Такой шанс выпадает раз в жизни. Кому еще недавно был известен Кит Харингтон? Но стоило ему появиться в «Игре престолов» в роли сумрачного бастарда Джона Сноу — и в него влюбился весь мир. Пять лет сражений, предательств, любви и потерь Джона Сноу — и пять лет обретений, потерь и поисков себя Кита Харингтона.
Идеальный романтический герой, он был крайне немногословен не только на экране, но и в жизни. Харингтон свою личную жизнь, волновавшую миллионы поклонниц, оберегал так же решительно, как его персонаж — Стену на севере Семи Королевств. И все же имя его дамы сердца быстро перестало быть секретом: ею оказалась партнерша по «Игре престолов» Роуз Лесли, сыгравшая возлюбленную Джона Сноу воительницу Игритт.
За последние годы он здорово научился прятаться. Для этого, как ни странно, потребовалось совсем немного — надеть темные очки и собрать волосы в пучок на затылке. Идет себе какой-то хипстер — бородатый, мрачноватый, погруженный в себя, — поди догадайся...
Увы, этот способ превращения в невидимку напрочь переставал работать, если рядом с Китом была Роуз. Причем Лесли ведь тоже надевала темные очки и старалась не привлекать к себе внимания. Они даже за руки не держались, просто шли рядом по улице, неброско одетые.
И тем не менее уже через пять метров и пять минут вокруг образовывалась толпа с фотоаппаратами: «Кит, посмотри сюда!», «Роуз, так вы с Китом вместе?!», «Ребята, поцелуйтесь, ну же!» Они ускоряли шаг, петляли, прятались в переулках, прыгали в первое попавшееся такси и раздраженно спрашивали друг друга: «Как, ну вот как они нас узнают?»
Дело, наверное, было в пресловутой «химии». Кит и Роуз, Джон и одичалая Игритт, «черный ворон» и «поцелованная огнем» — когда они были рядом, между ними даже со стороны ощущалось намагниченное поле, мощное взаимное притяжение, связь. Потом, когда их роман перестал быть тайной, все вокруг многозначительно кивали, грозили пальцем: мол, что ж вы за нос-то всех водили? И намекали, что давно обо всем догадались. А о чем там догадываться? Это вовсе не была любовь с первого взгляда. Скорее уж — дружба.
На съемках «Игры» вообще все дружили. Коллектив подобрался фантастический: режиссеры, актеры, операторы, ассистенты и гримеры — все были захвачены масштабом истории, не имевшей аналогов, уникальной, поразительной. Кит с самого начала понимал, что ему выпала неслыханная удача, и работал как одержимый. Харингтон дрался на мечах и уворачивался от стрел, лез на стены, мок в воде, стыл под ветродуями и бураном из снежной пушки и ко второму сезону чувствовал себя так, как будто прожил в шкуре Джона Сноу лет десять, не меньше.
Пока его коллеги по «Игре» снимались в солнечных Марокко и Хорватии, Кит мерз в Исландии и Ирландии, где нашлась идеально подходящая натура для таинственного и страшного дальнего севера Семи Королевств.
Там во втором сезоне братьям по Ночному Дозору предстояло повстречать одичалых. И молодая британская актриса Роуз Лесли присоединилась к съемочной группе «Игры престолов»: рыжеволосая «поцелованная огнем» дикарка Игритт шла навстречу Джону Сноу.
Исландия — холодная, стылая, мрачная, в три часа дня на улице уже сумерки, в четыре темень. После насыщенного съемочного дня — короткого северного солнца хватало максимум на пять часов — актеры собирались в гостинице. Свободное время нужно было как-то проводить, по возможности — весело.
Увы, Рейкьявик с его барами, театрами и танцклубами был очень далеко. Здесь, в крошечном городишке неподалеку от настоящего ледника, приходилось веселиться самим. Разнообразием досуг не отличался. Они пили, играли в дурацкие командные игры — крокодила и ассоциации, лепили друг другу на лоб бумажки с именами людей, которых нужно было пародировать и угадывать...
В какой-то момент Кит от этого жутко устал. Актерской игрой он по уши наедался на площадке, продолжать это еще и во время отдыха у него просто сил не оставалось. Поэтому, немного посидев со всеми в гостиной с банкой пива, Харингтон уходил к себе в номер, падал на кровать и смотрел телевизор, бездумно переключая каналы. И однажды, когда он вот так сидел, в дверь постучали.
