В четверг, 15 августа, в гостях у Интернет-издания Новости Украины - From-UA был современный украинский художник Олекса Манн. Украинский неоромантик, один из авторов проекта «Жлобология», сооснователь арт-группы и галереи «Бактерия», автор проекта «Зомбиленд», посвященного антропологическому исследованию нашего времени, ответил на вопросы читателей о том, что ждет современную Украину, по какому пути ей стоит двигаться и как получить финансирование на собственный арт-проект.
Екатерина, Киев: - В чем, по Вашему мнению, отличие между работой художника и творчеством? Я имею в виду, когда занятие художеством перерастает в бизнес.
Олекса Манн: - Вопрос как-то так сформулирован… Работа художника – это и есть очень часто творчество, которое перерастает в бизнес. В общем-то отличий никаких нет, потому что чистое творчество может быть использовано исключительно для собственного удовлетворения, а работа художника - это профессиональное занятие, которое рано или поздно приводит к тому, что ты сталкиваешься с какими-то условиями рынка. Или тебе удается переделать ситуацию полностью под свои условия, или ты принимаешь какие-то правила игры, которые существуют. У нас в Украине, например, правила игры вообще не сформулированы. Поэтому можно заниматься чем угодно: чистым творчеством или каким-то профессиональным творчеством – оно все равно может не перерасти в бизнес никаким образом. Поэтому отличия довольно-таки размытые.
Новости Украины – From-UA: - А если перефразировать это не в бизнес, а в ремесло?
Олекса Манн: - Ну, исторически так сложилось, что в средние века, например, в эпоху возрождения были цеха, какие-то гильдии ремесленников, художников, которые исполняли массу заказов: резали скульптуры, рубили на соборах, писали фрески и так далее. Но эти времена уже давно закончились. Есть, действительно, ремесленники, очень талантливые, которые до сих пор исполняют какие-то вещи. Ну а художник уже больше воспринимается как социальный мыслитель и больше воспринимается как человек, который высказывается на какие-то темы, которые его волнуют, волнуют социум, часто очень сильно… Поэтому вот тут как раз и есть существенное различие.
Сейчас наступило такое время, что очень важна мгновенная считываемость произведения. Поэтому, возможно, литература и кинематограф, которые растянуты во времени. Например, прочитать роман - это уже считается подвигом, потому что прочитать 900 страниц – это занимает очень много времени, или посмотреть какую-то сагу… и люди, в результате действия масс-медиа, хотят считывать мгновенно информацию.
Поэтому художник, который показывает свой проект или свою работу, где за долю секунды он несет какие-то смыслы (часто очень многоуровневые), но которые человека цепляют буквально за одну долю секунды, он перерастает в такую фигуру, которая эти смыслы может более комфортно, скажем так, пропагандировать для зрителя. Потому что для зрителя по времени происходит меньше затрат. А дальше идет уже работа полностью зрителя (потому что зритель должен работать), он должен считывать многоуровневые какие-то смыслы в работах. Это все зависит исключительно от него и от его уровня интереса.
Наталья, Киев: - Как Вы считаете, куда дальше будет развиваться искусство (учитывая переходы типа реализм - игры с формами - абстракция - игры с медиа типа перформанса и т.д.)?
Олекса Манн: - Сейчас уже, наверное, за последнюю половину 20 столетия и начала 21-го было много игр с разными медиа, и мы прошли много стадий и вышли на… эпоху перформанса, она уже не то, что только начинается, она уже действительно в расцвете. Хеппенинга, разнообразных медиа, видео-арта, фотографии и тому подобных вещей… Поэтому то, что я наблюдаю сейчас, оно просто разделилось на две части: на постконцептуальное искусство, в котором представлены все эти разнообразные медиа, и на постфигуративное искусство, где люди работают с фигурацией, с человеком, с трансформацией человека и так далее.
Это два магистральных направления, которые существуют сейчас в мире. Притом, что они пересекаются, как-то переплетаются постоянно, и те художники, которые работают в одном направлении, переключаются на какие-то другие формы постоянно, поэтому я бы не сказал, что сейчас что-то такое кризисное происходит, потому что уже многие люди говорили еще в 60-70-х годах, что живопись умерла, она переходит на новые медиа, причем это декларировали сами люди… по-моему это Джордж Базовиц сказал в 70-м году, что живопись умерла, занимаясь при этом живописью экспрессионистической, и до сих пор еще продолжаются его выставки в музеях современного искусства, которые бесконечно могут продолжаться. Все это хоронилось многократно, так же будет хорониться неоднократно перформанс, концептуализм и так далее.
