Чужие свои. Часть 2

...инструментом, с помощью которого различные страны лоббируют свои интересы в определенном регионе. Например, армянская диаспора в США или российская – в Эстонии. Однако о приднестровских украинцах в Киеве и слышать не хотят.

Редакция From-UA продолжает знакомить читателей с ситуацией в непризнанном Приднестровье. Публикуемый материал был написан довольно давно, но, оттесненный другими событиями, залежался в редакционном запаснике. Тем не менее, на наш взгляд он нисколько не устарел – более того, все дальнейшие события в Приднестровье раз за разом подтверждали и подтверждают прогнозы и оценки автора. А в свежем постскриптуме, который вы найдете в финальной части материала, им дан прогноз дальнейшего развития ситуации.

Первую часть материала вы найдете здесь.

Экспериментальная патриотическая модель

В это трудно поверить, но даже политики иной раз говорят чистую правду. Взять к примеру лозунг о «единстве Приднестровья с Россией». Казалось бы, голимое вранье – ан нет! Шаг за шагом Приднестровье и в самом деле приближается к российским стандартам!

Последние российские выборы в региональные законодательные собрания, прошедшие 11 марта, показали эти стандарты во всей их красе. Политическая процедура выборов оказалась подменена имитацией, формально безупречной, но лишенной реального содержания. Российскому избирателю отныне оставлено единственное право выбора: между официальными партиями власти и их конкурентами, стремящимися сменить партии власти в этой роли, иными словами, между зажиревшими львами, жаждущими сохранить свои позиции, и голодными гиенами, требующими допустить их к управлению кормушкой.

Такие же выборы, один в один, проходят и в Приднестровье, где «старую гвардию» президента Смирнова шаг за шагом теснят «прагматики», состоящие на содержании фирмы «Шериф» во главе с Евгением Шевчуком. Как и в России, эта борьба не носит политического характера, а ведется исключительно за право контроля над финансовыми и экономическими ресурсами.

Однажды Игорь Николаевич™ Смирнов – признанный президент непризнанной Приднестровской Молдавской Республики, сидел в своём кабинете и считал деньги, полученные из России. И концы с началами не сходились...

– Евгений Васильевич, зайди-ка ко мне, – проговорил в селектор Игорь Николаевич™, желая видеть Председателя Верховного Совета Шевчука, отзывающегося на погоняло «Спикер».

Евгений Васильевич вошёл в кабинет.

– Ты, Женя, честно скажи, деньги брал?
– Конечно брал, вот на реформу здравоохранения надо было, на образование, на пенсии...
– Нет-нет, ты подожди, – оборвал собеседника Игорь Николаевич™, – эти деньги нам Россия же прислала.
– Я знаю, – ответил Евгений Васильевич, – а Россия нам за отца и за мать присылает помощь, дабы поддерживать уровень жизни в Приднестровье…

Игорь Николаевич™ нахмурился. Евгений Васильевич явно не догонял.

– Понимаешь, брателло, я ведь это государство сам построил, сам агрессию отражал, в ногах у Бориса валялся…
– Понимаю, и вечная вам слава и почёт за ваше…
– Так сначала обо мне нужно думать, а потом о государстве!!! – прокричал Игорь Николаевич™, и на глазах его навернулись слёзы. – Иди давай, и чтоб больше без моего разрешения ничего брать не смел!!!

По степени же симпатичности обе противоборствующие команды примерно равны: на смену старому авторитарно-полицейскому режиму приходит новый, тоталитарно-олигархический. Впрочем, как мы уже знаем, российским правозащитникам нравятся и те и другие. Очевидно, в силу социальной близости.

И в самом деле, между российским и приднестровским политическим устройством очень и очень много общего. Можно даже сказать, что Приднестровье – это по-провинциальному грубоватая, но вместе с тем и абсолютно точная, не в бровь, а в глаз, пародия на современную Россию. Все то же засилье силовиков во всех сферах жизни. Тот же беспредел местных олигархов, сросшихся с государством. Та же ультрапатриотическая фразеология для прикрытия позорных провалов государственной политики и тупика, маячащего впереди. Те же созданные и управляемые спецслужбами муляжи «общественных организаций», забивающие, как сорняки, рост гражданского общества и симулирующие всеобщее одобрение политики власти. Та же примитивная черно-белая безальтернативность во всем – в идеях, в государственной политике и в общественных настроениях, порожденная многолетним пропагандистским и полицейским давлением. Но если в России все это как-то замаскировано толстым слоем пропагандистской косметики, то в Приднестровье все уши, копыта и хвосты постоянно вылезают наружу.

