Американский экономист Андерс Аслунд, эксперт по постсоветскому пространству, объясняет, почему нефтяные проблемы России окажут на Украину куда большее влияние, чем замедление экономики Китая.
Он в равной степени хорошо разбирается в особенностях программ отдельных украинских партий и экономических проблемах Китая. Подобная широта знаний делает Андерса Аслунда уникальным экспертом, одним из самых опытных в вопросах экономики постсоветских стран.
В этом регионе он не только выступал в качестве аналитика-наблюдателя, но и принимал участие в формировании государственной политики стран, возникших после развала СССР. В 1990‑х Аслунд работал советником украинского президента Леонида Кучмы, главы Киргизии Аскара Акаева, консультировал авторов рыночных преобразований в России времен Бориса Ельцина.
Этот опыт, а также собственные знания позволяют старшему научному сотруднику Атлантического совета посмотреть на проблемы постсоветских государств в глобальном контексте.
Поэтому с Аслундом в равной степени интересно говорить о том, почему Юлия Тимошенко требует снизить тарифы на газ, и о том, что повлияет на Украину больше — глобальный нефтяной кризис или замедление китайской экономики.
НВ побеседовало с Аслундом в ходе 12‑го ежегодного форума Yalta European Strategy (YES).
— Экономика Украины достигла своего дна? Можно ли уже ожидать ее роста?
— Все будет зависеть от того, как поведет себя Россия в военном конфликте. Все экономические потери Украины можно разложить на три составляющие. Во-первых, это потеря производственных мощностей, которые расположены на оккупированных территориях,— 7 % от ВВП. Затем снижение на две трети экспорта в РФ — еще 6 %. Ну и, наконец, отсутствие инвестиций, опять же из‑за того, что иностранные фирмы не вкладывают в страны, в которых идет война,— это еще минус 3–4 %. Вот вам и 16 % падения по результатам прошлого и нынешнего годов.
Сейчас война затихла. И если затишье продолжится, мы увидим некий рост.
— Он полностью зависит от государства-агрессора?
— Все зависит от политики России и ее способности сломить Украину. Сейчас экономические санкции стоят России слишком дорого, поэтому Кремль и не решается атаковать Украину. Конечно, помогает и то, что Украина прекрасно противостоит российским солдатам. Ну и падение цен на нефть уменьшает ресурсы агрессора, так что Россия тоже зависит от внешних факторов.
— В мире назревает очередной экономический кризис?
— В целом по ЕС экономический рост сейчас составляет 2,5 %, а может достичь и 3,5 %. Так что западная экономика выглядит достаточно здоровой. А вот у кого ситуация хуже, так это у России, Бразилии, Турции и Китая. На Западе картина впервые с начала 2000‑х иная. Похоже, что Запад возвращается к росту.
— Разве замедление экономики Китая не оказывает влияния на остальные страны? Как оно скажется на Украине?
— Китайская экономика влияет на мировую, но не настолько, чтобы это можно было называть кризисом. Фондовые рынки немного лихорадило, но в реальности это незначительное влияние. А Украине и вовсе нечего беспокоиться: Россия для вашей страны значит куда больше, чем Китай.
К примеру, вы смогли в этом году нарастить экспорт сельскохозяйственной продукции в КНР даже несмотря на то, что китайская экономика сейчас растет немного меньше, чем раньше.
— Украина экспортирует много металла, пшеницы и химических удобрений. А ситуация в Китае больно бьет по ценам на эти основные продукты украинского экспорта. Разве это не экономическая угроза?
— Да, это влияет на цены. Но котировки на металл упали раньше. А что касается сельхозпродукции, то я не думаю, что она подешевела надолго. Мне кажется, здесь проблем не будет.
— В чем причина спада в китайской экономике и как там будет развиваться ситуация?
— На протяжении многих лет там был огромный экономический рост. Но он слишком сильно зависел от инвестиций и недостаточно — от внутреннего спроса. Стране сейчас сложно переключаться на другой двигатель экономического роста. Раньше экономику двигала урбанизация. Люди переезжали из деревень в город, производителям нужно было закупать больше оборудования.
Было много миграционных трудовых ресурсов. Но урбанизация рано или поздно перестает двигать экономику к развитию. Если сказать по‑советски, то Китаю нужно переходить от экстенсивной модели развития к интенсивной. А интенсивный рост будет более медленнее, чем экстенсивный.
