Российский политолог Дмитрий Орешкин рассказал НВ, почему же так и не наступил мир в Донбассе.
- После Минских договоренностей, учитывая, что фактического перемирия нет, под Дебальцево продолжаются тяжелые бои, под Мариуполем тоже - о чем это говорит? Путин решил идти дальше? Никакие договоренности для него не имеют значения?
- Общая тенденция у Путина заключается в том, чтобы Украине не удалось создать позитивного примера, образа для подражания для других постсоветских территорий. Украину нужно наказать, чтобы всем остальным неповадно было уходить из-под влияния России. Отсюда - я не понимаю, какие надежды могут быть на то, что Путин может остановиться? Его модель заточена на войну.
В войне Советский Союз победить может. Это жесточайшая дисциплина, изъятие ресурсов из людей и территорий, концентрации их под рукой центрального начальника, вертикализация, ручное управление и все эти 33 удовольствия. Все это хорошо, когда война, когда землетрясение.
В мирных условиях эта система не работает, поэтому Советский Союз выиграл войну, но проиграл мир. В этой ситуации единственное, что Путин может делать - это оставлять в теле Украины гнойник, куда кочергой в любой момент можно залезть и чтоб оттуда полетели искры или гной потек, чтобы Украине жизнь медом не казалась.
Я не очень понимаю, когда украинские политики говорят, что надо вернуть Донецк. Я думаю, что они не дураки и понимают, что это контрпродуктивная идея, но они не могут сказать, что им этот Донецк, откровенно говоря, не нужен. Потому что тогда возникает вопрос: во имя чего же тогда воевали?
На этот вопрос они ответить не могут, хотя ответ есть: воевали во имя того, чтобы донецкий и луганский режим не распространился на всю территорию Луганской и Донецкой областей и не попытался захватить Одессу, Днепропетровск или Харьков. Воевали как раз за дело.
Но при этом воевали, украинская сторона во всяком случае, под лозунгом: «Не отдадим свои суверенные территории!». Это как лозунг - правильно, но задача недостижимая.
Мне кажется, что Донецк и Луганск - эти территории для Украины безнадежно потерянные. Может, это и к лучшему. На этом фоне встанем на позиции этих вождей Донецкой и Луганской республик: куда им идти? Если эта территория по Минским соглашениям отходит раньше или позже к Украине, то, в общем, какие бы там не были гарантии, - их найдут как достать.
В лучшем случае, они вернутся в состояние той самой камуфляжной фауны, которая в мирное время охраняет шлагбаум на автостоянках. А тут они лидеры народно-освободительного движения, они герои. Поэтому новая самозванная элита этих республик, которую у вас называют «ватники», - они уже не уйдут. Куда им идти?
В России им в общем-то никто не рад с их замашками. А тут у них какая-то территория, они отжимают у кого-то бизнес.
Так или иначе, эту территорию они не будут отдавать, они не будут соглашаться. Они уже на всякий случай выставили требование о том, что Украина не идет в НАТО. Ну а пока они стреляют. Понятно, чем они стреляют - Россия им дает боеприпасы, оружие и прочее.
Путин Минские переговоры использовал для того, чтобы продемонстрировать, что он к этому не имеет отношения. Вот он подписал бумаги, а потом эти сами ДНРовцы не подписывали, кочевряжились, ему, мол, пришлось их уговаривать. А западные лидеры делают вид, что они в это все поверили.
Это часть игры, которая позволяет Путину, с одной стороны, отойти без потери лица - во всяком случае для поддержания международных отношений. В этом случае Европа очень аккуратна, она не хочет оставлять Путина, как человека вооруженного атомной бомбой, без каких-либо альтернатив.
У него всегда должно быть ощущение большего или меньшего комфорта. Он должен рационально взвешивать ситуацию и понимать, что эта ситуация для него менее комфортна, но она все равно комфортна.
Потому что, если эта ситуация не комфортна, то он может достать из кармана бомбу, и это никого не радует. Поэтому ему все время очень аккуратно и последовательно, но всегда оставляют форточку открытой.
В данном случае ему оставили форточку открытой в том плане, что он этот процесс не контролирует. Он эту роль сыграл - они эту роль приняли. Они подтвердили, что Путин уговаривал этих донецких и луганских пацанов подписать эту бумагу. Они подписали, а теперь не собираются ее выполнять.
Естественно, это все согласовано с Москвой, никто не сомневается. Иначе просто остановили бы снабжение оружием, и привет этим ребятам. Но это не входит в интересы Путина, потому что тогда получается, что он выходит из украинских дел совсем и не может портить жизнь Украине. А это нарушает его стратегию. Если она вообще существует.
Впрочем, я думаю, что стратегии на самом деле не существует. Но отомстить Украине – это жизненно необходимая вещь. Выйти из Донецка он не может - и потому что он теряет контроль, и потому что он теряет лицо.
Управлять этим Донецком он не может, потому что Запад достаточно жестко его ограничивает. Остается просто подбрасывать туда, где можно, немножко дров, подливать немного керосинчика в меру его способностей.
- То есть в ближайшие два-три месяца мира не будет?
- Думаю, за месяц-два, может, как раз и устоится, потому что у России все меньше денег, ресурсов, международных статусов и прочего. С каждым месяцем она теряет даже свой военный потенциал. Нужно просто, чтобы прошло время, чтобы Путин мог с победным выражением на лице отступить. Я надеюсь, что так пойдет.
На самом деле, никто не знает, как глубоко ему попала вожжа под хвост. Может, он будет пытаться и дальше наступать. Все-таки он человек рациональный, хотя и безумный. Но в своем безумии он рационален. Голову на плаху он класть не хочет. С другой стороны, эта его привычка все время блефовать - Бог знает, к чему она приведет.
Я думаю, что лучший вариант, который устроил бы Путина, - это вариант Приднестровья-2. Он же сказал, что не будет делать второго Приднестровья. Значит, точно сделает. Потому что другого просто не остается.
Вернуть Донбасс назад Украине - нельзя, уйти совсем с этой территории - тоже нельзя. Значит в той или иной степени, с тем или иным статусом, с тем или иным количеством пролитой крови и изуродованных судеб, в конце концов, все равно придут к этому полупризнанному статусу этих полупризнанных республик.
Что-то типа Северного Кипра или Нагорного Карабаха - когда вроде бы и не стреляют, но и мирно не живут.