Малобюджетность пропаганды приходится компенсировать высоким градусом истерии, интенсивно эксплуатируя образ врага и ура-патриотическую тематику. Понятно, что никакие игры в «права и свободы» при этом невозможны, а в основе местной идеологии лежит железный принцип «единогласия»: мол, что бы там ни было, как бы низко ни падал уровень жизни простых граждан и как бы беззастенчиво ни обогащались верхи – «мы должны быть вместе»! В едином строю! Если кто выбьется из строя – «потеряем свою государственность», и тогда сюда «придет Воронин» и «придут румыны».

Впрочем, не только Приднестровье стремится походить на Россию – налицо все предпосылки для обоюдного обмена опытом. Замечательная простота идеологических нравов, царящих в Тирасполе, буквально приводит в восторг российских политиков определенного сорта, мечтающих распространить ее и на Россию. И пока местная политическая публика старается извлекать из их восторгов максимум выгод, визитеры прикидывают возможное приложение приднестровского опыта и пробуют «на действующей модели» пропагандистские наработки.

В качестве примера можно привести крымский «Прорыв» – пророссийскую антиукраинскую организацию, финансируемую из близких к Кремлю кругов. Сегодня уже мало кто вспомнит о том, что многие идеи и приемы, положенные в основу крымского «Прорыва» были обкатаны в Тирасполе – а между тем, это именно так и было.

Как их теперь называть?

Украинские участники конференции «Имидж государства и защита прав...» в своих выступлениях обходили правозащитную проблематику стороной. Затронув эту опасную тему, они встали бы перед выбором: либо превозносить до небес ситуацию с правами человека в Приднестровье, отрицая очевидное неблагополучие – как это делали их российские коллеги, либо говорить о крайне неприятных для тираспольских властей вещах, рискуя потерять расположение хозяев конференции и выпасть из обоймы постоянных участников. И визитеры из Украины предпочли дипломатично промолчать о правах, сосредоточившись на имидже. К примеру, Георгий Бянов, зам. директора Центра изучения южноукраинского пограничья, говорил о том, что «имиджевая политика ПМР носила оборонительный характер, зачастую являясь лишь производной от идеологии осажденной крепости».

Меж тем коварный враг не дремал. «На протяжении последних лет 5-6 международному сообществу целенаправленно доводилась информация о Приднестровье как о зоне, которая выпадает из поля деятельности международных правовых норм, – продолжил Бянов. – Много говорилось о пророссийском анклаве, где будто бы господствует криминальный режим. Звучали речи о черной дыре в сердце Европы, через которую якобы идут потоки контрабанды, караваны с оружием и наркотиками. И сегодня европейское сознание после длительного гипнотизирования буквально пропитано надуманными ложными сущностями, которые несут извращенное представление о приднестровской действительности».

Извращенными? Отчего же – извращенными? За исключением байки о торговле оружием, чуть ли не ядерными бомбами, рожденной в Кишиневе и ни разу не находившей подтверждения фактами, ничего особо извращенного в перечислении Бянова вроде бы нет... Действительно – выпадает из международных правовых норм. Действительно, анклав. Пророссийский. Насчет режима – см. выше. Криминальный он или нет? Ну, тут уж смотря, с чем сравнивать и что считать уже криминальным, а что – еще не совсем. Специфический, во всяком случае, режим – хотя вот в России многим он очень нравится и даже в чем-то представляется образцовым. А то, что торговля атомными бомбами – миф, еще не означает автоматически, что в Приднестровье все обстоит так уж хорошо.

Ну да ладно. Послушаем лучше, что предложил Бянов для улучшения ситуации – и многое станет понятнее.

