников прежней власти. Но это удалось остановить, главным образом потому, что Майдан имел идеологический и ментальный стержень – свободная Украина, воля Украины. К ним можно было апеллировать. Майдан стоял за народные идеалы, был наполнен общественным смыслом. К тому же был самодостаточным, то есть, не нуждался в поддержке извне. Это ведь была инициатива граждан Украины, а не инициатива Запада.
Сепаратисты преследуют антинародые цели, похоже, они на время лишились открытой внешней поддержки, хотя бы на уровне заявлений. Хотя подпитка оружием из Кремля будет продолжаться до тех пор, пока украинская власть не сможет изолировать поступление. Проблема в том, что у сепаратистов нет единой идеологии и общей идеи. То, что они называют республиками – не что иное, как временно захваченные анклавы.
Эти люди, умеющие действовать только по лекалам криминалитета и спецслужб, не способны создать ничего кроме хаоса. Там даже нет лидера. Если лидером Майдана мы считали не отдельных личностей, а собирательный образ сознательного гражданина, патриота своей страны, то у повстанцев на востоке лидерами выступают личности с криминальными интересами.
Построение государства – это политический процесс, а среди них мы не видим и не увидим политиков, поскольку эти люди не прошли политическую школу.
Центральная власть готова вести политический диалог с политиками, но с кем? Не с кем. Возможно, кто-то из них и был готов, но политическим языком они говорить не умеют.
- А могут ли как-то навредить, например, Ахметову угрозы со стороны мятежников о “национализации” его предприятий после того, как он вывел рабочих на улицы?
- Термин «национализация» из их уст – просто красивое слово. На чем построена деятельность сепаратистов? Это профессионально обученные диверсионные группы плюс популистская риторика, тиражируемая российскими пропагандистскими телеканалами. Она находит отклик в местном населении по многим причинам. Но одна из них та, что все годы независимости украинская политики была построена на популизме, безответственности и коррупции, особенно на региональном уровне. Как показывают нынешние события, Донбасс таки «гонит порожняк», который гремит на всю Украину.
Сепаратисты, конечно, с подсказки московских идеологов подхватили эту тактику. Популизм и профессиональная террористическая деятельность – вот что помогает им удержаться. Наша власть сама породила популизм и разрушила силовые органы, и теперь очень трудно бороться с террористами.
Восточный регион Украины до сих пор остается таким себе «красным пятном». Обратите внимание, улицы и районы там до сих пор носят имена советских революционеров, убийц украинского народа. Поэтому сепаратисты используют подобную риторику только для поддержания своего имиджа, – не более.
- Недавно Путин заявил, что приказал отозвать российские войска от границы с Украиной, однако ни в Пентагоне, ни в НАТО не увидели признаков отступающей армии РФ. Наш МИД также проверяет эту информацию. В то же время, Россия начала военные учения «Авиадартс-2014». Что, по-вашему, задумал Путин на этот раз?
- Обратите внимание на интересную деталь: Владимир Путин ненавидит все западное, но при этом использует иноязычную лексику в названии военных учений своей страны («Авиадартс»). Хотя логичнее было бы, если бы он назвал учения в советском стиле – например, «Русский щит» или «Русский витязь».
А по сути вопроса: мы не должны рассчитывать на скорейшее прекращение каких-либо провокаций со стороны России. Это и гибридная война, и новые способы дестабилизации, которые потом войдут в учебники. Тут, надо признать, Москва является непревзойденным игроком в современных информационно-диверсионных войнах не только для Украины, но и для Запада.
- Почему так происходит?
- Как я уже отмечал, наша группа «Geostrategy» считает, что Россия от олигархической модели управления государством переходит к военно-разведывательной диктатуре.
Недавно Путин общался с российским народом четыре с половиной часа. И в этом общении особенно заметны несколько моментов, которые объясняют текущую ситуацию в Украине. Путин в своей политике и дальше будет опираться на военных, чьи действия показали свою эффективность во время аннексии Крыма. В отличие от дипломатов, военные для него – герои сегодняшнего дня. Президент скромно оценивает усилия своих дипломатов: они не могут спасти Россию от сползания в международную изоляцию.
В этой связи я хочу упомянуть, что путинская дипломатия предложила восточное направление в качестве азимута развития Российской Федерации. А раз так, то можно говорить, что Москва движется в объятия Пекина, а на заявления европейских лидеров Путину некогда реагировать. Такой у него ва-банк выходит. И не надо думать, что президент России рискует необдуманно. Он к такой игре давно был готов. Во всяком случае, на его президентский век хватит.
