Средний класс из оккупированного Донбасса пытается выжить в столице, да еще протягивает руку помощи своим менее успешным землякам.
Елена Маленкова, руководитель агентства недвижимости Парк Авеню, не просто гражданка Украины, а одна из полумиллиона, а может, и миллиона особых граждан — вынужденных переселенцев из зоны АТО.
Оценки разнятся, потому что консолидированной информации о том, сколько людей оставили Донбасс и Крым и перебрались в нетронутые российской агрессией регионы Украины, нет.
Маленкова выехала из родного Донецка в мае. Все из‑за того, что поддерживала Майдан, акции за единую Украину, писала об этом в своем блоге и соцсетях.
«Мои клиенты, которые оказались на стороне ДНР, предупредили, что мне пора срочно уезжать»,— рассказывает дончанка.
Уезжали с мужем «в джинсах и майках». Вначале отправились в Западную Украину — отдохнуть и отойти от стресса.
Потом перебрались в Киев и стали волонтерами Донбасс SOS — организации, помогающей переселенцам с востока.
Супруги были уверены, что к 1 сентября Донецк освободит украинская армия, они вернутся домой и продолжат работать дальше.
Но ожидания не оправдались. Предприниматель из Донецка поняла, что нужно начинать жизнь с нуля.
В Киеве компания Маленковой объединилась со столичным агентством недвижимости и с августа стартовала в новом качестве.
История Маленковой в чем‑то типична для тех представителей донецкого среднего класса, которые решились на переезд.
Хотя на тысячу подобных удачных историй приходится сотни тысяч иных.
Переселенцы из Донбасса с низким уровнем доходов — а таких большинство — тяжело перенесли переезд, и не все нашли работу и жилье, объясняет Марина Бреславец, социальный психолог из кризисной психологической службы. Поэтому многие из них уже вернулись назад.
Остальным, как могут, помогают — не столько государство, сколько волонтеры и земляки.
Начать с начала
Луганский адвокат Андрей Корчевный с конца мая получал угрозы со стороны так называемого ополчения ЛНР, поэтому решил срочно уехать.
«Мы собрались за полчаса — двумя машинами и двумя семьями»,— вспоминает он. Уже в июне Корчевный открыл в Киеве офис адвокатского объединения, в котором стал управляющим партнером.
Лето 2014‑го для представителей среднего класса Донбасса, покинувших родные места,— предпринимателей, юристов, экономистов, программистов, офисных сотрудников — стало переломным.
Андрей Корчевный, луганский адвокат, перебрался в столицу сам и перевез сюда четверых сотрудников. Клиенты у него также в основном из Донбасса / Наталья Кравчук
Именно тогда многие из них осознали: в ближайшее время ситуация на востоке не урегулируется. А потому сидеть сложа руки нельзя.
Так произошло с предпринимателем Максимом Дудником.
У него с начала 2000‑х в Донецке был магазин туристического снаряжения «Каприкорн» — сперва в маленьком подвале, а к весне 2014‑го на Дудника работали уже 13 консультантов.
Летом, когда в шахтерской столице начались бои, бизнесмен вывез из города половину товаров. Как и многие другие, надеялся, что к осени Донецк освободят.
Пришел сентябрь, а с ним и осознание того, что как прежде, уже не будет. Продажи упали вдесятеро. «Лыжи и дайвинг — это не то, что сейчас нужно в Донецке»,— объясняет Дудник.
В начале осени он приехал в Киев, нашел помещение для магазина и в ноябре открыл «Каприкорн» в столице.
Деньги на аренду собирал по знакомым, в том числе и с помощью Facebook. Супругам Дудникам повезло, что одновременно им не нужно было заниматься поиском жилья — на свои квадратные метры их пустили киевские друзья. Но сейчас дончане планируют арендовать квартиру.
Основной ассортимент товаров в столичном магазине Дудников — импортный, потому привязан к курсу доллара.
Это отражается на ценах продукции, а учитывая, что в Киеве теперь заново надо нарабатывать базу клиентов, работать нелегко, объясняет предприниматель. Уверенности на 100 %, что бизнес в столице будет развиваться успешно, у него нет. Но и отступать ему некуда.
Подобная решительная самостоятельность характерна для многих представителей среднего класса, выехавших с Донбасса.
Так, Корчевный рассказывает, что по приезде в Киев у него и его семьи была установка: не претендовать ни на какие пособия и не садиться на плечи государству.
Корчевному повезло: его дело не зависит от каких‑либо материальных активов. Как рассказывали НВ донецкие и луганские бизнесмены, перевезти из ДНР-ЛНР производства и схожие ценности практически невозможно.
"Лыжи и дайвинг - это не то, что сейчас нужно в Донецке", - рассказывает предприниматель из Донецка / Наталья Кравчук
Поэтому приходится их консервировать, оставляя часть сотрудников в качестве наблюдателей за имуществом. И начинать новое дело на голом месте.
Восстановить прежний уровень жизни для них практически невозможно. Получить минимум от государства — и то проблема.