Видимо, сейчас есть некие… я вижу некую инновацию в том, что искусство ушло в интернет и там будет развиваться больше. Потому что многим людям уже не необходимы пространства галерейные или выставочные. Они свои выставки делают в интернете. Там работают с публикой, с критиками, с кураторами, со своими покупателями, почитателями и так далее. Вот в этом есть инновация. В том, что есть такая площадка, где ты можешь открыть свою персональную галерею и печатать свой собственный журнал по искусству каждый день, какой хочешь, и рассказывать, каким образом ты хочешь. В этом есть инновационная такая штука в искусстве, то бишь, что в этом новом медиа, в социальных сетях, в интернете, есть инновация, а не в формах, перформансе и хеппиненге, например.
Ольга, Киев: - Как современная информационность и техно- направленность общества влияют на творчество и его мотивы?
Олекса Манн: - Ну, вот я частично ответил…
Новости Украины – From-UA: - Это, скорее, о возможностях, а вот именно вдохновение…
Олекса Манн: - Вдохновение? Ну, во-первых, ты получаешь огромное количество информации, которая тебе необходима для работы, вообще не выходя никуда из дома. И ты можешь читать и литературу, и высказывания людей – это очень позитивный момент. А с другой стороны, вот эти технологические все новинки, которые происходят, и каждый день что-то новое появляется, оно несет в себе еще и другой такой маркер, потому что каждый человек уже может создать фотографию, например, с помощью каких-то приложений, или создать коллаж. В общем, сфера деятельности искусства расширяется, благодаря этому, что очень позитивно, потому что появляется очень много очень интересных работ. Потому что для того, чтобы заниматься разными такими интересными вещами, раньше необходимо было осваивать кучу технологий. Сейчас это очень делается быстро и зависит только, действительно, от уровня человека, как это будет сделано.
Наталья, Днепропетровск: - Скажите, Олекса, имеет ли еще искусство, в том числе живопись, влияние на современное общество? И если да, то каким образом?
Олекса Манн: - Естественно имеет. Потому, что на современное общество влияет сейчас, по моему мнению, намного больше искусство, потому что если будут некие катаклизмы в обществе, какие-то преобразования социальные в обществе, они, как всегда, начнутся с интеллектуалов. С людей, которые создают некие смыслы и некие произведения. Так всегда было. Потому что сначала шла эстетическая революция, а потом уже какие-то политические пертурбации начинались. Потому что сначала шла идея, а потом шли уже политические коллизии. Ясное дело, что в мире ничего не меняется.
Некто Я: - Когда из сознания украинцев исчезнет комплекс неполноценности? Может ли современная культура сформировать у украинцев гордость за принадлежность к своей нации вместо осознания «нас все били, бьют и будут бить»?
Олекса Манн: - Мне кажется, когда украинцы начнут сами разбираться со своими историческими коллизиями и со своими историческими смыслами. Потому что в основном сейчас, насколько я вижу, происходит переосмысление истории, переосмысление каких-то вещей, которые происходили совсем недавно, люди начинают себя осознавать нацией, начинают, скажем так, испытывать принадлежность к какой-то общности, даже начинаются религиозные поиски, духовные поиски и так далее. Нормальный процесс становления нации. Просто есть вещи, которые сильно очень масс-медийно навязываются – вот этот комплекс постколониальной страны, комплекс неполноценности… ну это выгодно определенным, скажем, кругам, поддерживать вот эти все раскалывающие нацию вещи, и в том числе, и этот комплекс неполноценности.
У нас же, например, не публикуются те хроники… не разрабатываются те исторические периоды, которые могли бы поднять некий патриотизм и некое самоуважение. Например, у нас ничего не известно, ну практически ничего не известно, кроме узкого круга историков, про 15-16 ст. Про барочную эпоху. Про княжество Русское, про Княжество Волынское, про все эти вещи, которые были в Литовско-Русском королевстве… княжестве… и про этих героев… Во-первых, нет героев, которые принадлежали бы к определенной касте шляхты. Они не популяризируются. В основном, популяризируются такие крепостнически и посткрепостнические синдромы. И в Украине давно существует эта проблема, что это есть, скажем, такая аграрная сельская нация, с какой-то своей фольклорной культурой, с вышиванками, шароварами, с писанками и дидухами, и эта вся как бы фактура, и все эти пласты, они существуют в мире.