Это пришла Роуз. Ей тоже было скучно и хотелось поговорить с кем-нибудь, кому надоело веселиться, притворяясь Леди Гага или принцем Альбертом. Так что они уселись на кровати, вытянув ноги, и Роуз вырвала у Кита пульт. А через секунду он, как маленький тыча пальцем в экран, завопил:
— Э, э, стой! Там тебя показывают!
И действительно — на экране проплывали роскошные поместья аббатства Даунтон и скромная рыжеволосая горничная Гвен застилала постели в хозяйских спальнях, перешучиваясь с лакеями. И тут вдруг Кит и Роуз принялись взахлеб обсуждать «Аббатство». Роуз очень гордилась работой в этом сериале, а Кит, внезапно решив быть непредвзятым, принялся его критиковать — даром что видел всего несколько серий.
— Между прочим, — важно разглагольствовал он, — я всегда говорил, что это неправильный сериал! Я тебе даже так скажу: он — вредный!
— Почему это «вредный»? — изумилась Роуз.
— А потому что он оправдывает кастовую систему! Мол, всяк сверчок знай свой шесток. Я — хозяин, ты — слуга: так было всегда и это прекрасно. Ну типа добрая старая Англия и прочий бред. Терпеть этого не могу! Читать далее »
— Да перестань! Ничего подобного! Это просто история. И между прочим, когда я после «Даунтона» приехала домой, папа сказал, что отныне в мои обязанности входит топить камины и взбивать подушки. Он, мол, специально посмотрел и убедился, что я справлюсь.
И вот так, растопив первый ледок, они стали болтать о детстве, о родителях и семьях. У них оказалось много общего: возраст, опыт, статус. Да что там, в какой-то мере Роуз Кита даже переплюнула. Ну да, он — потомок короля Карла II. Голубая кровь. Аристократ во многих поколениях, племянник баронета.
Впрочем, его семья никогда корнями не кичилась, жила в графстве Вустершир предельно просто и детей отдали в обычные государственные школы. И пусть мама, Дебора Кейтсби, была драматургом и упорно таскала детей по театрам и читала им с выражением Шекспира, Кит в детстве мечтал о карьере военного журналиста. О том, как непременно прославится на этом поприще — возможно, даже после легкого ранения.
У Роуз все было не менее круто. Ее предки также принадлежали к королевской семье, среди членов клана Лесли — множество знаменитых политиков и военачальников. Все детство Роуз провела в шотландском замке XV века Ликлихед. Так что пока маленький Кит, пригибаясь под воображаемыми пулями, представлял себя отважным репортером где-то в горячей точке, Роуз носилась по гулким коридорам и огромным залам фамильного замка, играя в прятки с братьями и сестрами, притаившимися за гобеленами.
А потом, спустя несколько лет, и Кит, и Роуз оказались в Лондоне — учились актерскому мастерству. Они ведь почти ровесники: Кит родился в декабре 1986 года, Роуз — в феврале 1987-го. А вот карьера у них складывалась по-разному. Роуз повезло больше, она уже вовсю снималась в эпизодических ролях и сериалах разной степени известности, в то время как Кит в какой-то момент чуть не забрал документы из колледжа — ему смертельно надоело складывающееся амплуа.
Дело было во внешности. Детское невинное лицо, вьющиеся волосы, врожденный жалобно-замкнутый взгляд... В общем, однажды Кит с ужасом понял, что его удел — бесчисленные роли второго плана, вечная жертва, а не герой. И может быть, Харингтон действительно бросил бы актерство, если бы внезапно не получил приглашение на пробы в «Игре престолов».
Сериал затеяли американцы, но на все главные роли решили брать европейцев — англичан и шотландцев. Приехали в Лондон, отсматривали десятки малоизвестных актеров. А менее раскрученного, чем Кит, пожалуй, и найти было трудно. Он как раз играл в странной пьесе «Боевой конь» — его герой, деревенский паренек, был влюблен ни много ни мало... в лошадь! Создатель «Игры» Дэн Уайсс позже будет вспоминать, как он сидел в просмотровом зале, глядел на все это безобразие и молился про себя: «Хоть бы он оказался толковым, хоть бы подошел! Это же готовый Джон Сноу!» Читать далее »
И Кит подошел. В марте 2010 года его жизнь изменилась необратимо. Он, конечно, как и все, был покорен книгами Джорджа Мартина, лихорадочно листал сценарий и ахал от невероятных поворотов сюжета. И все равно не ожидал такого масштаба и такого тотального успеха сериала.