Следующий аспект: Путин переполнен фобиями по отношению к НАТО. Он обижен на альянс и как человек, и как политик. И как геополитик он видит в НАТО исключительно врага.
- Если Путин видит в НАТО врага, а он знает, что Украина всегда была буфером между НАТО и Кремлем, то не естественно ли для российского президента желать исчезновения такого буфера? Ведь лет, допустим, через 5-10 Украина может стать членом Северо-атлантического альянса, и кто знает, как захочет пойти НАТО – дальше ведь только Россия.
- Не только Путин, но и Президент Белоруссии Лукашенко резко выступает против расширения НАТО на Восток. Это, пожалуй, ключевая ментальная проблема постсоветских лидеров, последнее пристанище – гомо-советикус, поскольку едва какая-то страна подписывает ассоциацию с Европейским Союзом, сразу же в увязке идет перспектива НАТО. Хотя скорее все было наоборот: сначала бывшие члены Варшавского договора вступали в НАТО, а уже потом – ЕС. Наша страна сейчас может продемонстрировать решение того же вопроса, но в обратном порядке.
Мы видим, что в ситуации после присоединения Крыма, основы мировой политики будут пересмотрены и уже пересматриваются. Понятно так же, что могут быть совсем нетрадиционные для современного мира союзы и форматы взаимодействий, в первую очередь блоковых и внеблоковых государств. Потенциальное вступление Украины в ЕС, расширение НАТО, дальнейшее развитие России – эти процессы будут проходить параллельно. И никто не может сказать, как будут развиваться события – сейчас формируются новые сценарии, строящиеся на завершении предыдущих «раскладов», например, американо-иранского противостояния.
Также нужно дождаться развязки вокруг Сирии, а Евросоюзу необходимо завершить выход из кризиса. Тем временем, наметился «поход» Кремля на Восток, а точнее – в КНР. Здесь также нужно искать ответ на вопрос «Украина-НАТО». И он станет частью мировой политической риторики, пропагандистской деятельности или информационной войны не только против нашей страны – следующая «холодная война» будет по природе информационной.
Между тем, аналитики продолжают рассматривать и иной сценарий «Украина – серая зона», и в этом проблема для нашего государства. Геополитика опять вернулась в Евразию, а мы, Украина, ее субъект – как бы ядро острых геополитических процессов. От разрешения украинской проблемы зависит и развитие событий на Ближнем Востоке, и взаимоотношения Ирана и США, и ситуация на Кавказе, и будущее Каспийского региона, где сосредоточены нефть и газ. Нам пришлось жить в это время, мы оказались заложниками нынешней геополитической ситуации.
Если рассуждать о Донецке – где украинскому Востоку быть? – то это даже не европейский вопрос, а мировой геополитики. Наша группа «Geostrategy» считает, что именно с этой точки зрения надо подходить к решению донбасского кризиса. Инструменты для этого можно использовать разные. Например, попытаться задействовать в отношении Донецка энергетический рычаг.
Для того чтобы ответить, будет ли Донбасский регион «в объятиях» России, я бы взглянул на сделку по поставкам газа Китаю из Российской Федерации. Кремль как бы заявил: мы решили, кому мы будем продавать наш газ, если Европа откажется от голубого топлива (а так и произойдет). Но суть в том, что сама Москва попала в пекинский капкан – монополия не производителя, а уже потребителя. Ведь именно Китай навязал России свою цену и свои условия. Это-то и затягивает Россию глубже в китайскую энергетическую ловушку, а развитие событий в этой ловушке будет определять ситуацию в другой точке мира – в Украине в целом, и в Донецке в частности.
Нужно понимать: Китай, потребляющий огромное количество энергоресурсов, уже давно вытесняет из Казахстана и Каспия российских предпринимателей. Президент «Лукойла» Алекперов подписал договор с китайской нефтехимической корпорации Sinopec о продаже 50%-ой доли компании Caspian Investment Resources Ltd. И, таким образом, используя энергетический рычаг с помощью Америки, Европейского Союза и Китая мы влияем на будущую российскую политику. Вот где находится развязка донбасского кризиса.