Но с другой стороны, у любой нации есть своя какая-то аристократия, которая была воинственная, которая занималась интеллектуальным просвещением нации, которая создавала некие смыслы, которые потом распространялись по всей нации… У нас, фактически, это пласт аристократии, он мало того, что был очень сильно уничтожен, и он уничтожался во время царизма по причине русификации, и потом большевиками, в том числе уничтожалась одна из проблематичных вещей, это урбанистическая культура Украины. Потому что очень многим людям было выгодно, чтобы украинцы осознавали себя сельской нацией. Мы прекрасно помним, что случилось с первыми урбанистами в 20-30-х годах, когда создавали первые урбанистические романы, урбанистическое искусство. Они все были расстреляны под разными обвинениями, кто в национализме, кто в фашизме, кто в троцкизме, кто в еще каких-то там отклонениях… Потому что это было очень невыгодно генеральной линии – создавать из украинцев горожан. Потому что люди, которые живут общиной, скажем так, такой еще, палеолитичной, сельской, ими легче управлять, потому что они возделывают землю, ждут солнца, дождя и от этого зависит урожай. Потому что урбанист сам по себе – он индивидуалист. Потому что он живет в огромном пространстве, среди людей, и, естественно, он может вольно думать, потому что на общину маленькую легче влиять. А если эта община маленькая, палеолитичная такая, существует в размерах нации в 50 миллионов, естественно, что манипулировать этой нацией намного легче. Поэтому вот и происходит такой постколониальный синдром, когда сознательно уничтожались некие очаги точечного возгорания, шляхетной культуры, урбанистической, потом это происходило в качестве свободомыслящих людей, которые пропагандировали какие-то ценности, отличные от этой псевдо-сельско-фольклорной традиции, и Советский Союз, в том числе, очень активно навязывал, и в период украинизации, и после украинизации эти все шароварно-вышиваночно-веночные пляски, пытаясь сделать из украинцев таких индейцев, вообще: пускай они там себе живут, пляшут, поют свои красивые песни, выступают на песенных фестивалях. Потому что очень язык подходит для того, чтобы петь. А не для того, чтобы отдавать команды и писать урбанистические романы.
Новости Украины – From-UA: - Можно ли как-то помимо изучения истории, которая во многом перевирается, и сейчас, и перевиралась при Советском Союзе, можно ли как-то помимо изучения истории, вернуть украинцам гордость за себя: «вот, мы – Украинцы»? И как пробудить национальное сознание на том уровне, что нам действительно есть чем гордиться?
Олекса Манн: - Ну так для этого нужно создавать украинский контент. Создавать украинский контент каждый день. И тогда украинцы будут гордиться, что они не в степи и не в пустыне находятся, а среди культурологического контента, который интересен и в Украине, и на Западе, и на Востоке. И, поэтому, таким образом, и происходит формирование гордости, потому что у тебя есть великий художник, у тебя есть великий писатель, у тебя есть великие политики, великие полководцы, победы, какие-то премии, участие в каких-то престижных мероприятиях, мирового значения, получение каких-то призов, оскаров, там, каннских веток пальмовых и так далее.
Таким образом происходит гордость за нацию, а не потому, что мы вдруг решили, что вот, мы возвращаем украинцам гордость, потому что мы сели там, где-то в политбюро или в Верховной Раде и решили: вот давайте вернем украинцам гордость. Как можно вернуть гордость, смотря на эти буряковые пыки, которые правят сейчас в этой стране? Это только разочарование и смех может вызывать. И создание гротескных композиций, в основном. Потому что мне кажется, что возвращение к гордости происходит, во-первых, еще и из низов. В Украине очень часто низовая какая-то политика намного более действенна, чем то, что спускается сверху. Потому что сверху, в основном происходит некий дерибан бабла и ничего больше не интересует. Люди, которые создают эту Украину сейчас, они все находятся в низовой истории. Они пишут книги, они открывают галереи, они создают картины, они ездят на какие-то фестивали, создают какие-то рок-группы, пишут электронную музыку, они все внизу. Они между собой пересекаются, естественно, и создают какой-то культурологический фон. Потом что-то выстреливает, и украинцы могут гордиться, что это произошло из их страны.