— И насколько долго продлится переход?
— Это невозможно предсказать, потому что мы не знаем, насколько Китай политически стабилен.
— Что вы думаете о падении цен на нефть? Для многих это катастрофа — например, для России и арабских стран. А для остального мира?
— Для остального мира это хорошо.
— Почему?
— Мы помним 1980‑е — тогда были низкие цены на нефть и экономика Запада серьезно росла. В переходный период — от высоких котировок к низким — могут возникать проблемы. Но в целом низкие котировки — это хорошо для западной экономики и плохо для производителей нефти.
Значит, Россия будет более слабой. Мы знаем, как это бывает: сначала десятилетие высоких цен, затем десятилетие снижения, ну а потом десятилетие низких цен. Такие циклы мы наблюдаем вот уже больше ста лет.
Это объясняется тем, что в нефтяной отрасли много длинных инвестиций — капитальных вложений в технологии. И в то же время инвесторы вкладывают в сбережение нефти.
— Россия сможет пережить период низких цен на нефть?
— Главное, что это означает: хозяева Кремля не смогут получать миллиарды для себя и своих друзей.
В целом нефтяные страны — очень плохое место для демократии, потому что руководители там могут делать то, что считают необходимым без согласия населения. При низких ценах на энергоносители Россия, вероятно, будет более разумной и станет через некоторое время более демократичной. Но, конечно же, это не произойдет автоматически.
Вероятно, будет какой‑то кризис, какой‑то майдан, как здесь. Может быть, что‑то похожее на то, что мы видели в конце 1980‑х. Но до того, как советская система сломалась, был десятилетний период низких цен на нефть.
Все это хорошо описано в замечательной книге блестящего российского реформатора Егора Гайдара Гибель империи. В ней он рассказывает, как советские начальники думали, что они блестящие, что им не надо никакого знания, информации, что они лучше всех, пока они жили за счет высокой нефтяной ренты. А когда она снизилась, государство сломалось. Чего‑то подобного можно ожидать и в России Путина. Но когда это произойдет, я не знаю.
— Давайте вернемся к Украине. Чего страна достигла за год?
— Было сделано очень много. Многие этого не понимают.
Сокращение дефицита бюджета. Валютный курс сейчас рыночный, а это значит, что платежный баланс более или менее нормальный. Украина получила нужные кредиты для увеличения валютных резервов. НБУ закрыл 55 непорядочных банков. Достаточно много было предпринято шагов по дерегуляции. В принципе, это очень много реформ.
На последних парламентских выборах победили реформаторски настроенные партии. Благодаря этому Верховная рада за год приняла 400 реформаторских законов. То есть сделала то, чего не было сделано в 2005 году, из‑за чего тогда преобразования так и не начались. Реформаторское большинство смогло сформировать правительство, в которое вошло много новых, более компетентных и честных министров.
И благодаря этому произошли важные изменения в энергетической и газовой сфере. Сейчас уже нельзя купить газ по цене для населения и перепродать его по цене для промышленности. Благодаря этому значительно снизился дефицит госбюджета.
Раньше было несколько олигархов, которые на этих схемах зарабатывали миллиарды. А популисты помогали им, требуя низких цен на газ.
— Рейтинги партий, которые требуют низких тарифов, сейчас растут.
— И кто это делает [требует низких тарифов]? Те, кто раньше торговали газом и точно знают, как это работает. Они снова хотят стать газовыми олигархами. В демократическом государстве следует спросить: «Почему вы хотите, чтобы олигархи опять зарабатывали на газе?» Если они хотят помочь бедным людям, то могут оказать им прямую социальную поддержку из бюджета.
— Вы Юлию Тимошенко имеете в виду?
— Я имею в виду нескольких человек. Они есть и в Оппозиционном блоке. Я уже на билбордах видел несколько «газовых» кандидатов, которые отлично знают, как зарабатывать на разнице в тарифах.
— А что Украине еще стоит сделать в плане реформ?
— Главная проблема — это, конечно, правоохранительная система, коррумпированные прокуроры и судьи. Всех их нужно заменить. Потому что мы уже прекрасно увидели, как они друг друга защищают — это же просто братство коррупционеров.
Легче начинать с прокуроров. В Украине их 19 тыс.— не будет лишним уменьшить их число до 4 тыс. И назначить на эти должности можно новых юристов. Это — главная реформа, которая, я считаю, сейчас нужна.