Как объясняет Светлана Табакова, координатор Восток SOS — волонтерской организации, помогающей выезжающим из Донбасса,— лишь осенью, и то под давлением активистов, в Украине приняли закон о временно перемещенных лицах.
Теперь, как рассказывает Дмитрий Мельниченко, главный специалист отдела организации соцзащиты внутренних переселенцев в Минсоцполитики, так называемых внутренне перемещенных лиц стали регистрировать и выдавать пособия.
Платят на протяжении полугода: неработающим пенсионерам и детям — по 884 грн в месяц, работающим людям — по 442 грн. Но общая помощь на семью не может быть выше 2,4 тыс. грн.
Олдрих Андрисек, региональный представитель Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев в Беларуси, Молдове и Украине, добавляет, что основную помощь «перемещенным лицам» до сих пор оказывают волонтеры.
Даже зону АТО 90 % переселенцев покидают самостоятельно, на поездах и машинах.
Свои среди чужих
Пассивность властей, которые, по словам Андрисека, не удосужились создать работающий централизованный орган, занимавшийся бы исключительно проблемами переселенцев, удивляет.
Ведь речь идет об огромной массе людей. По данным Минсоцполитики, по состоянию на середину декабря число переселенцев из Донецкой, Луганской областей и Крыма составило 640 тыс. человек. В Восток SOS говорят и вовсе об 1 млн.
Этот многочисленный людской поток предоставлен сам себе и потому не слишком открыт для посторонних.
Мало кто из переселенцев, даже самые успешные из них, готовы рассказывать о том, как они выбирались с оккупированных территорий и что вынуждены были оставить на малой родине.
Как правило, это недвижимость «под охраной» — то есть под наблюдением престарелых родителей или родственников.
О своих нынешних проблемах уехавшие тоже не любят говорить. Часть беженцев считает: их обязаны снабжать всем необходимым.
По словам социального психолога Олега Покальчука, они чаще других бывают разочарованы жизнью, потому что в начале им помогали, но после предложили самим позаботиться о себе.
«Такие люди пребывают в настороженной раздраженности и являются генераторами конфликтов»,— объясняет эксперт. Некоторые винят во всех бедах Украину.
Недовольство провоцируют и другие факторы.
«Одно дело, когда приезжают люди, имеющие опыт работы в сфере услуг, неважно какой именно. И другое дело, когда приезжают промышленные рабочие»,— объясняет Элла Либанова, экономист, демограф и социолог.
Найти работу в таком случае гораздо сложнее. Если им долго не удается трудоустроиться или адаптироваться, заметная их часть возвращается, даже в те населенные пункты, в которых опасно.
Обратно донецких гонит не только нищета, но и отношение окружающих, видящих в таких людях либо сторонников сепаратистов, либо бездельников.
Маленкова вспоминает, как во время своей работы волонтером они не могли снять квартиры для переселенцев с донецкой пропиской даже за приличные суммы.
Порой на десять попыток договориться с хозяевами жилья приходилось девять отказов именно по причине «происхождения». «Это меня доводило до истерики»,— вспоминает Маленкова.
Самопомощь по‑донецки
«Проблема не в том, как тяжело проходит адаптация переселенцев в столице, а какие просто дикие, сумасшедшие потери получили люди при переезде»,— объясняет Валентин Торба, луганчанин, который с сентября живет в Киеве.
Дома он был автором проекта бизнес-портала, а теперь трудится обычным журналистом.
«Эти сволочи из так называемых республик забрали у людей бизнес, имущество, все, что так долго наживалось. Это потери величиной в жизнь»,— горячится он.
Чтобы переселенцы пришли в себя, нужны, по мнению Либановой, не недели, даже не месяцы.
Пытаются сократить этот период те выехавшие из зоны АТО жители Донбасса, кто сумел устроиться на новом месте.
Понимая остроту проблемы, они присоединяются к различным проектам помощи землякам. Так делала Маленкова, аналогично поступил и Дудник: до того, как переехать в Киев, он волонтерил полтора месяца в Харькове, помогая уехавшим от войны жителям востока.
Не забывает о земляках бизнесмен и сейчас: в киевском магазине Дудника работает пятеро из 13 его бывших сотрудников.
Маленкова пошла дальше: «В новую фирму мы забрали четверых своих сотрудников из Донецка. Приняли троих новичков, двое из них — переселенцы».
Да и Корчевный постарался создать новые рабочие места для своих: в столицу переехали четверо из 12 его луганских сотрудников.
Кроме того, значительная доля клиентов адвоката — тоже выходцы из Луганской и Донецкой областей: бизнесмены и наемные работники, которые переезжают с оккупированных территорий в столицу.
Парадокс заключается в том, что самые активные представители среднего класса Донбасса, которых в Киеве упорно называют донецкими и которые помогают землякам, для востока Украины уже почти потеряны.
Об этом вслух размышляет Дудник: «Если удастся наладить работу в столице, в Донецк не вернусь. Второй раз начинать с нуля после всего пережитого очень сложно».