Ястребы и голуби на птичьем базаре Брюсселя
27.02.2015 07:59

Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который в Европейском союзе давно заслужил репутацию «enfant terrible», переступил порог приличия и назвал главу союзных структур, председателя Евросовета Дональда Туска вдохновителем изоляции России.

На следующий день после визита в Будапешт Владимира Путина Орбан поведал журналистам о глубоком расколе в ЕС между прагматичными сторонниками сотрудничества с Россией и теми, кто зациклен на «внешней политике, основанной на ценностях». Туск, по его мнению, на стороне вторых.

В тот же день Financial Times сообщила, что Еврокомиссия начала антимонопольное расследование российско-венгерского контракта по строительству блоков атомной электростанции «Пакш». Источники «Новой» в Брюсселе подтвердили это. Напомним, что на фоне подобного антимонопольного расследования Россия отказалась от проекта «Южный поток».

С приближением саммита (9–10 марта), когда главы стран Евросоюза могут высказаться за ужесточение или смягчение санкций против России, в прессе и в экспертно-дипломатическом сообществе раскручивается карусель оценок соотношения сил между «ястребами» и «голубями».

Границы двух лагерей не постоянны и размыты. Часто звучат заявления, противоречащие уже приклеенным ярлыкам «друзей» или «врагов» России. «Минск-2», прекращение огня в Донбассе и взятие сепаратистами Дебальцева внесли свои коррективы.

С начала украинского конфликта самые жесткие позиции занимали Великобритания, Франция, Польша, Швеция, Дания, Чехия, Литва, Латвия и Эстония. К числу «друзей России» относили Италию, Грецию, Кипр, Болгарию, Люксембург, Австрию, Испанию, Португалию и Мальту.

По ходу событий расстановка менялась, позиции обрастали нюансами, президенты, премьеры и министры одних и тех же стран выступали с разными заявлениями, из столиц поступали противоречивые сигналы. Франция и Чехия временами ратовали скорее за смягчение санкций, а Болгария переходила на непримиримый тон.

Следует внести ясность. В Евросоюзе нет страны, руководство которой считало бы, что санкции ЕС и российские контрсанкции не наносят ущерба ее экономике. Нет страны, где деловые круги, ведущие бизнес с Россией, не критиковала бы правительство за участие в санкциях. Все признают, что санкции — это зло. Но также нет ни одной страны, которая не осуждала бы аннексию Крыма и поддержку Россией сепаратистов Донбасса, не была бы на стороне киевского правительства. В этом ЕС един.

Водораздел начинается дальше: в том, что ЕС может или не может противопоставить политике Москвы по дестабилизации Украины и подрыву киевской власти. У большинства европейцев нет сомнений в том, что Россия — одна из главных сторон конфликта.

Но, возражают «голуби», санкции до сих пор не смогли изменить политику Москвы, только поднимают домашний рейтинг Владимира Путина, усиливают антизападные настроения в России. Руководство ЕС твердит, что цель санкций — не ослабить Россию, а подтолкнуть ее к дипломатическому решению украинского кризиса. Мол, санкции работают не сразу, но в нужном направлении, «Минск-2» — их результат.

Действительно, военные меры, в том числе поставка боевого оружия Украине, исключены. ЕС — крупнейшая экономическая, но не военная и даже не политическая держава. Ее единственный инструмент воздействия на Москву — экономические меры. Армии стран ЕС не выступят на стороне ВСУ.

Но совсем не реагировать на захват Дебальцева через два дня после прекращения огня европейцы не могут. Выходит, как бы ни страдал сам ЕС от санкций, другого оружия в его руках нет.

Жестче всего выступают за санкции как раз те страны, которые имеют с Россией самые активные торговые отношения и в абсолютных цифрах больше теряют. Но их экономика достаточно крепка, чтобы выдержать лишения. Они могут себе позволить вступиться за идею и убедить своих бизнесменов.

Это Германия (товарооборот с РФ — 75 млрд евро, по данным 2013 года), Нидерланды (37 млрд евро), Польша (26 млрд евро). А также прибалты, в чьей внешней торговле Россия преобладает, но силен и антикремлевский политический настрой.

Громче всех говорят о несостоятельности санкций и призывают как можно скорее отменить их члены ЕС, у которых острее проблемы с экономикой. Их больше беспокоят живые деньги, чем абстрактные ценности.

Часто экономическая несостоятельность сочетается с влиянием экстремальных политических сил — крайне правых или крайне левых. На прошлогодних выборах в Европарламент эти силы укрепили позиции, хотя им пока далеко до партий политического мейнстрима. Но в Греции они пришли к власти, в других «южных» странах на фоне кризиса приблизились к ней.