— Конечно, — бурчал Кит во время очередных посиделок с Роуз. — Ты же девочка, к тому же рыжая. Такие всегда нарасхват. Похлопала глазками на пробах — и роль твоя.
— Да уж, а вот тебе не повезло, — сочувственно кивала Роуз. — Мало того что парень, еще и брюнет. Без шансов.
— А вот и нет! Меня даже с фингалом взяли, между прочим!
— С фингалом?
— Я вечером перед прослушиванием в «Макдоналдс» пошел. С девушкой. Ну, в смысле... короче, она просто друг. А к ней там какой-то парень пристал. Ну а я же крутой. Велел ему встать, типа пойдем выйдем. Он встал — и оказался на две головы выше меня. Шкаф просто. В общем, я выступил неплохо, но победа мне не досталась...
— Вот за это они тебя и взяли! Это называется «разглядеть потенциал».
Так они смеялись, подшучивали, подолгу репетировали. И им было настолько легко друг с другом, что все вокруг воспринимали Кита и Роуз как давних закадычных друзей. Съемки доставляли обоим огромное удовольствие. Это ведь настоящий праздник для актера — играть противостояние, переходящее в страсть.
Условия задачи были простыми. Джон Сноу, незаконнорожденный отпрыск Неда Старка, непризнанный член одного из самых влиятельных кланов Вестероса, служит в Ночном Дозоре, охраняя Стену. Дикарка Игритт живет за Стеной, воюя в племени одичалых. Одинокий, все потерявший и обреченный жить только из чувства долга, Джон как двойной агент внедряется к одичалым. Они с Игритт — враги. Однако им суждено полюбить друг друга.
Влюбиться в Игритт было нетрудно, ведь ее играла Роуз. Такая необычная, такая непростая. Рыжеволосая, бледная, с яркими светлыми глазами и россыпью веснушек, с резкими чертами лица, волевым подбородком и суховатой усмешкой. Вопреки своему имени Роуз вовсе не принадлежала к классическим «английским розам». Во всем ее облике сквозили сила и решимость.
Может быть, эти качества — своеобразное наследство, но по иронии судьбы Роуз играла вовсе не аристократку. Зато силу духа своей героини она, конечно, черпала у своих вольнолюбивых шотландских предков. В бутафорских мехах и шкурах она походила на дикое животное, двигалась гибко и стремительно, сразу же овладела искусством стрельбы из лука. Однажды съемочная группа устроила ей десятиминутную овацию — Роуз случайно удалось вторым выстрелом расщепить предыдущую стрелу, повторив знаменитый трюк Робин Гуда.
А вот для роли Джона Сноу нужен был человек, чья внешность сочетала бы подростковую наивность и трагизм многих утрат плюс некоторый «средневековый» флер. Первым делом на Кита натянули длинноволосый парик. Сделали пробы — вроде бы то, что нужно. В результате Харингтон отрастил свои — и вскоре вид его шевелюры даже станет отдельным пунктом в студийном контракте.
Речь причем будет идти не только о длине его волос, оговоренной и неизменной, но и об их виде — «средневеково грязном» и неухоженном. Не мудрствуя лукаво, для такого эффекта визажисты не стали использовать специальные укладочные средства — Кит теперь попросту редко мыл голову.
Кроме того, ему пришлось отрастить бороду. Она-то и довершила образ рано повзрослевшего юноши. А еще в контракт внесли запрет на загар. И странное дело — как только Киту запретили загорать, он, никогда и не мечтавший о бронзовой коже, почему-то тут же почувствовал себя обделенным.
Когда в перерывах они пили кофе, Лесли дразнила Кита его воображаемыми романами, он в шутку соглашался. Хотя слухи, постоянно курсирующие в СМИ, ему сильно досаждали. В какой-то момент Харингтон сознательно перестал смотреть телевизор и отказывался брать в руки таблоиды. Но разве от этого спрячешься?
Сначала молва поженила его с Эмилией Кларк, игравшей Дайенерис. Стоило им несколько раз прогуляться вместе и выпить кофе — пожалуйста, в газетах уже чуть ли не ставки делали на дату предстоящей свадьбы. И никакие попытки опровергнуть этот бред не работали: чем больше споришь, тем больше сплетники убеждаются в своей правоте.
Справедливости ради надо признать: Эмилия Киту сначала очень приглянулась. Он сделал попытку за ней поухаживать, но ничего кроме дружбы из этого не получилось. У Эмилии была своя довольно запутанная личная жизнь, она то и дело просила у Кита совета, и в результате он смирился с участью «жилетки» и конфидента.
Потом ему приписали роман с актрисой Рэйчел МакАдамс, большой поклонницей саги. Спору нет, она очень хороша и на совместных фотографиях они с Китом прекрасно смотрятся. Если не учитывать того, что между ними ничего нет. Ну встретились один-единственный раз, сходили поужинать в ресторан — вот и вся история. А шуму-то, шуму!
С Роуз было легко говорить о таких вещах. У нее отличное чувство юмора и при этом достаточно деликатности, чтобы не слишком мусолить шутки на амурные темы. С Эмилией Кларк она и сама близко сдружилась, они часто встречались втроем, гуляли, болтали, ходили в кино и были рады обществу друг друга в любую свободную минуту. Собственно, Эмилия первой и заметила что-то такое... уже не просто дружеское между Китом и Роуз. То, как они друг на друга иногда смотрят.
Как понимают друг друга с полуслова. Как уютно чувствуют себя вдвоем. Но все это было так хрупко: поди знай, может, это такая степень дружбы, порой делающая мужчину и женщину почти братом и сестрой.
Совместная работа доставляла Киту и Роуз большую радость. И то, что по сюжету Джона Сноу и Игритт явно все больше влекло друг к другу, поначалу их не смущало, а скорее забавляло. Но к шуткам постепенно добавилось приятное волнение и предвкушение, а потом нетерпение и страх. И в какой-то момент все совсем перепуталось.
А за шесть недель до начала третьего сезона Кит сделал большую глупость. Он всю ночь колобродил с друзьями по лондонским клубам, и когда под утро вернулся домой, обнаружил, что забыл ключи. Что там тогда взыграло в его не сильно трезвых мозгах, Кит и сам потом не мог объяснить.
Но в тот момент ему показалось блестящей идеей влезть на второй этаж и пробраться в свою квартиру через окно. Все удалось, и балансируя на карнизе, Кит зачем-то решил воспроизвести победный жест Рокки Бальбоа, взметнув руки над головой, — а дальше сосед нашел его на асфальте без сознания.
На самом деле случилось чудо: врачи потом говорили, что он должен был переломать в мелкие щепы все кости ноги, а отделался только переломом лодыжки. Как бы там ни было, Кит очутился в больнице именно в тот момент, когда должен был приступать к съемкам.
Как нашкодивший мальчишка, он, зажмурившись, отворачивался к стене, пока два его агента, не сдерживая ярости, орали и закатывали глаза. Тем не менее ему очень повезло: да, количество эпизодов с его участием сильно сократили, но никаких серьезных санкций не последовало.
Мало того, в определенном смысле эта нелепая история здорово помогла ему в щекотливых для актера обстоятельствах. Если Харингтон перед чем-то и робел, так это перед съемками в обнаженном виде и эротическими сценами.
Кит помнил, как Эмилия Кларк рассказывала о собственном опыте, как она умоляла своих родителей ни в коем случае не смотреть этих серий и как чуть со стыда не сгорела, когда оказалось, что ее престарелый дядюшка — фанат «Игры престолов»... Кит примерил это на себя и содрогнулся. Впрочем, тогда ему это не грозило.
И как нарочно, их с Роуз отношения стали совершенно очевидны всем окружающим. Возникшая между ними химия, наэлектризованный воздух, стремительно сформировавшийся собственный язык, шутки для своих, невозможность не смотреть, не говорить, не прикасаться мимоходом, не перехватывать поцелуй за трейлером... По утрам Кит стоически терпел шуточки гримеров и подмигивания костюмеров, операторы хлопали его по плечу...