Дополнительно я хотел бы сказать немного и по крымской проблематике, потому что она неотделима от происходящего в Украине. Крым – тот регион на карте Европы, где и рациональность, и иррациональность (что очень важно в современной политике) находят свое противоречие в новой реальности, в которой живет сейчас полуостров.
Что касается рационального: Крым должен быть с материковой Украиной, потому что все нити материального существования крымчан завязаны на нашей стране, никак не на России. Что касается иррационального, то в глубинном смысле у российского государства нет перспектив, если исходить из того, что в Крыму со временем будет образовано крымско-татарское государство. Тут я обращаю ваше внимание на имя прилагательное «крымский». Да и у коренного народа Крыма есть связь с украинцами, а именно – идея ВОЛИ. История условного наклонения не имеет, и в этом ее суровый прагматизм и холодный расчет. С этих позиций мы должны говорить о том, как решится вопрос по Крыму, Донецку и другим территориям, скажем, на Кубани.
- Спецоперация на Луганщине и Донбассе идет полным ходом; убитые есть как с одной, так и с другой стороны. В горячих точках стреляют круглосуточно. Почему власть классифицирует эти действия как антитеррористическую операцию, почему не объявляет о полномасштабной войне против повстанцев, почему нет объявления ЧП? Это сильно изменит картину, или просто это сделают уже после выборов президента?
- Понимаете, украинские военные стали заложниками политического процесса. Мы не имели современных силовых структур и до недавнего времени не представляли, что такое убивать людей на своей территории. У украинских военных, не говоря уж о гражданских, не был сформирован образ врага. Сейчас мы этот психологический барьер преодолели и поняли: знаем, кто является врагом и готовы его уничтожать. Это очень важный порог.
Теперь я бы хотел обратить внимание читателей на тройку «центральная власть – армия – гражданское общество». Гражданскому обществу, Майдану (а это отдельный феномен, которые не подпадает под все определения гражданского общества) как политическому, общественному и культурному феномену, и другим движениям нужно упрочить свое отношение с армией, которая тоже не разделяет внутренние интриги политиков. Вслед за гражданскими лицами сегодня потери несут уже военные. Поэтому сейчас видно, что у украинцев формируется особое отношение к армии, и это невзирая на то, что армия слабо вооружена и выглядит неэффектно на телевидении – не как американские бойцы в голливудских фильмах. Тем не менее, внутренняя связь армии и народа очень велика.
Но надо еще, чтобы мы дали внутреннее согласие на то, что наша армия ведет войну на своей территории. Это психологический шаг, на который мы все должны решиться.
И тут возникает некая перспектива, которая может неожиданно стать реальностью в том случае, когда политики попробуют снова сыграть в свою игру за спиной у гражданского общества. Скажем, после проигрыша на выборах президента Тимошенко часть политических сил вернется к идее «ширки», или к иной попытке консервации политического процесса в стране. Команда Тимошенко очень в этом заинтересована.
Так вот, политики должны понимать: армия и народ едины. И я, на фоне военного переворота в Таиланде, не исключаю возможности, что армейские (не генералы), а полковники, а то и простые бойцы-капитаны, пройдя горнило военной операцией на Востоке Украины, могут решиться «подкорректировать власть». И если чиновники и политические деятели будут проводить такую политику, которая была до Майдана, то, опять-таки, не исключено что-то какой-то офицер возглавит переходное правительство. Во всяком случае, так разрешилась «арабская весна».
Помните, со стороны противников Майдана звучал вопрос о том, почему власть Януковича не ввела войска в Киев? Прежде всего, потому, что танками в городе не воюют, и потом – она не была уверена в армии, даже больше: знала, что та не готова воевать против своего народа. А сейчас готова, но воюет не против народа, а против террористов из соседней страны.
И вот эта связка «армия-народ-Майдан» может контролировать ситуацию на киевских холмах, а, соответственно, и в стране.
Вы задали вопрос о военном положении. Я не могу исключать того, что его введут, ведь мы пережили и переживем все положения воюющей страны: это терроризм и теракты, это беженцы (и новый их наплыв еще ожидается), этнические чистки. Три страшных лица современной войны. Пока мы не представляем, что в Донецке будет вестись полномасштабная война, однако мы должны быть к этому готовы. И кадры об освобождении донецкого аэропорта – тому подтверждение.
Когда четко сложатся эти три аспекта войны, тогда и может быть принято военное положение. В этом случае мы столкнемся с тем, как надо при таком положении жить, как это на законодательном уровне организовать. Возможно, придется образовать какой-то временный анклав на территории Украины, где будут происходить временные военные действия, оградив мирные регионы страны – они же будут служить своего рода тылом.