Новости Украины – From-UA: - И их сразу возглавляет какой-нибудь бурякомордый чувак…
Олекса Манн: - Их сразу, да, хочет возглавить какой-то бурякомордый чувак, это естественный процесс.
Новости Украины – From-UA: - Говорит: вот видите, какие мы все молодцы?
Олекса Манн: - Ну да, но государство это не может сделать. Оно не может ничего вернуть, никакую гордость. В данный момент враг украинца, самый основной – это, почему-то, украинское государство, к которому, в общем-то, все очень стремились и все очень хотели его создать. Но так как, в основном, вся основная масса украинцев, в том числе и украинская элита интеллектуальная, отстранена от управления этим государством, я так подозреваю, что и будет отстранена довольно долгий период, поэтому все происходит из низов.
Решили, что ждать погоды не нужно, потому что все эти институции и государственные учреждения совершенно ничего не дают для развития. Мы не живем в некой четкой структуре, мы живём, как хотим – у нас полная анархия – кто что хочет, то и делает. Поэтому происходит самоорганизация. На моем уровне это в основном выливается в «квартирники», туда, где собираются люди и мыслят. Потом это уже становится медиа- и пиарповодом про это говорить. Потому что сначала это все самоорганизация: писатели самоорганизовываются, художники самоорганизовываются, открываются какие-то издательства, появляются какие-то подпольные галереи, которые никак не связаны с каким-то финансированием – только голый энтузиазм людей. На самом деле им ничего особо и не надо, потому что для того, чтобы заниматься искусством или снять кино, вообще-то очень просто получить финансирование – просто нужно продать свою квартиру. И никоим образом это не связано с государством.
Новости Украины – From-UA: - Традиция «квартирников» и каких-то подпольных мероприятий у нас еще из Советского Союза, она была и живет. Вопрос в том, что практически вся эта интеллектуальная прослойка варится в своей среде и практически никуда не выстреливает. Она не имеет влияния на массы практически никакого.
Олекса Манн: - Ну почему? С появлением социальных сетей некое влияние уже можно оказывать, потому что человек интересно мыслит, и его будут читать все больше и больше людей. И если он еще что-то создает, то и смотреть (на его творчество. – Ред.) будет все больше и больше людей. Но уже необходим выход на телевизор или на какие-то другие медиа для того, чтобы влиять на большие массы. Не стоит задача влияния, потому что все равно эти больше массы не интересуется кино или искусством, по большому счету. Те люди, которые этим интересуются, могут познакомиться через социальные сети с теми люди, кто это создает, и с ними общаться. То есть, таким образом, создаются какие-то группировки неких людей.
Новости Украины – From-UA: - Опять-таки они не интересуются искусством в целом, но какие-то бренды все равно есть. Вот, например, кто-то кому через социальные сети сделал имя благодаря лайкам, перепостам, и многие интересуются тем или иным человеком именно поэтому. А кто-то остается в тени со своими 20-ю приверженцами своего творчества, и, собственно, этим они и ограничиваются. И таких, насколько нам известно, большинство, потому что у них страх перед публикой и страх быть непризнанными. Поэтому они дальше и работают в том маленьком кругу, в котором он признан, не имея влияния и даже желания влиять своим творчеством на окружающую его действительность. А это достаточно большая проблема. Не так ли?
Олекса Манн: - Ну, не все же люди хотят влиять на окружающую действительность – это вольный выбор каждого. С другой стороны, когда вы говорите о том, что кто-то там прячется по углам, то тогда появляются некие люди, которые хотят это все самое интересное, что находится там, вытащить и продемонстрировать.
Таким образом у меня и у моего друга Ивана Семесюка появилась идея создания такой галереи. Мы искали хулиганское искусство, которым не интересуются кураторы и критики, но оно существует за пределами Украины, и в Украине об этом не знают. И наши друзья-архитекторы открыли подпольный «квартирник» для того, чтобы там сидеть, смотреть фильмы, вместе развлекаться, а также делать выставки. Мы это искусство искали по интернету, причем у нас много друзей, было запланировано это все выставлять. За четыре месяца прошло девять проектов, в том числе один из них международный, потому что мы привезли своих виртуальных друзей из Москвы – группу ПВХ – просто великих художников, которые известны у себя и в интернете, но в Украину их никто и никогда не возил и никогда бы и не привез, потому что в Украине официальные структуры этим не интересуются по причине кумовства или по причине личной незаинтересованности, потому что нужно продвигать своих. Но это настолько неинтересно, что они продвигают, что приходится заниматься вот такими вещами, это помимо того, что ты еще сам развиваешься как художник.