«И сегодня многие на Украине на вопросы о Приднестровье также ничего не могут ответить и попросту воспроизводят созданные в идеологических лабораториях бледные штампы, – гремел он с трибуны. – Сегодня мы слышим лишь отдельные комментарии представителей республики касательно ложности обвинения Приднестровья в контрабанде, и эти заявления пока неспособны изменить ставшую для многих уже привычной картину. В этом году мифу о черной дыре исполнится 6 лет, и трудно сказать, сколько времени и сил нужно потратить на его искоренение, но такая работа нужна. Возможно, необходимо провести серию круглых столов...» – и тут Бянов увлеченно заговорил о «широком вовлечении в имиджевую деятельность неправительственных организаций», о создании ими «информационно-аналитических порталов», о реализации «с участием приднестровских, молдавских, украинских и российских экспертов» совместных «политологических и медийных проектов», о проведении «междисциплинарных исследований и семинаров о Приднестровье» там, «где о Приднестровье знают плохо или вовсе не знают».

Еще откровеннее был Виталий Кулик, директор Центра исследований проблем гражданского общества. Этот сразу взял быка за рога.

«Уже сегодня мы не выбираем товары, не голосуем за политиков, а потребляем брэнды, исходя из наших внутренних представлений об имидже товара. То же самое происходит и в международных отношениях, – заявил Кулик. – Роль брендинга для государства стала основополагающей. Государство может быть внутренне эффективным, трижды социальным и ультрадемократическим, но из-за слабого имиджевого сопровождения его рыночная цена окажется минимальной. Имидж закрытого тоталитарного сепаратистского образования, где нет прозрачности в политике и в экономике, где нарушаются права человека, мешает международному признанию Приднестровья».

Дальнейшая речь Кулика была посвящена антикризисному реагированию, долгоиграющим репутационным проектам и прочим технологическим приемам. Все было изложено очень по-деловому...

Для чего я все это цитирую? Для того, чтобы наглядно показать: появление в Украине проприднестровского лобби, аплодирующего тираспольским властям и превозносящего замечательную жизнь в Приднестровье – вопрос ближайшего будущего. Кандидаты уже есть, они уже прикормлены и приручены в Тирасполе, они жаждут сотрудничать и сами предлагают свои услуги. Не решен пока только вопрос об оплате их аплодисментов – сиречь, о финансировании неправительственных организаций, информационно-аналитических порталов, политологических, медийных и долгоиграющих репутационных проектов, междисциплинарных исследований и проч. Но мне почему-то думается, что их вскоре профинансируют. Если не из Тирасполя, то из Москвы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Хочу также заметить, что ни о какой однобокой информации, ввергнувшей в искреннее заблуждение украинских участников, нет и речи. Все они регулярно бывают в Тирасполе уже не первый год и имели достаточно времени, чтобы разобраться в местной обстановке. В Приднестровье они давно уже не гости – они свои в доску, они проверены и перепроверены местными (а значит, и российскими) спецслужбами, и признаны годными для дальнейшей разработки. Они вполне сознательно предлагают свои услуги по отмыванию добела черного кобеля: по созданию Приднестровью имиджа эффективного, социального и демократического государства. Тот факт, что непризнанная ПМР крайне далека от этого образа, нимало их не смущает: в конце концов, бизнес есть бизнес.

Представители Украины, поучавшие, как диктатуре лучше маскироваться под демократию, походили скорее на адвокатов, пытающихся заморочить голову суду, уведя в тень неопровержимые улики, чем на «правозащитников». Хотя, конечно, смотря о чьих и о каких именно правах идет речь. Очень интересное соображение высказала на этот счет уже упоминавшаяся Тамара Гузенкова, говорившая о «само собой разумеющихся правах человека», защищать которые, надо полагать, банально и пошло, и о «другой категории» прав, на которые и надо обратить внимание в первую очередь.

А суть и смысл этих «других прав» кратко и четко выразил депутат Верховного Совета ПМР Михаил Бурла, лоббирующий интересы фирмы «Шериф»: «Без производства конкурентоспособной продукции решение проблемы прав человека практически невозможно. Должны быть устранены факторы, которые ограничивают эффективную деятельность бизнеса на сегодняшний день».