- А как быть с местным населением Донеччины и Луганщины, которые искренне поддерживают повстанцев и являются двигателем пророссийских настроений?
- Очень правильный вопрос, учитывая, что взгляды этих жителей мы должны понять и с ними работать. Ведь это следствие как многолетней информационной войны со стороны России, так и целенаправленных эгоистических действий местных элит, которые за это несут ответственность. Это происходило на фоне тяжелого наследия Советского Союза с его вознесенным в абсолют и канонизированным образом люмпена.
Практически Донбасс возвратился сейчас в 1991 год, когда в СССР он был иконой Союза, идеей индустриализации без человеческого лица.
Кроме того, нам нужно отдавать себе отчет в том, что сейчас на Донбассе идет не только война Украины. Это еще и война дончан – их крест, поскольку они несут ответственность за то, чем занимались в политической и экономической сферах, как мыслили; за то, как каждый местный житель формировал сам себя, свою идентичность и ментальную карту, как землячество подменяло здравый смысл.
Когда мы смотрим видео, где несколько женщин в Краматорске прогоняют вооруженных сепаратистов, уже возникает понимание, что Восточный регион должен «преодолеть в себе раба», сам себя переосмыслить. Местные жители должны сформировать свою идентичность в комплексе с общеукраинской идентичностью, или с иной другой. Это будет очень сложно – ментальность тяжело изменяется, а времени и условий для этого практически нет. Хотя война может этот процесс ускорить.
Словом, на данный момент на Востоке Украины мы наблюдаем финальную развязку – дончане должны выиграть свою войну или проиграть. Центр им может помочь выиграть ее путем изменения их мышления – это ключ к победе украинской государственности на Востоке страны. На фоне этой новой идентичности будут формироваться и новые силовые структуры, и местная элита.
- В горячих точках воюют добровольцы из «Свободы» и «Правого Сектора», «батальон Ляшка» (если это не ложь и не пиар-акция). По информации СМИ, они забирают оружие у убитых мятежников. Эти формирования должны быть разрешены или запрещены на основании заявлений Турчинова и Авакова о том, что если люди хотят идти против мятежников, пусть записываются в Нацгвардию, в ином случае – это незаконные военизированные формирования?
- Конечно, такие добровольческие группы являются незаконными военизированными формированиями.
Следует помнить: любое позитивное явление в мире, особенно в сфере политики, легко трансформировать в анти-подобие. Это особенно хорошо изображено в художественной литературе, когда главный герой со всеми позитивными характеристиками, оказавшись бесконтрольным, превращается в абсолютное зло. И вот здесь можно провести аналогию – самооборона Майдана, возникшая как нечто новое, идеальное и необходимое со временем очень легко может превратиться в антипод. Большого восхищения это не вызывает, наоборот, – нужно говорить об обратном процессе. Люди с оружием должны быть контролируемы законодательством. И поэтому я убежден, что добровольцев Ляшка, «Правого Сектора» и «Свободы» нужно вводить в правовое поле. Этим людям надо предложить военную службу с нормальной зарплатой и заслуженным вознаграждением.
- Как раз по поводу службы в Национальной гвардии. Она до сих пор принимает добровольцев, причем обязательно с погашенной судимостью, у кого она имелась. Но на разных Интернет-форумах и специальных группах в соцсетях люди пишут, что берут туда абсолютно всех и не смотрят, уголовники это или нет, погашена у них судимость или нет. Кто в этом виноват, и кто должен отвечать за такой непрофессиональный и халатный набор людей в украинскую армию?
- Это есть результат бесконтрольного и хаотичного формирования государственных институций; неизбежные последствия кризиса в стране, отсутствия государственной политики и революционного состояния.
Помните, чуть больше месяца назад в Краматорске у одного взвода украинской армии мятежники отобрали шесть БТР-ов? Так вот, вскоре после этого случая Министерство обороны инициировало внутреннее расследование и выяснилось, что личный состав этого армейского батальона состоял из мобилизованных, которые действительно имели непогашенные судимости, а кто-то даже болел туберкулезом и СПИДом.
Кто-то безответственно провел набор в гвардию, а люди туда пошли, потому что на гражданке никому не были нужны. До своей отсидки добровольцы были трактористами, кто-то, возможно, служил в армии и знал, что такое БТР или танк. Но почему они так позорно «попали» тогда в Краматорске? Это все следствие бездарного и безответственного набора в армию.