Но это ладно, на такое обречены все актеры, имевшие счастье или несчастье влюбиться на съемках. Другое дело — продюсеры и сценаристы. Мимо их цепких взглядов не прошли невидимые нити, протянувшиеся между Китом и Роуз. И они этим воспользовались с профессиональным цинизмом.
Романтическая линия между Джоном и Игритт становилась все очевидней. Сценаристы лихорадочно дописывали все более «горячие» эпизоды. И наконец дело дошло до сцены соблазнения в пещере. Вот только график выздоровления Кита никак не совпадал со съемочным, загипсованная лодыжка и невозможность нормально двигаться сводили на нет всю искомую страстность. В результате обнаженный Джон, решительно прыгающий в воду к соблазнительнице Игритт, — это вовсе не Кит, а дублер. Бедные фанатки, восторженно обсуждавшие совершенство фигуры Харингтона, были страшно разочарованы.
Впрочем, крупные планы были честными — Роуз и Кит самозабвенно целовались в воде и были совершенно счастливы, что могут делать это не скрываясь. Но романтическое настроение долго сохранять не удавалось: съемочная группа числом под сто человек с колоссальным трудом сдерживала хохот, глядя на голого Кита с загипсованной ногой, сражающегося с костылями. Сцена в пещере так и осталась для него одним из самых ярких воспоминаний о съемках — много страсти, много неловкости и много смеха.
Много страсти и много смеха было вообще присуще их отношениям. Им нравилось иногда разговаривать цитатами. В этом смысле Роуз повезло больше: в уста ее героини сценаристы вложили по-настоящему памятные фразы. Так что Лесли с успехом по любому поводу констатировала: «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу», а в романтические моменты тихонько напоминала: «Умирать так умирать, Джон Сноу, все когда-нибудь умирают. Но сначала мы поживем».
Они, конечно, побывали в гостях друг у друга. Кит познакомил Роуз со своими, его брат Джон наговорил ей множество комплиментов, а мама призналась, что бросила смотреть «Игру» на втором сезоне — слишком уж для нее все там кроваво и жестоко. А когда Роуз пригласила Кита в гости к своим, он в первые минуты буквально оглох: в этом доме одновременно говорили все — братья и сестры его девушки наперебой шутили и сыпали подробностями о детстве Роуз, ее мама цитировала наизусть книги серии «Песнь Льда и Огня», которые честно прочла и в которые влюбилась. И только папа сочувственно улыбался, глядя, как Харингтон растерянно кивает и пытается отвечать сразу всем.
Целый год отношения с Роуз составляли огромную часть жизни Кита. Любовь и совместная работа — казалось бы, что может быть лучше? Вместе на площадке и вместе за ее пределами. Все было настолько хорошо, что они даже как-то осторожно поговорили о семье и браке. И наверное, зря — потому что оба испугались. Роуз сразу нацепила маску абсолютно довольной своим холостяцким статусом эмансипированной женщины, в чьи планы вовсе не входит «связывать себя».
А Кит в ответ поведал, что мечтает повторить семейный успех своих родителей и создать такой же союз... когда-нибудь. Времени-то у него полно! Они с Джоном — поздние дети, родители поженились, когда им было за тридцать, Кита мама родила почти в сорок... А ему всего-то двадцать шесть, куда спешить? Сейчас самое время заниматься карьерой. С таким-то стартом!
Успех саги и правда зашкаливал. Кит никак не мог свыкнуться со своей популярностью. Это было что-то невероятное. Сначала Харингтон не понимал, почему в его присутствии все тут же начинают разговаривать о котятах. А потом узнал, что так — «киттен» — по созвучию с именем кумира называют себя его фанатки.
Как-то вдруг вышло, что он не может больше ходить по улице: в него, казалось, все тыкали пальцем, кричали «Джон Сноу!» — и он сдерживал себя, чтобы не рявкнуть в ответ «Да Кит я!!!» Его лондонскую квартиру заполнили кучи писем — оказалось, что люди до сих пор пишут своим кумирам ручкой на бумаге, да еще и вкладывают в конверты картинки и фотографии.
С другой стороны, что им оставалось делать, если Кит категорически отказывался от какой-либо активности в соцсетях? У него нет аккаунтов ни в «Твиттере», ни в «Фейсбуке», ни в «Инстаграме». И ему довелось убедиться в своей правоте на глазах у половины мира: в одном ток-шоу Киту, старательно сохраняя спокойствие, пришлось читать в прямом эфире хейт-твиты в свой адрес, самыми мягкими были «Харингтон выглядит как мокрый щенок» и «Отберите у него транквилизаторы!»
Нет-нет, никаких электронных штучек! Но раз в месяц Кит взял себе за правило отвечать на письма — ну хотя бы сколько получится, несколько слов, автограф... Ему присылали подарки и сувениры — вплоть до перчаточных кукол с лицом Джона Сноу. Засыпали признаниями в любви.
При рождении его нарекли Кристофером, а потом стали звать Китом — в честь священника, обвенчавшего родителей. И теперь тысячи женщин называют новорожденных сыновей сокращенным именем Кит в честь него самого. Поначалу это льстило.
В конце концов, еще недавно ни сам Харингтон, ни его родные, ни друзья — никто не видел в нем олицетворения героя-спасителя. Но с течением времени толпы людей, принимающих его за кого-то другого, уже не только утомляли, но и откровенно пугали. Настолько, что после нескольких неприятных эпизодов продюсеры наняли Киту телохранителя.
Жизнь взяла его в оборот. Новые предложения, фотосъемки, приглашения стать лицом мировых брендов, положение почетного гостя на всевозможных мероприятиях... Суета, постоянные востребованность и занятость, ни одной свободной минутки.
Может быть, это причина, по которой они с Роуз потихоньку начали отдаляться друг от друга? А может, просто любви оказалось слишком много — на экране и в жизни — и в конце концов они пресытились? Шутки звучали все более язвительно, ледок после ссор не таял все дольше.
— Ну что, ко мне?
— Слушай, не сегодня, хочу выспаться.
— А, ну как знаешь...
И вот общие знакомые уже осторожно подкалывают на тему «в раю похолодало», вездесущая, всезнающая пресса выдает аршинные заголовки «Харингтон и Лесли расстались?!» и после очередного дубля они расходятся с площадки в разные стороны, каждый в свой трейлер.
В общем, в 2013 году, как раз тогда, когда их роман окончательно рассекретили, Кит и Роуз объявили о том, что «они теперь просто друзья». Жизнь их героев полностью соответствовала происходящему: дикарка Игритт погибла от выстрела в спину, разбив сердце Джона Сноу. Сыгравшей ее актрисе больше нечего было делать в мире «Игры».
Роуз и Кит были крепкими профессионалами — настолько, чтобы уметь правильно играть свои роли и в жизни. Если в сериале от них требовались надлом и надрыв, страдальческие гримасы и скупые слезы, то в жизни все актерские силы уходили как раз на сохранение спокойствия, взаимной корректности и прочего «как ни в чем не бывало».
В подобных ситуациях хорошим тоном считается расстаться друзьями? Отлично. Они расстанутся лучшими друзьями. И не скажут никому ни слова — не хватало еще потом натыкаться на откровения неведомых им «источников из близкого круга». Читать далее »
Роуз тихо вышла из «Игры престолов» и, как тогда казалось, из жизни Кита. Изредка они перезванивались, пару раз встретились и выпили кофе. Роуз обронила, что встречается с парнем: «Ты его не знаешь, он не из шоу-бизнеса, я решила в кои-то веки иметь дело с нормальным человеком».
Кит так же мимоходом ответил, что не встречается ни с кем, мол, не до того, сил ни на что нет, да и времени тоже, если не работаю — отсыпаюсь. И с привычной досадой заметив очередную вспышку фотоаппарата, они на этот раз не отвернулись, а подчеркнуто дружелюбно улыбнулись папарацци.
Между прочим, если Роуз и лукавила насчет своего нового романа, то Кит как раз был совершенно честен: у него действительно никого не было и он действительно страшно устал.
Он даже сам не подозревал, насколько вымотался. Чего стоило целых пять лет жить параллельной жизнью своего персонажа! Роль в эпохальном сериале, принесшая всемирную славу и огромные деньги, требовала полной отдачи. Впрочем, Кита, похоже, обошло проклятие, характерное для такого удачного старта, — проклятие заложника одной звездной роли.
Предложения так и сыпались: «Артур и Ланселот», «Сайлент Хилл 2», «Седьмой сын», наконец современная роль — спецагент в шпионском триллере о МИ-5 «Призраки. Лучшая участь» и даже озвучание роли в мультике «Как приручить дракона 2».