Приходится развивать еще какую-то среду обитания, а она потом становится популярной, потому что сначала на открытии галереи «Бактерия» было 50 человек, а после девятого проекта – 550, был забит весь двор. Сначала создалась группа в Фейсбуке, как и начинаются революции. А сейчас это уже на уровне сайта, который поддержан онлайн-телевидением, который создают волонтеры, и проект развивается, это при том, что этот проект вообще не профинансирован никем, кроме как личными карманными деньгами, потому что на самом деле для того, чтобы создавать такие вещи, ничего особо не нужно и особенно какого-то грандиозного финансирования.
Ирма: - Как должен (и должен ли вообще) продвигать своё творчество молодой художник в Украине?
Олекса Манн: - Не знаю. Насколько мне известно, есть несколько галерей, грантов, фондов, грантовых программ, которые могли бы создать некие перспективы для художников. Это все есть в интернете, это все можно поискать, но на самом деле это тяжело, потому что особо никто не заинтересован, чтобы продвигать молодых художников. Потому что нет структуры, нет рынка, нет приятных нюансов. Да и ни о какой-то глобальной структуре речи не идет.
Ну, да, есть Пинчук. Опять же, там происходит какое-то движение, но туда из 10 тыс. молодых художников попадает определенное количество людей, которые там были уже не раз и не два. Мы видим там одни и те же лица на протяжении уже долгого времени, что позволяет сделать вывод, что молодому художнику будет довольно тяжело туда каким-то образом прорваться. Но в основном все начинали с интернета, я рекомендую его. Не нужны никакие журналы по искусству и публикации, потому что каждый день ты можешь создавать собственную газету и наполнять ее, как ты хочешь, тем контентом, который ты считаешь правильными. Если это будет интересно людям и творческим людям, то это будет тебя как-то продвигать, если ты будешь для них неким явлением.
Анонимный аноним: - Почему в современном искусстве больше ценится провокативная карикатурная мазня вместо классических сюжетов и приемов?
Олекса Манн: - Это что такое классические сюжеты и приемы, я хотел бы у вас спросить.
Новости Украины – From-UA: - Ну, к сожалению, связаться с ним у нас на данный момент возможности нет.
Олекса Манн: - Я не виноват, что такая провокативная карикатурная мазня и классические приемы... то, что карикартурная мазня может быть сделана и классическими приемами... тоже на самом деле мало чем отличается от классических каких-то композиций. На самом деле если бы Анонимный Аноним привел некий пример и объяснил бы мне, что это, было бы замечательно.
Иван Человеков: - Что предлагаете делать со «жлобами», которых так весело стебете в собственных работах? Или задача художника - обозначить проблему, а дальше пусть кто-то другой разгребает?
Олекса Манн: - Ну, я б не сказал прямо, что мы только и стебем. Потому что там... Во-первых, мы обозначили проблему, мы обозначили явление, которое есть уже. Как я когда-то писал, сродни некому культу, особенно в Украине, хотя это общемировое явление, и художник даже не обозначает проблему, он делает портрет эпохи, срез времени. Потому что кто-то этим должен заниматься, потому что настолько характерные персонажи в Украине. Вот и какие-то некие, такие, вообще уникальные явления встречаются, что художник очень живо реагирует на это все. И он это обозначает как некий срез эпохи, как бы выводя из этого некие проблемы, как ее манипулятивные технологии, роботизация человека, зомбация человека.
Каким образом происходит так называемый жлоб: сначала выводится некая порода (на самом деле про что мы не можем не говорить), и такая порода выводится очень давно. В результате массы пертурбаций, в том числе и физиологического уничтожения элиты, физического уничтожения мыслящих людей. На протяжении последних сотен лет выводится порода человека, который есть просто потребитель, а на основе выведенного, уже фактически советского человека, который есть сам по себе не индивидуалист, а коллективное животное, некая боевая гусень с плугом на спине, которая может только пахать и имеет очень мало потребностей. Зато когда эти все боевые гуси сбиваются в некий клин - они могут разложить капиталистический строй. Очень быстро его разложить и пожрать. На основе этого выведенного человека очень легко выводить украинского такого жлоба, который, в основном, пользуется исключительно определенным набором товаров, и тоже не имеет особой потребности этот человек, он очень легко управляем, при том что если жить, то это пахать на олигархию, по большому счету, и не поднимать моментов, и не задавать вопросов.