Поскольку этот факт уже известен всем, теперь военкоматы должны четко наладить свою работу по набору новобранцев.
- Как Вы оцениваете итоги проведения круглых столов по единству Украины? Чем они отличаются от того круглого стола, который проводили в декабре Янукович с Азаровым? Зачем нужно было присутствие Кучмы и Кравчука, ведь они давно ничего не решают?
- Все, что помогает движению к миру, к диалогу – однозначно позитивно. Вы спрашиваете, чем отличаются нынешние круглые столы от того, что еще совсем недавно организовал Виктор Янукович? Во-первых, тем, что проходят в иных условиях, а во-вторых, сейчас мы видим довольно искреннюю заинтересованность большинства участников в разрешении кризиса в стране. Тогда стояли совсем другие цели.
Те, кто проводил круглые столы в Киеве, Харькове и Николаеве более ответственны и трезво оценивают ситуацию, чем участники круглого стола зимой 2013-14 годов.
Эти круглые столы проходят в другой политической обстановке и охватывают большее количество людей. На мой взгляд, они также являются частью общенационального конституционного процесса. Хочу напомнить: Леонид Кравчук является главой Конституционной ассамблеи, он прошел длинный путь формирования нового проекта Конституции. Лично для меня это имеет большое значение.
- Тем не менее, и в мирное время работа Конституционной ассамблеи не принесла каких-либо ощутимых результатов.
- Верно, но вместе с тем война, к нашему сожалению, – исторически неотъемлемая часть существования общества, государства. Вопрос лишь, как быстро мы остановим войну на нашей территории, какой будет ее результат, сколько человеческих жизней она унесет. А главное: что мы сделаем для того, чтобы такой ужас больше не повторился.
Обратите внимание: в 2015 году – 70 лет, как окончилась Вторая мировая война. Те, кто родились в 1945 году, практически не воевали. Но если вы обратитесь к истории, то увидите, что на каждое поколение припадала своя война или военный конфликт – большая, маленькая, далеко ли, близко. Европе удалось 70 лет жить без масштабной войны, и расслабленные европейские политики, к сожалению, проглядели Путина. Наши предки столкнулись со страшным явлением – фашизмом, а теперь уже мы сталкиваемся с новой его модификацией – российским фашизмом.
Если возвратиться к теме круглых столов и участия в них экс-президентов Украины, стоит обратить внимание, что на них не присутствовал Виктор Ющенко. Мне кажется, он больше ответственен, чем эти два бывших президента за те события, что сейчас развернулись в стране.
Леонид Кравчук не принял кардинальных решений по коммунистической партии, по экономическому реформированию, по свободе СМИ. По каким-то причинам он не смог этого сделать, но он создал страну.
При Кучме зародился олигархат. Возможно, его появление было неизбежным, однако Леонид Данилович умел с ними ладить, контролировать, договариваться. Более того, он десять лет избегал военных столкновений, а ведь на его время выпал кризис вокруг острова Тузла.
Конечно, к Кучме больше претензий – это и олигархи, и убийство Гонгадзе (уже тогда это была спецоперация против Украины), и акция «Украина без Кучмы», которая предшествовала Майдану-2004; и то, что во время своего второго срока он был пассивным, не проводил никаких реформ. Между тем, первые свои годы президентства он был реформатором.
Что касается Ющенко: он, хоть и призывал своего приемника Януковича стать Президентом всей Украины, сам этого так и не сделал. В силу разных причин – личных, окружения, тогдашнего состояния украинского общества, которое остановилось на полпути и пренебрегло контролем над властью.
- Что происходит с нашими СМИ сейчас? Я имею в виду рейдерский захват налоговиками редакции газеты «Вести». Неужели новое правительство повторяет ошибки прежней власти, которая таким же образом взломала офис издания «Цензор.нет» в декабре 2013 года? Можно вспомнить и 2012 год, когда у оппозиционного телеканала «TBi» были проблемы с вещанием. Тогда ведь многие оппозиционные депутаты, большинство которых сейчас представляют власть, встали на защиту канала. А некоторые депутаты парламентского большинства называют «Вести» «сепаратистской газетой». Что за двойные стандарты?