Плюс политические амбиции и личные убеждения политиков, играющих в «евроскептицизм», который на фоне долгов отлично действует как популистское орудие (можно вину за экономические неудачи свалить на еврократов)…

Вернемся к венгерскому премьеру Орбану, который стал на прошлой неделе героем новостей. Он принимал Путина, что в Европе на фоне украинского кризиса стало моветоном. Правда, как сказал мне венгерский коллега, знающий премьера, на самом деле тот не хотел приезда Путина в такой деликатный момент, но давнее приглашение было в силе, а Москва настояла именно на этих датах.

Контракт на строительство двух энергоблоков АЭС «Пакш» заключен в прошлом году, но Путин в Будапеште подтвердил, что Россия возьмет на себя 80% его стоимости, 12 млрд евро. Это около десятой части ВВП Венгрии!

Правда, если еврочиновники сочтут заключенный «под одеялом», без надлежащего тендера контракт противозаконным, то его могут запретить или обложить огромным штрафом. Но это пока не факт, зато сегодня проект звучит гордо.

Договоренность с «Газпромом» о дешевых поставках в Венгрию из «турецкой трубы», заменившей «Южный поток», вряд ли сулит Будапешту большую выгоду на фоне удешевления нефти, считают оппозиционные венгерские «зеленые». Но Орбан обещал избирателям дешевую энергию и теперь выглядит человеком слова.

Особенно когда говорит, что энергетика — суверенное дело Венгрии и что Еврокомиссия не имеет права вмешиваться. И это на фоне активных усилий ЕС по созданию общего энергорынка — Энергетического союза.

Знакомый венгерский эксперт в Брюсселе объясняет пророссийскую фронду премьера попыткой вернуть утрачиваемый электорат. В 2008 году Венгрия одной из первых приняла на себя удар мирового кризиса, попав на грань дефолта, и на этой волне Орбан выиграл выборы, обещая народу спасение. Но потом пришлось ради получения кредита ЕС и МВФ поправить законы, которые Брюссель счел одиозными.

Кроме экономического прагматизма есть и особое родство душ с Путиным. Орбан, отец пятерых детей, считает себя здоровым консерватором, хранителем традиционных ценностей. В принятой при нем конституции христианство объявлено основой венгерской государственности. Есть и похожая на путинскую идея «венгерского мира».

В конституции записано, что «Венгрия, руководствуясь идеей единства венгерской нации, несет ответственность за судьбу живущих за ее пределами венгров». Наконец, в прошлом году он призвал сменить либеральную демократию на модель государственного устройства, как в России, Турции, Китае и Сингапуре.

Но я запомнил этого человека в 1999 году, когда он перед парадным входом в штаб-квартиру НАТО гордо и взволнованно смотрел на ползущий вверх по флагштоку венгерский флаг. Политик, чья карьера началась с дерзкого требования вывести советские войска из Венгрии, который, став премьером, привел страну в НАТО и начал переговоры о вступлении в ЕС, крепко держится за эти межгосударственные структуры.

Пять лет назад он был против участия Венгрии в «Южном потоке», потому что не хотел ее видеть «казармой Газпрома», запретил коммунистическую символику и ввел уголовную ответственность за отрицание преступлений коммунизма…

При всем поправении Венгрии, усилении в ней движений националистического, даже профашистского толка, как «йоббик» и салашисты, Будапешт продолжает лавировать между Москвой и Брюсселем, выторговывая для себя выгоду от обоих, но по большому счету держась Запада.

Венгерский лидер прекрасно знает, что Евросоюз не может просто так вынуть из кармана десяток-другой нужных ему сейчас и здесь миллиардов евро. В союзном бюджете они не предусмотрены, а правительствам стран ЕС их могут не дать парламенты. Но он знает, что у Путина таких проблем нет.

Еще один герой новостей ЕС — премьер-министр Греции Алексис Ципрас с новым правительством, составленным из левых и правых радикалов. Сейчас идет торг о наименее болезненном для еврозоны решении проблемы греческого долга.

Греция, провозгласившая демократию после «черных полковников», вступила в ЕС в 1981 году и с тех пор получала ежегодные финансовые вливания, эквивалентные 4% своего ВВП. А в 2001 году страну приняли в еврозону — при скандальных обстоятельствах: выяснилось, что правительство искажало статданные, чтобы соответствовать макроэкономическим критериям.

В 2010–2012 годах ЕС вместе с МВФ дали задолжавшей Греции для спасения от дефолта кредит в 240 миллиардов евро в обмен на жесткое сокращение бюджетных расходов, повышение налогов, приватизацию и структурные реформы.

Все это оказалось политически непосильно, принявшее драконовские меры правительство пало, и к власти пришла такая вот экзотическая для современной Европы коалиция, которая отказалась экономить и потребовала просто списать долги.