Один проект интереснее другого, хотелось попробовать все. Вот, скажем, гладиаторская драма «Помпеи» — интересная история, крепкий сюжет, яркая роль... Тогда, еще не отойдя от завершения сезона «Игры», Кит ринулся готовиться к «Помпеям», перечитал кучу литературы, пересмотрел множество научно-популярных программ, приехал, наконец, на съемки в Торонто и приступил к работе. От его героя требовалась впечатляющая физическая форма. Поэтому Кит упорно качался в зале и сидел на жесточайшей белковой диете, чтобы рельеф мускулатуры смотрелся максимально выигрышно. У него ни минуты свободной не было. Только тренировки, репетиции, зубрежка и съемки.
Тут-то это и случилось. Он сидел в своем трейлере, ждал, пока позовут, просматривал страницы сценария к очередной сцене, чувствовал себя отлично — ну, может, немножко голова с утра кружилась от недосыпа, но это уже прошло. Наконец в дверь постучали, к нему заглянул помреж: «Кит, на площадку!» Он кивнул, вскочил с кресла и... упал.
Кит не чувствовал ног. Попробовал встать — не смог. Ну тут, конечно, все прибежали, вызвали врача... Оказалось, что это самый настоящий временный паралич от переутомления — нервы не выдержали. Тогда все обошлось, Кит двое суток пролежал в постели, принимая лекарства и стимулирующие коктейли, а потом поднялся и обнаружил, что ноги у него все-таки имеются. И снова начал работать. Но выводы для себя сделал
«Помпеи», кстати, в прокате провалились. Но Кит не очень расстроился. Сам для себя он выяснил пределы собственных возможностей. И пошел дальше. Харингтон так всегда делал, с детства еще. Проверял свои границы. Теперь он их знал — и назубок затвердил, что отдых ему нужен не меньше, чем интересная работа. Вопрос: какой отдых?
Неожиданно оказалось, что можно просто сесть в самолет и полететь в Хорватию, где снимались части «Игры», не имеющие отношения к Джону Сноу. Подумать только, сколько раз он, обреченный на съемки в холодной Исландии, морщился от зависти, когда слышал от коллег восторженные фразочки вроде: «Ну, отснялись быстренько и занырнули в море, вода — парное молоко!»
Оказалось, что можно купить огромную черную машину, дать ей почетное звание «сутенерской» и отправиться в автотур с братом и несколькими старыми друзьями, врубив на полную мощность любимую Бьорк. Оказалось, что можно вообще вспомнить, что у тебя есть друзья! Те самые, с которыми когда-то снимал студенческую квартиру в Лондоне. Какими далекими кажутся сейчас те времена...
Кит спал тогда на втором ярусе двухэтажной узкой кровати, забираться на который надо было по приставной лестнице. А его лучший друг Дэн каждое утро по хорошей традиции, проходя мимо, эту лестницу убирал. И когда по квартире разносился запах кофе и Кит открывал глаза, он всякий раз, как впервые, обижался, злился и орал: «Але, это не смешно вообще-то!»
А теперь им всем на десять лет больше, и денег у них в десять раз больше (если честно, у Кита гораздо больше, чем в десять), и они могут позволить себе самые лучшие апартаменты, самую вкусную еду и самые безумные развлечения.
С друзьями можно болтать обо всем. Например, о том, как было бы хорошо снова играть на театральной сцене и как страшно, что не позовут, потому что театр — это такая штука: если ушел, назад вернуться трудно... Или о том, что Кит вовсе не из вредности никому не говорил, убит ли Джон Сноу на самом деле или нет.
Просто не имел права: строчка о неразглашении в контракте самая главная — это не шутки. Даже маме не признался! Как и в том, что они с Роуз снова перезваниваются все чаще, и даже встречаются, и она больше не рассказывает ему сказок о «нормальных парнях не из шоу-бизнеса»... Нет, они пока не съехались. И никак не комментируют снимки, на которых держатся за руки или сидят, склонив друг к другу головы, в укромном ресторанчике.
Кит ни в чем не уверен. Может быть, если любовь и работа будут существовать раздельно, то у них есть второй шанс? Как бы там ни было — посмотрим. Поживем. Ничего он не знает, Кит Харингтон.