В Минске подписано соглашение о прекращении огня и фиксации линии фронта. Соглашение пока выгодно всем. Но на прекращении огня выгода заканчивается.
С точки зрения логики соглашений, достигнутых в Минске, решение так называемых властей ДНР и ЛНР провести 2 ноября «выборы местных парламентов» может выглядеть покушением на срыв достигнутых договоренностей. С точки зрения логики самих процессов, происходящих в российско-украинском конфликте, не изменилось решительно ничего.
Руководители «народных республик» буквально на следующий же день после подписания еще первого Минского протокола заявляли о том, что в Украину никогда не вернутся, никаких ее выборов не признают и собираются и дальше идти по пути собственной «государственности». Считать, что на оккупированных Москвой территориях действительно пройдут выборы в Верховную Раду и даже в местные советы, над которыми затем взметнется наш государственный стяг, мог только очень наивный и не понимающий сути происходящего наблюдатель - кстати, Петр Порошенко к таковым не относится. Как, впрочем, не относится к таковым и Владимир Путин.
Тогда что же подписали в Минске? В Минске подписали соглашение о прекращении огня и определении линии фронта - не более, но и не менее того. И это соглашение очевидно выгодно обеим сторонам.
Для Украины важно было остановить российское наступление в условиях фактического разгрома боеспособных частей армии и добровольческих батальонов. Количество жертв - как среди украинских военных, так и среди мирного населения - в случае продолжения наступления могло бы исчисляться уже десятками тысяч, что могло бы поставить под вопрос стабильность самой украинской власти и государственности.
Для России остановить наступление было не так критично, как для Украины. И все же нельзя не заметить, что в Кремле все больше нервничают по поводу экономических последствий западных санкций.
В Москве не могли не понимать, что продолжение наступления - а его можно было осуществлять только с помощью регулярных частей российской армии и этого уже никак не скрыть - привело бы к более острой реакции Запада и фактически уничтожило бы как пророссийское лобби в европейских структурах, так и остатки пацифистского мышления в Вашингтоне.
Но важна не только реакция Запада, но и то, что у Москвы нет ответа на вопрос: что делать с оккупированными территориями дальше, как будет вести себя население в районах, где российские полчища не ждут и так далее.
Это касается даже не Мариуполя - в этом городе нашлись бы силы, поддержавшие оккупацию и обеспечившие бы «порядок» в стиле ДНР. Наступление подразумевало бы движение вперед, к созданию крымского коридора - а это создало бы проблемы, которые в Москве решить просто не в состоянии.
Появление в Минском протоколе пунктов об особом порядке местного самоуправления в оккупированных Россией районах Донецкой и Луганской областей означало только одно - Кремль не собирается ни признавать эти районы независимыми государствами, ни присоединять их к себе - и поэтому соглашается с украинским подходом о территориальной целостности.
Но на этом взаимопонимание заканчивается. Потому что воплотить закон о местном самоуправлении в жизнь - это означает поставить местные вооруженные формирования под контроль украинских силовых структур, хотя бы формально, поднять над горсоветами флаги «бандеровцев», разрешить вещание украинских телеканалов, словом - уничтожить собственными руками всю ту мифологию, которую Москва с помощью уголовного отребья и ушлых политтехнологов создавала в регионе последние месяцы.
Поэтому курс на суверенизацию оккупированных районов Донбасса будет продолжен. Но тут возникает главный вопрос - а на чьи, собственно, деньги.
В ответе на него и кроется возможный выход из тупика. Если в Киеве будут делать вид, что ничего особенного не происходит, что нет никакой границы между контролируемой нашей страной территорией и оккупированной зоной, если мы будем слышать причитания о том, что там, за линией фронта - наши граждане, которым нужно помогать, то мы так в тупике и останемся.
Мы просто будем финансировать сепаратизм за деньги украинских налогоплательщиков. За наши деньги нас будут объявлять «карателями», «бандеровцами», агентами Запада, обязанными при этом содержать тех, кто мечтает о присоединении к России - просто потому, что Россия этого не хочет. И, кстати, будем создавать иллюзию у жителей районов, граничащих с зоной оккупации, что это и есть нормальная жизнь.
Нет, наш ответ должен быть простым - ни одной украинской копейки без украинского флага и украинского контроля. Сотрудничать можно только с легитимными властями, только с международно признанными государствами - и в этом смысле российский уголь действительно предпочтительнее угля с оккупированных территорий и контакты с Москвой предпочтительнее контактов с Донецком и Луганском. Пока Россия не распалась, она - признанное миром государство. А вот о ДНР и ЛНР этого не скажешь.
Кремлю придется понять одну очень простую вещь: да, у нас нет сил освободить оккупированные им территории - но нет и возможности их содержать. Платить придется Москве. Как, впрочем, и за Крым. Чем быстрее мы прервем всякое экономическое сотрудничество с оккупированным полуостровом, тем лучше для нас и хуже для сепаратистов.
Поддержка может быть только адресной - помощь конкретному украинскому гражданину, содействие в репатриации на «большую землю». Но никакой поддержки иллюзии благополучия. За оккупацию платит оккупант.
Это и будет наш посильный вклад в будущую реинтеграцию украинских земель и крах путинского режима. А в крахе этом нуждаются все - Украина, оккупированные территории Донбасса, Крым, сама Россия. Да и сам Путин, который скукоживается на глазах от ноши придуманного им величия захудалой энергетической окраины цивилизованного мира - нуждается еще больше.
Нужно ему помочь.
Виталий Портников, журналист