Вес Греции в экономике ЕС составляет 1,8% ВВП, но ее выход из еврозоны принес бы огромные репутационные и технические неприятности, стал бы ударом по самой идее европейской интеграции.

Поэтому идет торг об условиях погашения долга. Никто в Греции не говорит всерьез о желании выйти из еврозоны и ЕС. Но ни Ангела Меркель, ни голландский премьер Марк Рютте, ни другие лидеры не хотят банально объявить своим парламентам и налогоплательщикам, что те могут забыть о выданных в долг Афинам деньгах. А у Путина такой проблемы нет.

Поэтому в торге с ЕС Афины разыгрывают российскую карту. На случай отказа ЕС списать долг на приемлемых для греческого правительства условиях есть объявленный «план Б». Он предусматривает финансирование из других источников: это могут быть США, Россия, Китай и другие.

России греки могут предложить в обмен свой голос в Европейском совете за отмену санкций ЕС. Глава МИД Греции Никос Котзиас съездил в Москву перед недавним министерским совещанием еврозоны, а премьер Ципрас отправится туда в мае.

К числу «друзей России» относят и Австрию, которая с самого начала скептически относится к секторальным санкциям. Она была первой страной ЕС, которая после присоединения Крыма к России принимала с официальным визитом Путина, была активной участницей газового проекта «Южный поток», в котором ей отводилась роль европейского узла распределения российского газа. По мнению экспертов Европейского совета по иностранным делам (ecfr.eu), ее пророссийская позиция имеет экономическую основу.

Как и Венгрия, она на 70% зависит от российского газа. Австрийские банки и компании много инвестировали в России, и Вена боится, что санкции больно ударят по ее банковской системе. К тому же россияне составляют 10% туристического потока в Австрию, причем в нише «люкс».

Ее поведение как сравнительно молодого члена ЕС, не члена НАТО, отражает привычки маленькой нейтральной страны, лавирующей между блоками. В ней сильны позиции правых националистических сил, враждебных европейской интеграции, демократии и толерантности.

Отвечая на вопросы журналистов по прибытии на саммит ЕС 12 февраля, канцлер Вернер Файман сказал, что Австрия не сторонница санкций ЕС против России, но мирится с ними как с крайней мерой.

Зачисление Чехии и Словакии в пророссийский лагерь основано, скорее, на отдельных громких заявлениях лидеров. Если известный евроскептик, президент Чехии Милош Земан не пропустит случая поругать ЕС за санкции против России, то его премьер Богуслав Соботка, отмечая неэффективность санкций, менее категоричен и в целом держится позиции ЕС.

Италию после Берлускони уже нельзя считать безусловным союзником Москвы. Хотя левое правительство Ренци критикует политику Брюсселя и испытывает большие трудности в экономике, оно все же предпочитает решать проблемы в рамках союза, а не за счет особых отношений с Москвой. Оно — за отмену болезненных для хрупкой итальянской экономики санкций, но ставит это в зависимость от продвижения к миру на Украине.

Люксембург и Кипр несут прямые потери от санкций, потому что основа их экономики — банковский сектор, в котором хранятся, крутятся и уходят от налогов российские деньги. И если министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн перед каждым министерским советом ЕС в разговорах с журналистами пространно, но довольно сдержанно лоббирует смягчение или отмену санкций (экономически Великое герцогство чувствует себя неплохо), то киприоты, у которых российская составляющая банковского бизнеса больше, а состояние экономики в разы хуже, делают это громче и категоричнее. В прошлом году, по данным Reuters, отток капитала с острова Афродиты составил 151 миллиард долларов. Рекорд!

Испания с самого начала прохладно отнеслась к Майдану. Мадрид традиционно мало интересуется Восточной Европой, и для него украинские события — геморрой, напоминающий о сепаратизме Каталонии и Страны Басков. К тому же экспорт продуктов питания, российские туристы и покупатели недвижимости — не лишнее подспорье для тяжело переживающей кризис испанской экономики.

Но как бы скептически ни относились эти страны к антироссийским санкциям, трудно поверить, что они могут заблокировать новые меры, если ведущие государства союза решат усилить давление на Москву. Не стоит забывать и о факторе трансатлантической солидарности, оглядки на Америку, союз с которой европейцам все же дороже отношений с Россией при всей нелюбви некоторых к заокеанскому партнеру.

Формальный срок персональных санкций за Крым истекает в марте, секторальных экономических против России — в июле. Вряд ли они будут досрочно пересмотрены, по крайней мере, при сохранении сегодняшних настроений.

В среду, выступая в Европарламенте, председатель Евросовета Туск «очень скептически» оценил выполнение перемирия сепаратистами. Вопрос о новых санкциях по-прежнему на повестке дня.