Поэтому я бы не сказал, что мы стебем, мы действительно поднимаем большие проблемы, которые существуют в Украине. Просто многие воспринимают это как стеб, многие воспринимают это как некое идиоматическое свойство. То, что иногда это завернуто в некий, скажем, гротескный образ, в этом нет ничего страшного, потому что черный юмор, гротеск - это довольно известный прием в искусстве, и под его видом можно протаскивать в социум довольно серьезные проблемы, поднимать их, точнее.
Grau Unterblich: - Какие Вы видите перспективы развития живописи в будущем? Будет ли тенденция к классицизму или постмодерн в живописи будет основным направлением?
Олекса Манн: - Ну, я не критик и не футуролог-искусствовед, чтобы прогнозировать то, что будет в будущем. Я вижу большую волну, которая поднимается, в том числе и в Украине, неокорпоративного искусства, когда людей начинает меньше волновать проблема материала и проблема пространства, и начинает больше волновать человек. И я вижу такую неоромантическую волну, где в центре будет находиться человек и исследования героев, антигероев, попытки вывода на сцену нового героя. Это будет интересовать человечество в ближайшее время. Естественно, что одним из инструментов фиксации будет живопись, в том числе, возможно, и какая-то манера классицистическая, вполне возможно. Я, на самом деле, не особо переживаю, что будет с живописью или с чем-то еще, с кинематографом в будущем.
Евгений, Киев: - Oлекса, скажіть, чи дійсно ви готові спалити покинуте українське село заради мистецького перфомансу?
Олекса Манн: - Брошенное украинское село? Да я не думаю, что его надо сжигать. Я бывал в брошенных украинских селах. Там надо собирать коллекции на самом деле, потому что это прекрасный антропологический материал. Когда-то было несколько экспедиций, таких любительских, когда попадали в украинские села, которые просто крестиком обозначены на карте. Там пусто. То, что мы там встречали - это как какие-то романы Рея Бредбери, потому что это какой-то гигантский пласт цивилизации, покинутый, и там нет людей, как после падения нейтронной бомбы. И ты рассматриваешь фотографии многих поколений людей, ты смотришь на эти кровати, на которых с резными спинками какие-то вещи, крылья расписанные, на керамику на тыквах, которые лежат в будяках, на чайники... ты понимаешь, что это довольно богатая семья, в которой все было. Ты находишь какие-то артефакты, ложечки... Это материал для археолога и антрополога, а не для того, чтобы ради перформанса спалить украинское село.
Я понимаю, в чем вопрос. Видимо, адресуется к моей работе "Князь Еремия Вишневеций, урбанист, спаливает гребане село", насколько я понимаю. Этот вопрос возник. Но, во-первых, я его не сжигал, а сделал работу на эту тему. Это работа о конфликте урбанистической цивилизации и шляхетной цивилизации с аграрной сельской цивилизацией, а не то что спаливать село. Народ всегда считал, что антропология - это очень важная шутка в жизни человека и важная наука.
Андрей, Кривой Рог: - А чому ви так протестуєте проти «селянщини» в укркультурі? Чому вона досі існує, хоча більшість людей України мешкає у містах?
Олекса Манн: - Ну я, частично уже отвечал. Потому что украинская культура должна быть разнообразной. То, что существует как мейнстримное направление, так называемая шароварная культура... должно было появиться поколение людей, которое должно начать критиковать, потому что всегда раздавались эти реплики какого-то магистрального течения, которые сказали бы: "Мы не хотим это все видеть, мы хотим видеть других людей в качестве нашего культурного героя. Без вот этих всех этнографических мотивов. Пускай это существует, пускай существует в фольклорном пространстве".
Во всем мире существует свой фольклор. В цивилизованном мире существует и огромная развитая урбанистическая цивилизация. Я понимаю, что это исторически таким образом сложилось, что Украина остается в этой вышиваночно-шароварной парадигме. Как я уже говорил, это выгодно определенным, скажем так, кругам людей, потому что маленьким паралитическим прайдом, который распространен на всю страну, очень легко управлять, потому что все эти аграрные традиции и аграрные страхи довольно-таки предсказуемы. И совершенно не нужна масса ниточек для того, чтобы управлять аграрным человеком.
Новости Украины – From-UA: - Я понимаю, я просто задумалась о том, что Украина же перестает быть аграрным государством.