- В тот день, когда произошел захват редакции газеты, я целый день слушал «Радио Вести» и отслеживал хронологию событий этого происшествия. Мне сейчас сложно сказать хорошо это или плохо. Но это явно не однозначное решение.
Захват редакции был осуществлен за три дня до президентских выборов в стране, несмотря на недавно утвержденный мораторий на проверку изданий. Видно, у власти были свои причины организовать проверку помещения издания – речь шла не о редакционной политике, а о деньгах. Ясно, что это может быть только прикрытием. Но все же, я пока не понимаю, почему так случилось.
Между тем, в связи с произошедшим, я хотел бы обратиться к нашему журналистскому сообществу: притом, что мы себя считаем первыми демократами из всех демократов в Украине, нам нужно понимать – вина журналистов, что появились «джинса» и «темники». Это мы, журналисты и корреспонденты, были готовы кормиться из рук руководителей газет и телеканалов. Это объективная реальность, и нам нужно найти пути решения этой проблемы.
А главная идея заключается в том, что наши СМИ должны стать для себя легальным бизнесом, где люди сами будут начинать тот или иной проект, пытаясь максимально говорить об источниках финансирования (об инвесторах). Наши СМИ не должны представлять позицию политического параллелизма, то есть – интересы клиента. ТВ и издания должны стать партнерами политиков и бизнесменов, а не их клиентами.
- Стало быть, нужно создавать больше общественных СМИ?
- Именно. У нас такие проекты только-только зарождаются, это начало длительного процесса. Решить этот вопрос нужно путем развития институтов масс-медиа и создание общественного вещания. Пока же влияние такого ТВ мизерное, потому что, как я уже сказал, только сейчас пошел процесс превращения государственного ТВ в общественное, а начальные затраты не могут подмять под себя то, что формировалось с 1990-х гг.
Я в свое время тоже начинал с журналистики и припоминаю первые заказные статьи – это было хорошо. Вот с этого все и началось. Но сегодня нужно осознать: журналист – это не бизнес. В журналистике невозможно стремиться к роскоши, которой обладают голливудские звездные актеры – те живут так, потому что снимаются в Голливуде. И нам пытаться за счет продажи своей профессии жить так же как и они невозможно.
Я вспоминаю, как в день захвата «Вестей», Евгений Киселев, выступая на «Радио Вести», сказал, что украинские журналисты заложили сами себе мину, повторив ряд ошибок многих наших коллег, в том числе и его ошибки во времена работы в России, когда инвестиционная составляющая в газете или на телеканале была непрозрачной.
На эти грабли мы постоянно и наступаем. Это касается и Николая Княжицкого, и Игоря Гужвы, и хозяев более мелких информационных ресурсов. Если ты претендуешь на украинский медиа-холдинг, который выходит в сеть в виде медиа, ты должен четко понимать, что для тебя пример – предприниматель и медиа-магнат Руперт Мердок, который регулярно отчитывается, сколько заработали его медиа-ресурсы, откуда приходят инвестиции, какое СМИ было прибыльным или неприбыльным.
Примечательно, что в США в 1943 году была закрыта газета с прекрасным названием «Истинный Патриот». Один из отцов-основателей контент-анализа Гарольд Ласуэлл провел анализ в отношении издания и в судебном порядке доказал, что с таким прекрасным названием и с публикациями о ситуации в Америке газета работала на идеи нацистской Германии.
И если мы замечаем, что какая-то наша газета проводит политику, направленную на хаос в Украине, на развал страны, то мы обязательно должны об этом говорить.
Каждому из журналистского корпуса нужно подходить к зеркалу и признаваться самому себе: да, мы так зарабатываем деньги, но где-то можно это делать, а где-то уже и нельзя. Есть черта, понимаете? И черта эта выражена в ценностях.
На Западе эти ценности есть. Запад пережил очень многое, в том числе и прессу гитлеровской Германии. Поэтому местные СМИ очень осторожны. Для американцев, например, свободные медиа – норма. Если сравнивать, то это как для украинской нации огород или сад. Обратите внимание: у нас не только в деревнях и селах, а даже в городах у подъездов делают красивые клумбы. Так и для американцев свобода высказывания, устная или письменная, – священна, и на этом воспитываются все поколения.
Американо-британские либеральные медиа – это как бизнес, который приносит прибыль. И не итальянские, ни французские, ни скандинавские, ни тем паче украинские и российские СМИ, к сожалению, пока в таком виде не существуют.
02.06.2014 23:45