Однажды Игорь Николаевич™ Смирнов вызвал на президентский ковёр своего личного специалиста по долгоиграющим репутационным проектам Виталия Александровича Кулика.
– Значит так, Виталий, срочно найди мне мальчика!
– Э-э-э…блондина, брюнета?
– Не важно! – отмахнулся Игорь Николаевич™. – Ребёнка мне надо! Ре-бён-ка! Обычного мальчика... Где-то в районе памятника Суворову...
– Прессу звать? – уточнил Виталий Александрович.
– Конечно, звать! Ну что за вопросы!
Уже на выходе Игорь Николаевич™ окликнул Виталия Александровича:
– И, эта... Животик ему продезинфицируйте...

Скрытая угроза

Несмотря на все усилия Приднестровья, Москва всегда отпихивала от себя ненужный ей регион, с его, не ко времени и не к месту, «любовью» к ней. И даже сегодня, когда поддержка Кремлем «непризнанных государств» достигла невиданного доселе уровня, кремлевская озабоченность судьбой «приднестровского народа» отдает грубой фальшивкой. Максимум, на который после долгих колебаний пошла официальная Россия в лице МИД РФ, стало открытие «теневого», в виде «пункта приема документов», консульства в Тирасполе. Ни о каком признании Приднестровья речи никогда не было и нет, а все разговоры на этот счет, ведущиеся в Тирасполе, не более чем пропаганда, фабрикуемая для внутреннего употребления.

В реальных российских раскладах, а они сегодня, в основном, и определяют ситуацию, Приднестровью отведены три роли. Это, во-первых, лужайка, на которой перед выборами в России будут разминаться «официальные патриоты». Во-вторых, это предмет, который, при случае, можно выгодно обменять. Наконец, в-третьих, это инструмент дестабилизации обстановки в обоих сопредельных Приднестровью государствах: Молдове и Украине. Его можно пускать в ход в тех случаях, когда их политика по отношению к России окажется слишком независимой.

«Скармливание» Приднестровья Кишиневу имеет в этом смысле наилучшие перспективы: оно навсегда обеспечит и Молдове, и региону в целом нестабильность на грани взрыва и необходимость постоянных российских процедур по смягчению ситуации, опорой которых станет избирательно толкуемая из Москвы «воля граждан, высказанная на референдуме».

Действия правительства Еханурова по реализации нового таможенного режима на приднестровском участке молдовско-украинской границы, предпринятые без ясного понимания всех последствий такого шага, буквально «уронили» Приднестровье в сторону России. Если раньше Тирасполь хоть немного лавировал между Киевом и Москвой, то сегодня Приднестровье стало просто шестеренкой в механизме «укрепления славянского единства» в его кремлевском понимании – то есть в проекте ограничения суверенитета «славянских государств» и превращения их в политические и экономические придатки Кремля.

Однажды Игорь Николаевич™ Смирнов встречался с журналистами.
– Возможно ли, что ПМР заменит Молдову в СНГ в том случае, если Кишинев все-таки примет решение о выходе из Содружества? – спросил журналист из официального агентства «Ольвия-пресс».

– Да, несомненно, – ответил глава государства. – СНГ ведь открытая организация, и в свое время мы уже подавали заявку с предложением стать наблюдателями при Содружестве. Я, более того, думаю, что ПМР может заменить Молдову во всех структурах, откуда она выйдет. Из СНГ выйдет – мы её там заменим, из ОБСЕ выйдет – заменим, да что там… ООН, ПАСЕ…

– А если Молдова войдёт в НАТО, а затем решит выйти? – задал вопрос другой журналист.
– А если выйдет, мы и там её заменим!!! – браво заявил Игорь Николаевич™.

Конференция продолжалась. Через минуту в зал вошёл помощник Игоря Николаевича™ Владимир Васильевич Иванов и тихо зашептал ему в президентское ухо:
– К телефону вас, Игорь Николаевич™. Из Кремля. Кричат, что покажут, как без разбору заменять.

Удачное расположение (краешек «Новороссии», между Молдовой и Украиной), удачный национальный состав (примерно по 1/3 этнических русских, украинцев и молдаван), удачное информационное и политическое позиционирование идеально вписали непризнанную республику в эту игру – и превратили ее в вероятный источник угроз суверенитету Украины.

(Окончание следует)