Олекса Манн: - Она перестает быть аграрным государством потому, что так экономически сложилось, что в селе человек не выживает. Он стремится в город. Но он приносит свои аграрные традиции в город. И в этом городе он не может адаптироваться, потому что для него это совершенно другая структура. И ему, опять же, в этом городе демонстрируют его же аграрную цивилизацию. И он начинает свою аграрную цивилизацию распространять. На физическом уровне это происходит определенным образом, потому что не попадает в некую урбанистическую культуру, где действуют некие урбанистические каноны. Он эту аграрную цивилизацию пересаживает, выкапывая из земли эти все корни прямо сюда. И она здесь доминирует потому, что мы не можем назвать себя урбанистической культурой, потому что у нас есть аграрные люди, которые живут просто в городе, вот и все. Причем несколько поколений. Это еще не факт, что эти люди каким-то образом адаптировались, потому что нет некой цивилизации. Единственные попытки создать некую цивилизацию были в 20-30-х годах, и она полностью сведена под ноль физическим путем - расстрел.
Новости Украины – From-UA: - То есть получается пока на физическом материальном уровне аграрность и село как таковые выбирают аграрное сознание...
Олекса Манн: - Аграрное сознание перекачевывает, да. Естественно. Причем не одно поколение перекачевывает в большие и маленькие города, причем от смены ландшафта сознание не меняется почему-то. Хотя ландшафт - это очень важный момент в жизни человека, так как у нас, к тому же, еще и ландшафт... вот, например, если взять по Киеву- он такой полусельский, полугородской. Киев никогда не был каким-то центром урбанистики. Это был довольно провинциальный город всегда. И при Российской империи, и при Советском Союзе, столицей республики. Киев стал столицей независимого государства только 20 лет назад. И как раз этот переломный момент произошел, когда было развалено село.
Произошел всплеск, селяне стали переезжать в город. Тут им никто не создал культуры, они привозили сюда свои мешки, копали свои погребы в микрорайонах и чуть ли не коз перли на 9-ый этаж, на балкон... плюс полностью перестраивали еще и ландшафт, потому что создание этих всех скворешников и сараев на пятом-десятом этаже с этими всеми будками и спертыми с троллейбусного завода окнами - это же тоже признак аграрности. Потому что человек не ценит фасад, не ценит как бы свое лицо, потому что он живет в этом доме, он хочет чтобы... там очень мало места, надо что-то туда переть, я понимаю, что это обусловлено экономическими причинами, но, с другой стороны, он же перестраивает ландшафт этого города! Поэтому это все выглядит на самом деле очень потворно.
Виктор из Киева: - Утверждение «художник должен быть голодным» до сих пор актуально или безнадежно устарело? Потому что когда есть все или почти все, будет ли художник стремиться стать выше и лучше, чем он есть сейчас и творить для людей? А когда нет ничего или почти ничего - стоит ли заниматься какой-то деятельностью на холсте, если она не приносит быстрых денег, а они срочно нужны?
Олекса Манн: - Человек занимается деятельностью художника не потому, что он к чему-то стремится, к каким-то материальным благам. В первую очередь, потому что он не может этим не заниматься. Если возникают такие вопросы, то лучше вообще не заниматься. Я, кстати, вообще даже не интересовался, кто придумал эту фразу "художник должен быть голодным". Если честно, художник должен быть, а голодный он или сытый - это уже частности. Если человек может этим заниматься, вполне возможно, что он найдет себя в чем-то другом. Есть масса видов деятельности, которые принесут ему довольно-таки быстрые деньги и быструю карьеру. Можно открыть ларек, например, с пирожками или что-нибудь еще. Это намного прибыльнее, чем быть художником, голодранцем, много лет подряд можно пойти в правительство.
Оксана, Ялта: - Многие молодые люди, называющие себя художниками, не считают нужным учиться живописи в колледжах, институтах, аргументируя это тем, что там слишком много рамок. Считаете ли Вы необходимым художественное образование для художника в современном мире?
Олекса Манн: - Тоже абсолютно индивидуально. Я, например, знаю несколько людей, очень талантливых, на мой взгляд, художников, которые не получили художественного образования. Но технически они, например, намного более подкованы, чем многие профессиональные художники, которые оттрубили пять лет в колледже и шесть лет в академии потом еще. Поэтому абсолютно индивидуальный подход.
| ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ < |